Великая сила искусства

Телефон зазвонил ровно через час, Тэхён даже на часы посмотрел, а Чимин вздрогнул, потому что задумался и едва не облился вином — это случилось как-то неожиданно и очень громко. Но трубку он снял тут же. — Алло? — Прости, что я вне графика, — мягко мурлыкнул Юнги, — но я не дозвонился в среду. И в четверг. — Привет, дорогой, — мурлыкнул Чимин в ответ и одними губами произнёс Тэхёну, что он обязательно помоет посуду, как закончит. А пока он устроился поудобнее на подоконнике рядом с аппаратом, поджал колени к груди и перехватил поудобнее трубку. — Прости, что я не мог ответить. Был… в плену. Ну, а что же ему — врать, что ли? — Я с тобой поседею, — странным тоном отозвался Юнги и спросил строго: — Ты поел? Ты свободен сейчас? — Да, — сразу на все вопросы ответил Чимин. — Мы можем говорить сколько угодно. — Хорошо. У тебя десять минут, чтобы одеться. Накинь куртку или плащ, вечер прохладный. Жду тебя на улице. Погуляем перед сном. Юнги отключился так же неожиданно, как позвонил, и Чимин едва не свалился с подоконника вместе с трубкой. — Тэхён-а, я помою посуду… Чуть позже! Когда вернусь! — Да я уже домываю, — выглянул тот из кухни. — Что случилось? — Убегаю собираться, Юнги пригласил меня погулять! Он, видимо, приехал в Сан-Франциско. Чимин подлетел к напарнику, допил вино залпом, поставил пустой бокал к остальной посуде и чмокнул Тэхёна в щёку перед тем, как умчаться в свою комнату. Он впервые в жизни так быстро собирался на встречу с Юнги. — Если будешь ночевать не дома — позвони! — крикнул Тэхён ему вслед, улыбаясь. — Прости, что с посудой так вышло, с меня утром завтрак! В крайнем случае — в воскресенье утром! Чимин снова его поцеловал, уже перед тем, как выбежал на улицу в джинсах и тонком джемпере с V-образным вырезом. Куртку поверх он всё-таки накинул. И коробочку с подарком захватил. Как чувствовал, что скоро они увидятся снова. Юнги уже ждал его на другой стороне улицы, в лёгкой серой ветровке и светлых джинсах — почти мальчишка. Подошёл, оглядывая цепко и внимательно. — Вроде цел, — заключил он и вдруг застенчиво улыбнулся. — Надеюсь, ты любишь цветы. Увидел по дороге и не удержался. В широкой ладони словно сам собой появился крохотный букетик белых фиалок, почти бутоньерка, и Юнги, потянувшись, приколол их к куртке, отчего Чимин замер со слегка растерявшимся видом. — Спасибо, — пробормотал он, точно смутился, коснулся кончиками пальцев нежных цветов и взял супруга за руку. — Ты всё-таки здесь! В Сан-Франциско… Ты здесь, Юнги, я так рад!.. Я так переживал, что не смог тебе ответить в среду. Гадал, что ты мог обо мне подумать, как ты мог расстроиться и переволноваться. Но да, я цел, всё хорошо, я сам виноват, можно было этого избежать… И толку от этого тоже было немного. Но ты здесь, а остальное уже не важно. Куда пойдём? — А уж как я переживал, — пробурчал Юнги и крепко обхватил его пальцы. — Ты здесь живёшь, ты и решай, куда мы пойдём. Расскажешь о своих приключениях, или это государственная тайна? На самом деле, он боялся услышать — тогда он точно сорвался бы в Вашингтон, не дожидаясь, когда подействует присланная сенатору записка. За Чимина он был готов убивать голыми руками. — Да там нечего рассказывать, это просто провал, — тот улыбнулся, сжимая его пальцы. И вот так вот — за руку, вёл по улице, сам не зная куда. Просто шёл в вечерних сумерках со своим супругом по тихому району, словно они жили вместе и правда решили пройтись перед сном после ужина. Не хватало только какой-нибудь собаки, бегущей рядышком. Или даже двух. — Мы решили выяснить побольше информации о нашем подозреваемом, а угодили прямо в подвал. Может, это всё закончилось бы как-то