Великая сила искусства

      Объявление в газете появилось в то утро. Очень похожее на ответ, на той же полосе, в той же газете, в новом её выпуске, только не в стихах, а в форме китайской идиомы, которую Намджун прекрасно знал и легко прочёл. «Разлитую воду не соберёшь» гласило объявление. Услышав это, Чимин тяжёло вздохнул. — Похоже, эта госпожа Шан не собирается с ними встречаться? А про неё саму удалось что-то выяснить? — Слишком мало информации, пока ещё работаем над этим, — отозвался Намджун. — Но карьера у неё, конечно, стремительная. Говорят, она богатая наследница знатного рода, но про её прошлое до приезда в Америку вообще ничего нет. Если она — та, кто нам нужен, нам придётся очень сильно постараться, чтобы её как-нибудь прижать. Сомневаюсь, что она будет с нами сотрудничать на добровольных началах. — Понял, — кивнул Чимин. — Мы ещё кое-что выясним, и я тебе перезвоню, — пообещал он. А положив трубку, смотрел на напарника. — Сколько времени? Позвонишь Кокоми? Может, им удалось что-то выяснить? — Уже, наверное, можно, — Тэхён посмотрел на часы и набрал нужный номер. Он был очень мрачен и нервно крутил карандаш в пальцах, когда ему ответили. — Кокоми? Это Ким Тэхён. — Это Сара, — голос второй девушки звучал чуть строже. — Но я в курсе, можете поговорить со мной. Если кратко, то госпожа Шан была чем-то очень недовольна в пятницу, а она редко бывает недовольной. Да, она строга, но повышает голос на сотрудниц в очень редких случаях. Они до сих пор в шоке. Что-нибудь ещё нужно выяснить? — Сара, — повторил Тэхён. — Извини, пожалуйста. Скажи, что-то известно о прошлом госпожи Шан? Кто она такая, из какой семьи, где жила раньше, чем занималась? Мужья, любовники, дети, родственники? — Пока я не могу ответить, но насколько я знаю, она не замужем и детей у неё нет. Нам потребуется ещё какое-то время, чтобы выяснить запрашиваемую информацию, и это может занять больше, чем один день. Господин Ким, а когда господин Чон вернётся? — Спасибо, Сара. Он вам нужен? — Тэхён напрягся, плотнее сжал телефонную трубку. — У вас что-то случилось? — Нет, всё в порядке, но я предпочла бы обсудить с ним кое-какие детали, — отозвалась девушка. — Пусть он хотя бы позвонит. — Я обязательно ему передам, — пообещал Тэхён. — Ещё раз спасибо. Кстати, Сара, можешь дать мне телефонный номер и адрес салона? — Конечно, записывайте, — девушка продиктовала ему необходимую информацию. — А по какому номеру можно связаться с вами? Тэхён назвал его и положил трубку, попрощавшись. — Эта женщина была недовольна в пятницу. Повышала голос на подчинённых, — он снова покрутил карандаш. — Вероятно, не замужем. Информацию будут искать дальше. Он бросил несчастный карандаш на стол и зашипел: — Воду разлитую не соберёшь! Чёртовы весенние игры! Для них это всё развлечение, да? Утончённая китайская прелюдия? Они похитили человека! — Уже лето скоро закончится, — пробурчал Чимин. — Но похоже, что ты прав — развлекаются от души. Что будем делать? — Чимин, — напарник повернулся к нему, откидывая свободолюбивую чёлку с лица. — Я сейчас очень плохо выгляжу? Тот удивлённо моргнул. — Нет, — отозвался он. — Ты немного не выспался и немного злой, но выглядишь ты хорошо… А почему ты спрашиваешь? — Кажется, мне очень надо наведаться в салон красоты, — медленно сказал Тэхён. — Поправить причёску, сделать какую-нибудь маску, знаешь… Синяков на лице нет? Не хотелось бы портить Чонгуку репутацию. Чимин приблизился к нему, рассматривая. — Синяков нет. Мы поедем в Сан-Франциско прямо сейчас? — Мы поедем в Сан-Франциско, — Тэхён помахал пальцем, сделав упор на первом слове. — А вы будете присматривать за цирком здесь. Как тебе такой план? — Вы с Чонгуком? — Чимин прищурился. — Но я… Ладно, — вдруг решил он. — Это хороший план. — Говори, пожалуйста. Что ты хотел сказать? — Тэхён предпочитал по возможности обсуждать до того, как что-то делать. — Я думал, что мы с тобой напарники, — фыркнул Чимин. — Но это глупая фраза… Мы