***
— Но я же, сука, не виноват. - по базе бегал злой Ваня, ударяя грушу и держа в руках полупустую бутылку крафт. — Может найти того, кто выложил эту запись? - советует Боря, отпивая пиво из своей бутылки. — Ахуеть, и как же? Буду бегать по всей школе, подбегать к каждому и спрашивать «О, нихуя, это ты выложил эту запись?» — Можно узнать кто создал паблик и у него спросить про запись. - не менее глупую затею толкает Меленин, молча наблюдая за психами друга. — Ещё лучше, блять. Думаешь, сука, кто-то согласится рассказать кто же, сука, создал этот паблик? Да его на комиссию и раком нагнут. — Почему тебе так всралась эта рыжая? - наконец, Боря спросил уместный вопрос. Кислов сам не понимал, почему его так волнует её обида. Почему он так сильно хочет загладить перед ней вину. Он просто хочет продолжать сидеть с ней в бухте, молча смотреть на тихое море, слушать волны и целоваться под луной. Пусть у них был всего один поцелуй, но тот оставил большой отпечаток на душе юноши и сладкий привкус на губах. — Надо, сука.***
26 мая. Полдень. Яркое солнце впускало такие же яркие лучи в светлую, просторную и полупустую комнату девицы, бросая тени от складок тюли прямиком на светлый ковер. Птицы пели мелодии весны, сидя на подоконнике окна на пятом этаже. Радостные детские визги доносились с построенной игровой площадки, что находилась во дворе между домами. Гудки и рыки скутеров молниеносно проносились мимо одиноких домов, отдаваясь эхом среди кварталов. Кислов сидел на подоконнике в квартире неизвестной девицы. Меж пальцев зажимал сигарету, что ранее стащил из сумки девушки, другой вырисовывал замысловатые узоры на пыльном стекле. Обладательница брюнетистых волос куталась в своей постели, зарывалась глубже под одеяло, надеясь, что рядом покоится её спутник прошлого вчера. Юноша же размышлял по поводу совсем другой особы. Он ничем ей не обязан и никакого должка за ним не висит. Тогда почему он ощущает чувство вины и стыда? Словно он действительно виноват в этой рассылке и как-то ей насолил. Девушка с рыжими кудрями всегда была рядом, оказывая моральную поддержку в виде собственного молчания. Она никогда не докучала его излишними вопросами по поводу его состояния. Просто молча делила с ним косяки и выводила замысловатые узоры на его колене. Ему бы хотелось поскорее уйти из этой дотошно светлой квартирки. Начать игнорировать эту особу, как делал со всеми прежними девушками. Но квартира закрыта на ключ, который непонятно где лежит. Последнее, что ему остаётся - сидеть на балконе пятого этажа, медленно получать солнечный удар и опаздывать на репетицию последнего звонка. Завтра будет этот праздник. Завтра будут сборы у костра, что ребята проводят почти каждый год. Завтра он надеется увидеть её - девушку с рыжими кудрями, зелёной чащей в глазах и длинными ресничками. Надеется ещё раз взглянуть на ее пухлые губы, что напоминают зефир. — Фу, блять, ванильщина. - шепчет шатен, скидывая пепел с полувыкуренной сигареты. — Ты ещё тут? - удивлённая присутствием юноши в своей квартире, девушка с брюнетистыми волосами привстает с постели, прикрывая обнажённую грудь. - Ключи в нижнем ящике. - и снова плюхается обратно.***
27 мая. Последний звонок. — Серьезно? - ошарашенная шатенка внимательно смотрит на подругу. Трогает её лоб, проверяя температуру. - Алиса Румянцева отказывается идти на сборы у костра? - Бабич не унималась. Щупала девушку во всех местах и продолжала задавать навязчивые вопросы. — Анжел, правда. Нет никакого настроения. - откидывая руку подруги и огрызаясь, особа с рыжими кудрями встаёт на свою позицию, ожидая начала мелодии и дальнейшего танца. Шатенка же ничего не отвечает, легонько пожимает плечами и встает рядом, делая хаотичные движения руками. Кислов наблюдал эту сцену, стоя сзади от девушки, и внимательно вслушивался в их диалог. На душе стало как-то пусто, после её слов «Нет, Анжел, я не иду сегодня вечером на костер». В душе парень надеялся на навязчивость Бабич. Что та, всё же, сможет уговорить рыженькую на это мероприятие. Но, увы, чуда не случилось и ему, в компании Мела, Хэнка и Бабич, придется клеиться к Ритке или другим особам из их школы.***
