Великая сила искусства

      Оказалось, что без участия бюро купить билет на ближайший рейс — та ещё задачка, но Чимин кое-как с ней справился, поэтому и прилетел уже ближе к утру. В пять часов до полудня стоял под домом Тэхёна и просто ждал, когда там зажжётся свет, хоть и ужасно замёрз, конечно, — по ночам уже было прохладно. Но дождался он Соджуна, тот вышел из дома на пробежку и буквально наткнулся на столичного агента. Хмыкнул, скривил губы, покачал головой. — Вот и второй дурак, — пробормотал он, бесцеремонно схватил Чимина за плечо и запихнул в дом. — Ты давно стоишь? Он вчера не возвращался. Через минуту Чимин уже был в кухне, замотанный в тёплый халат поверх костюма, а Соджун наливал ему чай. — Нет, вот только подъехал, — соврал Чимин, пытаясь согреть руки о чашку. — А когда Тэхён вернётся, он не говорил? Я его дождусь. Могу побыть в его части дома, — он опустил голову. — Только не говори, что он просто не хочет меня больше видеть! — Если тебя интересует мое мнение, кого он и хочет видеть, то это тебя, — фыркнул Соджун. — Он вернётся только вечером, наверное. Остался на ночь на работе, ждал какого-то звонка… Можешь перехватить его там или подождать здесь. Но сначала я тебя покормлю. Он говорил, быстро взбивая яйца и добавляя в них сливки. — Если хочешь, прими душ, чтобы согреться. Так быстро забыл о наших туманах? — Быстро собирался, — тут Чимин был честен, хотя даже из вещей с собой ничего не взял, времени не было. — Спасибо, а можно я немного посплю? В комнате Тэхёна. Ведь всю ночь же не спал, того и гляди прямо за столом вырубится. — Конечно. Сам там разберешься, хорошо? — Соджун спрятал улыбку, отвернувшись. Через полчаса Чимин был накормлен, ключ — выдан, а сам Соджун смог отправиться на свою пробежку, которую, конечно, пришлось изрядно сократить. Но если младший будет доволен, чёрт-то с ней, с пробежкой. Чимин вновь поблагодарил его, помыл за собой посуду и направился в соседнее крыло дома, там ему уже всё было знакомо, в том числе — и кровать Тэхёна, куда он прилёг, всё-таки приняв душ. Он заснул далеко не сразу, хотя очень хотелось. Голова была ватной, веки — тяжёлыми, но он так привык спать в этой кровати с Тэхёном, что не мог заснуть без него. А потом его всё-таки отрубило, до самого вечера. Рабочий день тянулся невероятно долго, долгожданного звонка из Вашингтона — может, это просто что-то по работе? Нет причин так надеяться, — так и не прозвучало, хоть Люси вечером и говорила, что звонили несколько раз. Из-за ночёвки на узком диванчике в кабинете и разочарования Тэхён чувствовал себя совсем вымотанным, даже уехал домой раньше обычного, решив, что его рабочий день начался сегодня в семь и всё нужное он сделал. Он добрался домой, стараясь следить за дорогой, прошёл через полутёмную гостиную — когда он раздвигал шторы в последний раз? — бросил портфель и поднялся в спальню, чтобы остановиться на пороге и крепко зажмуриться до цветных кругов перед глазами. Он бы решил, что допился, но не пил уже неделю, держа данное Соджуну слово. Но чем ещё объяснить спящего в его постели, на его подушке, под его одеялом, Чимина — он не знал. Тэхён неслышно подошёл к кровати, опустился перед ней на колени и осторожно, невесомо коснулся нежной щеки, в очередной раз поражаясь мягкости кожи Чимина. Тот забавно причмокнул губами, потом внезапно перевернулся на спину, потянув Тэхёна за руку к себе, упрямо и сильно, даже в полусне. Тот поддался словно зачарованный, опустился на кровать рядом и со вздохом, больше напоминающим сдерживаемое