же не перестанем ими быть, если разделимся на какое-то время. — Ну ты что? — Тэхён распахнул глаза и сгрёб его в объятья. — Чиминни, ты что? Конечно, мы напарники, о чём ты вообще говоришь? Если бы дело было в статуэтке, я бы вообще не переживал, неделей позже, неделей раньше… Но здесь у нас нет времени. Не Намджуна же просить. — Ты прав, Тэхён-а, надо уже действовать, мы потеряли несколько дней. Поезжайте в Сан-Франциско, только будьте осторожны, ладно? Что-то подсказывает мне, что эта женщина с характером. Чимин прижался к напарнику, прикрыв глаза, и медленно отстранился. — А мы пока займёмся цирком. — И тем более будьте осторожны, — попросил Тэхён. — Давай ещё раз позвоним Намджуну, согласуем планы. Тот, в целом, их одобрил, но попросил Чимина передать Тэхёну трубку. — Что конкретно ты хочешь выяснить в салоне? — уточнил он. — Как ты собираешься это делать? — Я хочу с ней просто поговорить, — признался агент. — Я уверен, это та самая женщина. Может быть, она согласится сотрудничать. Или хотя бы расскажет что-то об этих циркачах. — Хорошо, давай попробуем, — согласился Намджун. Они ещё раз всё обсудили, сдвинув головы над схемой Чимина, проговорили раз за разом, выискивая неучтённые детали. — У наших циркачей ещё два представления на неделе, может, вы сходите? Мы очень подробно расспросили Намджуна и Астрид, но увидеть своими глазами лучше. Ты говорил, Юнги разбирается в китайской культуре? Вдруг он что-то увидит, что мы не замечаем? Тэхён потянулся всем телом и добавил: — И вообще, пора обедать! Позвоним нашим красавцам или поедим сами? — Может, они тоже проголодались уже, — Чимин снова дотянулся до телефона, набрал номер и промурлыкал в трубку: — Юнги, дорогой, давайте пообедаем вместе? — Полчаса, хорошо? — попросил тот, прижимая трубку плечом. — Мне надо закончить. Через полчаса мы к вам придём. — Хорошо, мы пока закажем обед. Двое с шестого этажа спустились через сорок минут: Чонгуку ещё нужно было одеться. Тэхён поднял на них взгляд, заворожённо вздохнул и приблизился к своему парню, как будто его тянуло магнитом. — Это… — он поднял руку, касаясь его волос. — Очень красиво, Чонгук. Он с трудом отступил на шаг, перевёл взгляд на Юнги и коротко кивнул. — Здравствуй. — И тебе доброго дня, — вполне дружелюбно поприветствовал тот, устраиваясь рядом с Чимином. Погладил супруга по руке и ласково спросил: — Как ваши успехи? — Мы завтра с тобой идём в цирк, — улыбнулся ему Чимин, подставив поближе тарелку с супом. — А Чонгук с Тэхёном поедут в Сан-Франциско, но лучше им поспать перед этим, а потом уже ехать, да? И хотя в этом номере ещё были стулья, Чонгук всё равно посадил Тэхёна к себе на колени: традиции нельзя нарушать. — Отвезу куда угодно, но поспать стоит, — и улыбнулся своему супругу так, словно сон ему светит разве что в машине на заднем сидении и то — не факт. — Нужно навестить госпожу Шан, — заметил Чимин. — Если это правда она, с ней нужно поговорить. У нас кошка плохо ест! Никогда не испытывал особенной любви к кошкам, но эту мне почему-то так жалко. И вообще, мне ужасно не нравится то, что мы стоим на одном месте, пока у нас человек похищен. Да, есть надежда, что с ним всё в порядке, но вдруг — нет? Так раздражает, что мы не можем просто вызвать наряд полиции и накрыть этот цирк к чёртовой матери! Можем остаться и без статуэтки, и без похищенного, вряд ли их держат в том же цирке. Я тут схему набросал, как обычно, но мне в ней снова не нравится слишком много пустых мест. Мне хочется их чем-то заполнить, а пока мы топчемся на месте, заполнять нечем. И к тому же я столько времени пролежал в постели! Уже мог бы что-то выяснить. Но совершенно не понимаю, как. Не дежурить же нам день и ночь у этого цирка, что мы там вообще увидим? Намджун говорил, что там окна высокие… Чимин умудрялся тараторить и есть одновременно, а Чонгук — обедать с Тэхёном на коленях и улыбаться. — Лора Шан — суровая женщина, — снова сказал он. — Но мы попробуем к ней