Великая сила искусства

      Вечерний город вновь очаровал столичного агента, пока они ездили, покупали еду и алкоголь. Чимин постоянно оглядывался по сторонам и внутренне восхищался. Хотя что здесь было такого особенного? Те же огни, те же дома, те же улицы, что и везде. Но может быть, всё дело было в воздухе, в близости того самого океана? Из окон такси Тэхён показывал ему интересные места и здания, а когда они приехали к Золотым Воротам, у Чимина перехватило дыхание. Да, этот вид был знаком ему по открыткам, но живьём… Он поразил Чимина масштабами и свободой, яркими красками, отражающимися в воде огнями — будто вспышками — величественного красного моста и проезжающих по нему машин. — Я посетил множество баров, но этот, похоже, лучший во вселенной, — проговорил Чимин, взволнованно дыша. И пусть в этом «баре» виски приходилось пить прямо из горла — так даже вкуснее. Тэхён польщённо улыбнулся; реакция была ему приятна. Он любил Сан-Франциско и щедро делился этой любовью. Вид, конечно, простирался изумительный. — Снимай туфли. — Тэхён подал пример, разуваясь, когда они дошли до песка на набережной. Ноги утопали по щиколотку, песок был не слишком горячим, но и не холодным. Агенты обошли несколько шумных компаний, и Тэхён остановился в спокойном месте. Кинул свой пиджак прямо на песок и подтолкнул к нему Чимина. — Садись. Давай поедим. Хватит пить на голодный желудок. Тот уже сделал пару хороших глотков, поэтому хихикал, как только босые ступни встретились с песком. — Что ты как моя мачеха, мне полдня хотелось выпить! — проворчал, но крайне очаровательно. — Сажусь, вот, достаю еду, смотри, доволен? — Доволен, — хохотнул Тэхён. — Пей, но сначала поешь. А то наутро строгий агент опять будет на меня строго смотреть, мучаясь похмельем. Он упал прямо на песок рядом, нырнул в сумку за приборами, протянул их Чимину. — Приятного аппетита. — Я в любой момент могу строго на тебя смотреть, если захочешь, — заулыбался тот. — Даже сейчас. Он пытался, но виски и общая атмосфера явно мешали, плохо получилось, скорее забавно, чем строго, особенно потому, что Чимин после сам расхохотался, а его смех золотыми колокольчиками добавил этому вечеру красок. — Спасибо, — поблагодарил Чимин. — Тебе тоже. И всё-таки принялся есть, правда, часто отвлекался. То на ночную птицу, пролетающую высоко-высоко и оповещающую о своём присутствии громким вскриком, то на огни, которые плясали в подвижной воде. То на своё кольцо. — Кстати, как тебе? — продемонстрировал Тэхёну свою руку, сунув под нос, чтобы тот лучше видел. — Очень красиво, — честно ответил тот. Не столько про кольцо, сколько про самого Чимина, расслабленного, восторженного, со слегка растрёпанной ветром чёлкой. Эту мысль следовало запить, и он сделал большой глоток, отобрав бутылку. Не стали уже коньяк брать, решили обойтись одной бутылкой виски на двоих. Когда Чимин отбирал её обратно, то совершенно случайно коснулся пальцами пальцев Тэхёна и хихикнул, потому что тихонько икнул при этом. — Хорошо, правда? — негромко спросил тот. — Я часто приезжаю сюда ночами, когда нужно подумать или, наоборот, выгнать из головы лишние мысли. Если получится, я тебя как-нибудь приведу сюда встречать рассвет. Утреннее солнце, золотящее наползающий на город туман, — тоже в своём роде незабываемое зрелище. Не такое яркое, как сейчас, но совершенно особенное. — Хорошо, — согласился Чимин, сделав ещё глоток. — Знаешь, я привык решать дела очень быстро, но почему-то мне сейчас не хочется, чтобы наше дело решилось. Я совсем с ума сошёл? Он снова икнул, уже громче, и зажал себе рот ладонью, а глаза смеялись. — Магия Сан-Франциско, — уверенно заявил Тэхён. — Тебе помочь? Потянулся к Чимину, не дожидаясь ответа, разом нарушая всё личное пространство, обхватил его голову обеими руками, мягко, но сильно нажимая за мочками ушей, чуть ниже основания черепа. — Так лучше? Чимин каким-то чудом не выронил бутылку, но пальцы дрогнули и