(Не)Стоит водить дружбу с Королем Гоблинов

После триумфального придания пальто огню, Том, Джарет, Антонин, и Амелия приступили к их плану на сегодня. Постройка Снежной крепости. Ловко орудуя лопатами и используя ведро, трое мальчишек таскали снег со всего двора и сваливали в кучу у забора напротив выхода на задний двор. Получался разорванный круг. Небольшой разрыв нужен был для входа в их крепость. Амелия же начинала лепить некое подобие стен из того снега, что успели принести. Когда мадам Долохова позвала ребят обедать, они быстро влетели на кухню, попутно скидывая верхнюю одежду. Быстро смели из тарелок всё, даже не спрашивая, затем резво оделись и вернулись на улицу. Когда начало смеркаться их позвали обратно в дом к ужину. Но прежде, чем уйти четверо осмотрели проделанную работу. Сейчас у них были плотные стены, которые предстоит укрепить, а после можно и к снежкам приступать. *** Мадам Долохова осталась с ними на все каникулы. Может у мадам Кэрри она задержится и дольше. Со слов мадам Долоховой за ужином, ей дома без внука скучно. Две мадам никак Тому не мешали. С ними было комфортно. От чего ещё было комфортно, так это от того, что за ужином не было Альбуса Дамблдора. Том искренне желал, чтобы так было до конца каникул. Единственный минус, мадам Долохова заняла вторую комнату для гостей, мальчишки до конца каникул будут спать втроём в одной кровати. Правда во вторую ночь произошло непредвиденное уплотнение. Том проснулся, ему показалось, что под одеяло что-то заползло. Открыл глаза. Уже хотел сказать Джарету, что он много себе позволяет. Чуть повернул голову, а рядом была не обесцвеченная копна волос, а рыжая. Реддл резко отодвинулся, но перестарался и упал с кровати. Амелия встрепенулась, подняла голову. — Ты что тут делаешь? — прошептал Том, лёжа на полу. — Мне приснился кошмар, — так же тихо ответила Амелия. — Подумала, может у вас усну. — Что тебе снится то, а? — ворчит Том, садясь. — Le château noir est en feu… — тихо простонала Амелия и её голова снова коснулась подушки. — Что? — Черный замок в огне… Черный замок, Шварцвальд можно перевести, как Черный лес. Амелию немного потряхивает. Сейчас вести расспросы не стоит. Надо быть терпеливым. — Я могу поспать на полу, — кивнул Том. Никакого сострадания. Холодный расчёт… Как и пол. — Нет-нет, — засуетилась Амелия, — я вернусь в свою комнату. — Но тогда ты не поспишь, — отрезал Реддл. — Ты тоже. Ami, Джарет, двигайтесь. — Ты что тут делаешь? — сипло прошептал Джарет. — Кошмар. Без лишних вопросов Джарет потеснился, и сдвинул Антонина, он кажется и не просыпался. — Теперь ты влезешь, — слабо улыбнулась Амелия. — Но ты и до этого влезал. Поднимаясь, Том искал подходящее слово, но сказал, как есть: — Это не правильно, так близко лежать с девочкой. — У меня своё одеяло, — напомнила Амелия, пока Том устраивался в кровати. — Я проснулся потому, что ты ползла под моё. — Ты теплый. Так что ничего не обещаю. — Чертовка, — фыркнул Том. — Добрых снов. — Надеюсь. Но Том не мог уснуть. Во-первых, не давало покоя повторяющееся слово «черный». А во-вторых, быстро заснувшая Амелия… всё равно лезла к нему под одеяло! Это отвлекало. Словно кошка жадная до ласки. Может всё же получится уснуть? Но Амелия закинула на него ногу. Том тихо выполз и обошел кровать. — Антонин, — тихо позвал он. — М? — на удивление Долохов проснулся быстро. — Ляг рядом со мной. — Джарет как-то не так себя ведет? — Не он. Амелия. Она лезет под моё одеяло. — Учту. Джарета сдвинули на край, к нему под спину подпихнули Амелию. Рядом с ней лег Антонин. Том снова устроился с краю. Теперь как-то грустно. Оказывается сопение Амелии и её ножка успокаивали. Том насупился, повернулся на бок, скомкал у груди край одеяла, и только так смог уснуть. Утром, когда Амелия ушла в свою комнату переодеться, а Джарет в халате уже выскочил за дверь. Антонин позвал: — Том. — Что? — он переодевался к завтраку, привычка. — Ко мне она под одеяло не лезла, — меланхолично заметил Антонин, пока искал свою рубашку. — Думаешь, я соврал? — начал сердиться