(Не)Стоит водить дружбу с Королем Гоблинов

Красная помада была моим первым подарком, когда после мучительного отрицания я признал, что хочу провести с Амелией всю жизнь, и даже больше. Но прежде, я хочу рассказать вам, как впервые увидел эти губы, а также что успела натворить эта помада, прежде чем Амелия догадалась накладывать заклинание, чтобы её косметика оставалась на ней. Но не всегда. Я её просил. Мне нравятся следы её губ на моей коже, рубашках… а когда Джарет увидел этот красный отпечаток на моем члене, в ванне старост… что ж, я думал, мы его потеряем. — Том! Реддл был на террасе за домом Долоховых и пытался читать Гёте в оригинале. Если французский он учил для себя, то немецкий учил, чтобы порадовать Беллами. Том поднял взгляд и нервно выдохнул. К нему весело спешила Амелия. В начале яркими вспышками в голове пронеслась его фантазия. Как она жмется к нему, выгибается, стонет… любопытно, она и в жизни такая? Но все его грешные мысли вылетели из головы и полетели по новой, когда всё его внимание захватила Амелия. Да, платье на ней похоже на его фантазию, но не в этом дело. Она обрезала волосы, на её глазах макияж с четкой черной стрелкой, щечки румяные, а губы… красная помада. Амелия стала старше и лучше, чем его фантазии. Том почувствовал, как у него предательски встал. — Милое платье, — махнул ей Том и отложил книгу. — Спасибо, — удивилась Амелия и остановилась рядом. — Ты не заболел? — С чего такое умозаключение? — Том расслабленно откинулся на спинку кресла, игнорируя все напряжение под столом. — Комплименты делаешь, — рассмеялась Амелия. — Я делаю комплименты, — возмутился Том. — Оу, так мило, что ты в это веришь. Но, все равно спасибо, даже если ты не делал их прежде, не значит, что это неприятно. Ну и очень лестно, что начал ты с меня. Том усмехнулся и спросил: — Куда делись твои волосы? — Эм… Они на голове. — Они были куда длиннее. — Решила обрезать, — легко ответила Амелия, опустившись в кресло рядом. — Так мне нравится больше. И прическа стала краше. Том кивнул. Взял книгу и раскрыл на закладке. Его язык не повернулся сказать: ей так идёт, что он с трудом отвел взгляд. — Там у Джарета твой сувенир из Франции, — сообщил Том, перелистывая страницу книги. — Я зайду к нему позже, — Амелия налила лимонад в пустой стакан. — Первым делом, хотела поздороваться с тобой. Том наклонился к книге, словно напряженно вчитывался. Но дело было не в этом. Он прятал улыбку. Десертом на обед были эклеры, которые привезли Амелии в качестве сувенира. Кондитер заколдовал их, чтобы в пути они не помялись и не испортились. — Виски мой не брать. А если возьмете, чай в бутылку не наливать, принять выговор достойно. Такое было напутствие мадам Долоховой, когда она завязывала на шее платок. Она и мадам Кэрри уедут на юбилей знакомого. До завтра не вернутся. Беллами, на которого вновь оставили ребят, помахал рукой. А когда они скрылись, усмехнулся: — На кой хуй нам её виски? Пойдемте, покажу, что у меня есть. В спальне Беллами был небольшой бар. Там-то они и взяли пять бутылок вина и бутылку виски. Счастливая Конни, оставив им закуски в гостиной, куда-то убежала. Пока Амелия и Джарет по очереди играли на пианино; Том сидел на диване, а Антонин и Беллами в креслах, болтали. Юноши и девушка предпочли вино, а вот нянь пил виски. Вечер утратил свою некую легкость, когда над столом Джарет предложил: — А давайте поиграем! Пауза, которую первой нарушила Амелия: — А во что? — и опустилась с бокалом вина на диван рядом с Томом. — Можно… — Джарет плюхнулся в соседнее от Антонина кресло. — Можно в «Я никогда не…». Вам нужно пить, если вы это делали, — подхватил бокал вина и сделал глоток. Но подняв взгляд и увидя четыре озадаченных лица, объяснил. — Как пример: Я никогда не взрывал котел на зельеварение. Снова пауза. На сей раз её нарушил Антонин: — И поскольку я взорвал, то должен сделать глоток? — Да, — кивнул Джарет. Выпили все, кроме Тома и Джарета. — Следующий Антонин, — подсказал Джарет. — Я никогда… — задумался Долохов, просиял и произнес, — не придумывал друзьям прозвища. Теперь выпили все, кроме Тома и Антонина. — А ты почему не пьешь? — удивленно взглянул на Долохова Реддл. — Ты ведь зовешь Амелию — Ami. — Так не я это придумал. Беллами. — Хм… Я никогда не напивался до беспамятства. Единственными, кто выпил, были Том и Джарет. — Сынок, — подсказал Беллами. Том задумался, оказывается он много чего