(Не)Стоит водить дружбу с Королем Гоблинов

Скрытность и спокойствие — вот моё кредо в Хогвартсе. Я вскользь говорил о приюте с профессорами, когда те спрашивали. Жалости я не желал, они сами себе всё придумали. Они видели пред собой сироту с огромным потенциалом и талантом. Прилежного ученика. Профессора знать не знали про тот случай в Слизеринской гостиной. То, что я провернул с Мальсибером и Ноттом без волшебной палочки вызывало у остальных сокурсников, что внезапно, благоговение. Многие из Слизерина пытались дружить со мной. Ну они думали, что это дружба, но тогда я общался только с теми, связи с кем могли быть для меня выгодны в будущем, а может и в настоящем. Уже в октябре я — первокурсник! — мог взглядом осадить слизеринца-семикурсника. Я находил злую иронию в том, что в общении с именитыми волшебниками, работают те же трюки, что и с маггловской шпаной. Я слушал разговоры сокурсников в гостиной. В эти секунды моё лицо ничего не выражало, но я запоминал слова, фамилии, названия, а потом шел к Джарету, чтобы расспросить его. К слову «о» Джарете, которого все звали Дэвид Джонс. Он был моей полной противоположностью лишь внешне. Яркий, открытый, вечно со всеми шутит, кривляется, активно жестикулирует и безумно громкий. Но Джарет, как и я, заимел репутацию блестящего студента. А ещё я знал, что скрывается в этой голове за прожженными волосами. Джарет не мог кому-то доверять. Он ждал подвоха, и безмерно боялся, что семья заберет его из школы. Поэтому он так хорошо учился. К счастью с его талантами усилий он особо не прилагал. Может из-за того, как мы выглядели в табеле успеваемости, да и внешне, профессор Слизнорт пригласил меня и Джарета (Дэвида Джонса) к себе на чаепитие. — Мистер Джонс, кто ваши родители? — спросил Слизнорт, украдкой посматривая на Джарета поверх чашки чая. — Они магглы, сэр, — не моргнув глазом соврал Джарет. Мальсибер и Лестрейндж зашевелились, но Том взглянул на них, и эта пара тут же уставилась в свои чашки. Тома этот вопрос миновал, но потому что Слизнорт знал ответ. Тому такая реакция нравится, он уже расположил к себе Слизнорта, и если в будущем потребуется его помощь, то добиться её труда не составит. На чаепитии Слизнорт воодушевленно рассказывал о выпускниках, и о том, как он им помог в самом начале их пути. После чаепития Том лишь ненадолго заглянул в свою спальню, чтобы забрать книгу, которую нужно вернуть в библиотеку. Особой нужды в этом не было. На самом деле ему и Джарету стоило бы оставаться в своих спальнях, но на тот вечер у них был запланирован променад по замку. Том уже и не скажет чья именно это была идея, но замок таил в себе множество удивительного, хотелось узнать всё. Поход в библиотеку был лишь прикрытием их замысла. Слизнорт пригласил к себе младшекурсников сразу после уроков, поэтому у Тома и Джарета было ещё два часа до закрытия библиотеки, и плюсом ещё два часа до того, как они нарвутся на неприятности от смотрителя замка. Но неприятности их настигли раньше и откуда не ждали. Поднявшись по лестнице в холл, Том уткнулся в спины Лейстрейнджа, Мальсибера, Розье, и одного пятикурсника, который не заинтересовал Тома при знакомстве, может он родственник кого-то из этой троицы? Вчетвером они перехватили Джарета. Том спокойно прошел через них и встал рядом с Джаретом, наверно им стоило встретиться не здесь, а на четвертом этаже. — Чего это грязнокровка ходит к Слизнорту? — грозно спросил пятикурсник. — Чего это ты, — указал он на Реддла, — ходишь с грязнокровкой? Том и Джарет переглянулись и, внезапно для Реддла, синхронно фыркнули. — Ну, — язвительно начал Джарет, — профессор Слизнорт сам меня пригласил, потому что