Великая сила искусства

      Приведя себя в порядок, Чимин вспомнил про свои планы позвонить в бюро, но Намджун его опередил и позвонил сам. В тишине гостиничного номера ещё в девять утра раздался громкий звонок телефона. Агент снял трубку у себя в номере, выслушал неутешительную новость о том, что пока ничего на этого Ли найти не удалось. Что-то такое он тоже предчувствовал, но попытка не пытка, стоило попробовать. Поэтому проснувшемуся Тэхёну Чимин с порога предложил ещё раз навестить мистера Ана. — Может, он вспомнит, как выглядел этот парень? Составим фоторобот, хоть что-то, кроме имени. Будешь кофе? Он ещё горячий, недавно принесли. — Таблетку, кофе и апельсиновый сок, — простонал довольно бледный напарник. Ведь знал же, что нельзя пить виски следом за вином. — Завтрак не нужен. — Сядь, — потребовал Чимин и вновь снял трубку уже в гостиной, чтобы заказать напарнику сок. Сходил в свою комнату за таблеткой — ему помогло достаточно быстро, Тэхёну тоже должно было помочь. Довольно скоро принесли заказ, Чимин подвинул к дивану столик на колёсиках, сначала вручил стакан воды и таблетку, потом — всё остальное. — Поесть нужно, хотя бы через какое-то время, — упрямо заявил. — Я сам пока ничего не съел, но можно взять с собой каких-нибудь булочек, ты же их любишь. Тэхён хотел огрызнуться, что любит домашнюю выпечку, но промолчал. Чимин не виноват в его головной боли. Он его пить не заставлял, только предложил. — Предлагаю этим вечером попить чаю, — слабо улыбнулся он. — Поддерживаю, можно и просто воды, — Чимин улыбнулся в ответ. — А как же бильярд с Оливией? — вдруг вспомнил. — Ох… Сначала чай, потом бильярд, — предложил Тэхён. — Или наоборот. А ты играешь? — Предлагаешь мне присоединиться? Да, я играю, у нас в отделе во что только не играют, постоянно устраиваем всякие соревнования: то футбол, то боулинг, то бильярд. И я стараюсь участвовать. Хотя меньше всего мне нравится играть в карты, потому что в них мне чертовски не везёт. — Оливия говорила, что у них в этом отеле половина команды разместилась, так что найдём четвертого игрока и можем разыграть партию двое на двое. Должно быть весело. — Тэхён отпил кофе и немного просветлел лицом. — Присоединяйся, пожалуйста. Только, — он поймал пальцами рукав Чимина и потянул его к себе, понизив голос, — не забудь про своё кольцо. — Снять или надеть? — не понял тот. — Я присоединюсь, но что если четвёртым игроком тоже будет девушка? А если… симпатичный парень? Он вгляделся в глаза Тэхёна и сам не мог ответить, какой вариант для него сейчас был бы предпочтительней. — Я бы предложил надеть, но смотри сам. Может быть, даже по обстоятельствам, — Тэхён моргнул. Он бы с радостью отказался от бильярда, чтобы отдохнуть и выспаться, но ведь пообещал уже, а обещания надо держать. — Чимин, — Тэхён убрал руку, — о нашем вечернем разговоре… Если ты захочешь, мы можем к нему вернуться. Я не буду тебе об этом напоминать, но и забывать о нём не стану. В любом случае, что было в Алабаме — останется в Алабаме, — он подмигнул. — Я пока не знаю, готов ли я продолжать этот разговор, но, — Чимин взял свою чашку и размешал в ней кусочек сахара, — спасибо тебе, мне правда повезло с напарником… И новым другом. — Мне тоже нравится с тобой работать, — Тэхён тепло на него посмотрел. — И общаться. Я рад такому другу. Будешь писать мне письма, когда вернёшься в Вашингтон? — Вообще я уже успел подумать о том, что мог бы совсем переехать в Сан-Франциско. — Чимин спрятал свою улыбку за чашкой, наблюдая за реакцией. — Но если я на это не решусь, то обещаю писать и просто приезжать в гости. — Мне нравится, — одобрил Тэхён. — Оба варианта. Но, боюсь, ты не решишься оставить своего друга в Вашингтоне. — Он сам за мной переедет, соскучится, не сможет без меня и приедет, — смеясь, сказал Чимин. — Тебе полегчало? Может, всё-таки возьмём что-нибудь на завтрак? И нужно ехать к мистеру Ану, работу никто не отменял. Тэхён прислушался к ощущениям и расплылся в улыбке. — Слушай, да, полегчало. Давай позавтракаем и начнём работать. Перед домом мистера Ана стояли машины полиции и скорой помощи. Тэхён нахмурился, побарабанил пальцами по своему колену. — Что здесь