перехватили её в полёте через долю секунды, а глаза расширились и перестали смеяться, потому что в них застыло что-то похожее на испуг молодого оленя, услышавшего хищный волчий рык из кустов. — Лучше, — выдавил он, когда понял, что икота отступила скорее от шока, чем от тэхёновских манипуляций. Тот мягко отвёл руки, отстранился и лёг обратно на песок. — Всё хорошо? — уточнил он. Не мог не уточнить, слишком уж резко у Чимина поменялся взгляд. Может, деликатнее было бы промолчать. — Я тебя не напугал? — Нет. — Чимин отвернулся, зарываясь пальцами ног в песок, мог бы — и голову бы туда засунул. — Я просто не очень люблю, когда меня трогают без предупреждения, — выговорил, слегка успокоившись, и сделал ещё один глоток. — Но всё хорошо, помогло же. — О, тогда я постараюсь придержать свою тактильность. — Тэхён зачерпнул песок ладонью, просеивая сквозь пальцы. Благо есть они уже закончили. — Хорошо, что сказал. — Можешь просто предупреждать, — отозвался Чимин и прикусил себе язык, превратившийся, кажется, во врага. — Окей, я понял. Если всё же придёшь ко мне в гости, нужно будет предупредить, чтобы на тебе никто не повис. О, кстати, историю про машину рассказывать? — Давай. — Чимин слегка расслабился, повернулся к собеседнику, устроился. — Я тоже могу что-нибудь рассказать, если захочешь. — Хочу, — легко согласился Тэхён. — Ты вот всё время вспоминаешь про своего Ким Намджуна, а у меня есть друг Пак Соджун. Он меня воспитывал с моих… — он задумался, загибая пальцы, — четырнадцати. Мы росли по соседству, и когда родителей не стало, я категорически отказался к деду в Техас ехать. Ну, и Паки взяли меня под крыло. Соджун постарше меня, он уже почти взрослый был на тот момент, я за ним ходил хвостом. Как он умудрялся с девчонками встречаться, не представляю. Но, в общем, умудрялся и довстречался до того, что у него дочь. Прелесть что за девочка, ей уже почти шестнадцать… С женой у него не сложилось, развелись, а дочь живёт с ним. Это была предыстория. Он протянул руку за бутылкой, не касаясь Чимина, глотнул и продолжил: — Примерно год назад она сбежала с парнем постарше. Романтика, первая любовь, всё вот это. Соджун чуть с ума не сошёл. Позвонил, когда я в командировке был. Шеф меня чудом потом не выгнал, на самом деле, я чуть не сорвал операцию, но вернулся. Нашёл девчонку в соседнем штате, какой-то хипповской коммуне, под наркотиками. Приволок домой… Тэхён ненадолго замолк, вновь отчётливо ощущая свой страх за ребёнка, и закончил уже скомкано: — Ну и после этого Соджун прикатил мне машину. В благодарность. На день рождения. — Как интересно получается: у тебя есть друг по фамилии Пак, а у меня — Ким, — в очередной раз удивился Чимин таким совпадениям. — Хотя, не понимаю, почему ты называешь его другом, когда он вполне может называться твоим братом, твоей семьёй. И ты очень хороший друг, кажется. Ну или брат. — Он потянулся за бутылкой, но быстро её вернул. — А что случилось с твоими родителями? Или тебе тяжело об этом рассказывать? — Так проще, чем объяснять, почему я зову его братом, а у нас разные фамилии. — Тэхён пожал плечами. — Но дома я зову его братом и считаю таковым. Он меня человеком сделал… — и вздохнул. — Родители… Они затонули на яхте, празднуя годовщину свадьбы. Хотели побыть вдвоём, меня оставили дома… Он сделал слишком большой глоток, закашлялся, отвернувшись. Рассказывать было не тяжело, но вспоминать — до сих пор больно. Наверное, всегда будет больно, даже если ещё двадцать лет пройдёт. — Теперь ты о чём-нибудь расскажи, — попросил Тэхён, глубоко вздыхая, чтобы удержать голос. «Лучше о хорошем», — осталось не произнесённым. — Мне очень жаль, — искренне сказал Чимин, посмотрел на бутылку виски, которая опустела уже почти наполовину. — Могу рассказать, как я первый раз напился. Это наша семейная трагикомедия, потому что мне было шесть с половиной лет. Как раз родилась моя сестра, родители привезли её домой и пригласили гостей, чтобы