иначе, но нас отпустили, видимо, когда выяснили, что мы агенты. Совершенно идиотская история, даже не смешная, — он улыбался, поглядывая то на лицо Юнги, то на их переплетённые пальцы, то на ноги, шаги которых были неспешны и совершенно точно в каком-то общем ритме и гармонии. — А потом нас вызвали сюда. У нас ещё одна разваливающаяся картина. Только это уже не Веласкес. И я хотел у тебя проконсультироваться по поводу холстов и красок. Это же безумно дорого покупать старые материалы? Где их вообще сейчас покупают? Вряд ли в обычном магазине. Но я не встречал ничего подобного в продаже даже на чёрном рынке. Может, просто не обращал внимания… — А кто это? Что за художник? — полюбопытствовал Юнги. — Что до холстов… Я думаю, есть мастера, которые могут сделать на заказ, — он пожал плечами. — Есть много источников, в которых написано, как это делается, технология трудоёмкая, конечно, но нет ничего нереального. То же самое с красками. Конечно, у разных художников были свои секреты, но это вопрос опыта, практики… Опять же, если ты делаешь такую копию на продажу, ты воссоздаёшь картину не в том виде, как она была, а в том, что она сейчас из себя представляет. А это время, слои лака, краски всё равно выглядят чуть иначе, и нужно найти оттенок, близкий к нынешнему. — Это Караваджо, — ответил Чимин. — Приехал к нам из Италии, — остальное он решил не уточнять. Слишком хороший был вечер, неожиданный, чтобы в нём звучало имя одного хозяина галереи. Не было ему места в этой прогулке. — И я прекрасно понимаю, что всё можно подделать, но все эксперты, с которыми мне удалось обсудить и Веласкеса, и Караваджо, хотя тут я преувеличиваю, ведь видел лишь документы, но все уверены, что это именно оригинальные полотна. Как раз из-за холстов и красок. Сколько же нужно работы, чтобы такое воссоздать? Неотличимое! Я уверен, что если бы все эти картины не начали разваливаться, никто так бы ничего и не понял. Вообще не представляю, сколько человек над всем этим работало! Как это организовано? Кто эти чёртовы гении? Юнги хмыкнул. — Если бы я подделывал великих мастеров, — медленно сказал он, — я бы ограничил круг лиц, посвящённых в это. Чем больше людей вовлечено, тем больше шанс проколоться. Кто-то где-то что-то сказал, не подумав, кто-то счёл, что его обделили, — и вот, вся организация сыпется как карточный домик. Или за этим должен стоять великий организатор, — он светло улыбнулся Чимину, — способный держать всю эту систему. Вроде тебя. — Меня? — агент взмахнул ресницами. — О, дорогой, ты мне льстишь. Я отлично организовываю пространство, вещи и факты, ну, ещё парочку людей. Но целую толпу я точно не организую. Учитывая, что каждый человек несёт в себе свой хаос — это физически невозможно. Не под силу мне, привыкшему избегать хаоса. Он улыбнулся в ответ и стремительно, неожиданно поцеловал своего супруга прямо посреди улицы. Недолго, чтобы если что никого из случайных прохожих не смутить. Но глаза после этого весьма хаотичного действия заблестели ещё ярче. — Я не верю, что всё это мог сделать кто-то один. Так гениально подделать двух разных живописцев! Кто это должен быть? Человек, чьи руки поцелованы богом? И человек ли он вообще? Юнги коснулся своих губ, словно всё ещё чувствовал прикосновение, даже когда Чимин отстранился. — На самом деле, между Караваджо и Веласкесом не так много разницы, — заметил он. — Оба они — мастера барокко, и хотя мадридская школа, несомненно, имела свои отличительные особенности, между ними всего полвека разницы, что в масштабах того времени не так уж и много. Строго говоря, художник, способный подделывать Веласкеса и того же Пикассо, изумил бы меня куда больше. — Я надеюсь, завтра на