29 мая. Сдача ЕГЭ. Просторный класс чужой школы очень резал глаза своими жёлтыми стенами. Именно в этой школе ты ощущаешь себя как в настоящей лечебнице для психбольных. Ребята сидят около пятнадцати минут в этой комнатушке, смотрят в одну точку на доске, где красуются клетчатые бланки, нарисованные мелом от руки, и бояться издать лишний писк. Номер школы, поле для ФИО и подобная ерунда заставляют на пару минут прикрыть глаза, дабы не ощущать давление взрослой жизни. Ещё три экзамена и все разъедутся по другим городам в поиске достойного училища. Коктебель не предусмотрен для постоянного жительства у подростков. Юноша, с шатенистыми волосами и помятой рубашкой, сидит на самой дальней парте. Тихо прокашливается, ощущая некую апатию на душе и одиночество в целом. Ему грустно осознавать, что совсем скоро ему тоже придется уехать из этого города, иначе в скором времени он сторчится от одиночества и умрет к двадцати годам. Рыженькая продолжает игнорить его последние пять сообщений: Первое: «Лис, это правда не я сделал» Второе: «Не веди себя как ребенок» Третье: «Что ты хочешь от меня услышать?» Четвертое: «Прости меня» Пятое: «Хватит игнорить, Лис»***
31 мая. — «Кис, это не похоже на тебя» - на другой стороне линии звонко говорит Меленин дрожащим голосом. — Бля, Мел, правда не хочу. - отзывается Кислов, лёжа на спине в своей комнате, внимательно глядя в потолок и наблюдая какие-то узоры, что не видел прежде. — «Ты отказываешься идти на тусу с моей знакомой, так ещё и не выходишь погулять около трёх дней. Я ещё молчу, что не наблюдал тебя у костра» - Егор не унимался. Продолжал задавать ненужные вопросы, вгоняя друга в ещё большую депрессию. Последние пару дней он никуда не выходил и причина тому совсем не Румянцева, что игнорирует его сообщения, а друзья, что уезжают в другие города. Он ощущает опустошение от того, что не может себе позволить куда-то поступить из-за низких баллов сдачи ЕГЭ — хоть написал он только пока что русский — и не охоты учиться. — Ладно, хуй с вами. Приду к девяти. - и сбрасывает телефон, поднимаясь с кровати.***
19:30 Киса, ступая по горячему песку, что ощущается даже под подошвой старых кроссовок, идет прямиком к бухте. Рыжие локоны прикрывают оголённую спину, а красные руки прижимают ноги сильнее к груди. — Лис? - подходя ближе, вопросит юноша, замечая девушку с рыжими кудрями. — Уходи. — Ты плачешь? - риторический вопрос заставляет девушку пропустить ещё несколько дорожек слез. Соленая жидкость обжигает кожу своим холодом и оставляет несколько красных следов на щеке. — Я такая дура. - шатен совсем не знает, как на это реагировать. Прижать обнажённую девушку к себе и утешать или же просто развернуться и оставить её одну? Одной ей находится сейчас нельзя. — Хочешь покурить? - хрипит Кислов и накидывает на плечи рыженькой её белую рубашку. — Хочу, Вань, очень хочу. Шелест от куртки раздаётся где-то около уха. Заставляет невольно дёрнуться, но после отпустить тревогу и принять из рук парня быстро скрученный косой. — Если хочешь, я могу уйти. — Нет, пожалуйста, останься. - её холодная ручка после получасового купания останавливает Ваню одним движением. Холод её пальцев обжигает горячую кожу парня, а его рука ложится на её плечо, придвигая ближе и угладывая рыжую головку на свои колени. Так не похоже на него, но что-то родное чувствуется в этом. Словно сейчас вместо рыженькой - маленький Кислов, который покоится на коленях любимой матери, слушая колыбельную из её уст, прикрывая глаза и погружаясь в сон. — Что случилось? - излишние вопросы давят на кору мозга, перемещяясь из мыслей в слова, что льются с его сухих губ. Она сильнее сжимает свою белую рубашку, всхлипывая и потирая нос. — Отчим и мать. Это всё, что я могу сказать. - свободной рукой он проводит по её выпирающему позвоночнику, заставляя её раслабиться в его обьятьях и отпустить рубашку. — Ты прощаешь меня? — Вань, прости... — Я тебя понял. - он помогает ей привстать и, поправив рубашку на плечах, уходит, напоследок добавив: - Прежде чем обвинять меня, стоит присмотреться к своему кругу общения. - и, с гордо поднятой головой, уходит на вечеринку к Меленину.***
Вечеринка в разгаре. Мы пьяные, лежа на диване, смотрим в потолок, думая обо всем, кроме нас и наших ссор.
