Великая сила искусства

      Юнги позвонил каждому из приглашённых на праздник Чонгука и сообщил, во сколько их будет ждать спортивный самолет. Он сам встречал гостей уже в Вайоминге. Заказ, над которым он работал, — реставрация читального столика раннего неоклассицизма с расписанными вручную фарфоровыми вставками и обильной резьбой, оставшейся в память о рококо — он отправил накануне и даже смог немного отдохнуть, чтобы не пугать друзей совсем уж измождённым видом. — Добро пожаловать в Джексон-Хоул, — приветствовал их Юнги, стоя прямо у трапа. Он так соскучился по людям за это время, что обнял за плечи каждого из спустившихся мужчин. Подчас его уединение длилось много дольше, но за время, проведённое с Чимином и его друзьями в Лос-Анджелесе и Сан-Франциско, Юнги на удивление приручился. У Чонгука была с собой гитара в чехле, который он нёс с какой-то гордостью, а у Намджуна — большая сумка с вещами для них с Сокджином. — Вот это сервис, чувствую себя звездой мирового уровня, — широко улыбнулся Чонгук, похлопав Юнги по плечу. — План такой, — тот проводил гостей к вместительному внедорожнику и сел за руль. — Сейчас добираемся до коттеджа, который я снял, ужинаем и ложимся спать. А рано утром я вас поднимаю и показываю то, что вы не забудете до старости. Если кто-то из вас хочет поохотиться, скажите мне заранее. Рыбалка будет, у нас под боком озеро. — Звучит отлично, с удовольствием посплю над удочкой, — откликнулся Сокджин, потирая глаза. Он сам отключился в самолете, едва сел и пристегнул ремень безопасности. Устроил голову на плече Намджуна — и проснулся уже на посадке. — Я не очень хорошо стреляю, — заметил Чонгук, устроившись. — Но на охоту схожу с удовольствием. Тут ведь главное — сам процесс. А на кого охотиться будем? А что за рыба в озере водится? — Чонгук, ты прямо как наш сын, — усмехнулся Намджун, приобнимая Сокджина на заднем сиденье. — Спроси ещё, что сегодня на ужин и на каком этаже ты будешь спать. — А я спрошу, — улыбнулся тот, повернувшись. — Мне всё так интересно! Юнги рассмеялся, выруливая от аэропорта. — В каком порядке отвечать? В озере преимущественно форель, здесь какая-то местная, судак и окуни. Спальни выберете сами. На ужин… О, это отдельная история, коттедж сдаёт очаровательная супружеская пара, они то ли из Сингапура, то ли из Малайзии, я так и не понял. Но когда я приехал за ключами и увидел, как они готовят, то прикупил у них продуктов. Так что можно побаловаться экзотикой. А охотиться можно на оленей, антилоп и даже на гризли, как раз сезон открылся. Ну и птицы, само собой. Я сам периодически стреляю себе индюшку на ужин. Лицензия на охоту есть. Но, независимо от результатов охоты, мясо для стейков имеется с запасом, на этот счет можете не волноваться. И ещё вопрос: завтра предпочтёте на машине покататься или верхом? — Можно и верхом, — Сокджин прижмурился, уже предвкушая встречу с лошадьми. Коттедж стоял на берегу озера и даже от него вид открывался прекрасный: на горные пики и прозрачную водную гладь. Уединённый, но очень комфортный для отдыха: выдержанный в стиле кантри, с деревянными панелями, камином, до шелковистости отполированными перилами и очень большой современной кухней. В доме не было ничего лишнего — он был просторным, спокойным и уютным. — Выбирайте себе спальни, осматривайтесь, а я пока быстро приготовлю нам перекусить, — предложил Юнги. — Помощь нужна? — тут же вызвался Чонгук, едва только скинув вещи и перевязав хвост. Намджун повёл Сокджина по дому, к спальне у них были особенные требования, а Сокджину к тому же надо было выглянуть из каждого окна, чтобы оценить вид — он был не менее любопытным. — Если ты умеешь печь блинчики, — Юнги обернулся на Чонгука через плечо. Тесто у него было уже готово, сделал заранее и дал немного постоять, пока ездил в аэропорт. — Да что там уметь-то, — улыбнулся тот, быстро вымыв руки. А занимаясь простым нехитрым делом, уточнил: — Ты как вообще? Как твои дела? — Так плохо выгляжу? — скрипуче хохотнул Юнги. — Да я спал часа по три в сутки в лучшем случае всё это время. Вчера закончил со своим заказом по реставрации. Могу с чистой совестью ехать на твою свадьбу. Как Чимин? — спросил самое важное. — Да, по тебе видно, — не стал отрицать Чонгук, ловко справляясь со сковородой и тестом. — Мы уже почти всё подготовили, осталось совсем немного — провести уже этот праздник для всех и уехать с чистой совестью отдыхать. А Чимин… Он в порядке. Но часто к нам приходит и остаётся на ночь, у него в гостевой спальне уже даже какая-то одежда есть. Такое ощущение, что один он быть не хочет. А ведь забавно, Тэхён говорил, что он всегда жил один и стремился к этому. Похоже, всё поменялось. Он картинно подкинул блин на сковороде, переворачивая его таким образом — в воздухе. — Напрасно он так уток любит, — Юнги усмехнулся. — Канадские казарки ему больше подходят. Или попугаи-неразлучники. Чует мое сердце, эта миграция с моим приездом не закончится. Так и будут ходить друг к другу. — Да пусть ходят, — Чонгук заулыбался, перекидывая готовый блин на тарелку и занимаясь новым. — А он тебе про мальчишник Тэхёна рассказывал? Я так смеялся! — В общих чертах, — Юнги выставлял на стол тарелки с креветкой, крабом, мясным фаршем и тушёными овощами, рубленой зеленью и ещё с чем-то. — Это же придумать, пытаться переиграть Кокоми! Да я с ней даже заговаривать лишний раз боюсь, эта лисица похлеще меня. — Может, Чимин любит не только уток, но и лисиц? — подразнил Чонгук. — Но вообще, я рад, что девчонки так хорошо спелись. И с Чимином, и с Тэхёном. Я даже не ожидал, что они подружатся. Может, и у тебя когда-нибудь получится. Но переиграть Кокоми — это провальное мероприятие, ты совершенно прав. Намджун с Сокджином наконец спустились к ним, переодевшись, Чонгук тоже быстро сменил одежду на более комфортную, когда закончил с блинчиками. Уселся за стол и буквально взглядом готов был всё на нём сожрать. — Чимин просил нас не переживать за детей и даже не звонить, — сказал Намджун, когда они начали этот прекрасный ужин. — Спасибо, что пригласили нас сюда. Нам тоже полезно сменить обстановку. — Ты оценил картину Ханбина? — заулыбался Юнги, показывая, как есть блинчики. Выложил в центр одного начинку из мяса и овощей, полил соусом и щедро присыпал содержимым остальных тарелок, после чего свернул рулетом и подал Чонгуку. — Выглядит странно, но соус хойсин как-то объединяет всё это, — проговорил Юнги, принимаясь за следующий блинчик. — О, я повесил её у себя в кабинете! — ответил Намджун на его улыбку, пытаясь повторить все те же действия с блинами и начинками. — Боюсь себе представить, какое будущее ждёт нашего парня, но, может, однажды он войдёт в историю как великий художник. А даже если не войдёт, я всё равно буду им гордиться, уже горжусь. — А что там с моей картиной? — не унимался Чонгук. — Понимаю, что у тебя и без того дел по горло, но я всё ещё жду того дня, когда ты мне её отдашь. Пришлось, конечно, пояснить для двух других гостей, о чём речь, параллельно уменьшая стопку блинчиков с завидной скоростью. — Вот это ещё попробуйте, — Юнги, спохватившись, снял круглую крышку с большого блюда, где в пергаментных конвертиках был рис с начинкой внутри. — Будет тебе картина, она у Чимина