Пожалуйста, выйди через окно

      – Это чудовище отправил моего беззащитного маленького Тэхён-и на больничную койку! – Чимин носится по комнате огненным вихрем. – Мало этой подлой скотине всех издевательств, которые Тэхён молча терпел всё это время, так теперь он ещё и ноги ему переломал! – омега сносит стоящий у стены торшер, но не обращает на это внимания.       – Чими, лучик, – Юнги сидит в кресле и наблюдает, как его темпераментный омега громит комнату, a заодно и его спокойствие, – у Тэхёна всего лишь растяжение связок и небольшой стресс, уже завтра его выпишут из больницы. Чонгук не ломал ему ноги и не хотел причинить ему вред, то, что Тэхён упал и растянул связки – случайность.         – Всего лишь растяжение?! Да он нормально ходить теперь ещё месяц не сможет! – бушует омега. – Случайность?! Да этот изверг запугал моего Тэ-Тэ, a теперь ещё и покалечил! – не унимается Пак. – A ты, Мин Юнги, – тычет премилым пальчиком в грудь альфе и хмурит брови, – ты его ещё и оправдываешь! Может, ты считаешь, что можно вести себя как последний мудак только потому, что ты альфой родился?! Или издеваться над омегой только потому, что он молчит и ответить не может – это норма? – сжимает маленькие ладошки в кулаки и смотрит грозно.       – Рыжик, – Юнги берёт в свои тёплые ладони руки своего воинственного омежки, альфу умиляет эта привычка: Чимин, когда сильно волнуется или злится, сжимает ладошки в кулаки, – конечно, я так не считаю и не оправдываю Чонгука, – он усаживает это рыжее недоразумение, что сейчас дует свои пухлые соблазнительные губки, на свои колени как маленького ребёнка.       – Если ещё хоть раз этот монстр обидит моего Тэхён-и, я лично сверну твоему Чонгуку шею! – фыркает носом Чимин и жмётся ближе к своему альфе, что уже забрался длинными пальцами под футболку своего омеги и невесомо рисует узоры на его пояснице.       – Чонгук вовсе не монстр, как тебе кажется, – альфа c нежностью гладит по рыжей макушке, – я рад, что у Тэхёна есть такой друг, как ты, который готов защищать его от любой опасности и даже пойти ради него на убийство, ­– посмеивается Юнги, ­– но давай всё-таки оставим Чонгука в живых, он ещё нужен Тэхёну. Не думай о плохом, я уверен, у этих двоих скоро всё наладится, – оставляет мягкий поцелуй на щеке своего омеги.       Чимин на это лишь снова фыркает и, закинув руки на шею альфы, обнимает его и притягивает ближе к себе. Он не может поверить, что этот уверенный, умный и такой желанный альфа теперь его. Тогда на вечеринке Чимин под влиянием алкоголя выпалил самое нелепое, что было возможно, просто ради шутки, но он никак не мог рассчитывать, что Юнги ответит ему взаимностью. Альфа никогда не проявлял знаков внимания и казался таким холодным и недосягаемым, что даже сейчас, когда они встречаются, хоть и всего несколько дней, Чимину кажется, что всё это сон.       Юнги оказался самым заботливым и нежным, a ещё таким правильным, что у Чимина аж зубы сводило. За эти несколько дней, что они встречаются, Юнги не позволял себе заходить дальше поцелуев в щёку и невинных объятий. Альфа не торопился затащить Чимина в постель, заставляя омегу тем самым сгорать от нетерпения и желания. Паку же хотелось, чтобы Мин, наконец, взял его на всех имеющихся плоскостях, и омега решил не упускать сейчас этот шанс.       – Я постараюсь, – рыжик укладывает голову на плечо альфе, обжигая горячим дыханием сильную альфью шею и чувствуя, как напрягается каждая мышца натренированного тела, – но я так переживаю за моего Тэхён-и, он ведь такой ранимый, – ёрзает омега нарочно, a его альфа уже скрипит зубами, но держится, чтобы не сорваться и не накинуться диким зверем на этого хитрого лиса.       – Не переживай, лучик, Чонгук больше не обидит Тэ, – улыбается Юнги в ответ, проводя ладонью по спине и спускаясь ниже, едва запуская пальцы под пояс чиминовых брюк, – Чими, если ты продолжишь так настойчиво тереться о мой пах своей прелестной попкой, я не сдержусь, a мне бы не хотелось спешить, потому что мы встречаемся всего пару дней.       – Не сдерживайся, Мин Юнги, – Чимин приподнимается и перекидывает одну ногу через ноги Юнги, оказываясь теперь c альфой лицом к лицу, – я уже два месяца теку, как последняя сучка при виде тебя и мечтаю, чтобы ты наконец жёстко оттрахал мою задницу, a ты устраиваешь балет! – Чимин проезжается задницей по уже напрягшемуся члену альфы, a в глазах черти пляшут, словно приглашая присоединиться к своей безумной вакханалии.       И Юнги не сдерживается, он целует Чимина в пухлые, слегка приоткрытые губы. Целует нежно, но требовательно, и, почувствовав, как тот отвечает на поцелуй, углубляет его, проникая влажным языком в горячий рот, a Чимин отвечает ему так пылко, буквально давясь его вкусом.       Альфа тёплыми ладонями мнёт сочные половинки чиминовой задницы, омега не сдерживает стон, выгибается, прижимается своим торсом к широкой груди и обхватывает руками сильную шею. Поцелуй выходит долгим, жадным, голодным. Чувствуя, как лёгкие слегка начинает жечь от недостатка воздуха, Чимин отстраняется и откидывает голову назад, тяжело вдыхая и жмурясь от нехитрой ласки, а после смотрит прямо в глаза своему альфе:       – Я хочу тебя, – шепчет омега, покрывая шею Мина поцелуями.       – Я знаю, рыжик, – Юнги берёт его лицо в ладони и целует, a затем переходит на шею, прикусывая нежную кожу и оставляя на ней красные пятна.       Альфа стягивает c Чимина футболку и бросает её куда-то на пол, терзает пальцами чувствительные соски и тут же зализывает их, опаляя горячим дыханием. C нажимом оглаживает стройную талию своего омеги и рычит, отпуская c поводка внутреннего зверя. Он спускает большие ладони на бёдра омеги, гладит их и двигает тазом, упираясь сквозь ткань налившимся членом между ягодиц, пуская по телу Чимина мурашки, a затем подхватывает его на руки, встаёт c кресла и идёт к дивану. Омегу ведёт от действий альфы, и он чувствует, как намокает от смазки бельё вместе c брюками.       Юнги усаживает Чимина на диван, a сам чуть отходит и смотрит, как тот облизывает губы, как он дрожит, как улыбается совсем дикой улыбкой, как щурит свои лисьи глаза, что сейчас полны похоти и желания.       – Разденься, – хриплым голосом приказывает Юнги, хищно скалясь.       От этого властного тона омега распахивает глаза, не веря, что перед ним его альфа, его правильный и сдержанный Юнги, но ослушаться не смеет. Его накрывает желанием, и он пытается снять c себя оставшуюся одежду. Руки трясутся и не слушаются, когда он старается расстегнуть ширинку на брюках, ненавистный замок никак не поддаётся, и омежка хнычет, жалобно смотря на своего альфу.       – Попроси, – вновь отдаёт приказ Юнги.       – Пожалуйста, – просит Чимин, – пожалуйста…       Юнги опускается на колени, легко расстёгивает молнию и стягивает c дрожащего омежки штаны вместе c бельём, открывая доступ к промежности. Небольшой член истекает смазкой, и альфа не сдерживается, ведёт языком от самых яичек до головки, слизывая прозрачные капли. Чимин выгибается навстречу, требуя большего, приглушённо стонет и как в тумане слышит своё имя, которое шепчет альфа.       – Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? – спрашивает Юнги, наклоняясь и целуя в губы.       Чимин вдыхает запах желанного тела, облизывает губы и тянется руками к футболке альфы, пытаясь её снять, но его останавливает сильная хватка юнгиевых рук:       – Ты не ответил на мой вопрос, лучик, – ведёт языком по нежной шее, слегка прикусывая и оставляя алые россыпи.       – Да… да… – скулит омега, не в силах произнести что-то ещё.       Чимин не успевает даже опомниться, как оказывается лежащим на диване, а его альфа сидит, раздвинув его колени своими, и бесстыдно любуется его наготой.       Юнги нависает над ним, опираясь руками по обе стороны от головы, и впивается в сладкие губы. Омега отвечает c такой страстью, что альфа еле сдерживается, чтобы не войти в него сию же минуту и не растерзать это трепещущее тело. Собственный член болезненно трётся о ткань боксеров и грубую ширинку джинсов, прося разрядки, но альфа продолжает начатую им же игру.       – Такой открытый, такой нуждающийся, – альфа кружит пальцами вокруг сжавшегося колечка мышц и собирает на них вязкую смазку, – теперь ты будешь слушаться меня во всём, и сейчас ты сделаешь всё, как я скажу. Ты меня понял, Чими? – смотрит так властно и одновременно так нежно, что рыжик поджимает пальчики на ногах и тянет альфу к себе, стараясь быть как можно ближе, и быстро-быстро кивает в ответ.       – Балет, говоришь? – альфа кривит губы в животном оскале и любовно оглаживает внутреннюю сторону бёдер своего омежки, что намокли от смазки. Чимин дрожит, смотрит на него поплывшим взглядом и не понимает, как в этом человеке могут одновременно умещаться такие черты, как животная страсть, дикая властность и невероятная нежность.       Юнги встаёт c дивана, отходит к тумбе, стоящей неподалёку, и достаёт оттуда тюбик смазки и ленту презервативов. Возвращается, снимая c себя футболку, бросает на диван презервативы и смазку, a затем стягивает и джинсы вместе c боксерами, отшвыривая их куда-то в угол, и остаётся совсем нагим перед своим омегой. Чимин c восхищением разглядывает спортивное тело альфы, руки, увитые реками вен, что отчётливо просматриваются под бледной кожей, рельефные ноги, натренированные долгими пробежками и многолетней игрой в баскетбол. У Чимина перехватывает дыхание и скручивает узлом низ живота, когда он видит эрегированный член альфы: не очень длинный, но широкий ствол c вязью вен и крупной головкой, что сейчас налилась кровью от возбуждения. Омега облизывается и приподнимается на локтях, плотоядно смотря на это великолепие и пытаясь дотянуться до манящего органа, но получает лёгкий шлепок по руке.       – Не трогай, – строгое, – и потом не говори мне про балет, рыжик, – Юнги ласково поглаживает его по щеке, выцеловывая алые припухшие губы.       Он наливает на пальцы смазку, мажет ими по мокрой дырочке, смешивая c природной, и медленно вводит в расслабленный сфинктер сразу два пальца, погружая в горячее нутро по самые костяшки. Чимин вскрикивает от лёгкой боли и удовольствия, и сам старается насадиться на эти длинные умелые пальцы, которых сейчас чертовски мало.       – Не торопись, Чими, – альфа смотрит властно на своего нуждающегося омежку, – я не разрешал тебе двигаться, – он слегка сгибает пальцы и двигает ими, выбивая из груди Чимина тихие стоны и всхлипывания.       Юнги толкается пальцами мучительно медленно, то вводя их на всю длину до упора, то раздвигая на манер ножниц и растягивая упругие стеночки, второй рукой задевая чувствительные соски и оглаживая округлые бёдра и рельефный животик. Омега мечется, не в силах сдерживаться, ему болезненно мало, дырочка сжимается вокруг пальцев, прося большего и выталкивая новые порции прозрачной жидкости, что стекают по запястью альфы. Небольшой аккуратный член омежки ноет и сочится смазкой, всё это время оставаясь без ласки, и Чимин тянет руку, едва касаясь пальчиками головки.       – Разве я разрешал тебе себя трогать? – хриплым голосом шепчет на ушко Юнги и прикусывает нежную мочку. – Ты обещал меня слушаться и сделать всё так, как я скажу, помнишь, – дожидается в ответ слабого кивка и продолжает, – не трогай себя, я запрещаю тебе прикасаться к себе.       – Можно… – всхлипывает Чимин, – разреши мне касаться тебя? – c мольбой в глазах смотрит, ластится и к руке альфы льнёт, что нежно взмокшие волосы c его лба убирает и вновь по щеке гладит. – Пожалуйста, разреши…       – Хорошо, раз мой нежный лучик так просит, – Юнги расплывается в улыбке и, наклоняясь, целует омежку, a тот хватается за сильные плечи, гладит руками желанное тело, выгибается и подставляется под жаркие ласки любимых рук.       Юнги вытаскивает пальцы и снова вводит, но уже три сразу, Чимин высоко стонет, уже не сдерживая голос, когда пальцы альфы, задев простату, пускают по всему телу электрические разряды, прошибая удовольствием. Альфа отстраняется, давая рыжику вздохнуть, но не убирая пальцы из его попки. Он медленно скользит ими внутри горячего тела, надавливая на чувствительные стенки и заставляя омегу прогибаться в спине и стонать. Чимин прикусывает губу и всхлипывает, когда Юнги снова попадает по чувствительному сгустку нервов и продолжает растягивать его, вгоняя в податливое тело три пальца. Рука альфы движется уверенно и быстро, растрахивая хлюпающую от смазки дырку, каждый раз безошибочно попадая по простате. Омежка взвизгивает, протяжно стонет и выгибается в спине, впиваясь пальцами в обивку дивана, и кончает, изливаясь горячей спермой себе на живот, так ни разу к себе и не прикоснувшись.       – У тебя ещё есть время извиниться за балет, – Мин ухмыляется, глядя в глаза омеге, который только и может, что смотреть на него, облизывая пересохшие губы. – Если ты хочешь, чтобы я остановился, я остановлюсь, лучик, – Юнги любуется открывшейся картиной: его омега такой разнеженный и раскрытый, грудь вздымается от тяжёлого сбившегося дыхания, щёки раскраснелись, a мокрые рыжие волосы разметались по подушке.       – Я хочу тебя… – шепчет Чимин, изнывая от желания и нетерпения, несмотря на только что накрывший его оргазм, – хочу твой член в своей ненасытной заднице, пожалуйста…       – Хорошо, Чими, – Юнги целует его в губы и Чимину кажется, что это не тот поцелуй, который он ожидал, а тот, после которого ему хочется ещё и ещё. Чимин хочет этого мужчину, хочет, чтобы Юнги любил его, целовал, ласкал, делал всё, что только пожелает его альфа, только никогда больше не отпускал.       – Расслабься, – альфа раскатывает по члену презерватив и одним плавным движением входит в податливое тело, заставляя омежку всхлипнуть от удовольствия и такой необходимой наполненности. Член заполняет чувствительное нутро и растягивает упругие стенки, Чимин двигает бёдрами, стараясь насадиться как можно глубже, что только раззадоривает альфу, и он продолжает, вбиваясь всё жёстче и быстрее в растраханный анус. Чимин вздрагивает от каждого толчка, не отойдя ещё от первого оргазма, всё тело словно оголённый нерв, каждое движение отдаётся в его заднице острым удовольствием, но альфа не останавливается, а, наоборот, ускоряет темп. Омежка кусает губы, чтобы не кричать слишком громко, стонет, хнычет и царапает плечи своего альфы, расцвечивая их ярко-бордовыми полосами.       – Ты же не хочешь, чтобы я остановился, Чимин? – альфа обжигает нежное ушко горячим шёпотом и мощным толчком задевает простату, a Чимин жмурится, из его груди рвётся то ли стон, то ли плач, и он качает головой в отрицательном жесте. – Мой умница, такой послушный мальчик, – Юнги сцеловывает всхлипы c потрескавшихся губ, – перевернись на живот, я помогу, – выходит из распухшей дырочки, a Чимин болезненно морщится от ощущения пустоты в своей заднице.       Альфа переворачивает омегу на живот, берёт его за волосы, тянет на себя и прижимает к себе любимое тело, накрывая губы поцелуем. Чимин выгибается и подаётся назад, упираясь мокрой задницей в пах альфы. Юнги входит в тело омеги одним мощным толчком, заставляя его вскрикнуть и закрыть рот ладошкой, а после несильно прикусывает нежную шею и начинает размашисто, с оттяжкой вбиваться в омежье нутро, проникая на всю глубину. Альфа расцеловывает каждый сантиметр любимого тела, поглаживает спину, ласкает грудь, сжимает ягодицы и продолжает втрахивать омежку в диван.       Омега под ним вьётся змеёй, вырваться не может, слишком крепко его держит альфа в своих объятиях. У Чимина уже кружится голова, а по всему телу разливается приятное тепло, которое с каждой секундой становится всё сильнее.       – Ты скоро кончишь, – рокочет Юнги, наклоняясь к уху омеги и накрывая его губы своими. – Я хочу видеть это. Хочу видеть, как ты кончаешь. И ты будешь кончать для меня, лучик. Я буду жадно ловить каждый твой выдох и вдыхать его в лёгкие, потому что мне это очень нравится. Потому что ты – мой воздух.       Чимин не сдерживает стоны, которые срываются с его губ и, кажется, заполняют всю комнату. Рыжик падает лицом в подушку, его ноги дрожат, он скулит и извивается под альфой в оргазменной судороге.       Юнги рычит, кусает губы, делает несколько особенно глубоких толчков и кончает, изливаясь в презерватив. Он выходит из расслабленного тела омеги и ложится рядом. Обнимает рыжика, целуя в лоб, щёку, шею, целует нежно, ласково. Чимин переворачивается на бок, целует Юнги в искусанные губы и крепко-крепко обнимает его, прижимаясь к груди своего альфы.       – Лучик, теперь ты только мой, – гладит невесомо пальцами по спине, – и если я ещё хоть раз услышу про балет, оттрахаю так, что ноги в кучу неделю собрать не сможешь, понял?       – Да, хён, – еле шепчет Чимин, зажмуриваясь от удовольствия.       – Так-то лучше, – ворчит альфа, снова целуя своё рыжее недоразумение.