Великая сила искусства

      Буквально в тот же вечер в вашингтонское бюро позвонили из Сан-Франциско, требуя своих агентов обратно, потому что там для них появилось срочное дело. И Чимин буквально зубами выгрызал право лететь прямо сейчас же, не дожидаясь завтрашнего дня. Не дай бог он снова пропустит звонок Юнги, находясь в самолёте! Чонгук мог бы посадить их обоих на свой специальный рейс или полететь обратно с ними, но он же уже сказал, что у него были здесь какие-то дела. Было бы странно, если бы всё внезапно изменилось. Поэтому он просто отвёз парней в аэропорт на ночной рейс, пообещал, что наведёт порядок в доме, отгонит служебную машину в бюро завтра утром и сам скоро вернётся. Чимин был счастлив, что им подвернулся случай вернуться в Сан-Франциско, но недоволен их успехами. Ему хотелось лично задавать сенатору вопросы, добиваться ответов и смотреть ему в лицо. Хотелось потопить его, раскопав о нём что-нибудь нелицеприятное, передавать скандальные статьи журналистам и наблюдать за тем, как этот человек корчится от боли. В конце концов, хотелось закончить хоть одно дело с достоинством, но раз уж вызвали, то надо было лететь. И какая-то часть его самого этого жаждала больше, чем исхода дела о «Кружевницах». Чимин любил Вашингтон, он там вырос и сформировался как личность. Но его дом теперь был в Сан-Франциско. Там был Намджун с семьёй, там были все вещи Чимина, там была семья Тэхёна, по которой он тоже соскучился, особенно по милой Астрид и её тефтелькам. Там он сам чувствовал себя гораздо свободнее и правильнее. Оттуда, в конце концов, было гораздо ближе до Денвера. И разница во времени — всего час. Чимин просил у Чонгука, чтобы тот передал Юнги, если тот будет звонить, что нужно искать его в Сан-Франциско. И Чонгук тогда как-то странно улыбнулся, но пообещал, что обязательно передаст. Чимин же не знал, что Юнги сейчас там, и что вполне может случиться встреча. Чонгук точно собирался намекнуть об этом Юнги, когда снова услышит его голос. Возможно, даже позвонив ему сам, не дожидаясь семи. Он хотел сказать, основываясь на собственном опыте, что личная встреча не сравнится и с десятком телефонных разговоров. Но это, конечно, уже только самому Юнги решать. Буквально сразу же, после прилёта, агенты поспешили в бюро. А оттуда — в галерею известного им всем Чона. Именно он и поднял панику, когда его недавно полученный в подарок Караваджо вдруг начал тускнеть и разваливаться… — Сначала я испугался, что что-то случилось с моим зрением, — причитал Хосок, проводив агентов к полотну. — Но потом испугался ещё сильнее! Пришлось показывать её экспертам, оказалось, что не я один это вижу. И тут я вспомнил о том, что писали в одном журнале о деле в Вашингтоне… Вы же знаете это дело? О «Кружевницах»? Он и не подозревал, что знакомые ему агенты знали это дело лучше многих других. — Что же это получается, это тоже копия? Но как? На неё есть все документы, она приобретена в Риме, находилась в частной коллекции, пока владелец не решил с ней расстаться. Её подлинность подтверждена и в Италии, и здесь! Ким Сокджин заплатил за неё безумные деньги, а потом — и за отправку её мне… Я не верю, что такое может происходить. Просто не верю! Господа агенты, ну что же вы молчите? Её можно как-то спасти? Что это вообще такое? — Господи, — только и смог выдохнуть Чимин, глядя на уже знакомые ему признаки «болезни» красочного слоя. Да, он мог тут же предложить готовое решение этой проблемы. Но вот слов у него пока не было. — Господин Чон, позвольте нам познакомиться с документами о продаже, — попросил Тэхён. Левый глаз у него подёргивался, и он старательно отворачивался от Караваджо. — И мы бы побеседовали с покупателем, с господином Кимом. Ким Сокджин нашёлся у себя в кабинете, в котором, кажется, детских рисунков стало ещё больше, и не только авторства Ханбина. Маленькая девочка восседала на подушках и старательно рисовала на белом муаре стены что-то понятное только ей. Сокджин встал навстречу агентам и заулыбался. — Простите, увлёкся и не слышал, как вы пришли. Прошу, садитесь. — Я принесу вам чаю или кофе, что будете? — Хосока до сих пор потряхивало, но он старался держать себя в руках. — Заодно схожу за документами. — Кофе, — кивнул