Канарейка

      Потряхивало. В голове и шее то и дело вспыхивали короткие очаги боли, отражаясь на закрытых веках. Она бы и рада их поднять, но всё тело словно налилось свинцом. Только слабо подёргивались пальцы, сжимаясь на маленькой тёплой ладошке.       И хотелось пить. Горло и корень языка жгло, дыхание становилось хриплым и прерывистым, как при сильной ангине. Если бы ей только дали глоток воды…       Кэни почувствовала, как лица коснулась мокрая ткань, пахнущая спиртом. Кожу неприятно пощипывало. Сквозь пелену пробивались несколько голосов. Они что-то обеспокоенно обсуждали, продолжая снимать кровавую корку с лица. Затем воспалённых ран коснулась ткань, пропитанная чем-то с запахом ментола. В этих местах распространилась странная прохлада.       — Помоги-ка мне, Дэрил.       Ладонь просунулась под шею, приподнимая голову. В губы ткнулось что-то круглое, мгновенно ставшее горьким на языке. Затем последовал холодный край стакана. Вода.       Боже, вода!       Девушка хотела перехватить стакан рукой, но та только безвольно дёрнулась. Однако, кто бы это ни был, он не убрал воду, наоборот, подтолкнул. Жидкость полилась в горло, по пищеводу, в пустой желудок, даже по подбородку.       Стакан убрали. Это вызвало в груди жгучую волну возмущения, злости и жадности! Она хочет ещё, ещё хоть глоток, ещё один…       Кэни не заметила, как провалилась в спасительное забытье. Без сновидений и горячечного бреда, преследующего последние три дня, абсолютно пустая, она погружалась в мягкую темноту…       — Давай, нужно сделать ещё глоток, — новый голос, женский и заботливый, но ладонь под головой всё такая же огрубевшая.       Кругляшок таблетки и вода. Больше воды. Саднящее горло становилось мягким с каждым глотком. Стакан не убрали быстро, дали напиться, даже собственная рука смогла подняться и подтолкнуть донышко, чтобы поток воды стал больше.       И вновь забытье. Кэнари проваливалась обратно. Время растягивалось и сжималось, она то слышала тихий шёпот рядом, то стук металла, будто закрывали сваренную из железных трубок калитку, даже голос брата пару раз всхлипами пробивался сквозь глухую темноту.       Совсем на чуть-чуть…       Новое пробуждение было другим. Кости крутило, как при простуде. Мышцы налились расплавленным свинцом и горели изнутри. Вместо мягкой мрачной черноты в голове всплывали сцены последних дней. Люди, руки, голоса, лица, отец, брат…       Брат!       Вздох наполнил грудь кислородом так резко, что девушка закашляла. Тело, словно сжатая пружина, подскочило, разбиваясь сразу на сотню мелких болезненных иголочек.       Воспалённое сознание тут же нарисовало картинки того, как мелкого едят толпы гнильцов, как он кричит где-то рядом, а она, родная сестра, не слышит, потому что слишком глубоко спит!       — Итан, — собственный голос походил на скрип наждачки по стеклу, язык, сухой и распухший, едва шевелился во рту.       — Тиши-тише! — рядом послышались быстрые шаги, ладонь осторожно упёрлась в плечи, пока вторая шуршала тканью за спиной Кэни. Через мгновение подскочившую больную усадили-уложили, оперев о подушку.       Подушку?       Тут уже веки открылись сами.       Зрению на адаптацию к свету понадобилось некоторое время. Солнечные лучи, приглушённые тонкой импровизированной шторой, заменяющей дверь, щипали, выбивая слёзы. Только спустя минуту от зарева стен отделилось бледное лицо, чистые глаза и серебряный ореол коротко стриженных волос.       — Я Кэрол. Как твоё имя? — женщина подала стакан воды, больше напоминающий кувшин.       В горле вновь заскребли кошки. Пить. Пить. Пить!       Осушив ёмкость в несколько глотков, девушка вытерла с подбородка прохладные капли. Стало в разы лучше. У воды вдруг проявился привкус каких-то трав. Мяты и чабреца?       — Я… кхм, я Кэнари. — слизывая последние капли с губ, ответила девушка. — Где мой брат? Итан здесь?       Женщина улыбнулась поджатыми губами и кивнула. Почему-то она совершенно не вызывала у Кэни чувства опасности. Возможно потому, что девушка уже слышала её голос, когда прибывала в забытьи?       — Он в другой камере, ещё спит наверное, — Кэрол просто пожала плечами и подала миску с мелко порубленными томатами, перьями лука и ещё какой-то зелени. От салата даже пахло оливковым маслом, а на поверхности виднелись прозрачные крупицы соли.       Рот тут же наполнился слюной. Признаться честно, Кэни сейчас бы с удовольствием съела что-то плотнее обычных овощей.       — Ты долго голодала, лучше начать с чего-то лёгкого, — словно услышав мысли подопечной, сказала Кэрол и подала вилку.       Когда с едой было покончено, девушка получила ещё порцию воды, на этот раз — с таблеткой обезболивающего.       — Получше?       Кэнари интенсивно закивала. Тело действительно ощущало себя… живее? Да, наверное, это слово было самым подходящим. Мозги вставали на место, медленно, но верно возвращая девушку в реальность, сонливость и слабость нехотя ослабляли свои щупальца. Хотелось пробежаться и, может, выкурить сигарету из блока, который Кэни нашла в супермаркете.       Супермаркет подстегнул память.       — Это вы привезли нас с братом сюда? — невпопад спросила девушка.       Кэрол поняла и такую формулировку:       — Да, когда ты потеряла сознание, члены нашей группы привезли вас с братом.       — Долго я была в отключке?       — Почти неделю.       Чёртову неделю.       Твою мать!       Целую неделю Кэнари не могла защищать своего брата. Если бы не эти люди, то что бы случилось с Итаном?       Девушка провела ладонью по лицу, смахивая с него очередную порцию мрачных сцен, подкинутых воображением.       — И что дальше?       Кэрол удивлённо моргнула:       — Я провожу тебя в душ, потом проведу экскурсию. Итан уже освоился, тебе пора его догнать, — она весело улыбнулась, ловя на себе удивлённый взгляд.       Затем помогла встать, подала длинный банный халат, как из номеров в отелях, — Кэни, оказывается, всё это время сидела в одном лишь одеяле, — и вывела из камеры.       Место оказалось тюрьмой.       После душа самочувствие значительно улучшилось. Возможно, дело было в холодной воде, а может в том, что вся грязь, пусть и только реальная, слезла с тела девушки. Стекла в сток на полу, унося за собой облачка пены с запахом яблока. Чистая, аж до хруста, Кэнари была почти счастливой. Заглянула в неровный кусок зеркала, висевший прямо у выхода. На лице всё ещё горели алым следы — ссадины, припухлости и уже желтеющие синяки на горле. Ничего, успокаивала себя Кэни, и они тоже исчезнут, со временем. Зато лицо больше не похоже на расквашенную требуху. Над бровью даже было видно пару чёрных, немного неаккуратных, швов.       Собрав мокрые волосы в хвост и нырнув в чистый комплект одежды — джинсы, майку, рубашку и мягкие тапочки, слегка прихрамывающая Кэни вышла к Кэрол.       Та действительно провела ей экскурсию. Вначале они прошлись по жилым блокам, не заходя правда внутрь. Было раннее утро, большинство людей ещё спало. Затем они с Кэрол вышли во двор. Там девушка с удивлением обнаружила импровизированную столовую, бочки с водой, даже грядки овощей и загон со свиньями, судя по характерным звукам. Только за забором мир становился более реальным — бродили ходячие, сбиваясь в бестолковое стадо, а запах гниющего мяса под весенним солнцем разносился по воздуху на много метров вокруг.       Наблюдая за ними с опаской, Кэни не сразу заметила несколько человек, восседающих на добротных лавках у такого же могучего стола — бородатый старик, девушка с короткой стрижкой, смутно знакомая, и черноволосый хмурый мужчина в кожаной жилетке. Его Кэнари помнила хорошо.       Кэрол подвела её ближе и усадила за стол к странной компании. Сама тоже заняла место среди них.       Стало неуютно. Особенно от коротких взглядов знакомого.       — Это Хершел, Мэгги и Дэрил. — представила своих друзей Кэрол. — Кэнари, мы бы хотели услышать твою историю.       — Будете решать, оставить ли меня? — смешок вырвался невольно.       