пробиться. — Цирк — так цирк, — Юнги съел первую ложку супа и просветлел лицом. — Посмотрим, что там за цирк. Ты, главное, сформулируй мне задачу, а то я разверну такую самодеятельность… — Какую ещё самодеятельность? — Чимин развернулся к нему. — Устроишь диверсию? Похитишь что-нибудь из цирка? Или кого-нибудь? — он засиял улыбкой. Кажется, он на всё сейчас был согласен, даже на такие безумные методы. — А давайте мы сначала доедем до госпожи Шан завтра утром, а потом уже будете от этой встречи отталкиваться, — заметил Чонгук. — Самодеятельность развести всегда успеете. — Оу, у нас новый начальник? — подразнил Чимин, покосившись на него. — Или Намджун успел назначить тебя своим заместителем? Да, Юнги ещё не приходилось слышать, как эти двое умели задорно собачиться. Они с Тэхёном вздохнули почти синхронно, покосились друг на друга и заулыбались. Впервые в Лос-Анджелесе. — Откуда я знаю, какую? — Юнги очень невинно пожал плечами. — Я такой… непредсказуемый. Спонтанно плету косы, мотаюсь по городам, обзавожусь украшениями… Но похищать никого точно не буду, у меня есть ты, — и засмеялся весело. — Может, я решу присоединиться к цирковой труппе? Выучить пару фокусов? Начать дрессировать слонов? Чимин, а суп ещё остался? — Конечно, дорогой, — супница на столе стояла большая, чтобы на всех хватило. Чимин заботливо подлил в тарелку Юнги добавку. — Чтобы присоединиться к труппе, нам нужно придумать что-то необычное. Я тебя одного туда не отпущу, а то потом двоих вытаскивать придётся! Вдруг ты им так понравишься, что они не захотят тебя отпускать? Ну уж нет. — Тут мог бы быть мой ехидный комментарий, но я промолчу, — хмыкнул Чонгук, доедая свою порцию. — Тэхён, пойдём поспим? Поедем, как проснёмся. Ты у меня сейчас прямо за столом заснёшь… — Нет, я не сплю, — трепыхнулся тот. — Я хочу твой ехидный комментарий. И вообще, спать сразу после еды вредно. Мы еще поработаем немного, да, Чимин? — А что мы можем сейчас сделать? — отозвался тот. — Придумать нам с Юнги легенду? — Да зачем вам что-то придумывать, — оскалился Чонгук. — Если Юнги будет писать на твоём теле стихи — от этого не сможет оторваться любая публика, все будут просто в шоке, но оторваться не смогут. Это будет фурор! — Тэхён-а, а можно я его тресну? — зашипел Чимин. — Ложкой по лбу или чем-нибудь потяжелее! — А почему ты меня об этом спрашиваешь? — изумился напарник. — Я самый миролюбивый человек, как я могу легализовать твои порывы к рукоприкладству? Он потянулся и сам отвесил Чонгуку лёгкий ласковый подзатыльник. — Я могу только сделать это за тебя. Ты чувствуешь себя отомщённым? Юнги фыркнул, глядя на них. — Ничего я писать на Чимине не буду. Займитесь уже делом, проведайте свою кошку, а мы за пару часов дорисуем — и тогда спите и проваливайте в свой Сан-Франциско. Чонгук перехватил руку Тэхёна и легонько её прикусил. — Никто не понимает моих шуток, что я вообще здесь делаю? — шутливо заворчал он. — Юнги, — мурлыкнул Чимин, прижимаясь к нему плечом. — А ты мне потом покажешь, что получилось? — Да что там могло получиться? — супруг казался сытым, а потому ленивым котом. — Ты модель видел? Вот то и получилось. Закончу и отдам рисунки Чонгуку, он сам решит, кому показывать. Может, рекламой в окне магазина повесит, посетителей втрое прибавится. — А вот это прекрасная мысль! — засиял тот. — Хотя особенной нужды в посетителях я и без того не испытываю. Чимин только очаровательно надулся, но не стал слишком уж настаивать. А потом ворчал, когда они наконец поехали с Тэхёном в музей, о том, что вообще-то их работа всякое предполагала, но забота о чужой кошке — это уже за гранью, такое случилось впервые. — Что дальше? Будем ловить для неё мышей? — Почему ты снова ворчишь? — спросил Тэхён, поглядывая на него. — Ты ворчишь по пустякам, когда тебя что-то не устраивает. Почему сейчас? — Потому что чувствую себя бесполезным и беспомощным в своём деле! — прямо ответил Чимин. — Даже информацию о цирке и об этой госпоже