Когда охотник становится добычей

      Mood: UPIKO — CROW              Как Генерал Яогуан и предсказывал, в Залежных землях случился новый всплеск сил Изобилия. Куда мощнее предыдущего. Произошло частичное обрушение шахт. Лишь чудом уходящие шахтёры не остались погребенными под нефритовыми горами.              Подобные вспышки не свойственны Залежным землям. Разумеется, это заставило обратить свой взор хранителя этого проклятья. Здешний Верховный Старейшина Видьядхар требовал объяснений, голову пришедшего вновь на Юкэ Сяньчжоу Эманатора Изобилия.              — Я прошу тебя!.. Нет, я умоляю тебя. Беги от них. Беги от него! — надрывалась в истерике Яоши, когда чувствовала приближение кандалов и магических печатей.              — Всё будет хорошо, — шептала одними губами Рейвен, бледная как мел и уставшая как собака. Она не сопротивлялась Судьям, когда те перекрывали её каналы связи с Эоном. По крайней мере пытались, — Я ему верю.              А затем тишина.              Долгая, невыносимая, отвратительная тишина.              Лучше бы он на неё кричал. Пускай бьёт, ругает, злится, кусает, рвёт на части! Всё что угодно, кроме этого мучительного… Одиночества.              Её заперли не в Доме Кандалов, её заточили в Комиссию десяти владык. Мрачное, тихое место. Ей здесь не нравится, но видимо весь кредит доверия и гостеприимства она исчерпала. Рейвен пришла в себя уже после того, как раны на её теле были обработаны. Рука не восстановилась, плотная замысловатая повязка обтянула ей обрубок плеча. Для человеческого сознания потеря конечности это травмирующий опыт, но за время своего бессмертия она переживала и не такие трудности. Поэтому не сильно отвлекалась на такую потерю.              Ей страшнее потерять доверие Цзин Юаня.              Почему он так долго не приходит к ней? Почему молчит?              Хоть кто-нибудь…              Голос Яоши до этих глубин не доносится. Тишина. Одиночество. Быть оставленной один на один с самой собой… Это дало время ей окончательно со всем определиться.              Из традиционных чёрных одежд на ней остался топ на тонких бретельках, заменяющий в ханьфу классическое бра. Пояс на серых штанах ослаб. Одной рукой справляться с ним не самая простая задача. Сапоги выкинутые в угол комнаты. Темницы? Тюремной камеры? Её гробницы?..              Рейвен забралась с ногами на кровать, удивительно мягкую. Прижала колени к груди, рукой себя обнимая. В целое плечо Рейвен уткнулась губами, мысленно представляя, что целуют её губы Цзин Юаня. Она вспоминает это ощущение покоя, доверия и тепла. Кожа на обнажённом плече прохладная, а губы собственные горячие.              Ей так хочется вновь почувствовать его касания на своей коже. Легкие, шершавость сухих горящих пальцев на шее. Жар губ, шепчущие ей о чём-то таком родном. Когда тишина вовсе не тишина. Рейвен хочется вновь оказаться в тех прекрасных мгновениях, когда Мими по утру запрыгивает к ним на кровать, придавливая Цзин Юаня у края. Когда Яньцин по привычке забегал без стука в генеральскую спальню, опасаясь опоздания на службу, но вмиг осекающегося, находя не одного Генерала в постели. Маленьким Яньцин был таким милым, а сейчас возмужавший, взрослый.              Замок в двери загрохотал.              Рейвен с надеждой встрепенулась, уже готовая кинуться к нему!..              Пронзительные синие глаза.              — Здравствуй, — звучит чужой спокойный голос с ярким звоном печали, — Знаю, ты ожидала не меня увидеть здесь, но… Ты не против поговорить со мной?              — Разве у меня есть выбор? — вырвалось само собой. Не обозленно, обреченно.              — Выбор есть всегда, иначе бы Матрица предвидения была бессмысленна, — мужчина закрывает за собой дверь, — Мы с тобой не знакомились как подобает. Меня зовут Юйву, я Генерал-арбитр Альянса Сяньжоу. «Патиновая мудрость».              Этого мужчину Рейвен уже встречала. С ним она сражалась, и он отрубил ей правую руку. Испытывает ли она злость? Совсем нет. Скорее смущение и разочарованность.              — Меня зовут Рейвен, — осипшим от долгого молчания голосом, не сдвинувшись с места. Она всё так же сидит на кровати, поджимая колени к груди и обнимая себя рукой, словно пытаясь сжаться в комок, — Я Галактический Рейнджер. Уже очень много лет я живу с благословением Эона Изобилия. И все эти годы старалась поступать правильно, — общая трепетность превращается в твёрдую уверенность с дрожью в ослабевшем голосе, — Я верю в проделанный мною путь. И буду дальше по нему ступать, потому что считаю это правильным.              Юйву не ругается, в нём нет агрессии, лишь спокойная твёрдость.              — Альянс Сяньчжоу так же считает правильным уничтожать всех последователей Творительницы Чумы. Ты знаешь, что прошлый визит Эманатора Изобилия на Юкэ унёс тысячи жизней?              — А я забрала одну единственную. Того, кто эту смерть отчаянно искал. Я сделала то, что сделать никто не мог! Но… — девушка не выдержала, шмыгнула мокро носом.              В повисший тишине дискомфорт зудит под кожей. Юйву опускает веки, вспоминая о своих потерянных способностях.              — Очень давно, в одной из битв с Изобилием, меня прокляли. Эта болезнь отнимала у меня глаза, но со временем я научился видеть чужими. Бывали времена, когда я её самостоятельно побеждал, хватка Яоши ослабевала, но затем я вновь проигрывал. И так я жил многие-многие годы. А ты за ночь забрала привычную часть моей жизни.              Формулировки были именно теми, какими должен был апеллировать старейший Генерал Альянса Сяньчжоу. И всё же обвинений в них не было. Их Рейвен сама слышит.              — Меня хотят вновь судить, да? За то что я Эманатор Изобилия? Или за то, что я была вынуждена работать на Охотников за Стеллароном? Или может за то, что я просто вернулась сюда…              Со стороны Генерала послышался вздох.              — Это сложно назвать судом. Мы, Генералы-арбитры, пытаемся тоже сделать правильный выбор. На твоей стороне — я. Потому что знаю и видел твою любовь к Сяньчжоу. Каждый, сражающийся во имя него, достоит быть среди нас. На твоей стороне — Генерал Яогуан, потому что он увидел лучшее будущее среди сотен упавших в Матрицу звёзд. Он верит, что ты и дальше будешь делать правильные выборы, которые приведут не только тебя саму к твоему желанному будущему, но и принесут выгоду Альянсу.              — А Цзин Юань?              — А Цзин Юань… Он на стороне Альянса. И он считает, что для Альянса будет лучше не твоё изгнание, а вечное заточение на Лофу. Есть голоса за то, чтобы не делать никаких исключений для Мерзостей Изобилия. А некоторые задумываются о том, что пора бы пересмотреть методы борьбы с Чумой по имени Яоши, — на последнем предположении Юйву загадочно улыбается, — Прошлые наши разговоры не привели к продуктивному решению. Беда на Лофу решилась, но её отголоски продолжают доходить до нас, как гром уходящей грозы. Поэтому, мы бы хотели узнать у тебя. На чьей ты стороне? По какому Пути ты хочешь идти дальше, и что ты считаешь правильным.              В полумраке своей темницы Рейвен молчит достаточно долго, чтобы заставить заволноваться Юйву.              — Мои слова Генералов-арбитров не убедят. Я уже показала своими поступками, на что я готова пойти ради Альянса.              В своей правде младшая из всех Галактических рейнджеров была трепетно ранимой. Она выползает из своего кокона, влажными глазами блестя.              — Прошу, пусть Генерал Яогуан использует на мне Матрицу предвидения. Ей-то… Он поверит. Они все поверят.              В ответ Юйву вновь улыбается. Даже больше, он расплывается в этой улыбке, словно только этого и ожидал. Он не ошибся в ней.              — Так тому и быть, — согласно кивнул мужчина, но перед уходом всё же обронил, — Его очень ранил твой недо-обман. Вся эта ситуация в целом. И он боится, что ранит тебя в ответ ещё больнее. Но я верю, что ты будешь умнее его.              Ранить больнее? Что может быть страшнее молчания и игнорирования её существования? Что может быть хуже, чем заточение в тишине и мраке? Самая страшная для неё пытка — быть близко и одновременно непреодолимо далеко.              