делал в своей недолгой жизни. Но все же есть то, чего он никогда не делал, а Джарет делал: — Я никогда не занимался сексом втроем. Джарет и Беллами салютовали друг другу бокалами и сделали по глотку. — Амелия, — взглянул на неё Том. Она ответила моментально, было время подготовиться: — Я никогда не тыкала себя подводкой в глаз. Джарет сделал глоток: — Вы меня споить решили? — проворчал он. И… — Отец, а ты когда успел? — поразился Том. — Работа у меня интересная была, — отмахнулся он. — Дженни. — Я никогда… — притворно задумался Джарет, а Том почуял неладное, — не фантазировал о друге. — С козырей зашел, да? — Том залпом выпил остатки вина. Он подозревал, что Джарет для чего-то подобного эту игру затеял, но поворачивать назад уже поздно. — И о ком же? — игриво спросил он. — О тебе, дружище, — оскалился Том. — Чего? — округлил глаза Джарет. — Только в той фантазии ты был Дженни, — мстил Реддл. — Мне малоинтересно вздрочнул Том на Дженни или нет, — Беллами поставил бокал на стол и подался вперед. — Мне больше интересно, на кого из вас, оболтусы, вздрочнула ты, малышка. — Не на них, — пожала плечами Амелия и налила вино в свой бокал и бокал Тома. А он лихорадочно пытался понять: лжет она или нет. Но алкоголь уже начал мешать. — Прозвучу грубо: у тебя есть друзья помимо нас? — смотря прямо в ее глаза, спросил Том. — Вы её не знаете, — расслабленно откинулась на спинку дивана Амелия, — она вейла и живет в Париже. Том и Джарет переглянулись и хором произнесли: — Мы ее знаем. — Quoi? — резко подалась вперед Амелия. — Ты так мило квакаешь, — не удержался Том. Из Дюма вырвался пищащий звук, она уже повалилась на Тома, но он быстро произнёс: — Ce qui était un fantasme pour toi, c'est une réalité pour Jareth. Амелия удивленно моргнула, выпрямилась и выпалила, глядя на Джарета: — Ты переспал с Кларой? — Да. Не раз. И переписку с ней веду. Прекрасная девушка, — он ответил так, как будто уже много раз рассказывал об этом. — Продолжим. Антонин. — Хорошо. Я никогда не спал с другом друга, — усмехнулся Долохов. — Вы точно меня споить решили, — проворчал Джарет. — А то, что я с тобой пью, если не больше, тебя не трогает? — рассмеялся Беллами. Вина мы выпили много. Но после моего ответа, Джарет провокационных вопросов не задавал. Когда нам наскучило, мы начали играть в карты. Не скажу, что успешно. По ощущению Беллами был куда трезвее нас. Играли бы на деньги, он бы ушел с хорошим кушем. Я помню, как мы с Джаретом громко смеялись, а вот над чем не помню, пока ползли по стенке к комнате… Я не помню, куда мы шли, но проснулся я в комнате Антонина. Том медленно открыл глаза и поморщился от солнца, пробивающегося через тюль. Он спал на кровати, привалившись к Джарету. Немного приподнял голову. Дальше лежала Амелия, рядом с ней Антонин. Это была не его комната. Не комната Джарета… не Амелии. Скорее всего, это спальня Антонина. Ему смутно помнилось, как они оказались тут. Зачем, конечно? Это не так важно. Важно то, что все крепко спали. Если есть такая благоприятная возможность, то можно украдкой коснуться Амелии. Только протянул руку. Но её сжали. Тома Реддла охватил ужас. Он не мог вздохнуть. Впервые его поймали за руку. И этого успеха достиг Джарет Гринготтс. — Пойдем-ка в коридор, — хрипло прошептал Джарет, поднялся и потянул Тома за собой. Он отпустил его, когда они оказались в коридоре. Дверь тихо закрылась. — Сдурел так делать? — глаза метали молнии, а шептал Джарет, вплотную встав к Тому, зло. — Я думал ты спишь, — скрестил на груди руки Реддл, отведя взгляд и отступая на шаг, кажется, он всё ещё пьян. — Ого, — взмахнул руками Джарет. — То есть, если бы я спал, ты бы её облапал? — Что за слова? — возмутился Том, но старался не повышать голос. — Я просто захотел её коснуться. Ничего больше. Мы постоянно касаемся друг друга при встрече и не только. Я не собирался делать ничего… — При встрече ты знаешь, что к тебе прикоснутся, — раздраженно перебил Джарет. — А сейчас она спит, и даже легкое прикосновение — это облапать. — Ты спиной об неё тёрся, — парировал Том. — Ну она же в курсе, как мы спать легли. — Четыре года назад она на меня ноги во сне закинула, — злился Том и принялся метаться по коридору от двери к стенке. Как он допустил эту оплошность? — А три года назад и вовсе всего меня обложила. В последнее Рождество спиной ко мне прижалась. Где эта тонкая грань, дружище? — Четыре года назад грудь у неё не