Том. — Нет, — улыбнулся Антонин, — просто грустно, что к тебе под одеяло она лезет, а ко мне — нет. — Может я просто теплее? Иногда она похожа на кошку. — Рыжую наглую кошку. — В точку. Том завязывал шнурки и думал, что это лестно. Кошек всегда тянет к тем, кто к ним хорошо относится. Кошка… в памяти всплыл черный дракон. «Семьи Амелии и Антонина связаны…». Вот кого ещё можно спросить! — Антонин, — теперь уже позвал Том, — а ты знаешь что такое Шварцвальд? Он замер, но быстро собрался, обернулся к Тому, и, продолжая застёгивать рубашку, спросил: — Откуда ты знаешь это название? — Слышал в том сне, где были вы трое. Антонин вздохнул, и, отвернувшись в поисках жилетки, ответил: — Это был лес на современной границе Франции и Германии. — Был? — Бабуля говорила, что его давным-давно сожгли волшебники. — Почему? — Не знаю, бабуля сказала, что я ещё слишком мал для этой истории. — Если я правильно уловил, то в кошмаре Амелии огонь. Тогда почему она смогла поспать у нас под боком?.. — Она не одна, — Том не успел закончить, как Антонин озвучил свой ответ. — Может, мы трое во сне тушим пламя? Ты тогда в саду ей верно сказал, пусть и грубо, если она хочет справиться с неприятностью, то ей лучше объединиться с нами. Полностью одетый Антонин быстро подошел к Тому и обнял его. — Ты что делаешь? — поразился Том. — Ты и правда теплый, — Антонин убрал руки и сделал шаг назад. — А я холодный, как змея. Это забавно, ведь из нас двоих, змееуст — ты. Они тихо рассмеялись и пошли завтракать. Том решил пока отложить свои размышления об этом повторяющемся слове «черный». Сразу после завтрака, тепло одевшись, вчетвером они выбежали на задний двор. Их крепость стоило бы укрепить. Боятся, что первое взятие снежного городка она не переживет. Пока мальчики укрепляли стены внутри, снаружи Амелия их декорировала маленькими садовыми грабельками и лопаткой. После обеда мадам Долохова заколдовала их сооружение, чтобы оно не развалилось. И сразу после компания из четырех детей принялась лепить снежки. После того, как было слеплено по 20 снежков на каждого, они поделились на команды жеребьёвкой. И если прошлым летом Том с сомнением смотрел на жребий быть в команде с Амелией, то после Рождества он уже пришел в восторг от этого случайного выбора. Как старшие Том и Джарет волей случая узнали, кто будет обороняться, а кто нападать. И вновь самое важное правило: никакой магии. Том и Амелия собрали свои снежки и унесли их за снежные стены. — По команде! — звучно протянул Джарет. — Три, два, один! И их противостояние началось. Сразу же стало понятно, что при возведение стен они немного перестарались, не учли рост Амелии. В команду обороны ей было нельзя, потому что распрямившись из-за стены виднелся только её лоб. Но в этом был некий азарт: попасть в такую маленькую мишень. Джарет и Антонин приняли более верное стратегическое решение: вначале снежком вывести из игры Тома, а потом уже выкуривать Амелию. Как только снежки закончились, они принимались лепить новые, и сразу же отправляли их в сторону команды противника. Амелия отправила снежок и сразу же опустилась на корточки, пока Том лепил свой снежок. Но, что странно, снежка в ответ не прилетело. Тогда я не подумал, что на разведку стоит отправить Амелию, её шансы поймать снежок лицом значительно меньше, чем у меня. Но эти стратегические хитрости приходят с возрастом и опытом. Поэтому в свои почти 13 лет я решил проверить сам. Я резко поднялся, но тут же за полы пальто меня потянула Амелия. Снежок просвистел над местом где была голова Тома, пока он еще не коснулся земли. Стоя перед Амелией на коленях, Том ошарашено спросил: — Как ты поняла? — Почувствовала, — также стоя на коленях, ответила она. — Звучит, как нарушение правил. — Во-первых, я в твоей команде. А во-вторых, предчувствие — не магия. Сверху им по макушкам прилетели снежки. Том и Амелия подняли взгляд. Через стену провалились Антонин и Джарет: — Вы тут что-то засиделись, — фыркнул он. Том и Амелия стряхнули снег с голов и рассмеялись. — Достойная победа, — сквозь смех