Цирк

      Дом полыхает, будто тот лишь спичка. Вонь сгорающих трупов родных бьёт по носу. Слезы не приходится сдерживать, ведь их нет. Папочка-псих сбежал, оставив после себя сгорающий дом с семьей внутри. Единственный сын остался без дома и без семьи. Благо собака тёрлась о ногу и поскуливала, вопрошая хозяина что происходит. Ноги приходится передвигать через силу. Двигаться тело отказывается, пребывая в шоке.       Идеальная семья — первое что приходит в голову, когда вспоминаю прошлую жизнь. Жизнь до цирка. Жизнь до первого убийства.       Отец, являясь патриотом, осуществил свою американскую мечту. Создал свою крупную компанию и на заработанные деньги мог легко обеспечивать нашу семью. Мать стала домохозяйкой и с любовью заботилась о своих детях. Младшая сестра стала отличной гёрлскаутом. Пёс учувствовал в различных выставках. Единственный сын играл в лакросс и приносил достойные оценки.       Дружная и дружелюбная семья Греев удивила всех в одну ночь, когда их особняк сгорел дотла. — Милый, я не хочу тебя убивать — хрипит отец, разжимая руку и отпуская нож. — Папа, какого чёрта? — слова сами вылетают изо рта. Рука разжимается. — Твоя мама нашла трупы — откашливаясь объясняет мужчина.       Через какое-то время отца поймали и обвинили в убийстве семьи. К сожалению этим делом занялись профессионалы и вскрылись причины поджога. Огромное количество тел нашли по всему периметру особняка. Срок отцу светил немаленький, из-за чего он и умудрился вскрыться прямо в изоляторе. Слёз к тому моменту уже не было. Возможно, их никогда не было. Возможно, чувств никогда не было. — Сложно не быть психом, сынок — говорил отец, разделывая труп одноклассницы сестры, — сложно контролировать свою жажду крови, прожив довольно-таки примерную жизнь можно было бы дать себя выпустить пар и, не считая военной службы такого случая не представлялось. Семья, дети, собака, дом. Когда-нибудь ты меня поймёшь       Отцу тогда всё осточертело и его тело двигалось в танце. Мать упала первой, подбирая свои кишки. Младшая сестра откинулась вслед за матерью. Она так мило не осознавала вмятины в своей черепной коробке от топора. Пёс рвался к отцу, дабы разорвать, благо ошейник сдерживал. Особняк вовсю разгорался, заметая следы отца семейства. Подняв любимого пса на руки, пришлось бежать как на тренировках. Он дал уйти только сыну и собаке. Неизвестно по каким причинам он проявил милосердие. Возможно, хотел оставить свой след на этой земле?       Цирк попался очень кстати. После пожара некуда было идти. Друзей как оказалось совершенно нет. Родственников тоже. А в цирке никого не волновало прошлое. В цирке были важны способности, которые человек мог предоставить.       Первая влюблённость пала на акробатку. Такая милая и добрая, как мать. Красота девушки шла откуда-то изнутри. Внешность посредственная для тех краёв. Блондинка с зелёными глазами, симпатичное тело, милое личико, но что-то внутри неё так притягивало. Через время её парень возомнил себя, раз мог издеваться над подростком и собакой. — Только за маской и умеешь прятаться? — ехидничая, дал подзатыльник, акробат. — Нет — маниакально улыбаясь, отвечал ломающийся голос.       Руки танцевали как и у отца. Лезвие красиво прочерчивало глубокие линии на теле акробата. Голова мужчины висела на крепком куске коже. Танец длился несколько минут. Часы говорили о пяти. Прятать донжуана было в разы дольше. Мускулистое тело мужчины по частям складывалось в яму для двоих. К сожалению, милая Элли увидела мёртвое тело своего парня и не хотела слушать о любви. Крики не нравятся ушам. Голова начинает болеть. Влюблённость улетучивается.       