***
Никифоров покинул дом около трех часов дня, оставив Юри, полусонного и сытого в постели, даже приставать к нему не решился. Вернее, не пожелал, вот чтобы в отместку тому за непокорность. Хотя Кацуки мялся и было заметно, как ему хочется продолжения того, что они начали, зарулив после обеда в спальню. Но нет, Никифоров потискал японца, пощекотал, зацеловал и, схватив телефон, на который пришло сообщение, куда-то засобирался, не забыв напоследок приказать: — Никуда не исчезай. Сиди дома. Понял? Кацуки думал, что Виктор уезжает ненадолго, но как же наивен он был. Сообщение, написанное Сынгылем, содержало в себе четкий и открытый смысл. Написано было: «мы договаривались повеселиться». Никифоров с радостью принял приглашение и, как был в сером спортивном костюме, так и покинул комнату, а затем загудел двигатель автомобиля, и Виктор уехал. С того момента прошло слишком много времени, чтобы Юри невольно забеспокоился. Тогда он и набрал Отабека, и удивленно услышал хрипловатый голос Плисецкого. — Че стряслось? — нервно поинтересовался тот, и Кацуки выдавил: — Что творится вообще? Ты с Алтыном? Позови его. — Это… ну тут такое дело, — замялся Юрио. — Прошу, позови его. Виктор где-то пропал. Тут Отабек уже сам выхватил телефон и строго спросил: — Почему ты решил, что он пропал? — Ну, ему пришло сообщение, и он выскочил из дома. — Сиди тихо, еб твою мать! Кровь же идет! — фоном проорал Плисецкий, и Юри обомлел. — Что у вас происходит? — Ничего… — начал было Отабек, но Плисецкий перебил его и раздраженно выкрикнул: — Этот мудачила преследовал меня до самого дома, я не понял, что это он — прятался же от меня, дебил! А когда я к воротам свернул, притаился и вмазал ему палкой по башке! Так-то! Нечего людей пугать, сталкер хренов! Японец прикрыл глаза и невольно хохотнул. Что за идиотизм? — Да все, — отмахнулся Отабек и спросил у Юри о Викторе: — Так что там с сообщением? Кто написал? — Откуда я знаю? Это же Витя, он что, делится со мной такими подробностями? — Ну и ты не делишься, так ведь? — пожурил казах. Кацуки промолчал. — Ладно. Я попробую его отыскать. Жди дома. Казах сбросил вызов, а Юри принялся нарезать круги по комнате. Алтын не перезванивал почти полчаса. Юри успел переодеться в джинсы и толстовку, навернул уже километра два по холлу, куда спустился сразу же после смены одежды, но после опять вернулся в спальню. Когда телефон заверещал, Кацуки немедленно ответил: — Ну что там? Есть новости? Голос Алтына прозвучал совершенно спокойно и даже устало. — Сиди тихо, Юри, беспокоиться не о чем. Виктор сейчас с Сынгылем. — А… то есть… я тут волнуюсь… — запнулся расстроенный Кацуки, но казах пояснил: — Если друг зовет его повеселиться, то тут Виктору ничего не попишешь, Юри. Каждому иногда хочется расслабиться. — А под «расслабиться» ты подразумеваешь… — Напиться в стельку — это и подразумеваю. К тому же мне придется его забирать, поскольку если Виктор «расслабляется», то делает это с последствиями. Советую тебе просто терпеливо ждать. К утру приволоку босса домой. Вызов вновь был прерван, а Юри как стоял посреди комнаты, там и остался, изумленно таращась в окно. И что теперь? В самом деле торчать дома, пока этот… там… черт пойми что вытворяет? У Кацуки было три варианта местонахождения Никифорова: квартира Ли Сынгыля, адреса которой он не знал; клуб «Русской рулетки» или же «Черный дракон». Ездить весь вечер в поисках этого ненормального не хотелось, так что Кацуки вновь позвонил Плисецкому, и как только друг собрался было наорать на Юри, тот выдал: — Убивайте меня, сколько хотите, но я еду его искать! — Стопэ! Куда ты поедешь? — воскликнул Юра. — Этот тут с кривой повязкой на башке, а я его бинтую, собственно. Кто тебя защитит, придурок ты? — Сам себя буду защищать! — сорвался на крик японец. — Адрес мне дайте! Юрио понял, что Кацуки исчерпал лимит спокойствия и выдержки, поэтому что-то там пробубнил Алтыну и ответил: — В «Рулетке» они. В клубе. Были, по крайней мере, около десяти минут назад. Но Отабек утверждает, это ненадолго. Сейчас там