заметил Том. Он не стал спрашивать чья это была идея. Это было одновременно и умно, и хитро. Они поменялись. Теперь Том и Амелия пытались захватить крепость. Их снежные баталии длились до самого ужина. К нему они пришли в дом с ног до головы в снегу. *** Так проходят рождественские каникулы. После завтрака кто-то читает, кто-то музицирует, Амелия вяжет, играют в шахматы. Амелия и Джарет начали играть в четыре руки. Это было настолько красиво, что Том и Антонин не смотрели на шахматную доску. Видно это так расстроило зачарованные фигуры, что они сами продолжили партию. На клавишные выступления приходили мадам Кэрри и мадам Долохова. После обеда вчетвером они шли в свою снежную крепость. Обычно делятся на команды и пытаются то защитить, то захватить. Ещё раз Амелия была в команде с Томом. Также Том успел трижды побывать в паре с Джаретом, один раз они держали крепость до ужина. Антонин и Амелия так её и не взяли. Дважды Том был в паре с Антонином. Реддл невольно отметил, что в такой игре, предполагающей сражение, ему комфортно со всеми его друзьями. Они не играли каждый сам за себя, они были самой настоящей командой. Это завораживало. Так проходили последние дни декабря и начало января. В ушедшем году случайного подарка 31 декабря не случилось. И Том счёл это разочаровывающим. Может стоит сказать друзьям? Но раз подумав, Реддл тут же себя отговорил. Если они будут делать ему подарки, то согласно социальному этикету ему в ответ тоже придётся. Том решил, что Рождества будет вполне достаточно. В последний день каникул, после обеда, мадам Кэрри и мадам Долохова, должны были проводить детей до Хогвартса. Перед завтраком мальчишки собирали вещи. Том сжимал в руках подаренную на Рождество рубашку. Почему бы и нет? Когда Том спускался к завтраку, то встретил мадам Кэрри. Она с удовольствием его осмотрела и заметила: — Ты ж мой готический принц. Чёрный тебе к лицу. — Спасибо, мадам, — кивнул Том и пропустил мадам Кэрри вперед, а сам пошёл за ней. Том говорил это: «Спасибо», даже не задумываясь. От того начинало казаться, что это слово утратило всякий смысл. После завтрака, взяв с собой кружки с какао, вчетвером они пошли посмотреть на свою снежную крепость. Она скоро растает. Но если всё будет продолжаться в том же духе, то в следующее Рождество они построят новую. *** А дальше 1940 год шёл своим чередом. Правда была одна дата, когда они уже вернулись в Хогвартс. 8 января. День рождение Джарета. В прошлом году Том просто проигнорировал этот день, предварительно забыв о нём. В этом году, Том поступил так же, как Антонин и Амелия. Просто спел вместе с ними Happy Birthday. Потом в гостиной Слизерина, Антонин скажет: — А что дарить парню, у которого всё есть? Да, он хочет метлу. Но даже если мы с Амелией купим, а ты подпишешь открытку своим красивым почерком, то родители Джарета нам эту метлу куда-нибудь затолкают. Том не мог понять: его это замечание про открытку уязвило, или же наоборот порадовало, что друзья не ждут от него там, где ему нечем поделиться? Пока оставил эти размышления. Год продолжался дальше. Уроки, домашние задания, разговоры в гостиной, посиделки в классе с пианино, поиски имени отца. Ночные прогулки с Джаретом. Амелию и Антонина брать с собой они пока не рисковали. Они всё знали и дулись, конечно. Даже попытались совершить променад самостоятельно, только вот их поймали. Вдвоём потом сидели после уроков. В марте в субботу утром их забрала мадам Кэрри, а Том прихватил старую одежду. В этот раз путешествие в дом мадам Кэрри было волнительным по другим причинам. И да, Том знал, что это дом Альбуса Дамблдора, но пока этот дом стоит на земле, Реддл будет говорить, что тот принадлежит мадам Кэрри и Амелии. Так что же было волнительным? Если в Рождество перспектива спать втроем в одной кровати изначально вызвала переживания, то сейчас Том предвкушал, как они будут валяться втроём до глубокой ночи и тихо болтать. Может к ним снова влезет Амелия? Это было бы мило. В ту ночь Амелия к ним в кровать не влезла. Но она долго сидела с ними и болтала. В