рыдание, совершенно неделикатно сгрёб напарника в объятия вместе с одеялом, крепко прижимая к себе. — Задушишь, — ласково мурлыкнул проснувшийся от такого Чимин, вновь перевернулся на бок — хотя это было нелегко в таком крепком объятии — и устроил руку на талии Тэхёна. — Сколько сейчас времени? — Начало седьмого, — отозвался Тэхён автоматически, прижал его ещё крепче и зашипел в макушку: — Задушу? Да, задушу, загрызу и снова задушу! Чиминни, ну как ты… — Тэхён оборвал себя. Это уже было неважно. Все его переживания были уже неважными, потому что вот сейчас Чимин был с ним. Тёплый, сонный и нежный. И не поцеловать его, такого, было невозможно. Так Тэхён ещё не целовал. Раньше всё же старался как-то держаться и выражал поцелуями нежность, принятие и ласку. Сейчас он говорил поцелуем о другом — о том, как скучал, как ему было тоскливо, как он рад, до безумия рад, что Чимин здесь. Сейчас Чимин тоже был рад и тому, что поддался порыву и приехал, и тому, что созвониться так и не получилось. Потому что нежное «прости меня, Тэхён-а!» так идеально вписалось между поцелуями, осталось между их губами, имея свой особенный привкус — ни одна телефонная трубка не передала бы этого. Чимин даже не успел подумать о том, что серьёзно сбил себе режим дня этой внезапной поездкой и сном до вечера в чужой постели. Не знал, как потом будет уезжать снова, сейчас было только то, что он повторил несколько раз: — Прости, пожалуйста… — и целовал Тэхёна уже сам, полностью отдаваясь моменту, на что тот отвечал тихими стонами. — Прости, я не должен был давить на тебя, — тот с трудом отстранился на несколько дюймов. Погладил Чимина по щеке и признался, — я так не хотел с тобой расставаться, что чуть не потерял… Он ткнулся лбом в плечо и вдруг глухо сказал: — Если ты не изменил своего мнения о свадьбе, мне нужно тебя отпустить… — Я соскучился по твоим рукам, — Чимин прижался к его плечу щекой. — По твоим объятиям. Если я всё-таки перееду сюда, в Сан-Франциско, мы будем очень-очень часто видеться. Мы будем вместе работать, Тэхён-а! Я хочу работать только с тобой. Я могу даже поискать дом в вашем районе, поближе к тебе, будем вместе ездить в отделение и обратно. Ты мне очень нужен, я не успел понять, насколько, пока не уехал… У меня никогда не было такой тоски по другому человеку, и я никогда так не боялся того, что могу быть не нужен тебе, что ты меня не простишь и не захочешь меня больше слышать. Я боялся этого до одури… И я так сглупил, просто бросив всё и оставив тебя. Он выдохнул и прикрыл глаза. — Я не изменил своего мнения о свадьбе, но ты для меня гораздо больше, чем просто друг и напарник. И даже не брат, потому что это совсем уж преступно — так целоваться с братьями. Давай всё будет вот так? Мы не будем искать нашим отношениям определение, но будем вместе? Как сейчас… Я обещаю, что если вдруг я передумаю насчёт переезда к тебе, ты узнаешь об этом первым. И если ты сам будешь по-прежнему этого хотеть, мы будем жить вместе. Но точно не сейчас. И я не могу сказать, что это обязательно случится. Не буду обещать этого, не буду заставлять тебя просто ждать. Ладно? Тэхён слушал его, не перебивая, поглаживал по спине, прижимался щекой к щеке. — Ты никогда не должен бояться того, что будешь мне не нужен, Чиминни, — тихо сказал он, — потому что ни одного человека я не любил так, как тебя. Это какое-то огромное чувство, как океан, оно куда больше и глубже, чем просто романтическое. Я иногда чувствую нас как нечто единое, как две половины одной души, — он смущённо фыркнул, пряча