росла, — Джарет тоже не терялся. — Разница только в этом? — поразился Том. — Тогда мы были детьми. А сейчас мы в том возрасте, когда уже и сами детей можем делать. — Будучи все так же детьми. — Иронично, не находишь? Том испепеляюще взглянул на Джарета. — Слушай, — миролюбиво начал Джарет, подошел ближе и нежно взял его за плечи, — если тебе так хочется, знаю одно место в Лондоне, можем съездить туда. — Ты о чем? — поразился Том, он не имел ни малейшего представления, о чем говорил его друг. — Ну, мне после первого раза очень хотелось повторить, — улыбнулся Джарет. — Вероятнее всего… — Я не спал с Вишенкой, — вырвавшись, перебил Том. — Опа, — округлил глаза Джарет. — А чего вы там делали? У него два пути: соврать или сказать правду. Он выбрал последнее: — Говорили о ней, — Том махнул на дверь спальни. — Также она дала мне советы, чтобы моя первая ночь не превратилась в катастрофу. — Знания ты получил не на практике, а теоретические. Интересно вышло, — поджал губы Джарет. — А чего ты мне тогда не сказал? — Прикинь, расстраивать тебя не хотел. — Серьёзно? — Да, серьёзно, — передразнил его тон Реддл. — Просто это ты так мозг отключаешь. Мне такое не подходит. Джарет вздохнул и протянул руку. — Пойдем, — позвал он, — кофе найдем, а потом покурим. Том кивнул и взял его за руку. Они сварили кофе, а Конни коротко спросила: — Куда принести бутерброды? Ответив, что на террасу, Том и Джарет вместе с кружками вышли на прохладный утренний воздух. Том меланхолично жевал бутерброд. Похмелье все-таки его настигло. Что он там хотел сделать? Какая глупость. Надо либо не пить, либо не играть с Джаретом в алкогольные игры… Из попыток в размышления, его вырвал такой родной голос: — Знаешь, я тут подумал… — Удивительно, — перебил Том, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза. — Сарказма схлопни, — фыркнул Джарет. — Так вот… Позови её прогуляться. Поговорите. Поцелуйтесь, а дальше видно будет. — Нет. — Нет? Том вывалил на Джарета все свои похмельные раздумья: — Мой интерес к ней исключительно дружеский, а то что я на секунду зарвался — это моя ошибка. Впредь, я её не допущу. — Ну-ну. Я клялся себе, убеждал себя… что все во мне — это юношеское любопытство. И да, Амелия стала объектом моего любопытства, потому что я хорошо её знал. Ей я мог доверять. И просто любопытство к девушке, которую я знаю, бревном легло на мою возможность переспать с лучшей куртизанкой Парижа. Да ещё и впервые в жизни. Из-за этого любопытства я ввязывался в драки и споры. Просто любопытство… Каким же я был дураком. Ответы смотрели на меня, я смотрел на ответы, в глаза долбился и не видел их. Я придумал себе красивую сказку. Ей я объяснял все, хотя летом 1943 сам себе я уже не верил. Я искал преграды, поводы не быть с ней. А Амелия Дюма, словно все чувствуя, лома эти преграды, эти причины. Став старше я спросил её: Почему она сама не пригласила меня на свидание? Она рассмеялась и ответила: И упустить шанс, чтобы такой парень, как ты, побегал за мной? Мило, но я проложил допрос. Она — некромант. Она не хотела знать, откажу ли я ей из-за того, кем она родилась. Ох… Амелия, моя дорогая, я знаю, что ты это читаешь, когда я не вижу. Так что знай: ты устраиваешь меня в любом своем воплощении. И поверь, моя дорогая Амелия, ты большее чудовище поутру с похмелья, чем обращенная в дракона. Но ты прекрасна в любом случае. Иногда, мне кажется, что я уже тогда чувствовал её самое тяжелое сомнение и заблуждение. Я простил ей это. Как и она простила мне мои руки по локоть в крови. Том почувствовал, как его руку сжали. Он открыл глаза. Полумрак комнаты. На краю кровати сидела Амелия. Она поднесла его руку к лицу и прижалась щекой. Горячая влага в его ладони. Том резко поднялся и мягко уткнулся своим лбом в её. Его не интересовало: сон это или нет. Он прошептал: — Доверься мне. Амелия промычала сквозь слезы и кивнула. Том потянул её к себе. Взял на руки, словно котенка. Повалился на кровать. Она уткнулась в него. Не издавала ни звука, но её плечи дрожали от слез. Том махнул рукой, и их накрыло одеялом. Прижал к себе. Слабо гладил по волосам. — Если потребуется, — шепчет Том, — я захвачу для тебя Францию. Амелия слабо рассмеялась и прошептала в ответ: — Это самое романтичное, что ты мог мне сказать. Том самодовольно усмехнулся и прижал Амелию ближе. Так и уснул. Стук в дверь. Том подорвался и тут же осмотрел комнату. В его кровати не было