я талантливее и умнее вас всех вместе взятых, — он обвел компанию пальцем. — А вот он… — взглянул на Тома, и снова обернулся к слизеринцам. — Что за странные вопросы? Мы друзья. А ведь и правда, Том Реддл и Дэвид Джонс оказались в клубе Слизней из-за своих способностей, а не из-за именитых родственников. Том решил, что Джарет сказал всё, поэтому они могут идти дальше. Том схватил Джарета за предплечье, что дураков дальше слушать? Развернул, и они направились к лестнице. За спиной дуновение ветра. Том медленно обернулся. К ним ползла огромная змея. Она чем-то напоминала Тому боа-констриктора, которого тот видел в энциклопедии. Какой мерзкий символизм. Том опускается на корточки, тихо шепчет, змея послушно ползет вокруг него, а когда Том поднимается, то начинает ползти к его плечу, обвивая ногу и торс. — Ты змееуст? — ошарашенно шепчет Розье. Том посмотрел на него как на дурака, ответ же очевиден. — Как видишь, — холодно отрезал Том, повел рукой, на которой расположилась змея, и та исчезла. — Идём, — обратился он к Джарету, который лишь помахал слизеринцам и весело поскакал за Томом по лестнице. Они отнесли книгу в библиотеку, только после не отправились в свои спальни, а пошли прямиком на пятый этаж, там за зеркалом Джарет кое-что нашёл: туннель, выложенный той же плиткой, что и стены коридоров замка. Два одиннадцатилетних мальчишки решили, что нужно узнать, куда ведёт этот проход. Они взмахнули палочками и в один голос прошептали: — Люмос. Освещая себе путь, они шли в полной тишине, что удивило Тома. Но только стоило мысленно похвалить Джарета за молчание, как он тут же живо спросил: — Слушай, я же сказал, что я из семьи магглов, но тут понял, что я ни черта о них не знаю, точнее о том, как происходит момент с зачислением в Хогвартс. Но что порадовало Тома, говорил Джарет тише, чем обычно. — Ты хочешь чтобы я придумал тебе правдоподобную легенду? — тихо спросил Том, пристально смотря под ноги. — Ну ты просто расскажи, а легенду сам придумаю. Я слышал что в такие семьи приходит один из профессоров. — Да, ко мне пришел Дамблдор. — Это хорошо, скажу так же. — Он знает кто ты? — решил уточнить Том. — Просто если нет, то он может разрушить твою легенду. — Да, он знает, — отмахнулся Джарет, который так же пристально смотрел под ноги. — Лет пять назад моя семья помогла его семье, так что он в курсе, под каким именем я тут учусь. — А Слизнорт не в курсе? — Нет. Надеюсь так будет до самого выпуска. Но если у него пар из ушей повалит, значит прознал. Но все же, как это было? — Ну… не знаю, что он там наплел дуре-Коул, потому что нельзя прийти с улицы в приют и забрать ребенка. Но видно он её убедил. А ещё она была пьяной, возможно это как-то помогло. За закрытыми дверями Дамблдор сказал мне, что я волшебник, отдал письмо и деньги из фонда помощи таким, как я. — И ты ему сразу поверил? — Ну… — Мне ты можешь рассказать все. Я могила. — Просто после его слов, все встало на свои места. Последний год дуре-Коул вша под хвост зашла и она мне все грозила психушкой. И когда эта женщина впустила в мою комнату «профессора», я вышел из себя. Чуть подумав Джарет спросил: — Ты на него наорал? — Это мягко сказано, — фыркнул Том. — Я был в бешенстве, но когда он меня перекричал, гнев на милость я сменил. — С чего она решила что ты сумасшедший? — Я же говорю, что все встало на свои места. Иногда я видел дома, таблички, людей, существ, и по глупости говорил им об этом. Сейчас то понимаю, почему они ни черта не видели, они — магглы. И к сожалению, иногда они все прекрасно видели, но мою жизнь это легче не делало. — Ты о чем? — Джарет быстро взглянул на Тома. — Летом нас возят к морю, — вздохнул