***
Цзин Юаню снится прошлое. В нем солнце наполняло пространство тренировочной площадки. Золотом блестит идеальное оружие, так тяжело и непривычно лежащее в ладони. Но Цзин Юаня знал, что совсем скоро оно станет его верным другом. Вместе они будут творить чудеса, военные подвиги. — Давай, — произносит Инсинь уверенно, проворачивая мастерски в ладони лезвие одноручного, — Легкая разминка. Хочу увидеть недочеты. Дорабатывать есть что. Нет. Глефа уже совершенна, это в Инсине говорит недостижимый идеал. Но Цзин Юань выполняет просьбу товарища. Ноги пружинят, в боевую стойку он встает с полной уверенностью в своих движениях. — Подожди, — спокойно, журчанием прибоя лазурных вод. Изящная фигура Старейшины подходит к нему, закрывая собою от возможного позора, — Это не одноручный меч. Глефу держат немного по-другому, — холодные руки Дан Фена меняют положение пальцев. Яркий контраст жаркого солнца и холода темных глубин, — Радуйся, что снежная королева отвлеклась. — Она всё равно замучает меня тренировками, раз даже Вам приходится вмешиваться, — смеется Цзин Юань неловко, ощущая предательски горящие уши. — Отстань от него, ящерица! Мне просто нужно понять, работает вообще Глефа или нет. Мне не нужно, чтобы он меня сразу нашинковал. Старейшина вытягивается по струнке, становясь лицом непроницаемым, лишь хвост выдавал раздражение хозяина. — Ты кого ящерицей назвал, смертный. Инсинь как ни в чем не бывало отводит взгляд, закидывая руки за голову. Меч его плоской частью постукивает по плечу. Залитые солнцем воспоминания приятной истомой сжали грудь будущего Генерала. Цзин Юань во все глаза глядит на усмехающегося кузнеца, как возвышенный Старейшина снисходит до простых человеческих эмоций, а в углу блеснула серебряная форма Учителя. — Цзин Юань! — строго, вечным льдом, — Ты тренироваться пришел, или болтать? И пускай даже основной диалог был между его товарищами, пускай сама Цзинлю всё это время общалась с неутихающей Байхен… Лисица прыгала с места на место, размахивала руками и во всех красках рассказывала идею, как можно было повысить скорость истребителя. Цзин Юань делает вдох этого солнца. На языке остается сладкая пыльца. Выдыхает Генерал уже в реальности, распахивая тяжелые веки. Дом. Солнце. Пролегло длинной рыжей полосой на полу. Значит уже близится вечер. Полумрак синими тенями мазнул отдаленные уголки спальни. Кровать скрипнула, когда Генерал потянулся всем телом. Блаженство отразилось на его лице, а чёлка непослушная продолжала лесть в глаза. Пятерня её зачесывает назад, трет лицо, лишь бы прогнать наконец эту сонливость. Кажется, он вырубился сразу после сражения. Позорище. Неужели это старость, о которой говорят все маложивущие? В любом случае, нужно было найти Рейвен. Она ведь в порядке, да? В полусне Генерал поднимается с кровати. Волосы в полном беспорядке, гривой пушистой качались в такт шагов. Босые шлепки ног о паркет. Затекшие мышцы перекатываются под кожей и шрамами. Цзин Юань удивляется, как же так получилось? После битвы с Фантилией должны были остаться хоть какие-то шрамы. Но проводя ладонью по груди, он не замечает на месте фантомной боли ничего. А, и ещё, разумеется, Генерал благополучно шел по своему дому без верха. Хорошо, что Рейвен додумалась хоть штаны на нем оставить. Потому что иначе было бы совсем неловко. Почему? А всё потому, что Цзин Юань замирает в кухонном проёме, не веря своим глазам. Он вновь трет их, пытаясь прогнать эту солнечную пыльцу давних воспоминаний, но эти двое остаются на месте. Дань Фен, — нет, Дань Хен, — в элегантном облачении Старейшины стоял за плитой в их единственном фартуке и тушил на сковороде мясо. Рейвен стояла рядом за кухонным столом, нарезая свежие овощи и накладывая в маленькие тарелки прочие закуски. Вновь в своих