начудят и дальше поедут. — Он еще и за рулем? — простонал Юри, выскочил за дверь и вихрем понесся вниз, на ходу вопя в трубку: — Я поехал! Если что — на связи! Ночь обещала быть длинной. Юри вызвал машину в Репино, с нетерпением дождался медлительного и чересчур спокойного водителя, который даже вышел из машины, чтобы встретить клиента. Кацуки кивнул ему, хмуря лоб, сел на заднее сиденье и, дождавшись, когда мужчина устроится за рулем, проговорил: — К «Русской рулетке», пожалуйста. — Понял, — кивнул грузный мужчина и выехал за ворота. Когда такси остановилось у шикарного входа «Russian Roulette», Кацуки от нервов был уже просто не в себе, он быстро расплатился, вышел и вот здесь встал вопрос — как ему попасть внутрь? У двери клуба стояли двое охранников. Решив, что достаточно будет узнать, здесь ли Никифоров, а после можно и подождать, Юри двинулся к ним. Мужчины окинули парня внимательными взглядами. — Прошу прощения, господин Никифоров с господином Ли здесь? — А с какой целью интересуешься? — распушил крылья вышибала. — Я друг Виктора, мне нужно узнать, все ли с ним в порядке. — Серьезно? — хмыкнул второй. — Ну тогда я — брат президента, парниша. Японец заводился. Руки сжались в кулаки, и он агрессивно выпалил: — Сложно помочь человеку? Мозги отбили? — Че сказал, говнюк? Один из мужчин хрустнул суставами, размяв кисти рук и двинулся на Юри. Тот не шелохнулся, заупрямился и повторил: — Просто скажите, он здесь? — Ну если здесь, то что? — Да ничего! — рявкнул японец, отвернулся и пошел было прочь, но тут же врезался в какого-то парня. Тот нервно рыкнул, толкнул Юри в плечо и сказал: — Проблем ищешь? — Да, походу ищет, — добавил охранник. Кацуки цокнул, отвернулся, потирая ушибленное место, и, к своему счастью, заметил выскочившего из машины Юру. Тот пересек улицу, оглянувшись на Отабека, что шел следом, и Кацуки изумленно уставился на повязку, намотанную на голову казаха. Нет, в самом деле, что ли? Устав удивляться, японец сразу сообщил: — Они вроде здесь. — Домой, Юри, до-мой, — нервно бросил Алтын, кивнул охранникам, и те, поняв, что паренек с внешностью азиата, не солгал насчет дружбы с Никифоровым, хмуро переглянулись. — Виктор поубивает нас всех, если я не отправлю тебя домой сейчас же. Лучше бы ему даже не догадываться, что ты его искал. Юра, отвези домой… Плисецкий даже не подумал воспротивиться, он в самом деле собрался увезти друга. Юри выдернул локоть из его рук и упрямо пошел за казахом. — Кацуки! — процедил Отабек, когда увидел, что Юри тянется следом. — Поезжай домой! Не поздоровится! Пьяный Никифоров не умнее Фельцмана! — Эй, Кацудон, ну правда, — вступил в разговор Юра, — давай уедем. Потом с Витьком перетрешь. Сейчас бесполезно ведь. Надрался там, наверное, как скот. Юри, вдруг представивший, что прямо сейчас Никифоров может тискаться с какой-нибудь девчонкой или даже парнем, насупился, опустил голову и попросил: — Тогда напиши мне, Отабек, что он там делает. Пожалуйста. Алтын не был дураком, все понял, похлопал парня по плечу и облегченно выдохнул, когда тот пошел с Плисецким к машине. Проследив за ними взглядом, казах повернулся к охранникам и проговорил низким голосом: — Запомнили лицо этого парня? Так вот он с Никифоровым. Узнаю, что вы нагрубили — урою. Толкнул дверь и под молчаливыми взорами притихших амбалов вошел в помещение. Как только, обогнув компанию девиц, оказался в зале, сразу же свернул к столику, который обычно занимали Никифоров и Сынгыль, и не прогадал — те были именно там. Застекленный уголок являлся террасой и особым местом в этом клубе — для важных посетителей. Так вот сейчас эти «важные посетители», ужравшись в стельку, раскрасневшиеся, сидели на диванчике в обнимку и выли песни. Алтын уже сталкивался с подобной ситуацией дважды. Это был третий раз, когда ему придется уговаривать Никифорова поехать домой, и он заочно знал — не прокатит. Тот все равно доведет дело до конца, иными словами, утром Отабек будет ездить по местам «подвигов» Ли и Виктора, заметая следы их развлечений. Голова разболелась просто