он. — Там я нашел одну пещеру. Изучал её в один год, а через год решил вернуться и влезть в неё поглубже. За мной увязалась пара ребят. Думаю, на кой черт я был так добр с ними? Упали бы со скалы, да и всё. Но я помог им спуститься, они пошли за мной, а там оказалось озеро полное мертвецов. — Ух ты! Напомни, чтобы мы летом туда съездили! — Тебя такое не пугает? — Ну так это они мертвы, а не мы. — Тоже так думаю, — Том смолк, а потом поддался порыву внутри. — Последние года три я молчал. Ничего им, магглам, не говорил. Но все же со мной могли происходить странности. То я нахмурюсь и ваза рванет, то убегаю от мальчишек и вот я на крыше приюта… — Том тяжело вздохнул. — Странность там, странность здесь и вот я уже «сумасшедший». Когда тебе в комнату приводят «профессора», ты думаешь не о преподавателе, а о враче. Ну, — добавил Реддл, — Дамблдор ещё поколдовал чуть-чуть, так что я поверил. — Хорошо, — кивнул довольный Джарет. — Значит ко мне пришел профессор, объяснил, что странности со мной — магия, и чутка колдонул, чтобы не было сомнений. — Все так, — кивнул Том, он был рад, что разговор на этом и закончился, он и так пустил Джарета дальше, чем хотел, да и… рассказывать все о встречи с Дамблдором Том никому не хотел. Плитка под ногами сошла на нет. Они шли по сухой земле и камушкам, пред ними забрезжил просвет. Они замерли и переглянулись. Том пошел первым. Осторожно выглянул. — Это какой-то пустырь, — сообщил он и вышел. Джарет выскользнул следом. Смеркалось. Может успеют вернуться в школу до отбоя? Они стояли на скалистом возвышении. — Ну я хотел найти выход в Хогсмид, — усмехнулся Джарет. — Смотри-ка, нашел. Правда все интересные места уже закрыты. Том выдохнул. Небольшие домики стояли стройными рядами. Цветная черепица, а из труб валил дым, иногда цветной. Деревня выглядела ненастоящей. Словно нарисована кем-то. А может она такая, потому что населена волшебниками? — Надо посмотреть, когда у ребят будет поход в Хогсмид, — весело говорит Джарет, — можем в этот день улизнуть и погулять тут. — Главное, чтобы нас не заметили, — Том развернулся и вернулся в пещеру. Такое вопиющее нарушение правил может подпортить имидж порядочного студента. Том это понимал. Он нарушал приютские правила, и это ему в плюс не сыграло. Больше он такую ошибку не повторит. *** — Зря ты с этим Джонсом общаешься, — смело заявил Розье, когда они готовились ко сну. Том оценивающе на него взглянул и отрезал: — Я твоего совета не спрашивал, — а после забрался в свою кровать. — Он маггл, — не унимался Розье, — такое портит тебя. — Ты мне никто, Розье, — напомнил Том, опускаясь на подушку. — Поэтому впредь воздержись от таких замечаний, — Реддл злился, каких бы голубых кровей не был Розье, его мнение в вопросе окружение последнее, что интересно Тому, и дело не в том, что Реддл знает истинное происхождение Джарета. — Ты вспомнишь о них, когда тебе руки никто жать не будет, — фыркнул Розье, и решил задернуть полог кровати. В эту секунду полог упал, как и вся деревянная конструкция. Розье сидел ошарашенный, прикрыв голову руками. — Надо за Слизнортом, — сорвался с кровати Блэк. А Том лишь ухмылялся уголком рта. *** В те года я для многих был загадкой, да и Джарет, несмотря на свою внешнюю открытость, тоже. Я знал, что выгляжу очаровательно, и без зазрения совести туманил окружающим взор этим. Джарет туманил взор яркими красками. Мы оба врали. Всем. Хотя Джарет не врал мне, а вот я такой открытости по отношению к Джарету тогда ещё не нашел. Было ещё кое-что, чем мы оба успешно продолжали туманить взор: прилежностью, как студенты. Поэтому профессора, да и многие ученики и подумать не могли, что