осталась, вернусь и закончу. — О, рис в кокосовом молоке, — едва не застонал Сокджин. — Я ничего похожего не ел… много лет. Намджун, попробуй немедленно! — Очень вкусно, — похвалил тот, когда послушался. — Юнги, поделишься рецептом? — На самом деле, это фантазия на тему того, о чем мне Сокджин-хён как-то и рассказывал, — признался Юнги. — Только, помнится, это надо заворачивать в банановые листья, но как-то с ними не повезло… Он засмеялся, глядя на довольные лица друзей. — Но начинка из омлета… с устрицей? Юнги, что это? — о, Сокджин получал истинное удовольствие. — Ты верно угадал, — тот кивнул. — Я приехал утром и просто готовил всё подряд, чтобы успокоить нервы после сложной работы. На самом деле, всё это очень просто, всё дело в специях. А мы пить будем? Хорош хозяин, даже не предложил! — Конечно, будем, но сначала — съедим всё это, — отозвался Чонгук. Да, с Тэхёном вся еда была вкуснее, но, как оказалось, в компании друзей тоже — неплоха. Когда они устроились с бокалами после еды, Намджун ласково обнимал Сокджина, сидя с ним на диване, а в процессе беседы вдруг спросил: — А как вы вообще познакомились друг с другом? Вы все. — Сокджин-хён, можно я скажу? — попросил Юнги, растянувшийся на ковре в гостиной. — А то ты начнешь рассказывать, как к вам в галерею пришёл «впечатлительный мальчик», и я умру от смущения. Но, собственно, там нет никакой истории, я зашёл в галерею и познакомился с владельцами. Потом пришёл ещё и ещё. Я, конечно, больше времени с Хосоком проводил, но Сокджин-хён поил меня таким вкусным чаем с булочками, что я себя чувствовал буквально как на английском чаепитии. Он заулыбался, как мальчишка. — Ты выглядел так, мой дорогой, что тебя хотелось срочно накормить, — Сокджин засмеялся. — И всё ещё хочется. — А Чонгуку я помог пару раз с некоторыми химическими вопросами. Мы же тогда делали цветное стекло, да? — Юнги повернулся к главному лицу вечеринки. — Ага, — подтвердил тот. — Но много лет мы держали дистанцию, общались друг с другом исключительно на «вы», пока не выяснили, что парни, которые нас выбрали, ну, или которых выбрали мы, страшно дружны между собой. И тогда я подумал, а какого чёрта я не могу подружиться с Юнги? Нам будет что обсудить, помимо стёкол! — и засмеялся. — А меня ты чаем не поил, — ласково подразнил Намджун Сокджина. — Хотя, ты сделал для меня гораздо больше в нашу первую встречу… И привлёк его ближе. — Меня он чаем тоже не поил, — фыркнул Чонгук со своего места. — Там, скорее, я пытался его напоить чем-то покрепче чая. Помнишь, Сокджин? — Как не помнить… Между прочим, у тебя получилось, — тот улыбнулся и опустил голову Намджуну на плечо. — В тот вечер ты был совершенно неотразим, я согласился на один бокал, а выпил… Сколько я тогда выпил? — Я уже и не вспомню, но когда ты отрубился прямо у меня на полу, я даже не знал, что с тобой делать, — хохотнул Чонгук. — А с утра проснулся таким свежим, будто и не пил ни капли! Я тогда подумал — ничего себе, я тоже хочу такое умение. Но вообще, посидели мы тогда хорошо. Юнги, а во сколько завтра подъём? — Так как поедем, верхом или на машине? — уточнил тот. — На машине за час домчимся. — Давайте верхом, на машине ещё наездимся. — Тогда не позже шести, чтобы заехать за лошадьми и часам к одиннадцати быть на месте. — Допиваем и идём спать, — постановил Намджун. Не хотелось, чтобы кто-то из них завтра клевал носом и пропустил всю красоту местной природы. — А завтра вечером я вас всех заставлю очень много выпить, чтобы вы не вспомнили о том, как я ужасно играю на гитаре и пою, — усмехнулся Чонгук. — Ты неплохо поёшь, — возразил Сокджин. — Я