ни намека на присутствие кого-то второго. Фальшивая деревяшка на стене была на месте. И если вспомнить, Амелия была не в сорочке, а в платье. Какой чудной сон… и это, наверно, достижение. Но почему её прикосновения были такими реальными? Вопрос ещё и в том, почему его так будоражит мысль, что она могла тихо прошмыгнуть в его комнату, чтобы прикоснуться? Если все правы, то может стоит самому пойти к Амелии и пригласить её прогуляться? Нет. Он всегда был решительным. Хотел бы, уже давно бы позвал. Это глупое наваждение, которое пройдёт с первым осенним дождём. В дверь снова постучали. Том встал с кровати, как был: в одних пижамных штанах; подошел к двери и открыл. На пороге стояла полностью одетая Амелия. Он быстро осмотрел её с головы до ног, может она ему подскажет сон это был или нет. Но в Амелии не было ничего такого. Она не была смущена, неловкости не было. Да и платье было не то. — Хочу прогуляться у озера, — коротко начала она. — Может составишь мне компанию? Пришла к нему сама. Как он хотел. — Ты легилимент? — спросил Том, лениво облокотившись на дверной косяк. — Какие вопросы сутра, — усмехнулась Амелия. — Прям так сразу, с порога, а как же «Доброе утро»? — Замечу, что и ты без приветствия начала. — Туше. И ответ на твой вопрос: нет. — Какое интересное совпадение… — Так составишь компанию? — Да, — кивнул Том, — но мне надо переодеться, — Амелия так и стояла в дверях. — Хочешь мне помочь или просто посмотреть? — Тебя это смущает? Том чуть подался вперед: — Амелия, тебе придётся постараться, чтобы меня смутить. Она медлила с ответом, словно издевалась. Она была так близко. Том пытался удержать себя в руках. Всё, чего ему сейчас хотелось, это схватить Амелию, закрыть дверь на ключ и узнать, может ли он её смутить. К черту кровать, прямо у этой двери. Амелия помогла Тому удержать его грешные мысли при себе, коротким ответом: — Я подожду внизу. Том закрыл дверь и подлетел к шкафу. Чистая рубашка, которую он оставил расстегнутой сверху. Ему нравится, как там поблескивает кулон, подаренный Беллами. Точно… кулон. Том открыл ящик стола и взглянул на купленный кулон. Амелия уже давно расположена к нему, да и рассказала всё, что было нужно. Если у него буду ещё вопросы, она ответит. Тогда почему он все ещё продолжает обхаживать Амелию? Том прикрыл глаза, натянул брюки, которые он оставил на спинке стула. Выдохнул, а после взял кулон и убрал в карман. — Как тебе Париж? — спросила Амелия, пока они брели по тропинке к причалу. — Думаю, его стоит навестить, когда магглы отвоюют свою страну у других магглов, — выдохнул Том, невольно положив ручку на ладонь Амелии, которой она вцепилась в его локоть. Обувь для прогулки она выбрала неподходящую. Да, в ней она выше, но по камням и веткам идти неудобно. Но Реддл спросил Дюма о другом. — Поэтому Дамблдор не дает тебе навестить родину? В волшебных частях города безопасно. — Магия спасает тебя от маггловского оружия, — вздохнула Амелия, — но не от Гриндевальда. — Только через мой труп, — эти слова сорвались с его губ быстрее, чем он их обдумал. Повисла неловкая пауза. Замерли. Переглянулись. Вот зачем он его купил! Подарок пришелся очень кстати. Том освободил руку и извлек кулон из кармана: — Это тебе, — протянул его он. Амелия осторожно приняла подарок и принялась рассматривать. Её глаза блестели, а с этих алых губ не сходила улыбка. Она протянула кулон Тому и попросила: — Надеть, пожалуйста. Том усмехнулся уголком губ и повел рукой, намекая, чтобы Амелия повернулась. Он провел руками по ее плечам, но быстро убрал их. Задерживаться не стоит. Они далеко от поместья, окружены деревьями. Быть беде. Амелия повернулась к нему лицом. В её декольте кулон смотрелся прекрасно. — Что еще было в Париже? — она снова подхватила его под локоть, они побрели к озеру дальше. — Я столько публичных домов видел. Про один подумал, что мы туда переедем, — тяжело вздохнул Том. — Смотрю, вы хорошо отдохнули, — хмыкнула Амелия. — Джарет уж точно, — процедил Том. — А ты? Они вышли на каменистый берег озера рядом с причалом и пошли ближе к воде. — Я был с одной девушкой и раз, — и Том тут же начал оправдываться. Да, Амелия была не больше, чем любопытство. — Это идея Джарета. Думаю, он хотел, чтобы я отвлекся от того, как поступили мои родственники, — он остановился и тяжело вздохнул, ручка Амелии соскользнула. — Но по итогу и это было отвратительным, пусть и познавательным, — наклонился