лицо. — Я не готов потерять тебя снова. Давай будем вместе, Чиминни, на твоих условиях. Я готов ждать, приезжать к тебе в Вашингтон, если ты захочешь, мне просто нужно слышать тебя, говорить с тобой, держать тебя в руках. Только не исчезай снова, пожалуйста, не бросай меня без единого слова… — Больше не буду, — это Чимин мог очень искренне пообещать, потому что ему самому было от своего поступка очень плохо. — Ты успел поужинать? Давай сходим куда-нибудь, поедим? А потом вернёмся сюда и будем спать. Я пока не брал обратный билет, но у меня всего пара выходных… Я вернусь в Вашингтон и попрошу перевести меня в Сан-Франциско на постоянной основе. Всё равно у меня пока нет там важных дел, после того случая шеф меня явно ограждает от чего-то серьёзного, сижу бумаги перебираю целыми днями… Пока не определюсь с домом, поживу в отеле, мне хватит сбережений. — Ты всегда можешь пожить здесь, — Тэхён приложил палец к его губам, призывая помолчать и дослушать. — Не ругайся, выслушай. Я могу перебраться к Соджуну на это время. Не отказывайся сразу, просто подумай об этом. Никто здесь не будет тебя беспокоить, даже я, честное слово. Он нехотя отпустил Чимина и поднялся с постели. — Пойдём поужинаем, ты, верно, страшно голодный. Кто дал тебе ключ? Тебя покормили? Только не к Соджуну в ресторан, я пока не готов к его комментариям. Не хочу отвлекаться. Чимин тоже поднялся и попытался вспомнить, почему он решил оставить всю одежду в ванной и лёг в постель совершенно голым. — Соджун и дал, я встретил его утром у дома, он накормил меня и дал ключ, — проговорил Чимин, оглядываясь в поисках того, чем можно было бы прикрыться. Ничего не нашёл и фыркнул: — Отвернись, пожалуйста! Тэхён кинул в него халат, отворачиваясь. Не задержать взгляд на соблазнительно-гибкой фигуре было тяжело. — А что у тебя на работе нового? Может, введешь меня в курс дела, пока едим? — попросил Чимин уже из ванной, пока одевался. — Приду к твоему шефу завтра и буду расписывать ему, какой я ценный сотрудник несмотря на то, что облажался ранее, — он хихикнул, высунув голову из дверей. — Тэхён-а, я если что шучу! — По нашему направлению ничего, — Тэхён тем временем менял рубашку на свежую. — Меня сейчас в период затишья попросили помочь ребятам из контрабанды наркотиков, я последнюю неделю с ними. Он поймал Чимина на выходе из ванной, нажал пальцем на кончик его носа и строго сказал: — Ты не облажался. Рано или поздно наш Ли Сэберо всплывет где-нибудь ещё, и тогда мы его не упустим. — А вдруг он уже мёртв? Мало ли, с людьми это часто бывает, — поспорил Чимин. — Хотя тогда дело просто закроется само за сроком давности, правда, это будет ещё нескоро, а пока оно единственное, которое я не довёл до конца. Это, знаешь ли, серьёзно бьёт по моему профессиональному самолюбию. И раз вы пока с наркотиками связаны, я могу вообще пару недель отпуска взять, попрошу принять меня на работу к вам попозже. Пока буду нормально перебираться и дом выбирать. — Ты мне это рассказываешь? — хохотнул Тэхён. — Про самолюбие? У меня нераскрытых дел тоже до этого не было. Этого парня от нас спасёт только смерть, потому что я и через пять лет буду готов вонзить зубы ему в загривок и притащить в федеральную тюрьму. — Такой ты хищный, — промурчал Чимин, снова ластясь к нему. — Обожаю в тебе эту черту. — Ой, не подлизывайся, — смущенно зафырчал Тэхён. — Пойдём уже, покормим тебя. А потом домой и спать. Впервые за долгие две недели выспаться, согревая друг друга и оберегая объятиями от всего мира, — это было бесценно.