Старик Хершел взял слово:       — Нет, ты останешься, но ты напала на одного из нас, как я понял, спутав нашу группу с другой. — его голос тоже звучал знакомо. — Если где-то рядом есть агрессивная группа… — он развёл морщинистыми руками.       — Я поняла.       Кэни набрала воздуха. Что рассказать? Всё? Нет, она не потерпит, чтобы о произошедшем знал хоть один человек. Как урезать рассказ, чтобы он звучал правдоподобно? И почему этот Дэрил пялится так, будто заведомо не поверит ни одному слову?       — Мы путешествовали, — слова давались с трудом. Кэни сцепила руки в замок под столом. — Я, отец, мачеха и брат. Были ещё люди, но они не дошли с нами до Джорджии. — Ком в горле встал слишком быстро, девушка вонзила ногти в кожу, переключаясь на физические ощущения. — Мачеха уговорила отца, что здесь можно будет укрыть в городе, а не лазать по лесам.       При воспоминании об этом невольно вспыхивало раздражение. Если бы не эта сука, привыкшая к комфорту за счёт папы, они, может, остались живы, но нет, ей нужно было место «чтобы осесть».       Отец любил её. Ни в чём не мог отказать.       — Если коротко, мы нарвались на толпу гнилых. Пришлось прятаться в многоэтажке в городе. Там нас нашли несколько ублюдков, — дальше слова полились сами, ком в горле отступил. Кэни с удивлением поняла, что ничего не чувствует, продолжая говорить. — Не думаю, что их осталось много. Выглядели они такими же потрепанными, как и наша группа, — коротко заметила девушка и продолжила. — Нас всех застали врасплох гнильцы. Отца укусили. Когда мы отбились, те люди убили мачеху. Папа зарезал одного, после чего его застрелили. Я смогла выждать момент и избавиться от остальных.       Кэни замолчала. Довольно ёмко. И даже правда. Недосказать не значит соврать, верно?       — Мне очень жаль, — вдруг произнесла Мэгги и, даже, сочувствующее сложила брови домиком.       — Думаю этого хва… — подвёл Хёршел, но его перебил другой голос.       — Сколько ходячих ты убила? — Дэрил смотрел куда-то сквозь девушку, но вопрос явно был адресован ей.       — Не знаю, много, пару дюжин, наверное. — пожала плечами Кэни. Она никогда не вела такие подсчёты.       Следующий вопрос застал врасплох:       — Сколько людей ты убила?       На горле вновь сомкнулись эфемерные ладони. Пришлось растереть шею, чтобы убрать мерзкое ощущение. Воспоминания всё ещё были свежими, подмокающими ранами.       — Троих.       — За что?       — За то, — Кэни встала, более не собираясь сидеть в этой «группе поддержки», — что убили моего отца!       Она резко развернулась, намереваясь уйти, но так и не сделала шаг. Им на встречу шёл ещё один человек — почти такой же бородатый, как старик, но гораздо моложе. В его выправке было что-то такое строгое, будто он до падения мира был преподавателем или, может, военным? Рядом вышагивал подросток с отросшими волосами и в шляпе, как у шерифа.       Сын. Это было видно сразу.       — Привет, — просто поздоровался мужчина. — Я Рик, это Карл. Там твой брат проснулся и требует увидеться, — он улыбнулся открыто и спокойно, словно бы Кэни уже давно жила с этой группой. — Он в твоей камере, дорогу найдёшь?       Девушка только закивала и помчалась на подгибающихся ногах ко входу в тюрьму.       — Дэрил, уверен, что это было обязательно? — Хершел склонил голову на бок, явно не одобряя напор охотника.       Тот поднялся, пожал ладонь Рику в знак приветствия и подхватил рюкзак с соседнего стола. Собирался пойти проверить ловушки в лесу.       — Она не сказала сразу, что убила тех людей.       «Шериф» почесал бороду, как всегда быстро вникая в суть дела. Пусть Граймс и отошёл от дел, все, включая Дэрила, продолжали признавать в нём лидера группы.              — Я думаю, Дэрил прав. Нужно присмотреть за ней, пока не освоится, — сказал Рик и бросил красноречивый взгляд на Диксона.       — Ладно, — слегка раздражено бросил охотник, и, демонстрируя, что разговор окончен, двинулся к лазу в заборе. — Понаблюдаю.