узнал не я. Зачем я вообще нужен? Красиво улыбаться? Потому что я хочу что-то делать, я хочу раскрыть и завершить это дело, хочу сделать что-нибудь для этого, а не просто ждать, когда всё сделают другие. Я виноват, Тэхён, вырубил себя из жизни на несколько дней… Хочу отыграться. — Ты нужен, потому что ты умный, — напомнил напарник. — Я понимаю твои эмоции, я сам хотел обойтись без чужой помощи, а в итоге нам все помогают, как слепым котятам, прости за сравнение. Но давай сейчас использовать наши сильные стороны. Ты великолепно допрашиваешь людей, но с этой дамой так не пройдёт, её нужно разговорить, как-то деликатно. Я и в себе не очень уверен, но от меня в этом точно будет больше толка. — Была бы моя воля, я бы их всех допросил в своих лучших традициях, — Чимин строго сложил руки на груди. — Но подозреваю, что им на наши законы и на всё бюро в целом плевать с высокой колокольни. Пока им нечего предъявить, кроме домыслов, они будут плевать, если вообще не сбегут, и ищи их потом в родном Китае до нового тысячелетия. — Это точно, какое-то отдельное государство в государстве, живут по своим законам, — согласился Тэхён. — Но что касается этой Лоры Шан, она точно в родной Китай не сбежит… Разве что она с Тайваня? — Да хоть с северного полюса, — фыркнул Чимин. — Лишь бы она чем-то помогла! И лишь бы мне пришло в голову, что нам с Юнги делать завтра… Просто так сидеть и наслаждаться представлением, а потом пойти в отель — нет, это не то, ради чего Чимин вообще учился в академии и столько лет строил свою карьеру. Приятно провести время с супругом — это, скорее, бонус. Кошка и правда тосковала, спала, свернувшись в хозяйском кабинете в кресле. Её обихаживала половина сотрудниц музея, но кошка только презрительно отворачивалась. — Она такая капризная, такая чувствительная, — причитали дамы, когда агенты приехали в музей и расположились в просторном кабинете Юй Ди. Тэхён изумлённо выгнул бровь, снял тут же обвисшее в его руках животное с кресла и переложил к себе на колени, почесывая шейку. — Вы с ней слишком осторожничаете, — предположил он, когда кошка благостно замурлыкала. Чимин со своей неуёмной жаждой деятельности косился на чужой стол. Вроде бы на нём был полный порядок, но у Чимина был такой взгляд, словно он хочет его нарушить. — Пока вы тут кошку обсуждаете, я могу посмотреть документы на столе? — поинтересовался он у сотрудниц музея. И, получив разрешение, уселся в освободившееся кресло. В прошлый раз ему помог ежедневник похищенного, но в нём не нашлось больше ничего важного, что могло бы пригодиться в их деле. Чимин листал его всё утро, пока прерывался в рисовании своих схем. Однако такой человек, как их пропавший господин, вряд ли обзавёлся ежедневником только в этом году. Интересно, куда он дел прошлогодние? — Скажите, а куда господин Юй записывал свои рабочие дела? — поинтересовался он, заглянув во все ящики. В том, что находился дома, были только бытовые записи, домашние. Но работу свою господин Юй любил почти так же сильно, как и кошку. Его порядок на столе об этом говорил очень громко. — Он держал блокнот на книжной полке, — вспомнила одна из девушек. — Такой чёрный блокнот, в кожаном переплёте, он каждый год одинаковые покупал. А за предыдущие годы, наверное, в ящике в хранилище. — Можете их поискать? — попросил Чимин, встав с кресла. Найти нужный переплёт ему удалось достаточно быстро, но часть записей в нём оказалась на китайском. Чимин лишний раз пожалел, что изучал лишь французский, пока листал страницы, вглядываясь в них. Стоило показать Тэхёну, но сначала он хотел посмотреть сам, не отвлекая напарника от бедной кошки. Он вернулся в кресло, не отрываясь от блокнота, листал его и листал, пока не замер, резко вскинув взгляд. — Тэхён! Здесь есть… Её имя! — от громкого звука аж кошка подскочила. Тэхён прижал её к себе, уложил себе на грудь, не заботясь о шерсти, и подошёл к Чимину, заглядывая через плечо. — Действительно. Значит, наша догадка