коротких шортах и свободной черной футболке. — Удивительно, как ты умудрился забыть всё что угодно, но не рецепт готовки мяса. Разве ты не был шишкой на Лофу? Там личная кухарка или нечто подобное… — Кто-то готовил этот рецепт при мне. Вот я и хорошо запомнил его. Вообще, видьядхары больше по рыбе или овощам. — Не замечала твою придирчивость в еде на Экспрессе. — Ну, у меня не всё так плохо, как у Март. Я могу обойтись без морковного сока. Рейвен смеется. В улыбке этой она по зову интуиции оборачивается к выходу, не сразу осознавая. Взрывается звезда в голове. — Юань?! Ты почему встал так рано. И вообще… Иди оденься! Дань Хен культурно отводит взгляд, продолжая помешивать маленькие кусочки мяса. — Ты… Заставила его… Готовить?! Старейшину?! — Ну вообще-то не заставляла. Он сам вызвался. Знаешь же, как плохо я готовлю блюда Лофу. А мы оба есть хотели. Чего такого? — Дай мне телефон свой. Срочно! Мне нужно это сфоткать. Дань Фен и в фартуке. — Я не Дань Фен. Однако веселье прерывает полотенце, прилетевшее прямо в голову Генерала. — Оденься! Как всё пришло именно к такому раскладу? Холодный душ смыл остатки нереальности с его взора. Переоделся, расчесал волосы, подвязав их привычной красной лентой. По счетам связался с Фу Сюань. Заслушанный отчет ничего нового не сообщил. Всё это Цзин Юань предвидел. Раздав указания и посоветовав Фу Сюань делать всё от своего имени, Генерал благополучно отложил работу до завтрашнего дня. Сейчас же, когда живот ныл от витавших по дому запахов вкусного ужина, Цзин Юань возвращается на кухню. А там эти двое, наевшись, открыли бочонок со сладким вином. — Это был чертовски тяжелый день! Выпьем за его долгожданное окончание! Дань Хен неуверенно чокается с ней пиалами, которые вовсе не были предназначены для таких действий. Но что поделать. Между случайно побитой посудой и очередными расспросами Рейвен, парень выбирает потакание. Его самого вино никогда не брало, лишь разливалось теплом в желудке. А вот несчастная Рейнджер уже благополучно растеклась по столу. — Любишь же ты напиваться до такого состояния. Рейвен тут же вытягивается в струну. Волосы её треплет теплая ладонь Цзин Юаня, который наконец смог присоединиться к застолью. — Всё прекрасно с моим состоянием! Это вино крепкое просто. — Разумеется. Надеюсь, мне оставила хоть немножко? Девушка подпирает тяжелую голову кулаком, вновь заваливаясь в сторону. И глядит красноречивым взглядом на Генерала: — Ты ведь не пьешь. Фантилия тебя точно не подменила? — Даже не знаю~ Не уверен. Придется тебе потом проверить. — Пф! Да что тут проверять? Назови полное имя Бурана. Назовешь, точно ты. — Бегущий по волнам снежный лев, — ответил Генерал без запинки и подготовки, при этом попутно накладывая себе ужин в тарелку. А Рейвен довольно расплывается в улыбке, вновь поворачиваясь к затихшему Дань Хену. — Услышал? Такое мог придумать только он. Хуже было только то, как он Бурана спутал с кошкой. Так еще звал его «Мими». Я едва сдержала рыдания, когда впервые увидела, как он со львенком сюсюкается. — Да ладно тебе. Он был милашкой. Ты ведь сама потом к нему прикипела. — Не отрицаю, но то, каким ты порой можешь быть очаровательно-наивным меня превращает в лужу. — Боюсь это из-за вина. Девушка начинает бесконтрольно хихикать. Вся краснеет, мысли путаются, и в итоге она в знак капитуляции прячет лицо в ладони. Стук лба об стол, а Цзин Юань невозмутимо начинает поглощать приготовленные вкусности. Только вот куски тяжело идут по горлу. Ресницы светлые быстро запорхали. — Извини за её поведение, — чуть осипшим голосом, — И что пришлось тебе её развлекать. Сидящий всё это время Дань Хен вздрагивает от вернувшегося к нему внимания. Его чистый взгляд, совсем не подернутый сладкой дымкой алкоголя, блестит драгоценными