Всегда стоит фильтровать свои мысли. Даже рядом с самыми близкими людьми. Откуда ты знаешь, может они и не считают тебя такими уж и близкими? Музыка льётся из всех ближайших колонок, а алкоголь уже не заклеивает старые раны, как делал это в глубоком детстве. Приближение взрослой жизни не ощущается как какая-то тяга к будущему, планам и подобной ерунде. Ты больше не ждёшь поступления в институт, как желал этого прежде. Ты ждёшь скорой смерти, лишь бы не искать работу, заводить семью. Свет прожекторов заставляет прищурить глаза, отрываться по полной, лишь бы только запомнить этот момент, рядом с близкими тебе людьми, которых ты уже скоро потеряешь. Возможно, даже навсегда. Юноша забился в угол рядом с какой-то блондинистой особой, флиртуя с ней и целуя каждый сантиметр тела. Он хочет раствориться внутри неё и бросить на следующее же утро. Калейдоскоп воспоминаний режет голову подростка, прокручивая недавние события и вызывая отвращение к рыжей особе. — Есть, чем закинуться? - с манящей до тошноты улыбкой спрашивает девушка, вызывая своим голосом рвотные позывы. Она слишком инфантильная рядом с ним, чем очень сильно отличается от рыженькой. — Ну, допустим, есть. - улыбаясь, флиртует Киса. Беря девушку за руку, он ударяется током от ее пушистого вязаного свитера. Отдергивает руку, со словами: — Иди пока к выходу, я скоро подойду. - и быстрее стремится слиться с толпой. - Мел, дружище, выручай. — Что случилось, Кис? - ставя на стол пластиковый стаканчик — в котором, по всей видимости, налит вишневый ликер — он отходит с шатеном подальше от темненькой девушки. — Да, бля, телка одна присосалась. Можешь отвлечь её, а я быстро свалю домой? - без всяких дополнительных вопросов, короткостриженный парень берёт за руку друга, отводя того к выходу и проверяя на наличие блондинистой копны волос через прозрачную дверь. — Эта? - шатен молча кивает.***
23 июня. Выпускной. — Уверена, что с тобой не нужно идти? - женщина средних лет стоит в проёме, опираясь о дверной косяк. — Уверена, мам. Черное атласное платье чуть выше колена идеально сидит по фигуре, подчёркивая не менее идеальную грудь. Лоферы обуты на миниатюрную ножку, а золотой крабик придает образу некую строгость. Единственное, что хоть как-то разбавляет этот образ - белые гольфы и длинная подвеска с рогом носорога. Ну, и, конечно же, волосы. Братец с восхищением оглядывает рыжую девушку, добавляя свои комментарии вроде: — С этим цветом лучше одеть это. - а она в шутку попровляет его в слове «надеть». Пять минут до выхода и какие-то несколько часов до полноценного окончания школы.***
— Какую выбираешь? - перед шатеном стоит выбор бабочки, ведь галстук, за свои восемнадцать лет жизни, он так и не научился завязывать. — Эту. - указывает на чёрную бабочку в руках женщины. Лариса ретируется обратно к гладильной доске, проглаживая каждую вмятину на белой рубашке, пока юноша примеряет старые брюки и оглядывает пиджак на наличие грязи или шерсти. — Когда же я ещё увижу тебя в костюме? — На похоронах. - улыбается во все тридцать два, наблюдая некую грусть на лице матери. — Дошутишься. Забирай. - указывая на рубашку, говорит женщина и уходит обратно на кухню, оставляя юношу на несколько минут одного. Последний штрих в его официальном образе - пшик старых духов, которые его дорогая мама подарила на его шестнадцатилетние. Обувая черные вансы, он кидает матери короткое «Пока» и поскорее выбегает из квартиры.***
— Вау, наш Киса превратился в самого настоящего Кота? - заметя в дверном проёме друга, Меленин не смог удержаться от колкой шутки в его адрес. Черный пиджак сливался с чёрными брюками, которые, по всей видимости, шли костюмом. Красная рубашка идеально сидела на худощавом теле, а свободно висевший галстук гармонично смотрелся с платьем его спутницы. Бабич не отличалась даже на выпускном: серое платье, обшитое пайетками и яркий, вызывающий макияж нагонял отвращение как и к образу, так и к этой особе. — Прости, брат, но мне нужно кое куда отойти. - заприметив одинокую рыжую девицу в самом углу зала, юноша стремительными шагами направлялся в ее сторону. — Кис, прости меня. - извинилась девушка, вкладывая в свои слова всю доброту и искренность сказанного. — Прощаю, если потанцуем. — По рукам. - и, принимая дрожащую руку, девушка вышла с парой в виде Кислова в центр зала.***
1 июля...