и подобрал с земли небольшой камешек. — Что произошло в Литтл-Хэнглтон? — осторожно спросила Амелия. — Брат моей матери заявил что я бастард, что не могу быть наследником рода, потому что мама спуталась с магглом. Этот мужчина, кстати, там же живет, — Том выпрямился, вертел камушек в руке и смотрел вдаль. — Только вот мой кровный отец не просто маггл, он редкостная скотина. Кривился, что его околдовали, хотя у самого рыло в таком пуху. Оскорблял меня и маму… Я был так зол. Если бы не Джарет, поубивал бы их прямо на месте. — Ну и шутки у тебя, — фыркнула Амелия, Том взглянул на неё. — Оу… это не шутки. Ты правда думаешь, что способен на это? — Что есть жизнь подонка, который бросил беременную от него женщину и ребёнка? — вздохнул. — Сказать правду? Где-то внутри была надежда, что он не мой отец, что это просто досадное совпадение имен. Но… внешне я его копия, — Том со злостью швырнул камень в воду, смотря, как расходятся круги на воде. Шуршание камней. Предплечья коснулась теплая ручка. Том отвлекся от озера и заглянул в голубые глаза. Амелия мягко улыбнулась: — Может у тебя его лицо, но внутри ты свой собственный. Том опустил свою ладонь на ладонь Амелии. Как же тепло от её слов внутри. — Спасибо, Амелия, — слабо улыбнулся в ответ он. Ухмыльнулся и добавил. — Кстати, было приятно, когда Беллами заехал Реддлу-старшему по лицу. — Сам нарвался? — Ага. Кстати, хорошее в Париже все же было. — Расскажи, — оживилась Дюма. — Твоя подруга Клара — бешеная сука, но она учила меня рукопашному бою. — Как вы к этому пришли? — округлила глаза Амелия. — Обычно про вейл другие истории. — Ей все покоя не давало, что на меня её шарм не действует, — самодовольно ответил Том, он гордился этим достижением, пусть и не понимал как его достиг. — Сначала мы подрались, потому что Клара меня достала. Ну а потом вошли во вкус, и она стала меня учить. А я и Беллами учил её обращаться с ножом. — И её шарм так тебя не взял? — усмехнулась Амелия. — Ага. — Не удивительно, если честно. — Да? — может Амелия предложит сценарий лучше Клариного. — А можно поподробнее. — Ну смотри, — она медленно побрела к деревянному причалу, а он поспешил за ней, — с возрастом очаровать человека сложнее. Сильная любовь к другому человеку, — начала перечислять Дюма, облокотившись на перила лестницы. — Пересмотр взглядов и ценностей. Также осознание ориентации и предпочтений. Конечно, в твоем возрасте, куда вероятнее, что это любовь к вейле. Все-таки ты молод. Но я думаю, ты исключение, — Реддл выдохнул. — Ты умнее среднестатистического мальчишки в 16 лет. У тебя сильный дух. Такое обычно называют иммунитетом. — Значит в моем возрасте не обязательно любить вейлу, — обрадовался Том, — достаточно быть сильным и не поддаваться искушению? — Ты верно уловил мысль, — обольстительно улыбнулась она. Том украдкой взглянул на Амелию. Да, у неё нет шарма. Но почему, его сильный дух не хочет ей сопротивляться? Может дело в его поступке? Осмотрелся и тяжело выдохнул: — Мне надо тебе кое-что рассказать и после ты имеешь полное право кинуть меня в озеро, — заинтересованная Амелия кивнула, и он продолжил. — В мой первый день в Хогвартсе мне приснился сон с Джаретом, Антонином, драконом и стариком, — напомнил он, — через год я встретил тебя. И увидел вас всех вместе, увидел твои глаза, понял, что у тебя есть ответы. Я сознательно взращивал в тебе доверие к себе, чтобы ты мне всё рассказала. Изначально была только моя корысть и жажда правды. Я хотел расположить тебя к себе, понравится тебе, — и тут же добавил, — но я не врал. И ты доверилась мне, хотя, — с болью выдохнул он, скрестив руки на груди, — может и не стоило этого делать. Амелия поджала губы и скрестила руки на груди. Прошла мимо. Вот её каблучки застучали по дереву. Она шла по небольшому причалу. Том следил за ней и ждал. Но ожидание оказалось мучительным. Она остановилась на самом краю. Её волосы горели в лучах солнца. Она прекрасна, а он прекрасно понимал, что сделал. Но что если она сейчас пошлет его к черту и уйдёт? Уедет в Хогсмид, а в школе будет делать вид, что его не знает? Да, у неё есть право послать Тома Реддла, но никто не говорил, что он это проглотит и отступит. Том вбежал по лестнице, медленно пошел к ней. Шаги гулом отдавались в голове. В метре от него, Амелия вскинула руку. Реддл замер. Если она сейчас наговорит ему нелестных слов, он… а что он сделает? Будет