случилось? Если у него проблемы, наш разговор может затянуться… — Догадаться мы всё равно не сможем, нужно сходить и проверить. — Чимин решительно вышел из такси и дождался Тэхёна уже у входа в дом. С полицейскими у агентов бюро в любом штате и при любых условиях было что-то напряжённое в отношениях: никому не нравится, когда ты делаешь свою работу, а тут внезапно появляется кто-то «слева» и диктует свои условия. Поэтому все присутствующие стражи порядка (а их было аж трое) сразу напряглись, стоило Чимину с Тэхёном посветить своими удостоверениями и представиться. Мистер Ан лежал на полу, неподалеку от письменного стола. Врачи диагностировали остановку сердца буквально полчаса назад. Хрипящего хозяина обнаружила экономка, она и вызвала службу спасения. Чимин выслушал отчёт полицейских (старший офицер высказывал его практически сквозь зубы), прошёлся по комнате, словно сканировал обстановку. Это было крайне подозрительно, что их единственный причастный к делу, к тому же сознавшийся в связи с подделками, был мёртв в самой важной сейчас точке. — Мне нужны все документы после вскрытия, а также отчёт о том, что здесь не произошло преднамеренное убийство. Делайте свою работу, офицеры, мы более не будем вам мешать. На столе Чимин заметил чистый лист, ручка лежала рядом, как будто небрежно выпала из руки мистера Ана. Что он собирался написать? И кому? Одному Богу только известно. Выйдя на улицу, Чимин от души выругался и полез по карманам в поисках сигарет. Курил он очень редко, вот в таких случаях, когда и матерился так злобно и грязно. — Блядские лошади, ёбанная жара и полная херня с этим мать его, мистером, чтоб ему там черти сковородку пожарче сделали! Не мог он откинуться попозже, а? Да, он знал, что это слишком, но очень не любил застревать в тупике. Тэхён, несмотря на досаду и разочарование, не выдержал и заржал в голос. — Ого! Думал ли я, когда ты появился у меня на пороге, что ты так умеешь?! Ситуация была тупиковой. Теперь выйти на этого Ли Сэберо можно было бы только чудом. — Давай дождемся отчётов, хотя мне кажется, это смерть по естественным причинам. Все документы, что нам были нужны, мы изъяли. Хотя я бы ещё запросил всю бухгалтерию за последние годы по его операциям с антиквариатом и картинами. Если полиция сочтёт нужным арестовывать бумаги. Иначе придётся делать официальный запрос родственникам. Тэхён и сам достал сигареты, затянулся глубоко и предложил: — Я вот думаю, может сразу из Алабамы лететь в Лос-Анджелес? Второй коллекционер оттуда. А потом уже спокойно вернёмся домой. — Да, это хорошая мысль, но билеты возьмем на завтра, желательно днём. Нужно немного выдохнуть после этого безобразия. Ну какого чёрта он вот так взял и умер, а? — Чимин затушил сигарету о какой-то столб и выкинул окурок в урну. — Нужно ещё что-нибудь съесть. — Отлично. Перекусим, вернёмся в отель, поплаваем в бассейне и вечером поиграем в бильярд, — тут же предложил план дня Тэхён. — Может быть, нам предоставят отчёт уже сегодня. Без него всё равно мы не можем поставить здесь «точку». — Я бы не рассчитывал на это всерьёз. Ты же знаешь, они нас не любят, пока не прижмёшь, не будут сотрудничать честно. Я про полицию… Кстати, расскажешь, почему ты предпочёл работать в бюро? Ну, за обедом. Чимину нужно было немного отвлечься от той злости, которая поселилась внутри из-за неожиданного обстоятельства в этом деле. Но стоит отдать мистеру Ану должное, благодаря его внезапной кончине, Чимин и думать забыл о том, что с ним случилось накануне и что Тэхён для него самого открыл. И ведь не первый день работал, ведь уже знал, что нужно вытягивать всё и сразу, не оставлять на завтра, не предусмотрел, не рассчитал, забылся. Нужно собраться, взять себя в руки и не позволить на очередной развилке вырасти очередному тупику. Чимин не для того пришёл работать в бюро, чтобы вот так беспомощно себя чувствовать. — Я думал о полиции в своё время, но потом понял, что не хочу носить форму, — со смешком сообщил Тэхён, когда они устроились в маленьком ресторанчике и сделали заказ. — Но вообще, я просто люблю красивое, поэтому, когда мне предложили работу в бюро в нашем отделе, я тут же