невыносимо, но стало лишь хуже, когда заметивший его Виктор, заорал в голос диким криком, при этом толкая Сынгыля в бок: — Твою ж за ногу! Ли, посмотри на него! Кто тебя приложил-то, казах мой ненаглядный? Дай угадаю! Плисецкий? Ахаха! Вот дикая кошка, мать его! Отабек проигнорировал возгласы Виктора и огляделся по сторонам, проверил, много ли кто заметил пьяного вдрызг Никифорова? К счастью, всем, в целом, было плевать. Ли, подперев подбородок рукой, пытался, сощурив один глаз, поймать пальцами стакан с напитком, но все было мимо. Сонно моргая, кореец отмахнулся от своей затеи, и тогда Алтыну вновь пришлось уставиться на босса, ибо тот задумал нечто неадекватное. Он встал, засветившись пистолетом, сунутым спереди за пояс штанов, а те, кстати, свободненько висели на узких бедрах, так что оружие вполне могло соскользнуть в штанину, но это не смущало Никифорова — он принялся танцевать у стола. Казах потер лоб ладонью, тяжело выдохнул и позвал: — Босс, может, домой? — Домо-о-ой? — удивился тот и, покачнувшись, приблизился к парню, напрочь позабыв о телефоне и толстовке, что сейчас валялись на диване, обнял казаха за плечи и бросил Сынгылю через плечо: — Поехали, братишка! — Домой? — тоже, как и казах, облегченно выдохнул Ли, тихо икнув. — Ну еще чего? Там же мой япошка! Дурной ты, что ли, я ж его прибью, как только увижу! — отчего-то расхохотался Никифоров, потер грудную клетку и шутливо простонал: — Он мое сердечко так и ранит, негодник. — И уже Отабеку: — Ну и кто это обидел тебя, мальчуган? Признайся, все-таки Юрка? — Да никто не обидел, босс! Давайте домой, а, — придерживая мужчину за талию, попросил казах, а позади пьяно поплелся молчаливый Ли Сынгыль. Казалось, он был куда более невменяемым, нежели Витя. — Зачем лишние проблемы? — Лишние проблемы, лишние проблемы. Какой заботливый. Чтоб мой «пирожок японский» так обо мне заботился, — рассмеялся Никифоров вразрез с горькими словами. Они втроем вывалились на улицу. Шатаясь из стороны в сторону, Никифоров нажал на кнопку сигнализации и притаился, пытаясь понять, откуда раздался звук. — О! Вон там! — воскликнул он, откинул назад платиновую челку и поплелся к внедорожнику, а казах оглянулся на охранников. — Метнитесь за вещами Виктора. Один из них тут же скрылся за дверью. Вернулся уже тогда, когда Сынгыль пытался оттащить в голос ржущего Виктора от водительского места, а тот отмахнулся в итоге и сказал: — Да хрен с вами, черти. Ссыте? Давай, Бек, за руль, живенько. — Ну слава богу… — снова буркнул кореец. К сожалению, пьяный Никифоров был крайне агрессивен и легко заводился, и это постоянно граничило с безудержным весельем. Так вот сейчас было опасно нарушать баланс. Если смеется, пусть себе смеется, главное, не спорить. Вот поэтому и боялся Алтын встречи Юри с таким Никифоровым. У них ведь там какие-то обиды. Бросив телефон и кофту на заднее сиденье, угодив этим Виктору прямо на колени, Отабек уселся за руль и, по принуждению включив музыку, повез этих двоих навстречу приключениям. Ночь в самом деле обещала быть бесконечно длинной…***
Воскресное утро было прекрасным, но это только в плане погодных условий, поскольку, например, для Кацуки, который долго не смог уснуть, день наступил мучительно больно. А болела голова. Рядом спал Плисецкий, раскинув руки. В доме стояла тишина. Чуточку позже, когда Юри встал и сходил в ванную, обнаружилось, что уже далеко не утро. Часы показывали половину второго. Вот это они поспали. Но хорошо, что так, а то ночью вообще было не до сна. Юри тревожно выглянул в коридор. Во всем коттедже царила тишина. Лишь чириканье птиц доносилось с первого этажа, там наверняка оставили окна открытыми. Именно поэтому Кацуки поежился от прохладного воздуха, что сквозняком пронесся по его босым ступням. Парень, мягко ступая по ковролину, приблизился к двери другой спальни, прислушался, открыл — пусто и убрано. Сообразив, что Витя, скорее всего, спит в кабинете, именно туда Кацуки и направился. Не ошибся. Виктор, закинув одну руку над головой, вторую свесив с дивана, лежал