Чимин, переглянувшись с Тэхёном, но не спешил садиться, отвечая улыбкой Сокджину. — Познакомите нас с принцессой? Им ещё не доводилось встречаться, Чимин только по телефону слышал новости, что семья Намджуна стала ещё больше. И только это его сейчас хоть как-то отвлекло от тяжёлых мыслей, когда он увидел прелестного ребёнка. Агент Пак спокойно относился к детям, но это — к чужим. Очень любил того же Ханбина. И свою сестру обожал, особенно когда она была маленькой. Испытывал невероятную гордость за все её успехи, водил в школу, помогал с уроками, защищал — был очень хорошим старшим братом. Сейчас она выросла и перестала нуждаться в его заботе, у неё была своя семья и любящий муж… Но сердце Чимина замерло, вспоминая, как это — держать на руках маленькую принцессу, беззащитную, с глазами-звёздочками и крохотными пальчиками. — Наша Эрин. — Сокджин улыбался так гордо и счастливо, словно этот ребёнок был смыслом и средоточием его жизни. — У неё, конечно, есть няня, но мне так трудно с ней расставаться, что мы часто ходим работать вместе. Агент присел на корточки, протянув к девочке руку. — Здравствуй, Эрин, я — Чимин, — он заулыбался ещё шире. — Чудо какое, она похожа на тебя, Сокджин! И правда, как с него лепили. Малышка одобрительно загудела и потянулась к кольцу на его пальце. Красивому и сверкающему. А Сокджин нежно, мелодично рассмеялся. — Очень похожа, так же любит красивое. Тэхён тоже присел рядом, пополняя свиту маленькой принцессы, заулыбался девочке, взглядом спросил у Сокджина разрешения и подхватил её на руки. — Какое потрясающее чувство! — восхищённо заворковал он. — Астрид слишком быстро выросла. Эрин стукнула его кулачком — а нечего хватать на руки и поминать других девочек — но густая челка Тэхёна ей понравилась. Ей вообще нравились люди: они всегда ей улыбались, носили на руках и говорили ласково-ласково. Чимин покрутил кольцо на пальце. Да, не за этим они, конечно, пришли, но как тут устоять — протянул руку Сокджину, чтобы тот оценил. И очень многозначительно посмотрел ему в глаза. — Тиффани? — главное тот ответил одним взглядом, вспыхнувшем ласковой радостью. А вслух пожурил мягко. — Я решу, что наш салон вам не понравился. Все свои украшения ты выбираешь не здесь. — Сегодня же что-нибудь присмотрю, — неожиданно решил Чимин. — Для супруга. Но сначала давайте поговорим о Караваджо… Чон Хосок как раз вернулся с подносом, поставил его на стол, отдал документы агентам и протянул руки к ребёнку. — Можно я её возьму? Она меня успокаивает. Эрин заулыбалась знакомому человеку, который всегда веселил её, и Тэхён с сожалением передал малышку. — Я нашёл его в частной галерее в Риме, — начал рассказывать Сокджин. — Картина прелестная, нам всем сразу понравилась. У меня даже сомнений не возникло в том, что это оригинал, подлинный Караваджо. Её историю по документам проследили до восемнадцатого века. Я решил, что это будет замечательное украшение галереи, таких старинных картин у нас ещё не было. И нам нужно было что-то красивое, чтобы поднять себе настроение. Этот Амур — воплощённое лето, солнце и свет. Чимин внимательно изучал документы, стараясь слишком не отвлекаться на воплощение солнца и света в руках Чона Хосока. Он всё ещё надеялся, что и до него очередь дойдёт. — Я постараюсь успокоить вас — спасти её можно. В Вашингтоне есть отличный реставратор, точнее — в Нью-Йорке, он как раз работает сейчас над одной из копий «Кружевницы». И весьма успешно. Но, похоже, мы и правда имеем дело с целым синдикатом, — заключил он, глядя на Тэхёна, обращаясь только к нему сейчас. — Не мог же один человек так идеально подделать и Веласкеса и Караваджо? Может, это просто совпадение, какая-то бракованная партия красок, но… Это вряд ли. Скорее всего, это целая организованная структура, промышляющая фальшивыми полотнами. Но я пока не совсем понимаю — это замысел или роковая ошибка, что их гениальные копии так себя ведут со временем? — Я не верю в такие совпадения, — Тэхён над его плечом всматривался в сертификаты подлинности и документы на вывоз картины. — Надеюсь, Амур доживет до встречи с реставратором, — вздохнул Сокджин. — Не хотелось бы его терять, даже если это не Караваджо. И дело даже не в деньгах… Его взгляд стал мечтательным. «Спящий