согласился. Знаешь, это всё довольно спонтанно происходило, — он заливисто засмеялся, — ты бы, наверное, в ужас пришёл. Никакого плана не было. А ты как попал в ФБР? Формы ему хватило в армии. Формы и оружия. Тэхён ненавидел запах пороха и горячего металла, вес оружия в руках. Тэхён ненавидел убивать людей, какими бы целями это не оправдывалось. Ненавидел, но умел. Но об этом ему было рассказать вслух не легче, чем Чимину — признать свои проблемы. — «Никакого плана не было» — это что, название фильма ужасов? — засмеялся Чимин. — Бр-р-р, наверное, очень страшный фильм! До армии я не мог определиться, куда я хочу пойти учиться, хотя мой отец был полицейским, и, наверное, выбор был сразу же очевиден. Мы договорились обсудить мою учёбу, когда я вернусь. Но пока я служил, отца не стало. Рак. — Он уже не смеялся и недолго молчал. — Поэтому я решил исполнить его мечту, стать агентом бюро. Он же по возрасту не проходил, когда стал гражданином США, а у меня были все шансы. В чём несомненный плюс нашей работы — это ранний выход на пенсию, — вновь улыбнулся, подняв стакан с яблочным соком — они же сегодня решили не пить. — Если доживём, конечно! — Мне жаль, — мягко сказал Тэхён. — Терять родных очень больно. Он предполагал что-то подобное ещё прошлым вечером, когда Чимин упомянул мачеху, сестру и Намджуна, но озвученная причина сразу сделала картину объёмнее и яснее. К этой чёртовой болезни нельзя быть готовым. — А как ты стал заниматься именно искусством? — Тэхён поспешил вернуться к безопасной теме работы. — А вот это как-то случайно получилось, — отвечал Чимин, неспешно попивая сок. — Сначала я был стажёром, как и все. В небольшом отделе по поиску предметов искусств были сложные времена, потом как-нибудь расскажу об этом. Но однажды меня направили с командой на поиски пропавших у одного коллекционера полотен, точнее, мы искали группировку, которая промышляет похищением картин… А там как-то так всё обернулось, что я стал ключевым звеном в этом деле. Словно в каком-то кино всё закрутилось вокруг меня, словно какое-то провидение заставило меня раскрутить несколько мелких зацепок, произошли случайные встречи, пригодилась помощь Намджуна, конечно, как человека, разбирающегося в искусстве побольше моего… Ну и понеслась. Потом были другие картины, подделки, драгоценности, ценные бумаги… Пришлось учиться разбираться во всём этом самому, по ходу работы. Самое сложное дело с похищением Босха из Национальной галереи было для меня и самым опасным, чуть не погиб, — он погладил ладонью правую часть груди, где спустя четыре года остался только небольшой шрам. — Но мне нравится эта специфика, гораздо интереснее, чем всякие террористы и наркоторговцы. — О, и в твоей жизни есть место случайностям, — обрадовался Тэхён. — Это точно, работа у нас интересная, да и клиентура наша в целом поприятнее, чем наркодельцы. У нас нужно головой думать, а не только ногами и силой, — он фыркнул, знал, что в этом звучит некоторый снобизм, но что же поделать, так чувствовал. — Расскажешь про Босха подробнее? Ему нравилось, как Чимин что-то рассказывал — тот выдерживал тонкий баланс между лаконичностью и интересными подробностями и очень мило оживлялся, когда говорил о чём-то ему интересном. А Тэхён всегда любил смотреть на увлёченных людей. — Неужели ты не слышал об этой громкой истории? — изумлённо спросил Чимин. — Это же было практически ограблением века! В самом Вашингтоне, посреди бела дня, унесли самого Босха! Мы очень долго расследовали эту кражу, выясняли, как такое вообще могло произойти, что сделать, чтобы это больше не повторилось… Почти два месяца ушло на поимку похитителей. А взяли их довольно простым методом: когда картину наконец решили продать, почувствовав, что страсти вокруг неё поулеглись. Я вышел на них как потенциальный покупатель, долго втирался в доверие своей поддельной историей, но в день сделки что-то пошло не по плану. Мой напарник силой заставлял меня надеть бронежилет под рубашку, но это выглядело комично и очень бросалось в глаза, мне и так еле-еле доверяли… Мы даже поскандалили по этому поводу, он рвался поехать вместо меня, потом выставил снайпера на слишком заметной