нас не свалится разваливающийся Пикассо! — в сердцах воскликнул Чимин и повёл супруга дальше на холм, свернув с улицы в сторону небольшого парка. Там было уютнее в мягком и тёплом свечении фонарей, словно смущённо прячущихся вдоль деревьев по дорожке, уходящей куда-то вверх. — Кстати, Юнги, а завтра ты ещё будешь здесь? Когда ты возвращаешься в Шеридан? — У меня ещё кое-какие дела, — тот мягко погладил ладонь пальцами. — Ещё несколько дней. Может быть, останусь до понедельника или вторника… Хочешь встретиться завтра? — Хочу, — кивнул Чимин, останавливаясь под одним из фонарей. — Хочу не расставаться с тобой как минимум до понедельника. И ещё хочу подарить тебе кое-что. Я не думал, что мне посчастливится так скоро это сделать. Он достал свободной рукой коробочку из кармана куртки и положил её в раскрытую ладонь Юнги. — Я специально не выбирал ничего на твои руки, чтобы тебе не мешало работать. Надеюсь, тебе понравится это пёрышко. Оно такое… Красивое. Лёгкое. И очень изящное. Не будет мешать? Посмотри… И можно я надену его на тебя? — Можно, — выдохнул Юнги и открыл коробочку. Кулон мог бы считаться крупным, но был настолько ажурным и изящным, что казался невесомым. — Чимин, как красиво… Юнги засиял глазами и наклонился, откидывая волосы с шеи, чтобы Чимин мог застегнуть цепочку с украшением. А потом стиснул пёрышко пальцами на мгновение, словно желая поверить в его реальность. — Спасибо. Он прижал Чимина к себе самым естественным жестом, крепко, сминая цветы, ткнулся губами куда-то над ухом и повторил: — Спасибо, любовь моя. Чимин обнял в ответ, расплывшись в счастливой улыбке. — Пожалуйста, любовь моя, — отозвался, жмурясь. — Будем считать, что оно утиное. Моя утка пролетала над тобой и уронила на тебя перо. И там же тихонько, щекочуще засмеялся в шею Юнги. — Спасибо, что не что поосновательнее, — фыркнул тот, но даже это нелепое воспоминание заставляло улыбаться. Чимин скользнул губами по тёплой шее и нагрел её сильнее своим дыханием. — Пойдём, я покажу тебе красивый вид с этого холма. И звёзды… — Ещё чуть-чуть, — взмолился Юнги, сжимая его в руках. Только сейчас, когда он чувствовал Чимина, его дыхание на своей коже, его волосы под своей щекой, понемногу отпускало. Да, Чонгук почти успокоил его звонком, но это было совсем другое. Теперь Юнги знал и чувствовал, что с Чимином всё в порядке. Это было очень важно — держать супруга в руках, и Юнги даже глаза закрыл, чтобы не отвлекаться ни на что. Тот сладко вздохнул, не отстраняясь и даже не пытаясь. Даже когда мимо них кто-то прошёл по дорожке — Чимин не разжал рук и не отошёл. Он не мог отпустить, даже когда слегка смутился. Никак не мог. — Я очень хочу тебя поцеловать. Очень долго целовать тебя, Юнги… — признался тихонько. — Я тоже, — шепнул тот. — Давай отойдём с тропинки? Или поднимемся на холм? Где меньше людей? — На холме их, наверное, много, там красивый вид, — выдохнул Чимин и потянул Юнги за собой, куда-то под дерево. Подальше от света, прохожих и даже холма — куда-то под тот холм, где в полумраке обвил его шею руками и замер за мгновение до поцелуя. — Я соскучился по твоим губам… Он сказал это почти в полный голос, как-то неожиданно низко для себя, как-то отчаянно, поцеловал после того, как произнёс это — и поцелуй говорил гораздо больше, чем самые искренние слова. Юнги раскрыл губы ему навстречу, застонал в поцелуй тихо и нежно, прежде чем подтолкнул Чимина к дереву, вжал с силой в шершавую кору, подставив ладонь под его затылок, удерживая рукой, грудью, бёдрами — всем собой. Стон Чимина утонул на губах супруга, но был услышан, его несдержанность была услышана. Язык скользнул к языку и вызвал на ласковый, но жаркий бой, в