Игры богов

После той встречи прошло время, в течение которого Стикс не вспоминал о этой встрече. Ему было просто не до того. После исчезновения отца-неба был необходим кто-то, кто стал бы верховным повелителем, контролировавшим равновесие и порядок, сдерживающим силы всех обретших существование сущностей. Отец Стикса, Океан, был тем, кто не хотел верить в то, что такое могучее создание вернулось в первозданное небытие. Все происходящие вокруг стычки не заботили его. Он продолжал обнимать своими водами мать-землю, уединялся в своем дворце со своей любимой. Его братья и сестры пытались сразиться с ним, но терпели неудачу, удаляясь зализывать раны. Либо искали другие способы и выбирали мишенью его детей. Ему, как первому сыну, чаще других приходилось доказывать свои силы. И стычки эти не могли не влиять на живущих теперь в первом мире созданий. Сила божественных существ ранила, а потом исцеляла землю. Строения маленьких созданий, которых Стикс считал муравьями, также разрушались, их хрупкие тоненькие тела ломались подобно тончайшим веткам, а их суть трепетала и просила пристанища. И вот тогда-то что-то внутри него отозвалось на мысли о сути, живущих внутри всего. Стоя неподалеку от одного из витков своей реки, истекая ихором из множества ран, оставленных после стычки с очередным из многочисленных родственников отца, переступая с лапы на лапу, он обратился вглубь себя. Его суть была чёрной и бездонной бездной, в центре которой тлело пламя, полученное им от союза с Паллантой. А суть созданий, людей, как нашептала неожиданно появившаяся рядом Мнемозина, была подобна хрупкому огоньку, который появлялся из сердца Нюкты — царицы мрака. И им было нужно, в отличие от них, титанов, чтобы их отвели в какое-то место, где они могли отдохнуть, определить свой дальнейший путь. Вспомнив тот вечер, он спросил о том, что за звуки могут издавать люди. И получил ответ, что это называется пением, разговором. Способом общения для людей, отличным от их. Желая вновь услышать эти звуки, он направился к тому месту, где оставил ту людь. Стикс скользнул к тому каменному ящику, где произошла встреча. Опустившись на четвереньки, прищурив алые глаза, он снова ощутил страхи. Но вместе с ними была и боль, а ещё его словно тянуло обойти этот ящик. Шелестя перьями, прижимаясь к земле, оставляя пятна черного ихора, он появился с другой стороны коробки. Там, на небольшом возвышении, укутанном шкурами других мелких созданий, лежала та людь, которую он встретил так недавно. Ее глаза смотрели прямо на него, а тоненькие руки-веточки тянулись к нему в призывном жесте. Но не это привлекло его внимание. А тонкий, на первый взгляд едва заметный черный росчерк, видневшийся на белом островке ее лица под правым глазом. И в глубине слабо тлевший алый огонёк. Скользнув ближе, тихо зашипев, склонив массивную голову, Стикс смотрел на отметину и не понимал. Людь же коснулась вновь его перьев, а потом на понятном ему языке произнесла: — Теперь я могу слышать тебя, а ты меня. Ты сделал что-то, что открыло тебя мне. И я не муравей, я — девушка. Перья на его теле вздыбились, он зашипел громче. Но, не чувствуя страха, она продолжала: — Я чувствовала твою силу, когда, видимо, шли бои на верхней сфере. Чувствовала боль, когда ты проигрывал и уходил в нижнюю сферу. И от этого я кричала, но помочь мне никто не мог. Ведь никаких ран на мне не было. На какой-то миг мне показалось, что Танатос придет и заберет меня. Ответь мне, несущий страх, что со мной? Как мне избавиться от этого? Забыв о своих ранах, чувствуя лишь прикосновение ее руки, Стикс встрепенулся, услышав упоминание о грозном сыне Нюкты и Эреба. Обычно его меч всегда был тем, что обрывало существование всего живого, туша огонь самой сути. Но здесь что-то было не так. Прищурив вспыхнувшие пламенем глаза, увидев ответный отблеск в глубине глаза девушки, как она звала себя, он открыл клюв и прошипел, выталкивая слова: — Я полагаю, что твои звуки, слышимые мною ранее, привлекли меня. Мне хотелось подойти к тебе и прикоснуться, но нам помешали. Я оставил на тебе особую метку, которая подарила связь со мной. А это значит, что душа твоя бессмертна. Чтобы избавиться от этого, тебе придется придти в мой дворец. Он находится в царстве самой ночи, на крайнем западе. В окружении серебряных колонн, оплетаемых водами моей реки, мы попытаемся разорвать это. Да, не смотри на меня так, сначала тебе необходимо спуститься в нижний мир, где река совершает шесть изгибов, где на каждом ждет Харон и загадает тебе ровно шесть загадок. И сначала вход в нижний мир надо найти. Тебе будет нужно найти пещеру Тэнара, где тебя будут ждать. Она осталась в теле матери-земли после боя одного из мне подобных. Она похожа на чью-то пасть, но без зубов, и видят ее лишь те, кто близок к смерти. Но теперь ты видишь немного больше других. А еще, вот. Извернувшись, Стикс выдернул одно перо с груди и опустил на землю перед ней. Помотав головой, он закончил: — Можешь один раз попросить помощи здесь, на поверхности. Но только когда будет грозить истинная опасность. И могу я сейчас попросить кое о чем? Глаза девушки прикрылись, и она выдохнула. Было очень сложно думать в присутствии огромного ожившего фрагмента мрака, из которого смотрело два красных глаза. Да только льстило ей то, что голос ее возымел власть над ним. Потому она кивнула, а потом вздрогнула, когда на ее колени опустилась часть тяжелой массивной головы, а голос выдохнул: — Можешь снова издать тот звук, который я услышал тогда? А потом нам необходимо действовать, вернее тебе. Если, конечно, тебя не прельщает перспектива быть бессмертной душой. Издав стрекочущий звук, Стикс замер в ожидании. Измотанное недавним боем тело расслабилось, едва первый звук сорвался с губ. Что-то в его самой сути словно запульсировало в ответ, заставляя дар Тартара потускнеть. На какой-то миг ему захотелось быть просто рекой, несущей воды по телу матери-земли, как делали его другие братья и сестры. Звуки напоминали ему приятное журчание воды, покачивая и успокаивая. Алые глаза прикрылись, переставая пугать ее. А девушка… Она чувствовала что-то непонятное, но все внутри трепетало, когда она вновь коснулась прохладных черных перьев. Постепенно сон сморил и ее, а наутро она увидела черное перо на полу и плоский холодный желтый диск. Что же, выбора нет. Нужно идти.