Тот, который полюбил монстра

      — Больше… так не улыбайся…       Се Лянь впал в ступор, не понимая, что сейчас произошло. Он улыбнулся, как и всегда до того, чтобы Хуа Чэн не капризничал, но… такую реакцию Кролик точно не ожидал.       — Разве можно кому-то запретить улыбаться?       Се Лянь серьёзно посмотрел на принца, но тот лишь перевернулся на другой бок и пробубнил:       — С меня хватит. Всё. Иди. Мне надо отдохнуть.       Но разве Кролик хоть когда-нибудь отступал в том, что начинал?       — Господин, ну ответьте хотя бы, почему мне нельзя так улыбаться?! Я же от любопытства помру!       — Ну и пожалуйста, — послышался приглушённый голос.       — Ну… Спасибо, Господин… У вас такой… чудесный нрав…       Ну правда, что на него нашло?       — Кстати, — через некоторое время Лисёнок всё же повернулся обратно к Се Ляню, но не полностью, а только в пол оборота и спросил: — А ты правда все выходные думал обо мне?       — Ну… Не прям все… — ответил Кролик, почесав затылок.       — Хмпф! — Хуа Чен снова юркнул под одеяло так, что были видны только его ушки. — Мог бы и соврать!       — Но вы же не любите, когда я вру, разве нет, господин? — Се Лянь снова слегка рассмеялся.       На этот раз принц ничего не ответил. Он лишь вылез из-под одеяла и снова повернулся к Се Ляню. Осмотрев его, он протянул руку и легонько коснулся каштановых волос Кролика, взяв в ладошку небольшую прядь.       — Забавно…       Он легонько улыбнулся, а сам поднёс гладкую прядь к своим губам, и легонько коснулся ими волос. Се Лянь с непониманием смотрел на принца, который сейчас, прикрыв глаза, держал его прядь у себя в руках и поцеловал её. Он не понимал, зачем тот это сделал и что будет дальше.       — Но…       Веки принца дрогнули, и лишь немного приоткрыли глаза. Густые ресницы скрывали его взгляд, поэтому Се Лянь мог лишь догадываться, что у Хуа Чэна на уме, а тот тем временем поднялся на локтях, всё ещё держа мягкую прядь в руке, и посмотрев Кролику прямо в глаза, тепло улыбнулся и проговорил:       — Я думал это время только о тебе.       Глаза Се Ляня расширились. Сейчас, смотря в ярко-алые глаза, он не увидел там ничего, кроме искренней радости и счастья. Сейчас глаза Сань Лана были необычайно яркими, как никогда раньше, словно два драгоценных отполированных камня.       — Г-господин… Ваши глаза…       — Что? С ними что-то не так? — принц вопросительно наклонил голову и нехотя отпустил прядь волос Се Ляня. Кролик воодушевился и восхищённо ответил:       — Ваши глаза… такие ярко-красные!       — Что? У меня всегда были красные глаза, — Хуа Чэн вообще не понимал, что Се Лянь мог увидеть в его глазах.       — Нет же! Они стали ярче!       Се Лянь резко придвинулся ближе и взял лицо Сань Лана в свои ладони, внимательно вглядываясь в лицо Лисёнка напротив, а после серьёзно спросил:       — Господин, как хорошо вы меня видите?!       Хуа Чэн не успел ничего сделать, как его лицо оказалось почти вплотную к лицу Се Ляня. Такого поворота событий он точно не ожидал, его щёки покрыл румянец, а сам он еле-еле вырвался из крепкой хватки и резко сказал первое, что пришло ему на ум:       — Да прекрасно я тебя вижу! Все твои прыщи и угри!       — Хмпф, не так уж у меня их и много… — немного обескураженно пробубнил Се Лянь. Как бы то ни было, его очень заворожили эти ярко-алые глаза. Они притягивали и при этом отталкивали одновременно.       — Ну, раз я их вижу, значит, с моим зрением всё хорошо! — Хуа немного отвернулся, дабы его лицо не было видно.       — Но что же произошло? — потирая точку между бровей, рассуждал Кролик, чуть помахивая ушками. — Неужели лекарства подействовали?       — Я уже сто раз повторял, что эти лекарства мне не помогают…       — Но… Как тогда можно подобное понимать?..       — А разве раньше подобного не случалось? — принц снова развернулся к Кролику и вопросительно посмотрел на него.       — Да… Уже было один раз… Тогда вы меня ударили, а потом выгнали из комнаты.       Хуа Чэн сначала непонимающе посмотрел на Кролика, а потом лишь виновато опустил голову. Когда Се Лянь понял, что последнее говорить не стоило, он попытался вернуть разговор в прежнее русло.       — Ой, точно!       Его глаза такие яркие… Мне даже кажется, что они стали ярче, чем в тот раз… Возможно, даже ярче той подвески…       Се Лянь быстро встал с кровати и прошёл в глубь комнаты к противоположной стене.       — Эй, ты куда? — Хуа Чэн внимательно следил за каждым движением Кролика.       — Я сейчас, надо взять кое-что в гардеробной.       Открыв большой шкаф, Се Лянь достал оттуда большое пыльное зеркало. Смахнув с него пыль и протерев рукавом, он взвалил зеркало на себя и аккуратно понёс в сторону кровати Хуа Чэна.       — Вот, посмотрите сами, молодой господин!       Принц и правда подполз к краю кровати и заглянул в зеркало. И тут же его лицо скривилось в гримасе отвращения и ужаса.       — Вот, я же говорю, ваши глаза блестят намного ярче! — радостно ответил Се Лянь, не подозревая о том, что он только что наделал.       Перед глазами Хуа предстал уродливый и отвратительный на вид ребёнок лет десяти, правая сторона тела которого была изуродована ужасными чёрными метками. Его не привлекли его глаза, он даже не обратил на них внимания, ведь его ужасали те шрамы, которые разрослись и покрывали теперь не только лицо, но и всё тело… Правую руку, правую ногу, правую часть туловища. Всё!       В его голове крутилось лишь одно слово:       Чудовище…       Отскочив от зеркала, словно от огня, и отвернувшись, он промямлил дрожащим голосом:       — Убери это… Убери это зеркало… Сейчас же…       Сначала Се Лянь не понял, что это могло значить, но когда он взглянул на принца, до него дошло. Всё тело Хуа пробирало дрожью, руки плотно закрывали лицо и рот, а сам он сидел, свернувшись в клубочек, его ушки были опущены. Настроение, как и улыбка, тут же сошли на нет, лицо потемнело, а сам он про себя проговорил:       Зря я это сделал… Я хотел показать ему его глаза, но показал лишь…       Се Лянь тут же убрал зеркало обратно в гардеробную. Вернувшись к кровати, он увидел, что Хуа Чэн снова лежал под пуховым одеялом, из-под которого торчали лишь кончики ушек.       — Господин?..       Он знал, что совершил ужасную, непростительную ошибку, и теперь не знал, что ему делать.       — Молодой господин, пожалуйста, взгляните на меня… Что с вами?       Из-под одеяла не раздалось ни звука. Полная тишина.       — Вы прячетесь?       В ответ снова тишина.       — Господин… Мне уйти?       Из-под одеяла послышался лёгкий шорох, а потом совсем тихо послышались слова, насквозь пропитанные болью и грустью:       — Да… Наверняка я тебе противен…       А после, чуть громче и ещё болезненнее:       — Я просто… отвратителен…       — …       — Я действительно чудовище… Это самое точное описание меня…       — Господин, вы не пра…       — Не лги!.. Ты, должно быть тоже считаешь меня омерзительным, просто хорошо это скрываешь…       Голос Хуа Чэна был пропитан таким отчаяньем, болью и безысходностью, что Се Ляню захотелось разрыдаться от стыда за свой поступок прямо на месте… Что уж говорить про состояние принца… А в голове Сань Лана тем временем проносились тысячи самых ужасных мыслей…       И правда выгляжу кошмарно… Я очень давно не смотрел в зеркало, и не знал, насколько же я уродлив… И хотя я такой уродливый, тем не менее…       Под одеялом послышалась слабая возня, а потом тихо шмыгнули носом…       Как же ты меня терпел так долго?..       В глазах Хуа Чэна стояли слёзы, а на лице было выражения полной беспомощности.       — Можешь быть свободен… Наступит день, когда и ты от меня откажешься, как и все остальные, и лучше он настанет раньше…       Голос Се Ляня дрожал, он не знал, что ему делать в этом случае, а чувство стыда и боли просто сжигали его изнутри.       — Но, господин, я не собираюсь вас бросать!       — Уйди.       — Не уйду, я…       — Проваливай.       Ну уж нет! Я эту кашу заварил, мне её и расхлебывать!       Кролик резко сдёрнул с принца одеяло и громко проговорил:       — Нет! Не уйду! И не перебивайте меня, я ещё не закончил!       — Верни мне одеяло, — послышался спокойный и абсолютно бесцветный голос Хуа Чэна.       — Ну уж нет, господин! — Се Лянь и сам был готов расплакаться, но не мог пасть лицом в грязь перед принцем. — Взгляните на меня, пожалуйста!       —…       Сань Лан не проронил ни звука.       — Я не считаю вас мерзким или отвратительным!       Хуа Чэн резко открыл глаза, а после закричал:       — ХВАТИТ УЖЕ ЭТОЙ ЛЖИ!       Се Лянь отбросил одеяло, и стал подбираться к Хуа ближе, попутно говоря:       — Это не ложь. Я говорю чистую правду! Разве иначе я был бы с вами? Вы хотите меня прогнать навсегда из-за этого зеркала? И это после того, что мы с вами так сблизились.       Принц чуть повернул голову в сторону Се Ляня, и с уже раздражением от того, что ему даже погрустить нормально не дают, промямлил:       — Почему ты так со мной обращаешься?       — Как так? — Се Лянь придвинулся к принцу ещё ближе, вопросительно посмотрев на него.       Щёк Хуа снова коснулся лёгкий румянец. Он тут же отскочил чуть дальше от Се Ляня, отползая на локтях и смотря в сторону. Кролик на это лишь вопросительно изогнул бровь и снова придвинулся ближе.       Что он делает?       Се Лянь придвинулся снова ещё ближе, и тогда принц выставил перед собой руки, замахав ими и тараторя:       — Н-не приближайся!       — Поздно, я уже приблизился, — Се Лянь снова сел перед ним, и Хуа Чэн хотел отползти ещё дальше, но с досадой заметил, что кровать закончилась. Он ещё больше запаниковал, замотал руками и головой в разные стороны, закрыв глаза, и беспомощно закричал.       — Я… я приказываю тебе н-не приближаться!       Да что на него нашло? По крайней мере, это лучше, чем он будет грустить из-за этого зеркала.       Се Лянь, конечно, отчасти был рад, что Хуа перестал думать о зеркале, но то, что тот снова его прогоняет, сильно печалило. Он решил провернуть один не очень честный трюк, который только что пришёл ему в голову. Ему была очень интересна реакция принца на подобное, поэтому он закрыл лицо руками и сделал вид, что вот-вот заплачет.       — За что вы так со мной, господи-и-ин! Я не хочу уходить, но вы меня снова прогоняете… Вы всегда так жестоки со мной, мне от этого очень грустно…       Он специально попытался сымитировать дрожь по телу и в голосе, что получилось у него неплохо, ведь через несколько секунд к его ладоням с той стороны прикоснулась маленькая ладошка, а после послышался взволнованный голос:       — П-послушай…       После этого наступила долгая тишина.       — Уууу… — Се Лянь старательно пытался отыгрывать плачь, а затем услышал то, чего совсем не ожидал:       — Се Лянь… Успокойся…       На такой поворот Кролик точно не рассчитывал, но его так порадовало, что Хуа Чэн назвал его по имени.       — Господин! Вы впервые назвали меня по имени! — он тот час убрал руки от лица, улыбнувшись Хуа Чэну. На лице же Сань Лана сначала проступило непонимание, а потом и недовольство:       — Ты что, притворялся?!       Се Лянь лишь довольно улыбнулся.       — Вы же впервые обратились ко мне по имени! — взяв руку Хуа Чэна в свои, он радостно воскликнул: — Я так счастлив этому!       Хуа Чэн лишь застыл на месте, а после обескураженно спросил:       — Тебя… так порадовало то, что я просто назвал твоё имя?       — Конечно.       Се Лянь улыбался светло и искренне, а Сань Лан не мог оторвать от его улыбки взгляда. Все его сомнения рассеялись в прах под искренностью и теплотой этой улыбки.       — Так значит, я тебе не противен?! — воскликнул он, а после чуть тише добавил: — И ты… останешься со мной навсегда?       — Разумеется, — даже не задумываясь, ответил Се Лянь.       — На веки вечные?..       — Если таково будет желание Сань Лана.       Хуа Чэн улыбнулся и, взяв руки Кролика в свои, сжал их, а после, подняв взгляд на улыбающегося Се Ляня, сказал:       — Заметь, никто тебя за язык не тянул, ты сам пообещал!       Принц приложил руки Се Ляня, переплетённые со своими, к своему лбу, и Кролик, поддавшись порыву, сжал руки принца ещё сильнее и тоже приложился к ним лбом с другой стороны.       Се Лянь… Ты сам пообещал, что останешься со мной навсегда…

Продолжение следует…