помню, ты пел тогда. — Ты был пьян, — отмахнулся Чонгук и снова рассмеялся. — И я тоже. Трезвым я вообще никогда не пою. — Но я хорошо запомнил, это было приятно, — заспорил Сокджин. Под их разговор Юнги уснул первым, там же на ковре, не допив. Прикрыл на минуту глаза и провалился куда-то в туман. Выматывающие недели дали о себе знать; и телу, и разуму требовался отдых. Вряд ли он помнил, как Чонгук донёс его до постели — в первую попавшуюся комнату, потому что даже не проснулся. Потренировавшись на небезызвестных агентах, Чонгук раздел спящего и уложил под одеяло, не разбудив и этими манипуляциями. Прикрыл за собой дверь, пожелал Намджуну с Сокджином спокойной ночи, а сам не лёг, пока всё со стола не убрал. Тоже был хозяйственный, куда деваться. — Я безумно люблю наших детей, но какое же удовольствие лечь спать без пижамы, не опасаясь, что придётся вставать ночью и никто не придёт будить утром, — признался Сокджин, прижимаясь в постели к Намджуну всем великолепием нагого тела. — Мне не хватало этого чувства. — Можем устраивать себе это почаще, — отозвался тот, оглаживая его бедро тёплой ладонью. — И не обязательно так далеко лететь, достаточно снять себе номер в отеле. А из Чимина отличная нянька, он проследит за детьми с удовольствием. — У меня дом пустует, зачем нам отель? — снова заулыбался Сокджин. — Юнги сегодня побаловал, давно не ел такой еды. И зачем ты спросил о нашем знакомстве, я вспомнил знакомство с Чонгуком и засмущался… — Тогда назначу тебе как-нибудь свидание в твоём старом доме, дресс-код — никакой одежды, — заулыбался и Намджун, пока его рука уже не просто гладила, а ласкала Сокджина. — Я просто спросил, мне было интересно, ничего такого я не подразумевал. Что тебя так смутило? Этот длинноволосый наглец пытался тебя не только напоить, но и соблазнить? — Я проспорил ему поцелуй, — признался Сокджин, пока его ладони тоже пустились в путешествие по торсу Намджуна. — А о втором попросил его сам. Но после мы перешли к уважительно-приятельским отношениям, не волнуйся. — Даже и не думал начинать волноваться, Сокджин-а, — прогудел Намджун над его ухом ласково и дразняще одновременно. — Мне не важно, с кем ты целовался до меня, главное, что после — только со мной. — Только с тобой, милый, — подтвердил тот. — Я хочу всю жизнь провести с тобой. Уснули они, конечно, далеко не сразу. Как можно было просто спать с обнажённым любимым человеком в одной постели, как минимум — не поцеловав его везде? Проснулся Сокджин первым. Выбрался из постели, укрыл Намджуна поплотнее — утром было свежо — и, надев-таки пижаму, спустился вниз. Набор продуктов, запасённых Юнги в холодильнике, впечатлял, и Сокджин занялся завтраком для всех. Чонгук спустился к нему раньше остальных. Иногда он вставал очень рано, а иногда — наоборот, хотя какого-то режима придерживаться было полезно. — Вкусно пахнет, — заулыбался он, подсушивая волосы полотенцем, разумеется, даже принял душ, перед тем как выйти на кухню. — Юнги с Намджуном ещё дрыхнут? — Пока да, — Сокджин поставил перед ним чашку кофе. — Доброе утро. Завтрак сразу или разбудим всех? — Пусть поспят ещё немного, — Чонгук благодарно кивнул. — Особенно Юнги, ему надо выспаться, а то приедет на свадьбу в этом своём костюме зомби, и все решат, что я никого, кроме него, не предупредил, что у нас костюмированный праздник, а ещё — испугаются. — Выглядит он ужасно, я бы его из спальни не выпускал неделю, чтобы отоспался, — согласился Сокджин, сев напротив со своей чашкой. — Я слышал, он хочет перебраться в Сан-Франциско? Надеюсь, Чимин за ним присмотрит. — Ещё пристальней, чем за вашими