жемчужными. Уголки губ дрогнули в улыбке. — Нет, всё хорошо. Она была и на Экспрессе какое-то время… Похожей. Просто… Я удивлен. — Чему? — тут же пытается ухватиться за нить разговора, — Её суперспособности пьянеть от одной чарки вина? Подобную клевету Рейнджер не могла просто так проигнорировать. Потому она отлипает от стола и грозно сверлит взглядом радостного Генерала: — Слушай, не позорь меня перед ним! Не от одной, а двух. И вообще, на Лофу оно реально крепкое. Только у иномирцев я могу найти нечто полегче вашего. И я трезвею так же быстро, как пьянею. — Ладно, ладно. Давай выпьешь со мной. И ты, Дань Хен. Давайте выпьем за встречу. — И за то, чтобы теперь у всех было всё хорошо! — воскликнула Рейвен. — Да, — с улыбкой отвечает драконорожденный. Звенят чарки вина, брызги каплями потекли по пальцам. Хвост Дань Хена весело помахивал кисточкой. Дождавшись момента, когда Генерал уже губами приложится к вину, он легко добавляет, — И за будущую свадьбу. Цзин Юань давится. Рейвен вновь пришлось его спасать. А Дань Хен смеется. Смеется! Да, перед ним сидит точно не Дань Фен. И Цзин Юань даже немного этому рад. Знать, что больше тот Дань Фен не страдает, а может улыбаться и смеяться. Пускай даже над ним самим. В этот вечер все тревоги уходят прочь за дверь. Трудности, пережитый страх — всё это стоило сегодняшнего вечера. Потому что Рейвен — счастливо жмурилась, надувая губы. Дань Хен преодолевал своё смущение, рассказывал, как весело ему было с Март 7 и Келусом. Цзин Юань не помнит, чтобы Дань Фен при Заоблачном квинтете так смеялся, вспоминая, как Мальчик-со-стеллароном-внутри делал предложение мусорному бочку на Ярило-6. Время неумолимо идет. Как бы Цзин Юаню не хотелось остановить этот миг на бесконечность, вино кончается. Пора расходиться. Рейвен, как всегда, оказалась права. Вскоре она уже протрезвела, но уборку спихнула на мужскую половину. Было ли это спланировано Рейнджер или нет, Цзин Юань не знал. Ему оставалось только наблюдать из кухонного окна за тем, как девушка бегала по саду вместе с белогривым волком. Зажженые фонарики испускали золотистый свет. Волк вцепился зубами в палку и не отпускал. Хвост его метался во все стороны. — Это всё ещё мерзость Изобилия, — слышится тихий голос Дань Хена. Парень заканчивал утирать тарелки сухим полотенцем, — И то, что он не исчез, говорит о том, что Амброзивная арка восстановлена. Ты ведь понимаешь, что это значит? Мужчина тяжело вздохнул. Повел широкими плечами, выключая воду в кране. — Я хотел подумать об этом завтра, — выдавливает из себя с трудом. — Извини. Я просто хотел убедиться. — Ничего страшного. И я не забыл наш уговор. Созовем мудрецов и заставим их отменить приказ о твоем изгнании… — Да, — тут же меняет тему, — Давай подумаем об этом завтра. Я пока не решил… Как быть дальше. У тебя-то всё гораздо проще. Цзин Юань усмехнулся, помогая расставить чистую посуду в шкаф: — Не сказал бы. Сделать достойное предложение руки и сердца тоже нелегкая задача. Дань Хен удивленно уставился: — А разве не уже? Прости, если не так. Просто по разговорам мне показалось… — Рейвен же не с Лофу. Не знает всех наших обычаев. Она носила подаренную мною шпильку. На кухне повисла тишина. Дань Хен стеклянным взглядом уставился в пустоту, в воспоминания прошлого себя. Среди разрозненных вспышек является одна особенно яркая. Шпилька с золотым цветком. — Ты ей не объяснял? — Не так, как должен был. — Тогда, мне кажется, лучший способ сделать предложение, это сделать его правильно. Рейвен не слишком любит заморочки. — Это точно. Она в лоб всегда говорит и ничего не стесняется. Кухня возвращает себе былой чистый лоск. Во дворе Рейвен продолжает умолять волка отдать несчастную палку. — Тогда я пошёл спать, — сообщает Дань Хен, — Спасибо за