правилах которого не было никаких правил. Как же Чимин соскучился по этому вкусу, а прошло-то всего ничего. Как же он был зависим от подобных поцелуев, от которых землю выбивало из-под ног! Поцелуи перетекали один в другой, только изредка прерываясь, чтобы оба могли глотнуть воздуха, сердца звучали громко и гулко. — Я думал, погуляю с тобой перед сном и провожу домой, — хрипло зашептал Юнги на ухо, обхватил губами мочку и тут же поцеловал шею. — Дурак, да? Как тебя отпустить? — Дурак, — ласково и со смешком отозвался Чимин, прикусил губу, чтобы снова слишком громко не застонать, но прижимал супруга крепче. — Не отпускай меня, не отпускай, любимый… — Ты ж только сегодня вернулся, да? — Кого Юнги убеждал? — Ты же, верно, устал и хочешь отдохнуть? — Я тебя сейчас здесь закопаю, — уже почти рыкнул Чимин. — Я уже успел немного отдохнуть, а если бы и устал, то не бегал бы, собираясь за десять минут… Он вытянул шею, подставляя её под поцелуи. — К тому же все выходные впереди, ещё отдохнём… — К тебе или ко мне в отель? — сдался Юнги. Можно подумать, у него были шансы, когда он прижимал к себе Чимина так крепко и нежно разом. — Ко мне — ближе, — мурлыкнул агент. Ну, придётся, конечно, объясняться с Тэхёном, но, может, он уже у себя в комнате и не выйдет их встречать? Надежды Чимина не оправдались. Когда супруги подошли к дому, рука в руке, Тэхён допивал вино, сидя на крыльце. Прищурился удивлённо и встал навстречу, оценивающе глядя на человека, что так знатно помотал нервы его родственной душе. — Быстро вы вернулись, — улыбнулся он Чимину и перевёл взгляд на гостя. — Привет. Я Ким Тэхён. — Мин Юнги, — представился тот, глядя тепло и спокойно. — Рад личному знакомству. — Да, вы наслышаны друг о друге от меня, — Чимину стало очень волнительно, как будто он знакомил Юнги сейчас с родителями, с семьёй. Впрочем, почему «как будто»? Ким Тэхён и был его семьей. — Мы немного устали ходить, — ну надо же было оправдаться чем-то приличным, чтобы следом добавить уже со смешком: — И очень захотелось долго целоваться. Мы постараемся быть не слишком громкими. — Заходи, — Тэхён открыл для Юнги дверь и кивнул, приглашая внутрь, перехватив Чимина за плечи. Сжал на мгновение и зашептал в ухо: — Я переночую у Соджуна. Если вам что-то понадобится, у меня в тумбочке есть всё необходимое. Шумите в своё удовольствие. Он отпустил друга и улыбнулся. — Завтра мы едем в гости, помнишь? Я приду вас будить не позже десяти. — Я обещал завтрак, — засиял Чимин и добавил одними губами: — Спасибо! Утянув Юнги наверх, Чимин всё ещё светился, как лампочка. — Да, мы завтра собирались пойти к Киму Сокджину, пойдёшь с нами? У него такая очаровательная дочь! Ты должен с ней познакомиться! А… Как ты вообще относишься к детям? — слегка запоздало уточнил, проводя его в свою спальню с нежно-жёлтыми стенами и белыми утками напротив кровати. — Я немного умер, — напомнил Юнги, с интересом оглядываясь. Ему нравился этот дом, он был уютным, светлым и тёплым. Всё, что он успел увидеть, пока разувался и поднимался наверх, говорило о людях, что здесь живут. — Не уверен, что Ким Сокджин оценит моё возвращение из мёртвых. Чимин подвёл Юнги к своей постели, усадил на неё и принялся снимать с него ветровку. Конечно, кроме как сидя у него на коленях, это иначе было не сделать. — Он… знает, что ты жив. — Как-то виновато прозвучало. — Он догадался. Мы много говорили о тебе и о том, что я к тебе чувствую… А потом были эти акварели и выставка, которую он помогал организовать. И сегодня я купил у него вот это, — Чимин погладил перо на груди супруга. — Он знал, что я покупаю это для тебя и даже помогал выбрать. Я могу уточнить, когда завтра будем собираться, могу