отпраздновать, потом все уснули, а я всё никак не мог заснуть. Ночью пробрался в столовую, нашёл там бутылку виски и решил, что это должно быть очень вкусно. Налил самую большую кружку, выпил в два глотка, хотя, если честно, я даже не помню, почему я не выплюнул эту гадость, ведь ну что тут вкусного, это понимаешь только в зрелом возрасте, в правильной компании и со льдом. — Он улыбнулся, зачесал растрепавшуюся чёлку назад. — Потом я почти ничего не помню, но перед тем, как меня обнаружили в бессознательном состоянии, со слов родителей, я перемыл весь дом, постирал вещи, в том числе и те, в которых пришли гости, укутал маленькую сестру и переставил её кроватку ближе к камину… Мне долго промывали желудок, и я ещё лет пятнадцать вообще не мог даже смотреть в сторону алкоголя. К концу истории Тэхён уже смеялся в голос, вытирая выступившие от смеха слёзы. — Бедный! Это же надо… Но какой ты хозяйственный, оказывается! Вечер был таким уютным, таким неожиданно откровенным, что хотелось бы остановить это мгновение. Но Тэхён посмотрел на часы и с грустью заметил: — Уже начало одиннадцатого. — У нас самолёт только в десять утра, мы ещё успеем выспаться, — почти капризно отозвался Чимин. — Да, я помню, что я говорил, но спать сейчас вообще не хочется. Давай ещё посидим? — Самолет в одиннадцать, — поправил Тэхён. — Давай, только скажи, если начнёшь замерзать. У нас постоянно туманы. А как ты познакомился со своим другом? — если никуда не надо торопиться, Тэхён был совсем не прочь послушать ещё. Чимин потёр ладонью лицо, от алкоголя оно раскраснелось, и холода он совсем не ощущал, скорее — наоборот. — Точно, в одиннадцать. Хорошо, что напомнил, я бы тебя завтра торопил и переживал, что мы опаздываем. Хотя я всегда приезжаю в аэропорт очень заранее, особенно в Вашингтоне, там всегда пробки. А с Намджуном я познакомился в академии, когда меня пригласили в бюро. Он лингвист, но мы как-то сразу друг друга в толпе заметили, может, по разрезу глаз. Намджун — умный парень, пять или шесть языков знает и учит ещё несколько. Иногда мне кажется, что у нас время в сутках течёт по-разному, у него оно какое-то особенное, потому что в один день он умудряется и поработать, и с сыном позаниматься, и рассказ написать, и в музей сходить, и книгу прочитать, а потом ещё со мной встретиться под самый вечер и пройтись перед сном, всё это рассказывая. Да, он тоже развёлся, стремительно женился, а потом так же стремительно развёлся, сына оставил себе, потому что у его матери там всё совсем плохо с социальной ответственностью. — Чимин махнул рукой куда-то в сторону. — Иногда я даже жалею о том, что он выбрал такую специализацию и мы не напарники, хотя в искусстве он разбирается побольше меня, да и вообще, весь такой… Ну, знаешь, солидный! Я бы очень хотел ему сейчас просто позвонить, жаль, что нет такой возможности. Из отеля наберу, если трубку снимет, в Вашингтоне-то уже за полночь… Тэхён выслушал внимательно, серьёзно, но свои выводы оставил при себе. Спросил только с какой-то уже не очень трезвой обидой в голосе: — Вот что им нужно, этим женщинам, а? Что твой Намджун, что мой Соджун — умные, серьёзные, состоявшиеся, заботливые. И чего им не хватает, что такие хорошие люди остаются одни? — Спроси чего полегче, — зафырчал Чимин. Потянулся к виски. — Я вообще-то не очень понимаю женщин. И мало с ними общался. Ну, мачеха и сестра — не в счёт. Ничего против я, конечно, не имею, но понимать их меня вообще как-то не тянет. Была всего одна, прекрасная блондинка, на которую я смотрел с восхищением, но мне было восемнадцать, а она — на экране. Сейчас её вообще больше нет на этом свете… — На экране? — Тэхён поднял бровь. — «Джентльмены предпочитают блондинок»? — он почти фыркнул, но тут же подсчитал даты. — Правда? Она? — Она, — кивнул Чимин. — Но первое, что я увидел, — «Зуд седьмого года». А потом «Некоторые любят погорячее», там и пропал. Папа вспоминал, как я потом прибежал к