пару ночей в неделю мы не проводили в своих спальнях. Вечером, да и ночью мы гуляли по замку. После потайного прохода на пятом этаже, свои исследования мы продолжили в подземельях. Стараясь не создавать лишнего шума, удивительно, что Джарет на это способен, они проверяли каждый угол и тихо болтали: Том о мире магглов, Джарет о мире волшебников. Пусть Том и говорил неохотно, Джарет узнал о книгах, играх и как выглядит Лондон для магглов… бедных магглов. Как только был «ход» Джарета, он говорил без умолку и замолкал, лишь когда задавал вопрос Тому. Но все же Реддл узнал о волшебных семьях, не только о тех, кто кичится своей чистокровностью, но и о тех, кого первые зовут «осквернителями крови». Джарет считает, что эти семьи куда интересней, да и более честные они. Опираясь на слова Джарета, Том пристально смотрел на своих сокурсников. Многие так гордились своими фамилиями… но Том замечал эти бегающие глазки, рыльце то у них всех в пуху. Том этим пользовался. Если кто-то хотел хоть как-то пошутить о «безродном» Томе, Реддл криво усмехался и говорил: «Дедушке сквибу своему это скажи». И по реакции можно было понять, у кого в роду сквибы были. Но даже попытки окружающих в эти шутки, пусть и осторожные, все равно кололи Тома, как те иголки, что он творил на трансфигурации. Да, профессора оптимисты, как и Джарет, но… Что для магглов, что для волшебников Том Реддл — сиротский пацан, которого ничего не ждёт ничего хорошего в этой жизни. Том и правда хочет узнать, кто его семья, есть ли она у него. Чтобы доказать всему миру, что он чего-то стоит. Он ещё так юн… Том внешне спокоен, он прячет свою боль. Правда к ноябрю стало тяжело таить переживания от Джарета. — Когда у тебя день рождение? — внезапно спросил он, во время их ночной вылазки. — Не важно, — проворчал Том, — да и оно уже прошло, — тут он соврал. — Обидно, — вздохнул Джарет, — а у меня 8-го января. — У меня нет денег на подарок, — на всякий случай сообщил Том. — Лучший мой подарочек, это ты, — озорно протянул Джарет, а после остановился, скрестил руки на груди и тихо спросил. — Мы с тобой так ни разу и не сходили в библиотеку по поводу твоей семьи. — Я ходил. — Без меня? — округлил глаза Джарет. — Из-за учебы и наших прогулок не так много времени на себя, — уклончиво начал Том. — Думал, может в Рождество основательно посидеть там по этому вопросу. Слизнорт сказал, что на все каникулы, кроме летних, я могу остаться в школе. — Отлично, тогда в Рождество… — Я думал, ты поедешь домой. — Как-нибудь я возьму тебя на Рождественский ужин в мой дом, чтобы ты больше такого не говорил, — помрачнел Джарет. — Мне не нужна компания. — Ты очень умный, но тут балда. В отличии от тебя, я знаю куда смотреть. Том поджал губы, признавать, что Джарет прав, он не хотел, поэтому Том решил зайти с другой стороны: — Знаешь, это только моя проблема, так что… Но Джарет его перебил: — Так для этого и нужны друзья. Да, классно когда вы можете разделить вместе приключения и веселье, но если вдруг представиться тащить бревно для волшебной палочки, то вдвоем, как минимум, проще. Том тряхнул головой, со стороны наверно выглядело как кивок в знак согласия. Но Том никогда не думал, что любую «ношу» можно разделить с кем-то. Джарет шел вперед по второму этажу и заглядывал за каждую картину и гобелен. Иногда картина ворчала на них в ответ. Том смотрел в спину Джарета, насупился, скрестил руки на груди. С чего этот шумный мальчишка решил, что может лезть в его жизнь? Не нужны Тому никакие друзья! В одиннадцать лет я и правда верил в то, что мне никто не нужен. Я не хотел подпускать Джарета слишком близко… Но тогда почему на совместных занятиях