Игры богов

Выйдя из дома, девушка вздохнула и пошла прочь от родного дома. Путь ее лежал на юг, в портовый город Тенарон. Говорили, что именно здесь также находился особый грот, из которого слышался голос самого Океана. Если желать всем сердцем, то могучее создание исполнит заветное желание твоей самой сути. Многие уходили туда, да только не все возвращались. Те, кто вернулись, уже не были прежними. Но у нее не было выбора, если она хотела избавиться от этого странного союза, то нужно пройти этот путь. Увидев выезжающую из города повозку, груженную бушелями фруктов, она подошла к вознице и попросила подвезти хотя бы до половины пути. Пожилой мужчина долго смотрел на нее, задержав взгляд на лице. Но, указав на бусы у нее на шее, сказал, что сделает это лишь за него. На миг след под правым глазом словно обожгло. Девушка ощутила жгучую ненависть, ведь этот незнакомец хотел забрать то, что было очень ей дорого. Эти бусы подарила ей ее бабушка перед тем, как за ней пришел Танатос. Именно бабушка учила ее издавать те звуки, что очаровали бога. Потерять эту ниточку, что связывала ее с ней, было немыслимо. Возможно, что-то мелькнуло в ее взгляде, но мужчина махнул рукой и проворчал, что она может садиться так. Не хватало ему навлечь на себя гнев божеств, да и так ведь по пути. Счастливо улыбнувшись, потерев глаз, она забралась в повозку и приготовилась к долгой дороге. Спящий во дворце Стикс зашипел, ощутив сначала вспышку ненависти, не принадлежащую ему, а потом чего-то, что заставило его резко сесть и замотать головой. Он чувствовал, как в центре груди стало очень тепло, словно его коснулись жаркие лучи Гелиоса, одного из кузенов. Ощущение длилось недолго, но оно сбивало с толку. Очень давно он не чувствовал подобного. Возможно с тех пор, когда начал искать способ стать значимее и сильнее. Или это было немного раньше? В любом случае, эта связь показывала себя как-то, что мешало. Ему были не нужны эти эмоции. Или все же нет? Медленно проходя среди серебряных колонн, оплетаемых водами его реки, он касался текучих струй, считывая информацию и изредка раздраженно шипя, когда по связи от девушки шли вспышки. Иногда он словно сам видел все то, что видела она. То, как ее тонкие пальцы поглаживали янтарные бусины на шее, как она увидела пасущихся низших созданий и улыбнулась. Эти вспышки тепла в груди отвлекали его, но только. Почему ему хотелось снова слышать издаваемые ею звуки? Чувствовать это едва уловимое прикосновение к перьям, думать о том, как было чувствовать прикосновение в другом облике. Стать похожим на нее… Нет, он решительно прервал ход мыслей. Все будет разорвано, и она уже близко ко входу в Тэнар. Прикоснувшись к потоку, который протекал там, Стикс почувствовал нетерпение стражей, хранивших вход. Чувствуя вспышку гнева, от которой запылал пожар Тартара в его груди, он почувствовал, как закипела в ответ река. Ему не нравилось это нетерпение, но не чувствовать его не получалось. А потом тело пронзила острая боль, заставившая вырваться из горла пронзительный вой. Опустившись на колени, чувствуя, как меняется облик, Стикс метнулся в тот поток и поднялся из него уже в сфере людей. Поездка, как ей показалось, очень быстро. Иногда глаз обжигала боль, и девушка отвлекала себя окружающей природой, прикосновением к бусам бабушки. А иногда и тихим пением, которое, видимо, расположило погонщика. Тот рассказал о том, что как только он продаст апельсины, он пойдет в тот грот. Вдруг могучий Океан услышит его скромное желание. Главное не перепутать дороги, ведь вторая ведет к реке непокорного сына. А там всех ждут только ужасы и испытания твоей самой сути. Она молчала, только прикоснулась к перу, которое спрятала среди складок одежды. Оно было прохладным и шероховатым, напоминающим о цели, что была у нее. Чувствовать ту боль, которая пришла к ней через связь она не хотела. Да и бессмертие: нужно ли оно ей? Оставшийся путь она молчала, а когда перед повозкой появилась развилка, попросила остановиться. Что-то подсказывало, что теперь ей необходимо идти одной. Мужчина что-то пробурчал в ответ, скрывшись вскоре из виду. Стоя y развилки, она решительно повернула вправо. Петляя и оскальзываясь на торчащих то тут, то там камнях, девушка постепенно спускалась все ниже и ниже. Пытаясь справиться с напряжением, тихо напевая, она все ближе слышала шум бурного потока. Сердце застучало сильнее, хотя нельзя было объяснить причины. Неужели это потому, что она увидит другой облик того, кто приходил к ней? Или потому, что тело снова заныло болью, а в голове мелькнул образ ушедшей в подземный мир бабушки. Сгорбившись и тихо всхлипнув, она потянулась к бусам и подумала о добрых глазах, теплой морщинистой руке, прикасающейся к волосам, когда ей удавалось повторить издаваемый звук. Сейчас родные чаще ругали ее за пение, считая, что она приносит им несчастья этим. Боль в ответ усилилась, пронзая грудь словно ножом. Из глаз полились слезы, но по коже пробежала дрожь, когда что-то легким ветерком коснулось ее плеч, а что-то колючее прикоснулось к бокам. «Зачем тебе идти? Оставь все, как есть. Разве не приятно ощутить мощь ненависти его, первенца