точке… Знаешь, когда я падал на землю, получив пулю, я думал, какая ирония, ведь картина называлась «Смерть скупца». Ну какой же я скупец, возмущённо подумал я тогда, я же просто экономный! А когда я очнулся в больнице, то узнал, что успел подстрелить главного из этой шайки. Вообще этого не помню, помню только своё возмущение. Видимо, руки сработали вперёд головы. А дальше дело техники: остальных быстро повязали и благополучно вернули картину в галерею. Над моими откровениями Намджун, да и весь наш отдел ещё несколько недель смеялись. — Слышал, конечно, но знаю только то, что было в газетах, — рассмеялся Тэхён. — На самом деле, польщён, что работаю с человеком, который вёл это дело. Вы тогда очень профессионально работали, несмотря на все неожиданности при задержании. Я, признаться, в такие передряги с оружием на службе не попадал; как-то повезло, но задержания у нас проходили довольно спокойно. «Интересно, как будет с этим делом?» — подумал он. К вечеру никаких полицейских отчётов так и не поступило, хотя Чимин несколько раз звонил в местное отделение, в Сан-Франциско, в бюро и даже в Вашингтон с последними новостями и просьбой как-то ускорить этот процесс. Документы обещали только завтра, к обеду, не раньше, поэтому нужно было просто ждать, а заодно продемонстрировать напарнику весь свой рациональный подход к работе. Чимин занял весь обеденный стол, разложив на нём листы формата А4, ювелирно склеил их друг с другом, так что получился большой формат, а потом принялся за какую-то магию — иначе не назвать. Потому что каждая линия, каждая буква на его схеме этого дела была на своём месте — ровная, чёткая, правильная. Ему бы самому, наверное, в художники или даже инженеры с такой точностью и способностью прочертить ровную линию от одной точки к другой. Под именем Ли Сэберо Чимин поставил большой вопросительный знак, оказавшийся на стыке четырех листов, ровно по центру. Имя мистера Ана заключилось в правильный четырехугольник, с весьма заметным крестом, как на могиле. Под каждым фигурирующем в деле именем уже мелкими буквами (но не менее красивыми) Чимин выписал краткую историю, основные моменты, даты встреч и разговоров. Работников аукционного дома мистера Андерса он разделил на три основные группы: тех, с кем удалось побеседовать и кто не вызывал никаких вопросов; тех, кто их вызывал, и тех, с кем поговорить в тот день им так и не удалось. Николь Андерс, как и её брат, конечно, были выписаны крупнее своих сотрудников. Чимин оставил довольно значительное пустое место для коллекционера из Лос-Анджелеса и ненадолго оторвался от своего занятия, обернувшись к напарнику с вопросом: — Как там его зовут? — А? — отмер Тэхён, заворожённо следивший за его действиями. — Знаешь, Чимин, если я надумаю жениться, я попрошу тебя подписать приглашения на свадьбу. А нашего коллекционера зовут Алан Кармора, и, представь себе, он не кореец. Тэхён фыркнул: количество азиатов в последнее время забавляло даже его. — Признаться, я никогда раньше о нём не слышал, он как-то особо нигде не светился в кругах коллекционеров. — Намджуну я подписывал, — хмыкнул Чимин. — И чем всё это кончилось? Разводом. Он вывел имя второго коллекционера, оставив пустое место для будущей информации. — А возраст его известен? А то приедем, а его тоже уже нет в живых… Почему-то Чимин даже не удивился бы такому раскладу. Всё в этом деле было какое-то… Издевательское. Самое задевающее агента — даже не общее количество азиатов на сантиметр листа, а вот этот, конкретный, под чьим именем красовался знак вопроса. Чимин всегда составлял подобные схемы, при каждом деле. И никогда он так долго не смотрел на одно имя, не чувствовал за ним чьей-то нахальной усмешки, как сейчас. Правда, часто к завершению дела вся его красиво выстроенная схема превращалась в хаос: что-то было перечеркнуто, переписано, стёрто. Но он не был бы собой, если бы перед финальным отчётом не перерисовывал каждую такую схему начисто, прикладывая ко всем остальным документам по делу. Даже не ради чьей-то похвалы, а потому что в каждом деле Пак Чимина должна присутствовать красивая и понятная схема. — Нет, к сожалению, только адрес, — Тэхён смотрел в