мы сидели за одной партой? Почему обменивались конспектами, гуляли вместе, а уроки делали в библиотеке вдвоем за одним столом? Если подумать, я уже тогда много рассказал Джарету. Много из того, что я никому не хотел говорить. Тогда я подумал, что мне надо отстраниться от Джарета, это не сложно, мы с разных факультетов, всегда можно найти отговорку… Да постойте же! Зачем искать отговорку? Можно же было просто сказать: «Я не хочу тебя видеть». Но я уже прошёл мимо этой возможности. Если я приходит на урок или в библиотеку раньше, то сам занимал ему место рядом с собой. Поначалу я говорил себе, что такое общение между факультетами хорошо выглядит в глазах преподавателей. Вот тот же Дамблдор, который озадаченно смотрел на нас второго сентября, уже просто ухмыляется, когда видит нас на своих уроках вместе. В ноябре Том понял, что врет самому себе. Причина была в другом. А ещё, смотря на своих сокурсников, Том не видел никого из них рядом с собой, он даже здороваться с ними не хотел. Том удивился самому себе, когда поделился этими мыслями с Джаретом, а потом удивился его ответу: — Это социальный этикет, — мягко начал он. — Мы говорим «Доброе утро» и «Здравствуйте», чтобы быть воспитанными, даже если внутри надеемся, что после приветствия не завяжется разговор. — Поэтому ты хочешь встретить Рождество с тем, с кем никогда на здороваешься? — усмехнулся Том. — Вот именно. Да и мы не говорим друг другу «До свидания», так зачем здороваться? К тому же, утро редко бывает добрым. — Ты говоришь мне «Спокойной ночи». — Не из вежливости, балда, просто хочу, чтобы твоя ночь была спокойной. В Рождество Том остался один в гостиной своего факультета. Поэтому удивился, когда под елкой у камина нашел подарок. Может кто-то что-то напутал? Но все же из любопытства, Том заглянул в открытку. «От Джарета», — вот что было в ней. Ну, он может быть краток, это радует. В коробке был ворох всевозможных волшебных сладостей, а также шесть маленьких тыквенных кексов. Том вздернул бровь, а потом вспомнил. Именно такой тыквенный кекс Том тогда взял в купе первым. Реддл поежился, Джарет оказался куда наблюдательнее. Но может эта наблюдательность сыграет ему добрую службу в поисках семьи? Джарет сам вызвался, инициатива наказуема. После завтрака Джарет, смотря на Тома своими искрящимися разноцветными глазами, воодушевленно сообщил: — Сейчас я тебе такое покажу! Он тут же подхватил Тома под локоть и уверенно повел его на восьмой этаж. А там, в конце коридора, Джарет открыл обшарпанную дверь. Перед ними пустой увядающий класс, доска и парты сдвинуты к темной стене, у окна стоит пианино, два стула рядом и небольшой столик на трех ножках. — Откуда ты узнал про это место? — поразился Том. — Дамблдор за завтраком шепнул, что тут я найду чем себя развлечь. Джарет сразу же побежал к пианино, поставил перед ним один из стульев, опустился и поднял крышку. Легкое нажатие на клавиши. Прислушался. — Ты умеешь играть на нем? — Том закрыл дверь. — Пожалуй эта та часть воспитания «благородных» семей, которая мне нравится, — ответил Джарет. — Хотя, мало волшебников умеют играть на музыкальных инструментах. — Почему? — Том подошел к пианино и опустился на свободный стул. — Думаю их злит, что этот навык нельзя освоить с помощью магии. Наверно, им кажется это чем-то маггловским. Но разве это не магия, когда я делаю так? Длинные тонкие пальцы Джарета уверенно бегали по клавишам, складываясь в веселую и грустную мелодию. Она была так знакома… — Что это за мелодия? — спросил Том, когда Джарет закончил. — Это Бетховен. К Элизе. Её много кто играет, считается, что она не очень сложная. Мне нравится Бетховен. Хотя у меня