этом разговоре, она и уснула. Как хорошо воспитанные люди, Антонин, Джарет и Том пошли за мадам Кэрри и попросили её отнести Амелию в спальню. Воспитанные мальчики не входят в комнату девушки без приглашения. Хотя Том думал: какое воспитание у лондонского сироты? Но видно всё же было. Так со стороны всем казалось, но Реддл то знал, что это всё холодный расчёт, чтобы не прослыть деревенщиной. Хотя всё же было кое-что ещё. Маленькая мысль на краешке сознания, от которой Том пока отмахивался. Но, ему казалось, что если он без спроса войдёт в комнату Амелии, даже из благих побуждений, то предаст её доверие. Конечно, это было недопустимо, но кажется что дело не только в плане Тома на счёт её тайн. Реддл думал обсудить это с Джаретом, но Том пока был не готов к такому признанию. Мадам Кэрри взяла Амелию на руки, а трое мальчишек лежали в темноте и тихо переговаривались. Разговоры о жизни Нериды Волчановой отвлекли Тома от его мыслей. Возможно поэтому он уснул первым. На следующий день, вместе с мадам Долоховой, днём четверо детей соорудили чучелко и радостные сожгли его на заднем дворе. Они крепко взялись за руки и вшестером походили по кругу, пока мадам Долохова пела песню, на языке, который Том не знал. Потом они ели блины с конфитюром и пили чай из пузатого чайника, который назвали самоваром. Долоховы спокойно относились к своей родословной, но точно гордились своими славянскими корнями. До темноты мадам Кэрри отвела Тома, Джарета, Антонина и Амелию обратно в школу. На ужин они не пошли. Ушли в класс с пианино. Там-то и доели блины, которые им дали с собой. Антонин тогда не соврал: его бабушка и правда делает вкусные блины. *** Год идёт дальше, Том уже не верит, что они встретят фамилию его отца. — Может ты и вовсе первый Реддл в стенах этой школы? — предположил Антонин, пока вечером среды они сидели в классе с пианино. — Кто-то в семье всегда первый, — задумчиво протянул Джарет, убрав руки с клавиш пианино. Амелия ничего не сказала, просто вязала очередную вещицу. Наверно это будет свитер. Темно-изумрудный после Рождества она уже давно связала и подарила Тому. — Может ты положишь начало умному и красивому роду Реддлов? — улыбнулся Тому Джарет. Том молчал. Наблюдал, как Амелия перебирает спицами. Антонин был занят тем же. А Джарет снова принялся играть его любимую «К Элизе». Когда музыка стихла, Том медленно начал: — Ещё есть имя деда. Марволо. — Дружище, — покачал головой Антонин, — искать одно имя без фамилии, всё равно что лукотруса в густой кроне. — Может тебе не нужно держаться за прошлое? — Амелия впервые за вечер нарушила молчание, но взгляда от вязания так и не оторвала. — Но я хочу знать правду, — пристально посмотрел на неё Том и продолжил. — Вот что не Блэк, то звезда. Семья Антонина просто перепись красивых славянских и не только имен. У Джарета тоже всё интересно. Может в моей семье есть имя получше, чем Том. — Тебе не нравится твоё имя? — прозвучали удивленные голоса Антонина и Джарета. — Томов вокруг полно, — скривился Реддл. — Да и простое оно. Меня это раздражает. — Ну не знаю, — пожал плечами Джарет и повернулся на табурете к Тому, — по мне так звучит красиво. А с фамилией вместе так в обще сказка. Амелия отложила вязание и, глядя Тому в глаза, выпалила: — А мне не нравится Амелия. — Почему? — хором поинтересовались уже три голоса. — Это имя принцессы, — теперь скривилась Амелия. — Которую в башне наверное заперли. Это не про меня. — Уж точно, — хмыкнул Джарет и снова обернулся к пианино. — Ты скорее дракон, который эту принцессу охраняет. От Тома не ушёл презрительный взгляд Амелии, которым она прошлась по Джарету. Как будто он сказал что-то плохое. Но Джарет этого не понимал. Том видит, это шутка. Но почему Амелия не считает эти слова таковыми? — Почему ты так сказал? — нарушил молчание Том. Джарет взглянул на Амелию через плечо: — Тебе больше пойдёт быть драконом, чем несчастной принцессой. Гнев на лице Амелии исчез. Она снова взялась за вязание. Том продолжил созерцать, как она ловко орудует спицами. Почему такое простое