и сонно таращился в потолок. К счастью, его разбудил не Юри, и тот спокойно вошел в кабинет. Встал так, чтобы Никифоров его видел, и уперся руками в бедра. Тот выглядел, мягко говоря, плохенько, а уж если честно — отвратительно. Будто всю ночь пытали: волосы спутались, глаза помутнели, а одежда была в полном хаосе. Быть может, Юри и не злился бы — ему-то какая разница, пил Виктор или нет — но сам факт его полного игнорирования, да еще и отсутствия дома до самого рассвета несказанно выводил парня из себя. Чего греха таить — Юри сгорал от недомолвок и ревности, но гордость не позволяла узнать о возможной измене. Сама мысль о Никифорове, проводившем время с кем-то другим, отключала японцу мозги. Поэтому он стоял и таращился на Виктора таким взглядом, что тот волей-неволей призадумался о причинах подобного поведения. — Живой, — прокомментировал Кацуки, видя, насколько Никифоров бледен. — Вот и славно. Мы с Юрой в город едем, — развернулся было уйти, но услышал: — Сто-о-оп… Юри… дай телефон… — прохрипел Виктор, так и не шелохнувшись. Кацуки все же передал ему мобильник и, присев на край стола, уставился на мужчину. — Почему твоя майка порвана и перемазана кровью? Что ты успел натворить? — тревожно спросил Юри, а Никифоров, тем временем, прижал телефон к уху и прокрякал, как умирающий лебедь: — Бек, ты где? Дуй ко мне, живенько! Бросил мобильный на ковер и поинтересовался, выглядывая из-под ладони, которую опустил на лоб, и прищурил один глаз: — Ну куда ты намылился? Кацуки, ожесточившись, выпрямился и проговорил: — Туда, где не будет неадекватного тебя. Вот честное слово, Виктор, ты превзошел самого себя. Явился под утро, оборванный, пьяный и в крови… — Так, — неожиданно присел Никифоров, но, вероятно, ему было очень плохо, поэтому он на пару секунд спрятал лицо в ладонях, вздыхая, и продолжил, поднявшись и стаскивая футболку: — Для начала угомонись. Не повышай голоса. И неплохо бы мне разобраться, где я вчера проводил время. — В «Рулетке», — отчеканил Кацуки, скрестив руки на груди. — Ого, а ты тоже там был? — будто невзначай поинтересовался Виктор, обошел стол и доверху налил в стакан воды из графина, выпил, разливая по обнаженной груди, вытер рот рукой и повернулся к Кацуки. — Рассказывай, что ты делал в «Рулетке», если я просил сидеть дома? — Тебя искал. Как можно было… Виктор, как это назвать? Ты что, юнец? Нормальный взрослый мужчина. Зачем такое устраивать? — нервно отрезал Юри и, разволновавшись, что сейчас перегнет палку в своих претензиях, пошел к двери снова, но на этот раз наткнулся на Отабека. — Умаешься меня переделывать, Юри. Не ступай на эту дорожку, — насмешливо заметил Никифоров и уставился на Алтына, а тот, заспанный, но вполне собранный, вошел в кабинет, прикрыл дверь и, скосив глаза на Кацуки, произнес: — Босс, утречка доброго. У меня новости по тому случаю у «Черного Дракона». — Потом, — устало выдохнул Никифоров и упал в кресло, играя развитой мускулатурой. — Что насчет вчерашнего? Откуда на мне кровь? Кацуки злился. Очень заметно злился. Ему было неприятно то, что Витя еще и не помнил, чего начудил. А что если он в самом деле там со всеми, с кем можно… Юри не простит. Ох, нет, лучше бы и не думать о таком. — Собственно говоря, учитывая то, что у вас были обиды на одного вашего коллегу, бывшего коллегу… Так вот вчера… кхм… — Алтын скрыл улыбку, кашлянув в кулак, потому что Никифоров смотрел так заинтересованно, будто сейчас ему расскажут увлекательную историю. В общем-то, в некоторой степени так и было. Поэтому Виктор сосредоточился, а Юри мялся у двери, потому что хотел все услышать. — В общем, вы узнали, какие районы он патрулирует, приказали отвезти к нему и… Если говорить короче, то, Виктор, там во дворе стоит помятая патрульная машина. Я договорился, за ней сейчас подъедут. А нос вам как раз сослуживец и разбил. Ровно перед тем, как вы впали в бешенство и решили проучить его. Отсюда и кровь. — Спасибо, Господи, — хохотнув, прикрыл глаза Витя, — я уж думал, убил кого-то. Свечку за твое здоровье поставлю, Отабек, ты, как