Да, Цзин Юань на своей шкуре хорошо так ощутил все краски этой пытки. Стучаться в закрытые двери, за которыми её просто нет. Ждать встречи так отчаянно и не получить хотя бы намёка, знака о том, что она скучала о нём хоть на долю также. Вновь бросилась в бой, попытавшись решить всё самостоятельно. А ведь!..              Почему он так сильно злится на неё? Он злится? Что хотят сделать его руки с ней? Почему ему хочется рвать на себе кожу. Драть волосы на голове.              — Цзин Юань, я не понимаю, почему ты так сильно переживаешь? — устало вздохнул Яогуан, смотря на товарища через литогенные стекла очков, — Я никогда не ошибаюсь. Более того, она сама проявила инициативу. У других Генералов не будет выбора, кроме как смириться. Адмирал Хуа уже заявил, что решение будет вынесено после её проверки на Матрице. Так что прекрати переживать и изводить всем нервы!              — Я… переживаю?              — Ты дурак? Давай, смахивай с глаз пелену страха. Ты ведь смелый. Ты смог в жёны себе взять самого Эманатора Изобилия! Мне кажется для этого нужна недюжинная смелость.              — Ага, Яоши уже пыталась меня убить, — ни то пошутил, ни то всплакнул Цзин Юань.              От такого заявления Яогуан едва воздухом не подавился. Хорошо, что другие Генералы не слышали этого. И видя всю плачевность состояния Цзин Юаня, попытался направить его внимание на более важные вещи.              — Но ведь ты всё ещё жив, верно? Творительница Чумы могла разорвать не только Юкэ, но и Лофу прихватить с собой. Но делать этого не стала.              Жаль, что эти слова не придали уверенность Цзин Юаню. Ответил он механически, бездушно:       — Поэтому Рейвен должна быть в полной безопасности. Я должен держаться от неё подальше.              — Просто не делай ничего без её согласия, вот и всё.              Рейвен — хуже мальчика со Стеллароном внутри. Если тот — ядерная бомба на ножках, но Рейвен — ценнейшая заложница. И если с её головы хоть волос упадёт, разразится новая война с Изобилием. На этот раз напрямую с самой Яоши. Лично.              Цзин Юань запрет в себе эмоции. Он смог зачитать смертный приговор лучшему другу, он сможет наблюдать свою жену, ступающую на помост.              Его смелая Рейвен смотрела лишь вперёд. Окруженная черной водой и пропастью. Звёзды падают, переплетаясь в замысловатый рисунок, а тот складывается в символы. Когда-то она сама упала ему звездой прямо в глаз и ослепила, а сейчас освещает путь в будущее, ради которого они все сражались.              Она потеряла руку в этой битве с врагом, который когда-то был другом, товарищем и «братом». Наверняка Яоши было непросто согласиться помочь убить останки своего «дитя».              Цзин Юань стоит рядом с Юйву. Яогуан рядом с Матрицей, следит за правильным течением информации. Другие Генералы присутствуют в качестве голограммы. И каждый устремлён на падающие звёзды, вихрем света, огибающие тонкую фигуру девушки. Она — чёрная дыра, мрак ночи, в которой исчезают все звёзды. Её глаза устремлены лишь на него одного, и в них Цзин Юань видит космос. Тот дух Галактических рейнджеров, о котором слагали легенды. Она и есть кусочек той легенды.              Она и есть космос, который Цзин Юань с детства мечтал бороздить свободно.              Мурашки иглами пронзают его насквозь. Всё естество, словно Яоши вновь решила пошурудить в нём когтями. Но нет, это лишь его сердце потяжелело до такой степени, что его натренированное боями тело уже просто не выдерживало.              — Генералы, — привёл его в чувства голос Адмирала Хуа, — Прошу каждого лично ознакомиться с информацией, предоставленной Яогуаном. Через два дня я жду ваших решений. Я настаиваю, что в период раздумий вы не обсуждали между собой полученную информацию. Рассчитываю на ваше здравое решение.              Звёзды перестают падать. Они возвращаются на небо, а Рейвен остаётся на своём месте. Она не уходит вслед за звёздами.              