верна, они знакомы… Это хорошо, — пробормотал он. — Заберём блокноты с собой, почитаешь, может, ещё что найдёшь полезное. В записях от начала февраля этого года действительно было имя Лоры, так и было написано: «Позвонить Лоре Шан по поводу…» — По поводу чего? — Чимин ткнул пальцем в продолжение строки, там снова шли китайские иероглифы. — По поводу… — Тэхён задумался, но два иероглифа складывались только в имя. — По поводу Ван Вэя. Это… А не тот ли поэт, который у нас в сообщении? — Кажется, это он, — Чимин хлопнул на напарника глазами. А когда работницы принесли оставшиеся блокноты, Чимин едва не хохотнул от нервов — хотел работать, вот и получил работу. Кучу одинаковых блокнотов за последние лет десять. — Хорошо, что Юнги знает китайский, — вырвалось у него с каким-то облегчением. — Ну вот, вам точно будет чем заняться, — хмыкнул Тэхён и предложил. — Я могу забрать с собой половину. Будем созваниваться, если вычитаем что-то важное. — Нет, оставь это всё мне, люблю такую работу, — заявил Чимин. — А созваниваться можно и по другому поводу. — Хорошо. Тогда вы читаете, а я знакомлюсь с дамой. Если Юнги и удивился, когда Тэхён с Чимином приволокли в номер целую стопку толстых блокнотов, то ничего не сказал. Они с Чонгуком как раз закончили, и Юнги отдал тому несколько прекрасных акварелей. Конечно, с такой моделью не могло получиться плохо, но рисунки были действительно хороши. Чонгук на них получился очень узнаваемым, но одновременно — другим. Более хищный, опасный, словно облачённый только в броню татуировок древний воин какого-то сказочного царства. Чонгук искренне благодарил художника, просил повторить (Юнги тут же с энтузиазмом предложил поработать маслом) и обещал, что несколько дней не будет расплетать косы. Ему понравилось: это удобно, волосы не лезли в лицо, а ещё это и правда было очень красиво, Тэхён с него глаз не сводил, пока они снова ели. Очень лёгкий ужин, чтобы потом можно было поспать и завтра встать пораньше. Чимин забрал все блокноты и свои записи, попросил Юнги помочь ему отнести всё это на шестой этаж, пожелал друзьям приятных снов и хорошей дороги. Просил звонить и сообщать новости. Просил быть осторожными и беречь себя. Самому спать пока не хотелось — на часах не было и восьми вечера, да и выспался уже, на несколько недель вперёд точно выспался. Он разложил все блокноты на столе, рассортировал их по годам и улыбнулся супругу, наблюдающему за ним. — Твоя помощь мне понадобится, я не знаю китайского. Нам нужны записи о Лоре Шан, как там её ещё зовут? А ещё вот… Чимин развернул свою идеальную схему на свободном участке круглой столешницы и вписал туда наконец имя этой женщины — она точно была связана с господином Юй, сомнений не осталось. — Какой у тебя интересный способ работы, — удивился Юнги, рассматривая схему. — Всё систематизированно. Ты так делаешь по каждому делу? — Да, по каждому, — кивнул Чимин. — Иногда очень помогает, особенно в запутанных или застопорившихся делах. Могу просто часами сидеть и смотреть на имена и детали, а потом в голове что-то щёлкает. Так бывало. И руководству очень нравится, когда всё так наглядно. О, хочешь кое-что покажу? — Чимин не носил с собой в портфеле и своём блокноте все свои дела, но не предпоследнее, куда же без него, вдруг что-нибудь всплыло бы в нём… Агент достал из папки перерисованную уже который раз схему по делу о фальшивках, она разрослась, но в ней всё равно было много пустых мест. И Агуст Ди по центру соседствовал с Ли Сэберо, конечно. Но Чимин показывал супругу не это, а нежное «Sugar» в левом углу. — Это ты, — мурлыкнул он. Юнги смутился как-то внезапно, опустил ресницы, пряча взгляд. — Как тебе это вообще в голову пришло? — с очень сложным лицом спросил он. — Меня так дома звали, когда я совсем маленьким был. — Я долго думал, как тебя записать, ты же помогал мне в том деле, значит, должен был появиться на схеме, но Мин Юнги — это слишком, не хотел отображать тебя под настоящим