детьми, — Чонгук рассмеялся. — Знаешь, я очень рад… За вас с Намджуном. Вы очень гармонично вместе смотритесь, да и дети… У вас есть дети, это потрясающе. — Спасибо, — просто ответил тот. — Он именно тот, кого я искал. Кого я ждал. Он для меня такой идеальный, что иногда я просыпаюсь и в страхе веду рукой по кровати, боясь, что я его просто себе выдумал. И я тоже очень рад за тебя и Тэхёна. — О, я тоже его вижу, — снова смеялся Чонгук. — Намджуна, в смысле. Он очень реален, не переживай. А Тэхёна я, наверное, даже не искал. Для меня все люди были более-менее одинаковыми, кто-то для бизнеса, кто-то для постели, кто-то для разговоров, пусть и не по душам, но когда я встретил Тэхёна, всё начало меняться. Мне больше не хочется относиться к людям только потребительски, я начал переживать за них, за их чувства и всё такое… Я сам стал стремиться к людям, понимаешь? Встретил Тэхёна, а с ним нашёл себя. Сокджин кивнул: он очень хорошо это понимал. — Когда я вернулся из Италии, пришёл к Чимину с благодарностью и встретил там тебя, я был… изумлён? Мы столько лет знакомы, мы вели вместе дела и иногда встречались за беседой, но я никогда до этого не видел тебя таким свободным. Это было радостно. Это вообще был очень радостный день для меня. Увидеть тебя таким и услышать, что Юнги жив. Я горевал по нему, на самом деле, не только по его таланту. Его, как и тебя раньше, очень хотелось вытащить на свет из скорлупы. — Может, поэтому я называю его своей родственной душой? — Чонгук отпил из чашки, глаза его сияли благодарностью. — Мы прошли в чём-то похожий путь, пусть мы и очень разные. — Все люди разные, но всем нам нужна любовь. Нужно, чтобы отогрелось сердце, — Сокджин улыбнулся ему и встал. — Пойду в душ, а потом разбужу Намджуна, если он сам не встанет к этому времени. — А я допью кофе и загляну к Юнги, — решил Чонгук. — В конце концов, можем поехать и на машине, если захочет ещё поспать, но вдруг расстроится, что мы его не разбудили. Помыв за собой чашку, он заглянул в комнату, где вчера оставил спящего. Не стал устраивать ему жёсткое пробуждение и раскрывать шторы, но принёс новую чашку кофе, поставил на столик, чуть приоткрыл створку окна, чтобы ветерок и свежий воздух гнали аромат напитка прямо в постель, а потом ещё и гитару принёс. Когда Юнги вообще так нежно будили — струнным перебором? Тот сначала заулыбался во сне, потом зашевелился и открыл, наконец, глаза. — Я думал, это моя задача — позаботиться о тебе и гостях, — хрипло сказал он. — А выходит наоборот… Он потянулся всем телом. — Вообще не помню, как я лёг? — Я тебя уложил, — отозвался Чонгук, мелодично перебирая струны. — И чего обо мне заботиться — я же не маленький. Вполне справляюсь сам. Кофе на столе, на часах половина седьмого. На кухне уже есть завтрак, Сокджин постарался. Выйдем попозже, не страшно, индюшки и рыба никуда не убегут. И пусть он не пел, а только играл, голос его сейчас звучал как-то особенно приятно. — Вот ты обо мне позаботился — и мне от этого очень хорошо, — Юнги улыбнулся с непривычной мягкостью. — И зря ты на себя наговаривал, играешь ты чудесно. Он заставил себя откинуть одеяло. — Индюшки с рыбой никуда не денутся, но если солнце поднимется слишком высоко, мы не увидим самую красоту. Надо вставать. Спасибо, Чонгук. — Это одна из нескольких мелодий, которые я хорошо играю, будь готов слушать её весь вечер, — усмехнулся тот. — Жду тебя на кухне, пока сам оденусь. Кстати, заплетёшь мне косы на свадьбу? Тэхёну очень понравилось. — С удовольствием, — прошелестел Юнги и уточнил. — С удовольствием послушаю весь вечер и с удовольствием заплету.