оправдываться? Нет. Он не отпустит её. Амелия медленно повернулась к нему и вздернула голову. — Нужно невероятное мужество, чтобы признать в подобном, — начала она, обхватив себя руками, и язвительно добавила. — А так же нужна невероятная тупость, чтобы придумать такой план. Но… — усмехнулась. — Благодаря твоему решению у меня появился прекрасный друг, — Амелия коснулась пальчиками кулона на груди. Опять этот «Друг»! Амелия шагнула к Тому и замялась. — Я сейчас кое-что сделаю, — предупредила она и обняла его. Том растерялся. Что диктует социальный этикет? — Ты не должна, — сдавленно произнес он. — Может и так, — она ещё крепче сжала руки на его талии. — Но я не сержусь на тебя. Том тут же сжал плечи Амелии в ответ и уткнулся в её макушку. В груди полыхнуло пламя. Он поддался порыву. Одна его рука скользнула с её плеч и сжала талию Амелии. А вот во вторую руку он аккуратно взял её. Поднес костяшки ко лбу. А затем к губам. Том украдкой поглядывал на Амелию, она как зачарованная следила за тем, что он делает. Но, наткнувшись на взгляд Тома, когда её костяшки все ещё были у его губ, она тут же залилась краской и уткнулась в его грудь. — Мерзавец ты, Том Реддл, — раздался её приглушенный голос без капли упрека. Том тихо хмыкнул. Она не разжимала руки, одна все ещё была вокруг его талии, а вторая — в его руке. Жалась ближе. В груди горит. Том отпустил руку Амелии и крепко-крепко прижал к себе. — Ты чего? — она звучала приглушенно. — Рад, что ты от меня не отвернулась. Амелия чуть отстранилась и весело заметила: — Если я и повернусь к тебе спиной, то только для того, чтобы ты застегнул мне платье. Ну или оценил, как хороша моя одежда со спины. Том тихо рассмеялся. Пламя в груди стало сильнее. Так хочется позволить себе больше, но время неподходящее. Да и… что если после поцелуя это наваждение пройдет? Нет. Пусть оно протянется до первого осеннего дождя. — У тебя след помады. Когда Том проводил Амелию в её комнату, он услышал это замечание от Джарета, стоя в дверях своей комнаты. — Где? — обернулся к нему Том. — На рубашке. У груди. Том быстро осмотрел себя. Да, смазанный след от помады Амелии был на его груди ближе к руке. — Видно случайно вышло, — отмахнулся Том. — Случайно? — игриво уточнил Джарет. — Что за тон? — насупился Реддл. — Как будто след у моей ширинки. — Знаешь, с её ростом возможно все. — Она попросила составить компанию. Поговорили. Подарил ей кулон. Она меня обняла. Вот и всё. — Да, похоже на правду, — а затем Джарет притворно задумался, скрестив руки, усмехнулся. — Только любопытно: почему она разбудила тебя, а не меня или Антонина? — Может чувствовала, что я хочу сознаться в своей корысти, — мрачно взглянул на него Том. — И ты сознался? — Да. Грех она мне отпустила. Пойду, переоденусь, — Том обернулся, сделал шаг в комнату, но замер. Взглянул на Джарета. — Кстати, по поводу следа помады, она стала выше. — Может тогда тебе стоит чуть наклониться? — игриво предложил Джарет. — Да иди ты… — рассмеялся Том. Реддл подумал, что на этом история в тот день и закончилась. Он последовал совету Джарета, во всем признался, и Амелия сама решила остаться с ним. Они доверили друг другу важные тайны. И ничего не изменилось. Мир не схлопнулся. Том думал, что эта история… Как бы не так. Утром следующего дня после завтрака они отправились гулять к озеру. Амелия сменила платье на белую рубашку и узкие брюки, даже обувь на плоской подошве надела. Не волнуйтесь, в 50-х Амелия наденет каблуки, и только на пятом месяце беременности я смогу уговорить её их снять. Разговоры о каблуках были такими жаркими, что я боялся: мой ребенок будет расти без отца. Не знаю, как Амелия меня не убила. Ведь в заботе о ней я посягнул на святое: её рост. Вчетвером они стояли на причале и пытались решить, будут ли кататься на лодке. Тогда-то все и случилось. — Том! — весело крикнула Амелия, он обернулся. И тут же громкий всплеск, шум в ушах, вода, где ей не рады. Том вынырнул, закашлялся, а потом отбросил мокрые волосы с лица. Он держался на воде и испепеляюще смотрел на весело хохочущую Амелию. — Теперь грех она тебе точно отпустила, — со смешком выдохнул Джарет и присел на корточки, протянул Тому руку. Реддл взглянул на Амелию и строго произнес: — Пусть хохотушка помогает. Амелия покачнулась и её подхватил Антонин. Выпрямилась, пружинистой походкой, всё ещё хихикая, подошла к краю причала, опустилась на корточки. Подвоха она всё