ужин. — Да. И тебе спасибо. Спокойных снов. Вот уж точно. Спокойных снов Дань Хену будет особенно не хватать. Уверенность в очередном кошмаре не отпускала драконорожденного ни на мгновение. Но парень не будет грузить своими проблемами бывшего друга, который и так смотрел на него побитой собакой. Дань Хен не знал, имел ли он права раздавать советы Цзин Юаню, но раз тот не стал возражать… Вероятно именно это и нужно было ему услышать. Цзин Юань лишился всех своих друзей очень давно. Его не поглотило отчаяние, он нашел новых. И всё равно тоска скреблась по старым шрамам. Рейвен не заметит копошения Цзин Юаня. Не увидит его темного силуэта, бродящего по дому. Только лишь мазнет взглядом по яркому свету из спальни. — Уже спать ложится? — вслух вырвалась мысль. Снежок больно тычется золотыми рогами в бедро, но Рейвен не подает виду. Лишь быстро вырывает из пасти палку и метает что есть силы. Волк побежал следом, — Ох… Нужно подумать, где тебе самому постелить… Рейвен на некоторое время исчезает в доме, из-за чего Снежок прибегает на пустое место. Где хозяйка? Волк встревоженно поджал уши. Поскуливает несчастно, что даже Цзин Юань из спальни услышал. — Рейв! Тебя зовёт. — Бегу! Цзин Юань только затем вспоминает, что они дома не одни. Надо бы потише себя вести. Кисть вновь опускается в прозрачную баночку. Работа не сложная, но требовала аккуратности, чтобы ничего в итоге заметно не было. Цзин Юань соединяет две половинки шпильки. Немного клея всё же вытекло из трещины. Его вытирают сразу салфеткой, затирая зазор. Соединились идеально. Осталось подождать совсем немного. Клей схватится. В минуты молчания Цзин Юань думает о словах. Но те едва ли описывали всю полноту его чувств. Так бежали секунды, перетекшие в минуты, и вот дверь в спальню отворилась. Сердце Генерала упало в пятки. Благо, сидел спиной к ней. — Если что, я постелила плед Снежку на веранде. Я заметила, как вы с Дань Хеном нервничаете из-за него, так что в дом его пускать не буду. Не переживайте. Дверь вновь тихонько захлопнулась. — Могла бы лежанку Бурана дать. Рейвен поджимает губы: — Я не знала, уместно ли это. Но если ты не против… — Конечно нет. Пока он не агрессивный. В груди неприятно кольнуло от тона Цзин Юаня. Рейвен застывает посреди спальни, кулаки её сжаты, а сердце тяжело стучит. — Разумеется. Если Снежок потеряет контроль, я сама его убью. — Рейв! Потрясенный ответом Цзин Юань оборачивается на стуле, сжимая шпильку в кулаке. Жестокость слов выбивает из колеи. Только вот Рейвен была совершенна серьезной. Слова, давно зревшие в ней, наконец находят форму: — Со мной обращаются так, словно я не знаю, на что способно Изобилие. Словно я всю свою жизнь не прошла по пути Охоты. Но я хочу, чтобы ты знал, и помнил. Какого бы пути не придерживалась, я всегда буду защищать дорогое мне. Даже если приходится обращаться к Творительнице чумы. — Я не хотел тебя обидеть… — Знаю, — уже куда мягче, — Просто посчитала нужным сказать. А то Дань Хен на меня смотрит, словно я глупый ребенок. Мы уж ругаться не стали, но знаешь… Есть некое натяжение. — Он просто переживает. Рейвен смеется неловко, распутывая волосы из хвоста: — Дань Хен в их троице главная мамочка. — Заботиться об общем благе в его крови. Разумеется, ведь Старейшина заботился о своём народе все воплощения, пока этот народ не отвернулся от него. Захочет ли Дань Хен вернуть свой статус? Останется ли? Может всё же сердце его лежит среди звезд? Цзин Юань переживает за своего друга. — Чем занимаешься? Разумеется, заметила кисть и баночку резко пахнущей жидкости. Опомнившийся Цзин Юань спешно её закрывает. — Чинил кое-что. — Только не говори, что я что-то сломала. Эх, из меня никудышная хозяйка. — Я этого не говорил. Сломал я. По стенам расходятся тени. Единственный