я понимаю, меня и привез домой. — Алтын кивнул. Тут Никифоров заметил Кацуки. — Солнце, пойди позавтракай, нам нужно кое-что обсудить. Японец молча вышел, сжимая кулаки и негодуя из-за поведения Виктора, а Отабек немедленно доложил: — Привез я вас обоих. Сынгыль спит там внизу. Это что касается вчерашнего, а насчет «Дракона»… Дело рук Никифоровой. Она попросила о помощи Игоря Мартыненко, и она же предположительно натравила Смирнитского. — Информация подтвердилась, чудненько. Но давай потом, Бек, хреново мне. Будь человеком, никому не позволяй шуметь ближайшие пару часов. Ладненько? И присмотри там за этими двумя, а то меня все еще торкает. Пьяно-фортепиано, могу сорваться. Иди уже, — легко махнул рукой Виктор, отрывками припоминая прошлую ночь. Как только Алтын вышел, Никифоров поднялся, неопределенно потоптался по кабинету, оглядел бумаги на столе, проверил мобильник, а после доплелся до спальни, где и застал Юри. Тот рылся в рюкзаке. Молча пройдя к кровати, Виктор упал животом вниз, подмял под себя подушку и пробубнил: — Куда собрался? — Никуда. Просто погуляем с Юрой, — совершенно спокойно ответил Кацуки, но на деле его душила обида. Надо же быть таким безответственным: надрался как черт, да еще умудряется спрашивать, куда он собрался. Гад. — Ладно. Только чтобы я не волновался. «Не драконь» меня сегодня, Юри, — уже тише проговорил Виктор, и Кацуки, промолчав, выскользнул за дверь. Плисецкий ждал Кацуки внизу. Он протянул ему огромный бутерброд, бог знает с каким количеством слоев, и произнес, прожевывая пищу: — Не наорал на тебя? — Не смог бы, даже если б захотел. Он все еще невменяемый, — жестко прокомментировал Юри и покинул дом. Кацуки не мог успокоиться. Как ни крути, но он считал правильным пока что скрыться с глаз долой. Во дворе парни наткнулись на Отабека, который беседовал с мужчиной в форме сотрудника полиции, похлопывая по крыше патрульной машины. Вероятно, объяснялся с ним, а тот поглядел на Юри, затем на Плисецкого, прищурился и кивнул в знак приветствия. Парни молча кивнули в ответ, прошли мимо, и Юрка шепнул в сторону друга: — У нас фора. Поторопимся, а то сейчас Алтын следом рванет. Кацуки промолчал. Они уселись в машину Плисецкого, и Юра, заведя двигатель, медленно вырулил с участка Никифорова. — Как думаешь, заподозрили? — спросил он, поглядев в зеркало заднего вида на казаха, который провожал их подозрительным взглядом. — Не имеет значения. Понятно, что Витя к вечеру уже примчится за нами. Жаль, но мне некуда уехать, чтобы не нашли, — сухо отозвался Кацуки и добавил: — Я, собственно, и не скрываюсь. Юра вздохнул. — Да, Кацудон, на вас поглядеть, ну просто влюбленная парочка, честное слово. — А вы? — вдруг спросил Юри и поглядел на друга, и тот неминуемо покраснел, отвернулся на миг, снова уставился на дорогу. После потянулся к радиоприемнику и включил музыку, тем самым закрывая рот Юри. Японец откинулся на спинку кресла, пристегнулся и шумно выдохнул, чувствуя, как сильно хочется спать. — Я отцу так и не позвонил, — пробубнил он, вспоминая обещание, данное Никифоровым. — У меня роуминг. Позвонишь с моего. Юри благодарно улыбнулся. Дальше ехали и любовались видами. Вначале уже привычной красотой города, а после лесными массивами, когда покинули черту города, направившись в деревушку, где жил дед Юрки. Километров — сотня с небольшим, не так уж и далеко, но времени вздремнуть выпадало достаточно, так что вскоре Юри вырубился, распластавшись в кресле. А Плисецкий, понизив громкость радио, задумчиво вел автомобиль, поглядывая на мобильник, где на экране уже трижды высветилось — «Лютый Казах». Вот же там, наверное, сейчас скандалят. Ну, или как вариант, Виктор дрыхнет, а Бек пытается уладить вопрос сам. Плисецкий самодовольно усмехнулся, представив, как Алтыну достанется из-за такого упущения, и лишь сильнее уверился в правильности предложения Юри — укатить на пару дней в деревню. Много учебы они все равно не могут пропустить, поскольку впереди самые важные недели, а поторчать за городом денек-другой — неплохо.