ещё не чувствовала. Прекрасно. Амелия протянул две руки, которые Том тут же схватил и потянул её к себе. Она успела взвизгнуть. Всплеск воды. Амелия вынырнула. Закашлялась. И вот уже она испепеляюще взглянула на Тома. — Я думал мы вчера всё решили, и твоей обиды нет, — прорычал он. — Зачем? — округлив свои голубые глаза до блюдец, она и вцепилась в его плечи. — А я не говорил, что после не толкну в озеро тебя, — расплылся в коварной улыбке Том, смотря в её глаза. Амелия фыркнула, толкнула его и подплыла к причалу. Оперевшись на руки, поднялась, села на край. Реддл тут же пожалел о решении потянуть Дюма в воду. Белая мокрая рубашка плотно обтягивает её тело, и ничего не скрывала. Тушь растеклась под глазами. А вот помада с места не сдвинулась. Том нервно сглотнул. — Джарет! — несмотря на возбуждение, он звучал как и всегда. — Принеси два больших полотенца. — Хорошо, Майор Том, — махнул он, рассматривая Амелию. — Джарет! — Если ты ничего со своим приказным тоном не сделаешь, то и дальше буду звать тебя Майором, — поднялся он и неспешно пошел по причалу. — Полотенца! — поторапливал его Реддл, стараясь смотреть куда угодно, но на Амелию. А Джарет замедлил шаг и, раскачиваясь словно на волнах, взмахивая руками, запел: — Ground Control to Major Tom. Ground Control to Major Tom. Take your protein pills and put your helmet on. Реддл закатил глаза. Джарет принес два больших пушистых полотенца, в которое завернулись Амелия и Том. Выбравшись из воды Реддл умудрился замерзнуть. Дюма демонстративно не смотрела на него. Хлюпая ботинками, она пошла первой, её быстро нагнал Антонин, но в их разговор Том не вслушивался. Он злился. Ох, как он злился. Вчера Том был готов биться за Амелию. Обещать, клясться, что более верного ей человека она не встретит. А сейчас… помимо того, что в озеро его толкнула, так ещё и стояк такой… Тому кажется, что им железные доспехи можно продырявить. Что за чертовщина? В Красном яблоке девушки грудь на стол вываливали, Вишенка ему наглядно объясняла где и что, и ведь в нем ничего не ёкнуло! Ничего не шевельнулось! А тут… в одну ничтожную долю секунды всё стало таким реальным. Раньше он только представлял… а сейчас… Чертовка! — Надо тебя в горячую ванну, — вырвал его из мыслей голос Джарета. — Зачем? — непонимающе спросил Том. — Чтобы ты согрелся, балда, — рассмеялся он. — Согрелся? — растерянно повторил Том. — Тебя трясет всего. — Это от злости, — от этого его тоже трясло. А ещё от возбуждения и, да, холода. Но когда они вошли в дом, Том не поспешил к ванне. Все ещё мокрый, с каменным стояком и злой, он выскочил из главных дверей и бросился к конюшне. Влетев туда, он замер и нашел взглядом Беллами. — Ты в одежде купался? — удивился он. — Амелия меня в озеро толкнула, — быстро ответил Том и подбежал к Беллами. — За дело? — Что-то типа того, — кивнул Том и, заглянув в его глаза, выпалил. — Отец, мне надо выпить. Беллами непонимающе уставился на Тома, но щетку отложил. Реддл шумно выдохнул и отчеканил по слову: — Белая. Мокрая. Рубашка, — а потом с болью добавил. — И всякое отсутствие бюстгальтера. — Да, давай выпьем, сынок, — обеспокоенно произнес Беллами, вышел из стойла, подхватил растерянного сына под локоть и усадил на стул. Том завернулся в полотенце, ничего не видящим взглядом уставился на маленький столик перед ним. Становилось больно: и в груди, и в штанах. Перед ним опустилась бутылка, две рюмки, а сам Беллами сел рядом. Вытащил пробку, наполнил рюмки. Том сразу же подхватил свою и залпом выпил. Поставил. Беллами налил ещё. Том точно так же прикончил вторую. И только после третьей, он перестал спешить. — Ты как? — спросил Райнер. Но Реддл молчал, подхватил четвертую по счету рюмку, выпил и подтолкнул её к Райнеру. — Ты хочешь просто напиться? — спросил он, наливая. — Да, — выдохнул Том и залпом выпил ещё одну. Беллами выдохнул, наливать не спешил. — Объективно, — словно в бреду подался вперед Том и кивнул на пустую рюмку, — Амелия моя подруга… — но Беллами его перебил: — И поэтому ты сейчас бухаешь в конюшне, увидя её в мокрой рубашке? — и наконец-то налил. Том ничего не ответил. Прорычал и выпил очередную рюмку. Беллами взглянул на него, но не успел ничего сказать. Прозвучал голос Джарета из ворот конюшни: — Ух, я тебя потерял, — он быстро подошел к ним и осмотрел скромный, но такой нужный Тому, стол. — А какой повод? — Белая рубашка на малышке, — поджал губы Беллами