источник света — настольная лампа. Её позолоченный свет яркой окантовкой очерчивал силуэт мужчины. Цзин Юань — синоним силы и величия, но Рейвен всегда могла уловить в нем того доброго юношу. Как бы не храбрился, расправлял могучие плечи, поймать излом бровей легкой. Всегда хотелось его разгладить пальцами. Обычно Рейвен так и поступала, когда Цзин Юань погружался слишком глубоко в свои думы. Как сейчас. Что творится в его голове? В чем проблема? Может ли Рейвен хоть как-то поспособствовать её разрешению? Что он прячет за спиной? Линия губ изгибается подобно её луку. Слова должны стать самой острой стрелой, прямо в сердце. Но те повисли в воздухе искрами золота в синем полумраке прохладной ночи. Челку, всегда прикрывавшая взгляд Генерала, отводят в сторону. Старательно заправляет за уши. Сердце тяжело бьется о ребра, посылая вибрации и заставляя руки дрожать. Эту самую дрожь он ловит своей щекой. Прижался к ладошке, блаженно прикрывая глаза. — Помнишь, — тихая вибрация его голоса, — Когда тебя похитили прямо из нашего дома? Я ведь даже не догадывался тогда, что ты как-то связана с Изобилием. Ты мне показалась хорошим человеком. Доброй. Той, с кем бы мне хотелось больше проводить времени. Не знаю, был ли я тогда уже влюблен в тебя, но когда ты… Вся в крови, со спящим Мими на руках… Я ведь правда думал, что потерял вас обоих. Но к своему позору почувствовал облегчение. Прямо как сейчас. Генерал Лофу Сяньчжоу не должен благодарить Творительницу Чумы за спасение. Но я благодарю. Рейвен расплывается в счастливой лыбе. Даже Яоши верила в этого человека и, разумеется, оказалась права. — И благодарю тебя. За свою веру в себя, в меня. В нас. Это не сомнение в твоих чувствах! Просто… Я давно должен был у тебя это спросить. Отдать её правильно. Цзин Юань протягивает Рейвен починенную шпильку. Клей схватился намертво. — Ты хочешь разделить со мной оставшееся время? Стрекочут кузнечики в саду. Звезды яркой тропой сияют над головой. Снежок послушно спит на своём месте. А Дань Хен с тоской и тихим предвкушением наблюдал за звездным потоком светил. Какая будет следующая остановка Экспресса? Клятву скрепляют поцелуем. Черные волосы собраны серебряной шпилькой.***
На следующее утро наступило время справляться с проблемами. Пускай Цзин Юань заверял своих друзей в том, что легко справиться со всем возможным, Дань Хен скептически кривил бровь. — Я пока что остаюсь Генералом Лофу. Что вам может угрожать здесь? Например, вновь угодить в цепи. — Пожалуй, лучше вернусь на Экспресс. На нейтральную территорию точно никто не посмеет пробраться. Беловолосый мужчина понимающе кивнул гривой. Волосы с ночи всё в таком же беспорядке. Из глубины коридора выходит облаченная во всё черное Рейвен. Волосы собраны в высокий хвост, увенчаны шпилькой. — Я провожу Дань Хена до Экспресса. На всякий случай. Никто не заметил ничего подозрительного. Никто не узнает о переписке, сохранившаяся на телефоне. «Мальчик-со-Стеллароном» Слушай, нужна твоя помощь. Можешь прибыть в Комиссию по предсказаниям?«Ворон» Это срочно? Фу Сюань разве уже вернулась к исполнению своих обязанностей?
«Мальчик-со-Стеллароном» Помощь нужна не ей. ≪стикер плачущей Пом-пом≫«Ворон» А кому тогда?
«Мальчик-со-Стеллароном» Бывшему другу твоего муженька. ≪стикер пугающего Блейда≫«Ворон» Ты не Келус.
«Мальчик-со-Стеллароном» ≪стикер загадочной Кафки≫ Рейвен не из глупых, но почему-то ведется на эту провокацию.***
Где-то в Приюте звездных яликов Сюэй получает на Нефритовые счёта приказ.«Постановление Комиссии десяти владык» … За пособничество предателям — Ученикам Санктус Медикус, признаки поражения Марой, восстановление Древа Амброзии и переход на сторону Творительницы Чумы. …
Приказ: Обезвредить и доставить в Дом Кандалов. Приговор: Казнь.