ли я прийти не один, но, пожалуйста, давай пойдём вместе? Иначе мы до понедельника пробудем здесь, — и хихикнул, впрочем, ничего не имея против. — Не то чтобы я возражал, — пробормотал Юнги, крепче обнимая. Он задумался на мгновение, но никакого внутреннего протеста не ощутил. Во-первых, это был Ким Сокджин. Во-вторых, Юнги и правда хотел пойти с Чимином к его друзьям, познакомиться с ними, увидеть супруга в новой обстановке. — Хорошо, давай пойдём вместе. Чимин подтолкнул его, падая сверху, прижался всем собой, сжав в руках. — Ты самый лучший, — проговорил он в шею, но лежал так недолго, несколько секунд, а потом приподнялся, сидя на бёдрах и решительно стянул с себя всё, кроме джинс. — Смотри, рисунки ещё не совсем стёрлись… — Всего-то неделя прошла, — зашептал Юнги, обводя пальцами иероглифы. — Ещё немного продержатся… Какой ты красивый, — выдохнул он, глядя с восхищением и нежностью. — Такой красивый, Чимин, глаз не отвести… Джинсы были совершенно, ужасно лишними, и Юнги потянулся расстегнуть их, чтобы, приподняв супруга, стянуть прочь. — Вот так совсем хорошо, — заявил он, оглаживая медовую кожу. И, помня о прошлых просьбах, ласково куснул над ключицей. Чимин сжал его голову руками, так пронзительно застонав, так радуясь уже знакомым цветным пятнам перед глазами, так желая большего, так стремясь ко всему Юнги всем телом. Стремясь остаться с ним без одежды в своей постели и вновь быть с ним так близко, как ни с кем и никогда, чувствовать его всем собой, каждой клеточкой дышать им, целовать его везде без устали и стеснения и ни о чём не думать в блаженстве. — Юнги… Давай я сразу принесу всё, что может нам потребоваться, — прохрипел он, сладко вздрагивая от его укусов. — Давай, — согласился тот, быстро поцеловав, прежде чем отпустить. Он успел раздеться и аккуратно развесить их одежду на спинку стула. Подумать, что в этой комнате очень не хватает кресла. Откинуть покрывало и сложить его тоже. Никогда время не тянулось так медленно, или это Юнги двигался так быстро, ожидая? Вернувшегося Чимина он сразу засунул под одеяло и навис сверху, целуя нежные тонкие веки. — Да, — прошептал тот, улыбаясь. — В постели гораздо удобнее. Задержал дыхание и провёл ладонями по любимому телу, огладил спину и бёдра, медленно выдыхая и чувствуя каждую секунду этого простого, но долгожданного прикосновения. — А то ведь я уже почти решился любить тебя под деревом, — и хохотнул очаровательно дерзко. — Кора, муравьи, бр-р-р! — картинно содрогнулся Юнги и притих, снова сжимая его крепко-крепко. — Пожалуйста, не надо больше попадать в плен, — попросил он. Чимин вздрогнул уже по-настоящему. — Хорошо, я постараюсь, — прошептал, прикрыв глаза. — Прости, что заставил тебя переживать… Он зарылся в волосы, ласково сжал, поднимая голову супруга к себе. — Так хорошо, что ты приехал, Юнги… И оказался в моей постели. Знаешь, как часто я о тебе здесь думал? Как много раз я это представлял — тебя под моим одеялом? Хочешь, я покажу тебе всё, что я представлял? Всё, что мешало мне спать? — Буду счастлив это узнать, — очень серьёзно ответил Юнги. — Возможно, у меня даже возникнут новые предложения… — Я их все очень тщательно рассмотрю, — а Чимин наоборот — смеялся, потому что не мог быть серьёзным, когда снова был так счастлив. Не получалось. — Но сначала тебя самого… Чонгук прилетел в субботу утром, очень рано. Весь дом ещё спал, но Соджун, по традиции проснувшийся раньше на пробежку, увидел его, выходящего из такси, и поспешил открыть ему двери. Всеми силами Чонгук отбивался от завтрака и даже кофе, сказав, что очень хочет доспать с Тэхёном. Удивился, что его парень сегодня спит здесь, в этом крыле, потому что у Чимина