и выпил свою рюмку. — Ух… Там даже у меня привстал, — отмахнулся Джарет, сел напротив Тома и поднял взгляд. — Чего зыркаешь? — рассмеялся он. — Там бы только у Беллами не привстал, потому что волевой. — Какого ты высокого обо мне мнения, — рассмеялся Райнер. — Не привстал бы в силу её возраста. И потому, что это моя будущая невестка. — Прошу, не начинай… — протянул Том и уткнулся в свои колени. — У меня штаны вот-вот воспламенятся. — Значит ты полотенцем хотел её прикрыть, а не стояк? — весло спросил Джарет. — Дженни! — выпрямившись, рявкнул Том. — Подрочи, дружище, — он принял рюмку из рук Беллами. — Мы знаем её с детства, — раздраженно процедил Том и выпил рюмку перед собой. — Вот ты бы на меня дрочил? — и этот черт задумался! — Джарет! — Пусть это останется тайной, — он игриво поднес палец к губам. Затем вздохнул. — Ты уже год, думаю больше, по ней сохнешь. Ты… — Черт возьми! — подскочив, сорвался Том. — Да я с ума по ней схожу! — По кому? — раздался голос Амелии. Том нервно сглотнул. Сильнее запахнул полотенце, обернулся и увидел в воротах конюшни её, все ещё мокрую, тоже в полотенце, и Антонина. — Чего тебе? — резко спросил Том, а Беллами рядом фыркнул. — Ami сказал, — подошла к нему Амелия, — что мне стоит извинится. При учете того, что мы вчера все обсудили, толкать тебя в озеро… это был перебор. Désolée. «Она бы лучше за мой стояк извинилась», — подумал Том, но сказал другое: — Прощаю. И ты прости, что потянул за собой. Я её и не в такое потяну. Она кивнула и подошла вплотную. Кокетливо улыбнулась, глядя ему в глаза. Том подумал, что она неплохо бы смотрелась в стогу сена рядом со стойлом. Под Реддлом или на нем… Но Амелия обогнула Тома, подхватила его рюмку и выпила. — Мы будем в гостиной, — мягко произнёс Антонин. — На тот случай, если вы будете нас искать. — А как ты нас нашла? — спросил Гринготтс, когда Дюма направилась к Долохову. Она замерла, обернулась и ответила: — Тебя я не искала, Джарет. А вот Тома… я его обидела. Кому он будет жаловаться на рыжую француженку, если не Беллами? Джарет, Антонин и Беллами рассмеялись. Когда Амелия и Антонин ушли, а их шаги стихли, Райнер расслабленно произнёс: — Она тебя в оборот берет. — Да с чего ты это решил? — проворчал Том, все еще мокрый с макушки до пят, хмельной и с эрекцией, которая никак не хочет отступать. Схватил свежую рюмку и выпил. Плюхнулся на стул. — Может с того, что она флиртует не скрывая? — Джарет сказал это удивленно, словно сам Том этого не замечает. — Глупости, — скривился Реддл. — Вы принимаете желаемое за действительное. — Когда твой друг по мозгам может дать прикурить Дамблдору, но ты объясняешь ему слово «флирт», — расстроенно протянул Джарет. — Странно, что ты не замечаешь. С тобой же вечно все флиртуют. — Может он внимание не обращает? — предположил Беллами. — Я знаю, когда со мной флиртуют, — холодно отчеканил Том. — Я не слепой. И то, что делает Амелия — это не флирт, а обычная доброжелательность и вежливость. — Просто Амелия по результату флирта хочет рядом всего тебя, — пропел Джарет, — а не только твою смазливую мордашку. — От смазливой мордашки слышу, — съязвил Том, а рядом услышал смешок. — Чего фыркаешь, отец? — взглянул на него он. — В моем возрасте у тебя тоже смазливая мордашка была. — Так заметно? — почесал щетину Беллами. — Ага, — хором ответили Джарет и Том. — Так что тебе мешает, дружище? — не унимался Гринготтс. — Мне ничего не мешает, — прорычал Том. — Мы с ней друзья и всё. — Дружище, — вздохнул Джарет и подался вперед, — у меня вопрос: ты сам-то в это веришь? — Давай я не буду говорить, что чувствуешь ТЫ, а ты не будешь говорить, что чувствую Я! — подскочил Том. — Отец, увидимся в обед. Он выскочил из конюшни и поспешил в дом. Почему они хотят, чтобы он признался в том, чего нет?! Нет же, да? Нет, нет, ничего нет. Том это повторял, как мантру. Особенно в туалете, мастурбируя. В своей фантазии, он срывал мокрую рубашку с тела Амелии. Покрывал её бледную кожу поцелуями, укусами, засосами. Амелия выгибалась под ним и стонала от удовольствия. Кончил Том тогда, когда сжал руку на её горле, а она выгнувшись, простонала его имя. Том хрипло простонал её имя в ответ, но уже в реальности. Определенно, у него с Амелией только дружба. Чем сильнее ты сжал пружину, тем резче она отскочит. Я умудрился усугубить ситуацию моей холодностью и враньем. Я был подростком. Я был дураком. И я был этой пружиной.