Оказывается внутри она никакая не особенная. Самый обычный человек. Те же кишки что и у оленя. Первая влюблённость осталась загадкой. Что же было в той милой девушке? Очаровала только её доброта?        Цирк переезжал с одного города в другой. В Честервилле пришлось похоронить пса. Он прожил достойную жизнь. Был отличным другом. Даже непрошенные слёзы заполнили глаза. Одиночество пришло мгновенно после похорон. Благо мир полон людей. Отбросы, которых никто не будет искать оставались навечно близ шатров. Трупная вонь не успевала просочиться до отъезда.       За прожитое время, успел попробовать себя в разных ролях. Был дрессировщиком, потом ведущим. Больше понравилось быть клоуном. А танцевать мятный твист на сцене было крайне весело. Отдаваться приятным эмоциям - любимое хобби. Обычно танцы сопровождаются убийством. Только на сцене можно радовать зрителей без кровопролития. Во время представления удобно выбирать жертву. Все как на ладони.       Слишком много времени прошли вместе с цирковой труппой. Соответственно сблизились. Оказалось все хранят свои грехи прошлой жизни. Ведущий поразил всех историей массовом убийстве в тюрьме. Этот добродушный мужичок оказался грёбанным подрывщиком, который отомстил за свою жену. И как все коллеги залёг здесь на дно. Кто-то уходил, кто-то приходил. Много людей повстречалось за эти годы, но в Дэрри население было какое-то особенное. Зрители явно делились на жертв и охотников. Это стало весёлым открытием.       Самым особенным стал мальчишка. Билли не был милым или добрым, но что-то внутри него очень магнитило. Желания убить и посмотреть внутренний мир - не было, ведь он окажется самым обычным. Понятно, что дело было в душе парня. В его понятных действиях. С ним было весело. Мальчишка стал свежим воздухом в этом гнилом мирке.       Оказалось, что он тоже не прочь убить сифилисного бродягу или подростка убивавшего котят. Такой манящий парень. Так близко. Убивать его отпало всякое желание. Магнитом была схожесть в мироощущении и мировосприятии. Первое совместное убийство пришлось на первый секс. Первым он оказался у обоих. Столько лет жить и не познать радости хотя бы дрочки оказалось огромным упущением.       Совместное время слишком быстро заканчивалось. Утекало в канализацию вместе с кровью и спермой. Появлялось желание не отпускать мальца. Оставить рядом. Обязательно живым. Его труп будет крайне бесполезным. Неуместным. Тёплое чувство в груди запрещало даже помыслить о причинении вреда манящему Билли. Странное и необычное чувство. Одержимость? Раньше такого не приходилось ощущать. Раскрывать необдуманные чувства было глупо. Неуместные мысли роились в мыслях. Давили. Совращать мальца хотелось ещё меньше. — Я, кажется, люблю тебя — прошептал Билл, утром после совместной ночи. — Ты уверен? — шокировано вырвалось изо рта. — Да — выдохнул малец, чувствовался страх быть отвергнутым? — Дай нам обоим время. Обдумай всё — как можно мягче, ответил знакомый голос.       После того признания Билли не приходил. Прошла уже неделя и стоило начать переживать. Кожа задула или только так казалось? Злость наступала внезапно или она наконец-то выходила? Хотелось бежать куда-то. Тянуло в город, но в этом не было смысла. Если малец понял свои чувства и его здесь нет, то и ответ был очевиден.       Терзаться не имело смысла. Мальцов в мире много. На ярмарку часто приходили похожие подростки, но их взгляд совсем другой; их движения раздражают; их крики бесят; их серо-голубые глаза омерзительны. Только с Билли комфортно? — Интересно — вырывается изо рта вместе с дымом от сигарет.       Рядом тело двойника Билли. Неправильного Билли. Земля станет для него лучшим одеялом. Скрыв тело двойника, оказалось уже наступил конец четверга. Именно в четверг Билли ему и признался.