гости. Но в итоге забрался к Тэхёну под одеяло, не разбудив своим появлением, жадно сгрёб его в свои руки и проспал с ним так ещё несколько часов. Чимин не отследил, во сколько они уснули, сколько он вообще проспал, но внутренний будильник поднял его без двадцати десять. Он позволил себе ещё немного расслабленно полежать рядом со своим сладким супругом, любуясь солнечными лучами, пробивающимися сквозь шторы на кровать и выбравшими себе волосы Юнги, чтобы теряться в них. Чимину очень хотелось приготовить самый лучший завтрак, самый вкусный кофе и принести в постель, чтобы разбудить супруга и поцелуями, и ароматами. Поэтому пришлось всё-таки встать и даже накинуть халат. Мало ли Тэхён вернётся, чтобы разбудить их. Юнги заворочался, приоткрыл сонные глаза. — Уже утро? — он, как кот, прикрывал нос рукой от щекочущих лучей. — Ужасно… — Поспи ещё немного, — ласково сказал Чимин, задёрнув шторы поплотнее. Наклонился и поправил на нём одеяло, поцеловал куда-то в нагретые солнцем пряди. — Я приготовлю завтрак, поспи, дорогой. А потом я вернусь к тебе и разбужу. — Это самое лучшее пробуждение, — заявил Тэхён, щекоча Чонгука под рёбрами. — Проснись, счастье моё! Он не слышал, когда тот пришёл, не ждал раньше понедельника, но проснувшись рядом, в любимых руках, ощутил, каким спаянным и цельным всё стало в нём самом. — Почему ты вообще спишь здесь, а не у себя? — пробормотал Чонгук, просыпаясь. — Только моё уважение к твоему дому удержало меня от незаконного проникновения. А что бы я подумал, если бы не нашёл тебя в спальне? Соджун сказал, что у Чимина какие-то гости. Что это за гости, которые вынудили тебя уйти сюда? Конечно, он догадывался, но предпочитал услышать это от Тэхёна, крепко вжимая его в себя и дыша самым вкусным ароматом с утра — его кожей. — То есть взломать дверь в Вашингтоне ты не постеснялся, а залезть ко мне в окно в Сан-Франциско не решился? — хохотнул тот и заинтересованно спросил: — А что бы ты подумал, не найдя меня? — Что ты спишь с кем-то другим, пока меня нет, — фыркнул Чонгук, прикусил тонкую кожу на шее под ухом и повторил это действие несколько раз. — Сан-Франциско проснулся бы весь от моего рычания! Тэхён отвесил ему подзатыльник и неуловимым движением отстранился, глядя жёстким тёмным взглядом. — Надеюсь, больше я не услышу никакой подобной глупости, — сухо сказал он. — Я, может, и влюбчивый, но патологически верный. — А какой суровый, когда голодный! — заулыбался Чонгук, притягивая его обратно очень нагло. — И совсем шуток моих дурацких не понимает… М-м, ну можешь укусить меня куда-нибудь? Только не бей и не смотри на меня так, я действительно пошутил очень неудачно… Не сердись. Хотя когда ты сердишься, ты такой… Необыкновенно красивый! — Я всегда красивый, чурбан! — рыкнул Тэхён, распластавшись на нём. — Не буду тебя бить, не буду кусать… и целовать не буду. Целых пятнадцать минут, — решил он, потому что знал, что на большее его самого не хватит. — Кстати, который час? Чимин пришёл с Юнги, и я решил их не смущать. Я обещал их разбудить к десяти. — Уже половина одиннадцатого, — заметил Чонгук, взглянув на часы. — С Юнги? Вот это интересно… Он сжал Тэхёна в руках, перекатился на спину и заулыбался. — Пойдём, разбудим? — Пойдём, конечно, — согласился тот и подарил ему ещё один очень строгий взгляд. — Но ты должен вести себя как паинька, не смущай мою родственную душу. А то знаю я тебя… Он рассмеялся, прижался щекой к его плечу, довольно вдыхая. Какое прекрасное утро! — Ещё чего, — нагло ухмыльнулся Чонгук. — Твоя родственная душа уже ничему не удивится, а Юнги смутить я тем более не боюсь. И вообще, я отказался от кофе и завтрака, но теперь понимаю, что зря. Я ужасно