Амур» возвращал его самого в самый счастливый месяц жизни, месяц, что они провели в Италии. Разумеется, самый счастливый в прошлой жизни — той, где ещё не было Эрин. — У нас есть формула фиксирующего состава, — заметил Чимин. — Если всё будет очень плохо, можно попробовать привлечь ещё кого-нибудь… Он чуть не ляпнул то, что не все бы в этой комнате поняли и оценили. И прикусил себе язык. — Мы не будем забирать её в бюро, но документы нам нужны. Сделаем копии. Будем разбираться. И… Сокджин, можно мы придём к вам в гости… завтра? Мы давно не виделись, очень хочется просто посидеть по-дружески, пообщаться. — Нужно, — уверенно сказал тот. — Обязательно приходите. Завтра суббота, очень хороший день для встречи. Можно посидеть дома, можно выбраться на природу. — Дома, — улыбнулся ему Чимин. — Мы у вас ещё не были после того, как вы переехали. Я столько слышал об этом доме, что ночами плохо сплю, пока не увижу его вживую. Тэхён, у тебя еще есть какие-нибудь вопросы? Я беру документы, и мы можем идти? — Ты ещё что-то хотел, — напомнил тот, — из украшений. Господин Чон, покажете мне, что у вас нового? Хосок кивнул, поднимаясь. — Да, точно, — Чимин расплылся в улыбке. — Встретимся тогда внизу, я постараюсь не слишком долго выбирать. Господин Ким, я весь ваш, посоветуйте мне что-нибудь очень изящное. — Хосок, отдай Эрин господину Паку, пожалуйста, она будет помогать, — улыбнулся Сокджин. — В каком направлении будем выбирать? Чимин перехватил девочку в свои руки и счастливо вздохнул, как будто сам почувствовал себя новоиспечённым отцом. — Не кольца, не браслеты, — задумался он. — Что-нибудь на шею? Подвеску, кулон… Что-нибудь не слишком броское, но чтобы грело душу. — Прошу, господин Ким, пойдёмте, — Хосок галантно открыл перед Тэхёном двери. — Знаете, я бы попросил вас забрать эту картину до выяснения обстоятельств, но поскольку это подарок моего партнёра, я даже подумать об этом не смею. — Забрать её всё равно придется на реставрацию, как только наш специалист закончит с нынешней работой, — пообещал агент. — Всё же Дега был вашим счастливым талисманом. Что Констебл, что Караваджо не приносят покоя в эти стены. — Я уже начинаю бояться знаменитых живописцев, — усмехнулся Хосок. — А как вы относитесь к современному искусству? Недавно у нас открылась целая экспозиция общества русских художников. Там представлены изумительные картины Лазухина, Бобрицкого, Гороховца… Пойдёмте, я покажу. Они неспешно рассматривали картины, некоторые из них Тэхёну очень нравились. Беседовали о графике Бобрицкого, когда Сокджин и Чимин с принцессой на руках спустились со второго этажа. — Держите нас в курсе, — попросил Сокджин, а Эрин оставила поцелуй на щеке Чимина. — До встречи! — Завтра обязательно позвоним перед приездом, — пообещал тот. Всё это напоминало дружескую, даже какую-то семейную встречу, а не деловой визит по поводу расследования. Но как только Чимин вышел с Тэхёном из здания, то сразу спросил: — И что ты думаешь по поводу этого Амура? — Я бы и сам решил, что это Караваджо, — напарник нахмурился. — Это действительно кажется делом рук очень хорошо организованной группы, причём международной. И я не верю в бракованную партию красок, они же явно незаводские. Ты видел результаты экспертизы, краски и холст соответствуют началу семнадцатого века. — Наверное, нам надо составить какой-то перечень всех подделок, известных нам, как-то это упорядочить. Может быть, ещё пообщаться с художниками? И по поводу холстов — особенно. Где их вообще сейчас можно достать? Это же безумно дорого! Одного такого художника Чимин, конечно, знал. И сжал в кармане брюк коробочку с подарком для него. Он же завтра позвонит? Не исчезнет без следа из-за того, что Чимин не ответил в среду? Агент тряхнул головой, прогоняя эти мысли оттуда. — Поедем домой? В бюро завтра утром, нам надо отдохнуть, мы толком не спали. — Завтра суббота, — напомнил Тэхён. — Лучше уж разгрузить голову и оставить всё до понедельника. О, ты слышал, что в понедельник нам обещают представить нового шефа отделения? Вроде как его прислали из центра? — Чёрт, точно! С этими днями в подвале у меня всё перепуталось. Новый шеф? Да, я что-то слышал, надеюсь, он не будет ставить нам палки в колёса, а то