Тело её скрыто слоями одежд, но Рейвен в этот момент оказалась обнажённой. Пускай узнают её заслуги, её мысли, события, которые видела своими собственными глазами. Быть может голос Яоши через неё наконец достучится до несущегося непонятно-куда последователей Лани.              Поднимая чёрный взгляд, Рейнджер без страха глядит в солнечные. Цзин Юань не выдерживает. Опускает понуро вниз.              — Юйву, — зовёт Цзин Юань товарища рядом, а сам слышит только её шаги и стук собственного сердца, — Я не хочу читать.              Червь любопытства проедает в нём пустоты. Ему было интересно узнать неоспоримою правду о мыслях, чувствах, которые привели их к такому исходу. Она сама согласилась, под давлением, в отчаянной попытке вернуть к себе доверие.              — Я не хочу знать… Сомневаться.              — Знаешь, нам запретили обсуждать её между собой, но тебе никто не запретил говорить с ней.              На плечо опускается тяжелая рука товарища.              Не осталось Байхен, Дань Фена, Цзинлю… И теперь ещё Инсиня. Цзин Юань убеждает себя, что давно их всех отпустил. Если бы по-настоящему отпустил, то не смотрел печально Дань Хену вслед. Не отпускал Блэйда, и кончину его внезапную бы не оплакивал.              Вместо того, чтобы читать сухие строки, он хочет услышать правду из первых уст.              Прийти под двери её темницы оказывается таким простым делом. Ноги сами приносят его, и он ведомый тоской скулящий щенок. Топчется, хвост поджимает, и всё же жаждет так сильно узнать мнение хозяйки.              Цзин Юань вновь стучится в закрытую дверь.              — Я зайду.              В этот раз он сам отпирает замок.              И делает первый шаг к ней. В полумрак. Горят фонари загадочным огнем, окон здесь нет. Лишь иллюзия на обычную комнату и удобная кровать.              Обычно здесь доживают своё время поражённые марой.              Как же хорошо, что она попала сюда не по этой причине. Разумеется, лучше бы вообще не попадала… Хотя лучше живой…              Сердце в груди Генерала подпрыгивает, когда хрупкий образ Рейвен резко вскакивает с кровати. Одеяло падает на пол, а она летит к нему. В объятия. И он её ловит.              Выбивает воздух из лёгких. Руки сразу заключают в объятия её замёрзший стан. Она тоже старательно его обнимает, но одной рукой это тяжело.              — Прости меня, — сразу начинает бормотать девушка, а лицом всё в генеральскую форму зарывается. Такую знакомую, — Я тебя никогда не предавала. Я всегда думала о том, как сделать для нас лучше. Мне нужно было сразу сорваться с крючка Элио. Как только ступила на Юкэ. Прости. Прости меня!              Цзин Юань прижимает её ближе к себе, черную макушку поглаживая дрожащей ладонью. Он сутулится, она на мыски приподнимается. Губы его утыкаются в черную макушку, а её ладонь хватается за красный плащ за спиной.              — Ты знаешь о том, что тебя изначально обманывали? — начинает тяжело Цзин Юань, не выпуская из объятий, — Элио предвидел твой бунт против него. И предвидел твою способность… Прервать проклятье Блэйда. Именно поэтому он отправил Блэйда с тобой, и потому он не стал сбиваться со сценария.              — Он попросил у Элио смерти. И он её ему дал.              — Ты была лишь приманкой. Истинными исполнителями кражи Лочи была Кафка и Сильвервулф. Яогуан предвидел это. И именно поэтому, вместо того чтобы пойти тебе на помощь, я пошёл на перехват этих двоих.              Это неприятно. Даже зная, что у неё с Кафкой были натянутые отношения, знать что она пошла на её обман… Всё равно неприятно. Пускай и наивно.              — Кто-нибудь пострадал? — с нескрываемой печалью.              — Спасибо Хуа Сэ. Кафка оказалась не в его вкусе. Смог противостоять её чарам, — с доброй усмешкой ответил Цзин Юань.              А Рейвен посмеивается тихонько.              — Хуа Сэ как всегда всех выручает.              — Ага, только вновь взбучку от меня получил.              — За что?              — За кого.              — Меня?              — А за кого ещё я могу вспылить? Я только Яньцина могу не ругать так сильно, когда вместе с тобой попадает в такие передряги. Но он молодец. Он сделал всё правильно. Когда всё закончится, хоть поспит нормально. Я ему много хлопот доставил. Хах...              Вибрация его смеха Рейвен ловит своей щекой. Впитывает в себя, и заполняет пустоту внутри. Во мраке появляется солнечный свет.              — Цзин Юань, чтобы Генералы не выбрали, я бы хотела остаться с тобой. Мне не нужно постоянно стремиться к тебе. Мне нет нужды ломать себя ради тебя, я хочу идти в одном направлении с тобой. Рядом. На ровне. Я не откажусь от себя, от своих убеждений и пройденного мною пути. И я верю, что другие Генералы примут это.              — Наши судьбы уже переплетены, — тепло нашёптывает ей Цзин Юань на ушко, — Ты моя жена, не забыла ведь? А я твой муж. Мы с тобой уже хочешь-не-хочешь, а пойдем одним путем.              — Но ведь Генералы…              — Яогуан настаивает на том, что всё получится так, как надо. Всё будет хорошо. И раз ты вновь в моих объятиях, я доверюсь тебе и матрице предвидения.              Цзин Юань проведет очень много времени в камере Рейвен. Судьи не посмеют перечить Генералу Лофу, лишь периодически будут стучать в дверь, напоминая о месте, в котором они оба оказались. А Цзин Юань лишь смеется смущению Рейвен, продолжая выцеловывать галактики на её теле. Он немо извиняется за потерянную руку. Он всеми силами показывает — её это не портит. Она всё ещё прекрасна для него, пускай полос на коже от ногтей будет в половину меньше.              Когда наступает время идти на плаху, ей уже не страшно.              Она идёт уверенно, но без агрессии в теле. Её движения плавные, и глаза горят. Цзин Юань не сводит с неё взгляда, больше не смеет давать слабину. Своё решение он уже сделал.              — Вы помирились? — интересуется Яогуан, поправляя очки на переносице. А сам хитрый, хочет скорее сплетни послушать.              — Разве не видно? — прыснул Юйву, кивнув в его сторону.              А Цзин Юань остаётся невозмутимым. Ровная спина, грудь колесом и сложенные за спиной руки.              — Веский аргумент, — голосом научного руководителя ответил Яогуан, уходя в чертоги разума и просчитывая, не повлияет ли это как-либо на сегодняшнее решение.              — У меня что-то на лице? — как бы невзначай бросил Цзин Юань.              Юйву смахнул прядь пушистый волос, закрывая товарищу шею.              — Ничего такого.              Она держалась стойкой. Вынесла все нападки, новую порцию ругани между Генералами. Очередные жестокие слова о её выборе и опасности.              — И всё же это будет большим расточительством, если мы такое оружие… упустим, — бездонной морской пучиной звучит Сюаньцюань, — Глупо закрывать глаза на то, что она смогла уничтожить бессмертного зверя, обезумевшего от Мары. Наши клинки не могу напрямую воздействовать на проклятье Творительницы чумы. Мы можем запирать в таких тёмных глубинах, до которых взгляд Эона никогда не доберется. Но мы беспомощны в таких запущенных случаях, как с… Преступником Блэйдом.              — Какие гарантии, что Творительница чумы и дальше будет сопутствовать её отступничеству? — яростно взметнулась Фэйсяо, — Яогуан, неужели ты простишь пришествие ещё одного Эманатора Изобилия на Юкэ?! Она уже едва не разорвала твой корабль на части!              — Но этого не сделала. И не сделает, — спокойно ответил Генерал.              Юйву вступается за товарища:       — Жестоко считать, что мы внезапно ослабли своею ненавистью ко всем ранам, которые нанесли творения Эона Изобилия. Но ещё более жестокое, это будучи ослепленными этой ненавистью продолжать проливать кровь долгожителей, когда есть возможность сохранить жизни.              — Ты говоришь как Цзин Юань, — подмечает Сюаньцюань, и голос её журчание разбившейся волны о берег.              Намёк был пойман, и Генерал Лофу взял слово.              — Теперь вам известна вся её история. Галактические рейнджеры ступали по пути Охоты, как и Альянс Сяньчжоу, пускай и не испытывал ненависти к Изобилию. Они руководствовались справедливостью. Яростным стремлением наказывать злодеев и виновных. Спасать миры от тирании! И поплатились за это своими жизнями. Оставшись совсем одна, единственна заполучившая бессмертие от Творительницы чумы, Рейвен очень долго искала свой путь. Когда наши пути пересеклись, я старался показать ей нашу правду. За что мы кровь проливаем, и против какого зла бьёмся. И она прониклась любовью к Сяньчжоу. Она приняла нашу правду, но выбрала совсем иной метод. А главное, у неё есть возможность этим методом пользоваться. Я заинтересованная сторона, но я верю — вы знаете меня! Моё решение! Пусть Галактический рейнджер Рейвен примкнёт к Альянсу Сяньчжоу и пустит свои возможности на благо. Уповаю на вашу мудрость.              После своей речи Цзин Юань ощущает крепкую руку Юйву на плече. Фигура Рейвен расправилась. Ей не нужно оборачиваться, чтобы увидеть его уверенную поддержку.              — Тогда пускай сама Рейнджер нам раскроет своё сердце. Есть ли в нём настоящее пламя? — проникнувшийся идеей Хуайянь — уже считай дело в кармане.              И Рейвен говорит.              Пускай Яоши она не слышит, пускай не чувствует её присутствия, здесь была сама Рейвен. Не Лоча первым добрался до Адмирала Хуа и остальных Генералов, а Рейвен. Не Генералы выбрали ей такой Путь, а сама Рейвен.              Выдохнуть облегченно у Цзин Юаня получилось лишь после вердикта Адмирала Хуа:       — Пускай Галактический рейнджер Рейвен приносит пользу Альянсу Сяньчжоу в составе Комиссии десяти владык. Исполняющая приговор, Судья — прерывающая бессмертие.              Это лучший исход, убеждает себя Цзин Юань. Комиссия не зависит от Генералов, давления со стороны недовольных будет минимальным. Её силам найдется достойное применение. Лишь только печаль…              Все опасения развеиваются улыбкой Рейвен. Заканчивается совет Генералов, голограммы исчезают, и девушка бежит к нему.              Вечная пленница Сяньчжоу, обреченная нести смерть.              — Всё будет хорошо, — заверяет его Рейвен, когда Ханья отпирает оковы, — Мы справимся.              Во имя павших товарищей, нынешних и будущих.              Их путь как цикл движения небесных тел — то сближаются, то отталкиваются друг об друга. Теперь они постараются стремиться в одном направлении, не пересекая границы невозврата.              В благодатной тишине звёздных ночей Лофу, обласканные теплом ветерка и шорохом бамбука в саду, они наслаждались отвоёванным у судьбы временем.              — Ты уверена, что это именно то, чего ты хочешь? — наученный прошлыми горькими ошибками, Цзин Юань больше не смеется в серьез принуждать Рейвен к чему-либо, — Это тяжело. Посмотри на Судей, они отринули эмоции ради своего призвания…              — Я разделяю твои опасения, но я верю, что мои силы пустят на что-то стоящее.              Она целует тепло его плечо, поглаживая прохладным носом. Цзин Юань накрывает её одеялом плотнее, к себе ближе прижимает, и уповает на милость Эонов.              Он чувствовал её приближение.              — Оберегай её лучше, — сказала ему во сне Яоши таким строгим-строгим тоном, — Не давай ей сворачивать со своего пути. В том числе и из-за тебя.              — Ты будешь её любить любой?              — Разумеется. Но я не хочу, чтобы она повторяла судьбы всех прошлых моих творений.              — Не повторит, — отвечает ей Цзин Юань, щурясь от льющегося в глаза света.              Солнце встало, а он проснулся непривычно рано.              Цзин Юань приподнимает одеяло, чтобы взглянуть на мирно спящую Рейвен. Черные волосы разбросаны, спутаны, растеклись узором по белой коже.              Правая рука оказалась на месте. Ладонь лежала на его груди, где сердце.              И словно всё было одним страшным сном, долгим и мучительным. Не было разлук или пытки обманом. Но Цзин Юань точно знает, все пережитое не зря. Все усилия не напрасны, если вновь позволят проснуться в одной постели с ней.              За окном шумел ветерок в зелёной кроне бамбука.