получается играть только легкие произведения. — И давно ты учишься? — С шести лет. Правда год назад директор уволил учителя музыки. Он решил, что мне для общего развития хватит. — А тебе нравится музыка? — Да. Впервые в жизни Том подумал: а может это и хорошо, что у него нет семьи. Вдруг бы они диктовали, как ему жить. Так ему лишь говорят во сколько идти спать. И если подумать, чтобы он в приюте не делал его никогда не наказали запретом ходить в библиотеку или на занятия в приходскую школу. А миссис Коул знала: это то немногое, что нравится Тому. Они просидели в этом классе до обеда. Спустись в Большой зал. После Том быстро забежал в гостиную за книгой о британских семьях волшебников и подарком Джарета. Потом Том подождал Джарета у лестницы в гостиную Рейвенкло, оттуда Джарет вернулся с папкой. Там были ноты. И они снова вернулись в полупустой класс. Джарет продолжал играть. На сложных произведениях он сбивался, но начинал сначала. Том читал. Ему нравилось такое времяпрепровождение. К ужину Том понял, что соскучился по болтовне Джарета. Все время, что он музицировал, он молчал, лишь изредка тихо ругался. Может поэтому после ужина Том предложил Джарету вместе сходить в библиотеку. Джарет вырос в этом мире, он и правда знал, куда смотреть и где искать. Так начались зимние каникулы. После завтрака они шли в библиотеку. Они искали фамилию «Реддл». Хотя бы упоминание. Но записи школы начинались с XV века, такое пристальное всматривание в каждую строчку и фамилию утомляло. После обеда они вдвоем гуляли по замку и обсуждали, что они нашли, а точнее чего они не нашли. После ужина они поднимались в полупустой класс. На время каникул Джарет позволил себе то, что кто-то бы счел наглостью: он садился за стол Слизерина рядом с Томом. — А чего ты тут один сидишь? — в первый такой раз весело спросил Джарет. Том замечал озадаченные лица других учеников, но вот за столом Рейвенкло таких лиц не было. Во время завтрака 31 декабря Джарет протянул Тому нарядно украшенный сверток. — Что это? — озадачился Том. — Ну я думал попросить отнести это к тебе в Рождество, но посылка задержалась, так что с Новым Годом! Том начал распаковывать подарок, там его ждала книга: 20 тысяч лье под водой. Том не знал, что сказать. А вот Джарет знал: — В поезде ты сказал, что она тебе нравится, но своей копии у тебя нет. Том усмехнулся и кивнул: — Там снег выпал, — начал он, — пойдем снеговика что ли слепим, в библиотеку мы можем сходить после обеда. Джарет просиял, а Том не смог сказать ему, что родился 31 декабря. Одевшись теплее, и спрятав книгу в чемодан, Том встретил Джарета у главных дверей замка. Снега за ночь и правда выпало много. Белый, искрящийся в лучах солнца, мягкий. Пока они старательно катали тело снеговика, Том спросил: — А ты сам придумал себе имя для школы? — Нет, — тут же ответил Джарет, кажется он удивился интересу Тома к его персоне, — его придумал Антонин, он в следующем году поступит. По его мнению этот вариант самый простой. Да и ты сказал, что среди магглов это распространенная фамилия. А к чему вопрос? — Просто звучит, как имя пирата. Наверно имя того пирата было другим, но, заметив эту особенность, Тому действительно стали интересны причины выбора именно этого имени. Джарет тут же бросил снежный ком. Провел рукой и снег сложился в саблю, которую Джарет тут же направил в небо. Он согнул одну ногу в колене и приподнял, под ней тут же поднялся сугроб, в который нога уперлась. — Свистать всех наверх! — прокричал Джарет и его голос эхом прокатился по окрестностям замка. — Лопни моя селезенка! Том прикрыл глаза рукой и рассмеялся. Ему кажется, что он впервые смеется в своей жизни.