нему и расцеловал за то, что мы тоже живём в Америке. Совсем голову снесло. Сейчас я понимаю, что это было глупо и смешно, но я ведь серьёзно думал, что найду её и мы поженимся. — Ох, юношеский идеализм, — провозгласил Тэхён, запивая «тост». — Так, давай срочно о хорошем. — А давай… О Луне? — Чимин упал на спину, устроился на песке и ткнул пальцем в звёздное небо. — Она всегда такая разная, ты не замечал? Да, я знаю, почему, но я не о форме, скорее об ощущениях. Иногда она пугает, а иногда такая ласковая… Когда я не могу заснуть, я ищу её взглядом и просто смотрю. И не могу оторваться. Может быть, мне стоило пойти в космонавты? Был бы там, как Армстронг… А может быть, совсем скоро, мы будем летать туда по желанию и даже сможем там обжиться? — Я в детстве читал книги о Марсе. — Тэхён прикрыл глаза. — Тоже думал, было бы здорово оказаться там. Но тогда это казалось такой фантазией… Удивительно, да, как быстро изменился мир? Люди на Луне — реальность. Он помолчал, посмотрел на спутник земли сквозь пальцы. — Сегодня она ласковая. Идеально, правда? Ласковая луна, шум волн, который вроде тихий, но перекрывает звуки города… — Да, жаль, что время не может остановиться, — согласился Чимин, слегка жмурясь. В лежачем положении его слегка клонило в сон, всё-таки день был не из лёгких, перелёт этот ещё, смена часового пояса… — Я тоже недавно об этом подумал. Хорошее место, хорошая компания, — пробормотал Тэхён и надолго замолчал, пропуская этот момент времени через всего себя, впитывая ощущения и запоминая их. Всплывшая мысль была неожиданной и не отличалась тактичностью, но выпитое виски вполне позволило её озвучить: — Слушай, Чимин, а ты вообще с девушками встречался? — Нет, — ответ был предсказуем и тих, показалось, это не слово сорвалось с губ, а волна ударилась о камни, там, где они сменяли песок, далеко-далеко, что отсюда и не видно в темноте. — А как же… ну… — Тэхён заставил себя проглотить вопрос. — Извини, кажется, я лезу не в своё дело. — Ты про секс? — уточнил Чимин, собрав всё смущение в кулак. — Я вообще придерживаюсь мнения, что это недопустимо до свадьбы, хотя я пытался. Точнее… Намджун пытался оставить меня пьяного с девушкой наедине. Но ни черта не вышло. Дурацкая была затея, он сам потом жалел и извинялся. — О… В наше время нечасто можно встретить такую принципиальность, — заставил себя выдавить Тэхён. Надо же было что-то ответить на это заявление. Тридцать два года, престижная работа, роскошная внешность — и этот парень был девственником? Воистину, Вашингтон — страшное место, если там такое было возможно. Тэхён возблагодарил небо за то, что родился и жил в Сан-Франциско. Мысль о том, что Намджуну, возможно, стоило оставить красавчика-друга пьяным не с девушкой, а с парнем, он изгнал как недопустимую. — А у тебя сколько их было? — спросил Чимин без желания осуждать за любые цифры, просто ему было действительно интересно. Он уже был пьян, но не настолько, чтобы рассказать о том, что сам жалел и извинялся уже перед Намджуном, когда поцеловал его. Не без «поддержки» алкоголя, конечно. — Да я не считал, — как-то растерянно отреагировал Тэхён. — Я вообще довольно влюбчивый, легко увлекаюсь и по юности покуролесил, конечно. Но, знаешь, когда воспитываешь девочку, по-другому начинаешь смотреть на такие вещи. Как-то осознаннее, что ли… — Знаю, у меня ведь есть младшая сестра. — Чимин приподнялся, снова сел и протянул ему остатки виски. — Давай допьём и поедем спать? А то не видать нам завтра Алабамы. Тэхён принял бутылку, сделал пару глотков. — Давай. У тебя будет второй перелёт за два дня, это всё же тяжело. Я заеду за тобой в гостиницу утром. — Я люблю летать, — отмахнулся Чимин и быстро помог ему допить виски до дна. Удивительное дело, что после такого они не уснули прямо под мостом, а оказались в своих кроватях. Чимин очень активно собирался позвонить Намджуну, невзирая на поздний час, но хорошо, что уснул, не дотянувшись до трубки.