есть хочу. Сделаешь мне кофе, тигрёнок? В глазах Тэхёна мелькнуло жадное чувство, словно он хотел бы предложить начать с чего-то другого. И предложил бы, будь они в своём крыле. Но Тэхён тоже очень хорошо чувствовал территорию. — Сделаю, — пообещал он. — Вставай. Когда они пришли, Чимин с Юнги всё-таки выбрались позавтракать на кухню и сидели там напротив друг друга. Чимин разошёлся, приготовив завтрак — как знал, что нужно больше еды. — Доброе утро, — поприветствовал Чонгук и просто сел рядом с Юнги, заняв последний третий свободный стул на маленькой кухне. — Ты уже здесь? — Чимин хлопнул на него глазами и подскочил, чтобы достать ещё одну тарелку. — Хотя чему я удивляюсь. Иногда я думаю, что у тебя есть какая-то сверхспособность перемещаться между городами со скоростью, недоступной для обычных людей. Как там это Намджун называл?.. — Телепорт, — подсказал Чонгук, усмехнувшись. — Доброе утро, — Юнги сонно моргнул. Даже утренний кофе пока его не до конца разбудил. — Чему ты удивляешься, и правда? — Тэхён посмотрел на стол, но остановился у кофеварки. — Чимин, тебе варить? Тот посмотрел в свою полупустую чашку, а потом — в чашку Юнги. — Да, на нас обоих, пожалуйста. Мы не выспались, — и заулыбался очень счастливо. Обычно люди переживали, если не высыпались, но только не в случае Чимина, который был страшно этим доволен, потому что причина его сегодняшнего недосыпа сидела у него на кухне, ела его завтрак, а впереди у них снова было несколько дней рядом. Поспать можно как-нибудь потом. — Юнги я уже посчитал, — хохотнул Тэхён. — Значит, на всех. Юнги, молоко, сливки, сахар? Вкусы остальных он уже давно прекрасно знал. — Чёрный, — скрипуче отозвался тот, моргнул ещё раз и добавил: — Пожалуйста. Первую чашку Тэхён поставил перед Чонгуком, вторую — перед Юнги, у которого был такой вид, словно он уснёт прямо здесь. Его проблема была не в позднем засыпании, а в раннем подъеме. Чонгук приподнялся с места, чтобы ухватить Тэхёна, поймать его за руку и притянуть к себе на колени вместе с его чашкой. Можно было бы поставить на эту кухню наконец четвертый стул, отодвинув стол от стены. Но, кажется, Чонгука такой расклад устраивал куда больше. — Руки заняты, корми меня, — заявил он очень даже нагло улыбаясь, держа в одной руке Тэхёна, а в другой — свой кофе. — Они всегда такие, — улыбнулся Чимин в сторону Юнги. — Не обращай внимания. Кстати, а мы к Сокджину поедем все вместе? — Ничего без меня не сделает, — заворчал Тэхён, сделав глоток. Оставил чашку и взял вилку. — Открывай рот, дитя! Он закинул руку на шею Чонгуку, чтобы не свалиться. Да, придётся брать поочередно то кофе, то вилку, но и что с того? — Наверное, стоит предупредить его, — предложил он Чимину и требовательно спросил. — Чонгук, поедешь с нами в гости? — К Сокджину? Конечно, поеду, что за вопросы, — тот послушно открывал рот и жевал с аппетитом. А ещё умудрялся поглядывать на Чимина, замечая, какими глазами тот смотрит на Юнги, как подкладывает еду к нему в тарелку и как светится, ярче чем солнце за окном. Чонгук догадывался, что этого парня переполняют чувства к его давнему деловому партнёру, но только сейчас мог увидеть, насколько они светлые, нежные и настоящие. — Дорогой, хочешь мы ещё полежим? Мы можем поехать туда к обеду, я предупрежу, но у нас ещё есть время… Кажется, вторая чашка кофе сделала свое дело, потому что Юнги обвёл кухню уже вполне осмысленным взглядом, словно только сейчас заметив других людей. — Лучше не надо, — мягко сказал он. — Я снова усну и буду ходить мрачной совой весь день. Но ты отдохни. — Потом, — легко отмахнулся Чимин. — Нужно же ещё в торговый центр съездить, купить подарки детям и вино для взрослых…