центр схемы, взял другой лист бумаги и начал заполнять его ровными столбцами иероглифов. — Какой же это «Ли»? Не знаю даже, имеет ли это значение, но… Это «Ли Сэберо» звучит как вызов. Нарочитое несоответствие резало ему ухо, словно уже в имени было зашифровано что-то… Что-то, что он не мог понять. — Жаль, что ты не знаешь китайского, — посетовал он, когда начал вторую колонку. — У меня никаких ассоциаций пока не возникает. Но буду думать дальше. — Давай позвоним Намджуну, он знает, — предложил Чимин и только после этого взглянул на часы. — У них ещё десять вечера, навряд ли он уже спит. Набрать? — Ого, так поздно? Давай, посоветуемся с ним, а потом бильярд, — Тэхён потянулся всем телом. Тогда Чимин отложил ручку и дотянулся до телефона. Трубку снова снял Ханбин, Намджун оказался в ванной, поэтому Чимину пришлось минут десять общаться с ребёнком, что его отнюдь не расстроило. Этот мальчик был для него кем-то вроде племянника, как и дочь Соджуна для Тэхёна. Серьёзный, но иногда безумно хаотичный, прыгающий с темы на тему, открытый миру — Ханбин был весь в отца. И тоже любил поболтать с Чимином. Его звонкий голос был слышен даже Тэхёну, сидевшему рядом. И рассказы про комиксы тоже слышны. Когда, наконец, к трубке подошёл Намджун, Чимин даже не сразу вспомнил, по какому поводу, собственно, позвонил. — Интересные у вас запросы, конечно, — заметил тот, устраиваясь поудобнее. — Только почему вы решили, что фамилия китайская? Она может быть и корейской, и вьетнамской, и английской, и даже норвежской. Чимин повторил всё это на всякий случай своему напарнику, придвинулся к нему ближе, переместив трубку к другому уху, чтобы не приходилось пересказывать, а Тэхён сразу услышал слова, доносящиеся из неё. Тэхён придержал его за талию и примостил подбородок на его плечо, каким-то очень естественным жестом. — И как понять, с какой мы имеем дело? — Ну, так-то по написанию. Которого, как я понимаю, у вас нет, — хмыкнул Намджун. — Погодите, а в документах о продаже картин нет подписи? — Есть, но, разумеется, на английском, — вклинился Тэхён. — В Японии такой фамилии же быть не может? Имя-то явно японского звучания. — Никак не может, вы совершенно правы, — немного мягче, с улыбкой сказал Намджун, услышав незнакомый голос, но сразу догадался, кому он принадлежит. — Только толку-то мало, это может быть фальшивая фамилия, как и полотна, которые он продал. Чимин ещё вчера ввёл своего друга в курс дела, ведь он ему доверял и много сотрудничал. Намджун сидел в своём кабинете и занимался переводами, но как часто он помогал Чимину — сложно сказать. — А на английском там какое написание? Какие буквы? — уточнил он, чуть погодя. — L-e-e, — по буквам ответил Чимин, отделяя каждую. — Тогда точно корейская или китайская, остальные варианты отпадают. — А есть какие-то известные китайские или корейские семьи с этой фамилией? — вслух подумал Тэхён. — Мы с вами до конца следующего месяца разговариваем, я так понимаю? — усмехнулся Намджун в трубке. — Это вторая по популярности китайская фамилия. Конечно, есть, вам из какой области начать перечислять? Тэхён щекой потерся почти об ухо Чимина, сдвигая щекотавшие его волосы, и предположил: — Художники? Бизнесмены? Чёрт, мы так ни к чему не придем, я даже не представляю, с чего начинать. — Дайте мне день, я пришлю вам факс, — предложил Намджун. — Но не думаю, что это будет полезно: на то, чтобы их всех отыскать в ближайший год, потребуется задействовать всех наших сотрудников из бюро, включая ваше подразделение в Сан-Франциско. — Да уж, это слишком затратно, — кивнул Чимин, соглашаясь с его словами. — Ладно, Намджун-а, спасибо за помощь, нам пора собираться, у нас впереди бильярд с Оливией. Поцелуй Бинни от меня, хорошо? Завтра позвоню. — Оу, ну удачного вам бильярда. С Оливией. Был рад помочь, хорошего вечера, — сказал Намджун и отключился, чтобы тут же поцеловать сына в макушку, как Чимин и просил. Чимин встал, чтобы вернуть трубку на место, а затем обернулся к Тэхёну. — Я переоденусь и пойдём, хорошо? Вы вроде договорились на половину десятого? Как раз успеваем. Уже у себя в комнате он провёл рукой по своему плечу, а потом почему-то улыбнулся.