именем. Дорогой супруг — это тоже слишком, у руководства появились бы вопросы. Любимый, единственный, самый лучший? Подаривший мне счастье, зажигалку и трепетную любовь к уткам? Самый красивый мужчина на свете с самыми красивыми руками? Тот, кто вернулся ко мне, когда я так этого желал? Я очень долго перебирал. А потом буквы из имени нашего главного подозреваемого как-то перевернулись в моей голове. И я был в восторге! Это так просто — сладкий, милый, похоже на прозвище, но не слишком обязывает к дополнительным объяснениям. И мне сразу понятно, что это ты. Конечно, ты не имеешь никакого отношения к этому Агусту, просто мой мозг поиграл с буквами… — Чимин снова смотрел на схему. Он отвлёкся от этого дела и забыл о нём на какое-то время с этими циркачами. А иногда это было полезно — смотреть на что-то свежим взглядом. Ну и агент Пак действительно соскучился по работе. Потому что это был тот самый момент, когда у него в голове случился тот самый щелчок. — А что если… этот Агуст убил сенатора Джавитса? — спросил он, вздрогнув от озарения. — Ой, дорогой, прости, я сказал это вслух? Ты же не знаешь всех подробностей… Тут бы ему к Тэхёну с этой мыслью, но напарник, наверное, уже спал. Чимин очень надеялся, что Чонгук со своими прекрасными косами и акварелями даст ему хотя бы немного поспать. — Разве сенатор был убит? — Юнги поднял брови. — В новостях я слышал, он умер от болезни. У тебя есть основания считать, что его убили? — Картина, — произнёс Чимин, не отрываясь от схемы. — Оригинал картины. Откуда он у него взялся? Его же не было! У него была только копия, он был зол, когда узнал об этом, когда мы пришли и просили связать нас с Агустом. А потом, видимо, он с ним связался и без нас. Ну или с кем-то ещё, кто имел к ней доступ! Но он его знал, он единственный, кто мог что-то сказать о нём… А потом внезапно заболел и умер? Нет, я знаю, что люди могут умирать внезапно, но его могли просто убрать, чтобы через него мы никуда больше не вышли! — Интересная логика, — задумчиво протянул Юнги и встрепенулся. — Я же хотел тебе отдать… Ещё внизу хотел, но отвлёкся. Он положил перед Чимином фирменную коробочку, в которой были запонки, и тот любопытно потянулся к ней, а когда открыл, то расплылся в такой широкой улыбке, что и глаз не видно. — Юнги, это… Утки! Не то, чтобы он всегда завидовал Тэхёну, часто сидящему у Чонгука на коленях, но сейчас сразу же забрался на колени своего супруга и обнял его за шею, благодарно поцеловал и помурчал, разглядывая подарок. — Запонки-утки… В пару к твоим лисицам! Боже, какая красота! Спасибо, Юнги, спасибо, мой дорогой. И закрякал, совершенно счастливо и очаровательно закрякал, забывая о сенаторах и картинах сразу же, как будто ветром их сдуло из его прекрасной и немного дурной головы. — Ну что ты, я только попросил сделать тебе уточек, — заулыбался Юнги, с удовольствием прижимая его к себе. — Чонгук просил обратить особое внимание на их клювы. — Да? А что с ними? Они сделаны из чего-то особенного? — Чимин очень близко поднёс к себе украшения на ладони, рассматривая. — У них, я цитирую «сексуально приоткрытые клювы», — игривым шёпотом сообщил Юнги ему на ухо. Честно говоря, идея распространения понятия сексуальности на уток была ему категорически чужда, но Чимин, сидящий у него на коленях и обнимающий за шею, и впрямь был очень сексуальным. И очень счастливым. Он вызывал желание сделать его ещё счастливее, подхватить на руки и уложить на постель, чтобы склониться сверху и начать целовать. Так что блокноты, схемы и даже утки как-то отошли на второй план. Чимин смеялся у Юнги на руках — ох уж этот Чонгук! Но когда оказался в постели, то уже становилось не до смеха, а все дела могли подождать, пока он не насытится своим мужчиной, не напьётся его желанием, не покажет ему всё своё, вспыхивающее от таких поцелуев молниеносно и заставляющее действительно забыть обо всём на свете. Обо всём, кроме любимого супруга, и о том, как с ним хорошо.