и даже детское сравнение вызвало у неё гнев? Что-то внутри подсказывало, что это лежит там же, где тайна Шварцвальда. Может там же лежит тайна его рождения? *** А год идёт дальше. — Если тебе не нравится твоё имя, — шепчет Джарет, пока ночью они исследуют пятый этаж, — ты можешь взять себе другое. Которое тебе нравится. — Я думал об этом, — тихо ответил Том, пытаясь заглянуть за зеркало. — Но кажется это свинское отношение к воле моей матери. А ещё это имя отца, тоже как-то… не по-христиански что ли. — Ты веришь в Бога? — Нет, но пару раз получил Библией по голове. И есть ещё одна проблема: ты привык к моему имени, значит, даже при смене, привычку будет сложно изменить. — Дружба в том и состоит: чтобы поддерживать решения. Но если ты опасаешься, что нам твоё новое имя не понравится, то мы можем придумать тебе прозвище. Том задумался, а после с неподдельным интересом спросил: — И какое бы прозвище ты мне дал? — Не знаю. Надо подумать. Согласись с Загадочником мы далеко от твоего имени не уйдем. — Туше. Они продолжили этот разговор во время обеденного перерыва. К ним присоединились Антонин и Амелия. Они говорили во дворе недалеко от главного входа, устроившись на лавочке. Майское солнце приятно согревало и всё вокруг говорило, что весну скоро сместит лето. Они перебирали разные варианты, первые что приходили на ум. Вариант Ami не разрешила взять Амелия. Сказала, что Ami может быть только один — и это Антонин Долохов. — Амелия, — вздохнул Джарет, — я знаю, что это переводится, как друг. И ты сейчас очень грубо опустила меня и Тома. — Перефразирую, — показала ему язык Амелия. — Антонин был первым. — Не особо лучше стало, — невесело хмыкнул Джарет, скрестив руки на груди. — Тебя можно звать Принцем, — веселилась Амелия. — В этом нет нужды, — обворожительно улыбнулся Джарет. — По легенде меняя зовут Девид Джонс, так что вы меня как-будто по прозвищу и зовёте. — Мы тут Тома обсуждаем, — напомнил этой парочке Антонин, и, улыбнувшись Реддлу, сказал. — Подумаем. Всё интереснее, чем над домашним заданием сидеть. — За себя говори, — проворчала Амелия. — Я вот думаю, что меня на второй год оставят. — Ересь не неси, — Том впервые открыл рот, до этого увлеченно слушал друзей. — Твой дядя этого не позволит. — Зная моего дядю, — теперь Амелия скорчила рожицу Тому, — он и будет инициатором такого решения. — Нет, — покачал головой Том. — Скорее займется твоим обучением сам. Согласись, у тебя лучше выходит, когда мы тебе один на один помогаем. — Так, — погрозила ему пальчиком Амелия, — при нём рот не открывай, не хочу всё лето в Хогсмиде просидеть. — Что в этом плохого? Это явно лучше, чем сиротский приют. — Меня бы из дома одну выпускали… — А это отличная идея! — подорвался на ноги Джарет. — Из дома меня не выпускать? — ноздри Амелии угрожающе раздулись. — Да нет же! Мы поможем тебе к экзаменам подготовиться. Амелия от этой идеи в восторг не пришла. Она тут же засуетилась и обратилась к Реддлу: — Том, я могу звать тебя mon cher. — А как это переводится? — озадачился он, в том районе где жил Реддл, французскую речь он никогда не слышал. — Мой дорогой, — тут же ответила Амелия. — Это как-то неловко, — медленно произнёс Том. — А чего тут неловкого? — Джарет снова опустился на лавочку. — Она — юная девушка, а по поводу вас двоих я даже слов подобрать не могу. — Ну mon cher, — и Джарет прижался к Тому плечом. — Джарет, соберись! — в приказном порядке отрезал Том. — Подумаем, — напомнил Антонин, поднялся, обошел лавочку и встал напротив Тома. — Такие же вещи на пустом месте не появляются. Дружище, — Долохов положил руку на плечо Реддла, — ты главное помни, что на думы может уйти больше одного вечера. И Амелия, давай обсудим, как мы трое тебе с экзаменами поможем… Амелия страдальчески простонала и попыталась стечь с лавочки, но Джарет её поймал. *** За неделю до экзаменов деканы раздали второкурсникам листы пергамента, где нужно было отметить один-два курса на выбор из четырех, по которым они начнут обучение на третьем курсе. Древние руны, нумерология, маггловедение, прорицание. Сдать