самого Океана»? — прошептал на ухо один голос. «Плачь же, милая. Ты же скучаешь по мне. Останься здесь», — шепнул на другое ухо другой. Слезы полились сильнее, грудь начало сдавливать, мешая вдохнуть. Это же был бабушкин голос, да только откуда она знала о ее встрече? Словно издалека она слышала усилившийся рев мощного водного потока. Или это был вой какого-то огромного зверя? Открыв глаза, она попыталась сделать спотыкающийся шаг вперед. Ей удалось сделать один, потом другой. Ей нужно разорвать то, что между ними зародилось. Да только голоса прошептали: «Разорвешь, и останешься одна. Тебе же понравилось касаться его». Она споткнулась, слабо вскрикнув. Но в голове почему-то прояснилось, и она решительно выпрямила спину. Да, прикасаться к этой массивной голове, лежавшей поперек ее живота, широкой груди было приятно. Но чувствовать отголоски той ненависти, той боли и темного мрака. Видеть страх семьи, когда у нее в глубине глаза загорелся красный огонек. Она любила родных, не хотела потерять в бессмертии. Выпрямив спину, девушка начала говорить с собой, изредка тихо копировала звуки птиц. Голоса бормотали, шипели, снова говорили голосом бабушки, но она шла вперед, не взирая на боль. Наконец, впереди появился уходящий вглубь мрака провал, в центре которого словно неровный ощерившийся ряд кривых зубов шли выступы. И именно оттуда слышался рокот, словно что-то металось внизу, не желая быть там. Голоса стихли, из глаз перестали литься слезы. Выдохнув, она опустилась на колени, обнимая плечи. Этот путь сильно вымотал ее, напомнил о той боли, что приходилось нести внутри. В ту же минуту что-то с глухим перестуком ударилось о камень недалеко от нее, а потом холодный ветерок опустил ей на колени половину крыла розовой бабочки. Аккуратно прикоснувшись к ним, она почувствовала, как волоски на руке встают дыбом. Это было что-то непростое, даром богов. Собрав их, девушка спрятала их в тот же мешок, где лежало перо. Сидя на камне в самом конце спуска, Стикс не сразу почувствовал присутствие двух стражей. Он все сильнее начинал ненавидеть связь, которая заставила его разделить участь девушки. Его суть разрывало, и сейчас ярость требовала выхода. Увидев виновников, он зашипел и, повинуясь его ярости волна поднялась и закружила их, ударяя об острые выступы камней. Пентосу и Алгее давно нужно преподать урок, он был слишком терпелив. Чувствуя на губах привкус ихора, который попадал в воду из их ран, Стикс все же нахмурился. Стражи подарили ей два дара — амброзию и крыло розовой бабочки. Они считают ее достойной бессмертия? Нет, этому не бывать. Но она уже спустилась наполовину, значит, еще недолго. Спустившись наполовину, она почувствовала странную сонливость. Перед глазами все поплыло, и она ухватилась за стену, но та была слишком скользкой. Наклонившись в сторону, она попыталась вскрикнуть, но не смогла. Ее охватил сон, и потому, когда вода сомкнулась над головой и понесла, из приоткрывшихся губ вырвался лишь пузырь воздуха. Стикс не сдержал гневного шипения, когда понял, что Онир уже погрузил девушку в сновидение. Он чувствовал, как поток несет ее тело, как черная вода проникла в приоткрывшиеся губы, обжигая ядом. Он снова чувствовал муки связанной с его сутью сути девушки. Именно ее было ничем не разорвать. Для бессмертия же тела необходим либо амарант, либо розовый коралл. Либо он может воспользоваться своими водами, связав их еще больше. Но не услышать вновь тех приятных звуков было еще тяжелее. Этот теплый огонек в груди хотел, чтобы он что-то сделал. Шагнув прямо в поток, он заставил его успокоиться и схлынуть. В одной из впадин лежала она — бледная, неподвижная. Только у виска виднелся алый сочащийся цветок, оставленный острым камнем. Приблизившись к ней, сев на корточки, он призвал флакон и крыло. Положив крыло перед собой, он открыл флакон и вылил на него. Запах амброзии ударил в ноздри, наполняя рот слюной. Сглотнув, наблюдая за тем, как крыло приобретает фиолетовый оттенок, Стикс затем сложил ладони лодочкой и сконцентрировался. На них появилась прозрачная вода, которую он вылил на крыло. Та зашипела, растеклась и окрасила в более нежный оттенок. Подняв его и прижав к виску девушки, он сказал: — Заклинаю моей водой, исцелись. Он почувствовал, как что-то внутри отозвалось теплом, а тело под его пальцами дрогнуло. Склонив голову набок, он медленно провел от виска до скулы, чувствуя ее мягкость. Рядом послышался тихий шепот, но вспышки ненависти не последовало. Глядя на нее, он сказал: — Ты проверил ее, Онир? Она не поверила твоему сновидению? — Нет, она поверила. Сорвала амарант, когда я сказал ей, что он снимет печать бессмертия. Вот он, отдай его ей. Но он уже не нужен, верно? Крыло бабочки Психеи и амброзия, смоченная твоей водой и словом исцеления. Стикс, ты понимаешь, что будет дальше? Обернувшись, глядя на алый, покрытый наростами, цветок-рожок, он поднял девушку на руки и перенес на берег. Опустив ее, вернув реку в русло, слушая ее рокочущее молчание, он понял, что остался один. Онир не стал ждать ответа. Подняв лежавший на полу пещеры цветок и положив его в ее ладонь, он тоже исчез. Девушку ждал непростой путь.