у нас с тобой такой стиль работы, — Чимин приобнял напарника за плечо, — своеобразный. — Я тоже надеюсь, — поддержал Тэхён. — Слышал, в Лос-Анджелесе единственного сотрудника, кто занимается культурными ценностями, вообще перебросили на другую работу. С новым руководством всегда волнительно. Поэтому давай отдохнём, а завтра с утра дома посидим над списком. Они даже не успели поужинать, как раздался телефонный звонок. Тэхён ругнулся, поднимая трубку. — Если ваша фамилия не Ким и не Пак, перезвоните через час, — рявкнул он. — Поесть не дадут! Юнги ошарашенно посмотрел на телефонную трубку, из которой доносились короткие гудки. Но голос он узнал, он уже говорил однажды с этим человеком, видимо, тем самым Тэхёном. — Чимин, мясо готово. Астрид принесла тефтельки и салат. Давай ужинать! — Как же хорошо дома! — улыбался тот, усевшись за стол. — Удобно, всё есть и кормят. Приятного аппетита, Тэхён-а! — И тебе! Соджун звал к себе, но я отговорился тем, что мы очень устали. Надо будет зайти на днях, может, в воскресенье, если завтра в гости к обоим Кимам? Если мы зайдем к Соджуну завтракать, обедать мы уже не сможем. — Ты совершенно прав, — согласился Чимин, уплетая за обе щёки. — Нужно зайти к ним в воскресенье, я соскучился. Кто бы мог подумать, что здесь, в Сан-Франциско, он так быстро обретёт и дом, и семью. — В Вашингтоне неплохие стейки, но морепродукты здесь лучше, и специи разнообразнее, — приговаривал Тэхён. — И вообще еда вкуснее, даже если дома делать. Вроде делаешь одно и то же, а здесь вкуснее. Тебе, кстати, звонили буквально перед ужином. — Да? — Чимин хлопнул глазами. — Кто? — Не Намджун, — Тэхён подложил ему тефтельку. — Я попросил перезвонить. А то засядешь с телефоном! Ты ещё с Вашингтона за живот держишься, я бы тебя вообще к врачу потащил. Так что сначала поешь как следует. — За живот? — Чимин словно и не отслеживал этого, удивлённо моргнув. — А-а, Тэхён-а, я просто так успокаиваюсь. У меня ничего не болит, не переживай. И спасибо, что ты меня кормишь и заботишься, но в следующий раз спрашивай, пожалуйста, кто звонил. Вдруг это срочно? Вдруг это Юнги? — Вот и я подумал, а вдруг это Юнги? И прощай ужин тогда, часа полтора на телефоне будешь. Если это он — перезвонит. Тэхён поднял руки ладонями вверх и обезоруживающе улыбнулся. — Чиминни, правда, исключительный случай. Мы поели перед вылетом и съели по булочке за весь день. Я не склонен к такому самоуправству, ты же знаешь. Что я, не понимаю, что ты меня с потрохам съешь, если звонок важный? — Съем, — согласился тот. — И да, иногда я забываю о еде. Мыслям об этом просто нет места в голове. Их там очень много, ты же знаешь. — Знаю, — Тэхён энергично кивнул. — Я человек примитивный и послан тебе судьбой, чтобы ты не забывал есть. — Ой, не только для этого ты мне послан. Налить тебе вина? — Давай, пожалуйста, — Тэхён даже поленился вставать за бокалами, доверил это другу. — Нам ещё не пора пополнять запасы? — Давно пора, — заметил Чимин, откупоривая бутылку. Скоро бокал был у Тэхёна в руке, посуда — в раковине, вся еда — в желудке, а Чимин устроился со своим бокалом поближе к телефону. — Надо, наверное, что-то подарить нашим Кимам. Просто так, почти без повода. Не идти же в гости с пустыми руками? Может, игрушки для детей? Кстати, правда Эрин чудесная? — Заедем по пути в торговый центр, — предложил Тэхён. — Купим взрослым вина, детям — игрушки, может, книжку интересную Ханбину выберем. Эрин… — он зажмурился, — такая принцесса. Очаровательная девочка. Я очень за них рад. — Оглянуться не успеем, как будем отгонять от неё женихов, — с улыбкой вздохнул Чимин. — Я сомневаюсь, что у меня когда-то появятся свои дети, но с чужими так приятно возиться… Ханбин был совсем маленьким, много плакал, а на руках у меня засыпал, стоило его только взять. И такой крошечный, а глаза серьёзные-серьёзные. Намджун меня готов был у себя поселить, лишь бы я ему давал отдыхать. А теперь вот, пожалуйста, в школу скоро пойдёт — а казалось, что только вчера свои первые шаги сделал. — Это правда, — Тэхён свернулся в кресле. — А Астрид? Только недавно я подкидывал её к потолку и кормил с ложечки, а теперь она водит машину, готовит нам еду и встречается с мальчиками. Дети растут слишком быстро…