ответы свои деканам нужно в пятницу. Для Тома ответ был очевиден. Во-первых, он выберет два, может себе позволить. Во-вторых, именно эти два курса из списка интересовали его больше всего. Два других для Тома были пустой тратой времени. Вечером в библиотеке, где он договорился о встрече с друзьями, чтобы помочь Амелии с подготовкой к экзаменам, Том заглянул через плечо Джарета, который пришел первым, и позвал: — Джарет. — Что? — он тут же взглянул на Тома, который устраивался на стуле рядом. — Ты на кой черт маггловедение подчеркнул? — Мне интересно. Том вздохнул, наклонился к Джарету и отчетливо прошептал: — Помнишь, что по легенде ты из семьи магглов? — Вот черт. А ты что взял? — Руны и нумерологию. — Вот ты мне и помог. Хотя маггловедение тоже интересно. — Займись самообучением, — хмыкнул Том, доставая из сумки пергамент, перо и чернила. Не прошло и пяти минут, как пришли Антонин и Амелия. Практические навыки они отрабатывали в классе с пианино, а библиотека была отведена под теорию. Экзамены прошли так же «превосходно», как и в прошлом году. У Тома. И у Джарета. Антонин сдал «превосходно» почти все предметы. А вот Амелия смогла наскрести на «выше ожидаемого». В этом результате Том видел свою личную заслугу. *** Сказав раз не подумав, Том решил сдержать слово. Да, в конце учебного года. Только Том иногда в скользь об этом напоминал, чтобы не прослыть вруном перед людьми, которые ему очень нужны… Инициатором той их ночной прогулки был Том Реддл, и ему хватило сил попросить Джарета о помощи. Да, они вдвоем гуляют по ночам два года, но с ними пара новичков, которые уже попадались. Джарет предположил, что они всё-таки продолжили гулять, просто им не говорят. Если всё так, то их друзья становятся хороши в этом. Но Том всё равно переживал за успех их компании, а вот Джарет был настроен оптимистичнее. Он умыкнул в большой термос чая, подготовил пледы. Они условились встретиться после отбоя у входа в астрономическую башню. Там лучший обзор на звезды. Том забрал Антонина и потайными ходами, что уже успели обнаружить, они поднялись к месту встречи. Путь из башни Рейвенкло был ближе, но и потайных проходов было куда меньше. Но Джарет и Амелия пришли даже чуть раньше. Нехитрое заклинание, они прошмыгнули к винтовой лестнице, плотно закрыв за собой дверь. И пошли ввысь по ступенькам к звёздам. Том Реддл хорошо запомнил тот день: Амелию, сжимающую в руках кружку с чаем и греющую свои румяные щечки от его пара; Антонина, сделавшего гнездо из пледов в самой удачной точки обзора; Джарета, бесцеремонно повалившегося на Тома; и себя, не смотревшего на звёзды. Они кутались в пледы, ночи ещё были холодными, жались друг к другу, пили чай и ели крекеры. Говорили, что видят в небе. Спорили, доказывая какая именно это звезда. Том говорил о звёздах, но не смотрел на них. Звёзды они холодные и безжизненные, они далеко; а его друзья не такие, они яркие и живые, они здесь, с ним. Лучше смотреть на них. Их маленькая, но дружная компания разошлась только в середине ночи. Антонин начал клевать носом. Решили, что лучше уйти, пока он может уйти сам. Это лучше, чем тащить его на руках в подземелье. *** Том сидел в купе вместе с Джаретом и Антонином, и смотрел как за окном проносится расцветающая природа. Он очень хотел понять, что именно сейчас ощущает. Радость от наступающих каникул, но эта радость идёт больше от того, что Джарет бил себя пяткой в грудь, говоря, что в августе Том приедет к Долоховым на остаток каникул. Значит Джарет его заберёт, а его родители опять состряпают красивую записку для приюта. Но было и грустно. Там за спиной замок, таящий столько тайн. Их же надо разузнать! А ещё с ними не было Амелии, её забрала мадам Кэрри. Они могли бы сразу пойти домой, всё-таки деревня в другую сторону от платформы. Но они проводили мальчишек. Было грустно видеть удаляющееся лицо Амелии, когда поезд помчал в Лондон. 1 сентября 1938 года я даже подумать не мог, что люди, которых когда-то не знал, смогут вызвать у меня то, что я тогда не понимал.