(Не)Стоит водить дружбу с Королем Гоблинов

В дверях церкви он прокричал: «Кажется Бога в этом доме нет!», — Господи, какой же он показушник. «Зато здесь есть я!», — да, я не лучше. Событие 1944 не сформировало меня. Но оно показало, что я из себя представляю. Многие искали глубинный смысл в моих действиях. И всегда все сводилось либо к романтике, либо альтруизму. Даже если после меня осталась кровавая баня. Даже если многие испытывали ужас... Все, что я творил, не просто так же. Да? Ну… и да, и нет… Альтруистом я никогда не был. А романтика… да, я отвечал, что делаю все для того, чтобы впечатлить девушку. Кто-то даже верил. Да, я перевернул всю Европу, потому что мог. Джарет, Антонин, Амелия, Беллами — знали правду без каких-либо вопросов: Я злой и у меня хорошая память. Гриндевальд разозли меня так сильно, что я сделал все для крушения его империи. Он пренебрежительно звал меня «мальчишка». Но вот в чем шутка: страх перед именем, рождает страх перед человеком. И не он один такой, если вспомнить. Летом 1946 мое имя уже никто лишний раз не произносил. Конечно, Том проснулся один. На свое место Амелия положила подушку. Но это не она! Том раздраженно скинул с себя одеяло и повернулся на спину. Уставился в потолок. Что бы было, если бы этажом ниже не маячила мадам Кэрри, а на соседних кроватях не дрыхли Джарет и Антонин? Реддл невольно вернулся в утро шестого мая и расплылся в довольной и хитрой улыбке. Амелия жалась к нему всем телом, нежно водила рукой по его груди, а затем она спустилась ниже. — Майор Том вызывает землю, кажется, мой корабль знает маршрут, — пропел над ним Джарет. Как же тихо он может ходить! Том прикрыл глаза и зло выдохнул: — Скройся с глаз моих. Кровать вздрогнула, когда на нее резво опустился Джарет. — Ты их закрыл, так что и уходить нет нужды, — весело заметил он. — Закрыл, да, — фыркнул Том, не глядя схватив запястье Джарета, — но это не помешает мне тебя ударить. — Сворачивайте брачные игры, — прозвучало сонное ворчание Антонина. — Мои глаза широко открыты, так что я точно не промажу. Джарет звонко рассмеялся, даже Том не смог сдержать смешок. Реддл не переживал за свои экзамены год назад: вошел, сдал и вышел. И он даже не подозревал, что спустя год будет переживать за Амелию. Нет, в Долохове он не сомневался. Но Дюма… Том знал, что некромантам привычная ему магия дается сложнее, но для приемной комиссии это не аргумент. Да, Амелия сосредоточилась на пяти предметах, по которым продолжит курс… может успех будет в этом плане? Реддла, кстати, повеселило, что Амелия не продолжит курс трансфигурации с формулировкой: «Дядю я, конечно, люблю, но не столько!». Достижение Тома и Джарета было еще в том, что они отговорили Амелию летом бросать школу. Экзамены прошли без эксцессов. Хотя в гостиной Слизерина шумный и надоедливый Лестрейндж получил в глаз от Долохова. Шесть старост закрыли глаза и пообещали Лестрейнджу, что они будут следующими, кто заедет ему. Если он и дальше будет мешать пяти- и семи- курсникам готовиться к экзаменам. Экзамены прошли без эксцессов… почти. Антонина и Амелию ждало тихое лето в ожидании оценок. Том и Джарет со своим заданиями справились в июле. А у Беллами был не отгулянный отпуск, который он предложил провести в его Лондонском доме. Прогулки в парке рядом с домом, самим хозяйничать на кухне, осмотреть центральную часть города. Том никогда не видел Лондон таким. Когда не нужно переживать, что дура Коул будет орать, когда можно уйти далеко и задержаться, чтобы получше все осмотреть. Том родился в Лондоне, но ничего толком не видел. Правда… Загвоздка их плана была в Элеоноре и Дамблдоре. Да, одни магглы сейчас не бомбили город, другие — активно его восстанавливали. Но над ними нависла другая туча, никак не связанная с Люфтваффе. С Элеонорой Джарет справился без посторонней помощи. Так что в середине июля он уже был в особняке Долоховых. В гостиной вместе с Томом доделывал летнее домашнее задание. А вот по поводу Амелии… Том так и не понял какими хитростями и уговорами Райнер смог проломить Дамблдора, но его успех на лицо. 31 июля (1944) Амелия едет с ними в Лондон. В особняк Долоховых она приедет 30-го числа, но… — Дамблдор говорил о том, кто грозит Амелии? — спросил Том Беллами, когда после стука вошел в его комнату. — Сказал, от кого нужно ее оберегать? Рейнер плюхнулся в кресло, достал пачку сигарет, одну предложил Тому. Он закурил и опустился на подлокотник кресла. Только после этого Беллами начал: — Он больше говорил про тебя, сынок. Но, — фыркнул он, подкуривая свою сигарету, — я-то знаю, что уже поздно. А вот по поводу второго… Неприятно, но чего-то сильно я не удивился, — не делая паузы, спросил. — Ты-то как понял? — Мы шли по следу из хлебных крошек, — медленно выдохнул дым Том. — Мы… Что меня смутило, так это Альбус. Он словно стыдится Геллерта. Стыдится, что зовёт его по имени. — Но ты ведь тоже зовешь. — Так мы учились примерно в одно время. Считай, заклятый «друг», — рассмеялся Райнер. Но когда смех стих, серьезно добавил. — Не отпускай руку малышки. В ответ Реддл кивнул, впервые задумавшись, где его предел. «Только через мой труп», смело сказанное им — это его предел? Или страх смерти так велик, что он не дойдет до этих слов? Он не знал ответ. И внутренний голос подсказывал, что и не хочет. Что Том знал: он может стать ночным кошмаром того, кто просто захотел обидеть Амелию. Дом Беллами в Лондоне был из белого камня, узким, трехэтажным, с невысоким забором из белых дощечек, в окружении садика со всех четырех сторон. Даже нет сомнения, что это место было исключительно вложением средств, так оно не сочеталось с личностью и видом Беллами. Райнер провел быструю экскурсию: на первом этаже была кухня совмещенная со столовой и просторная гостиная. К расстройству Джарета — пианино там не было. Но был бильярд. В первый вечер они даже поиграли. И решили, что это может быть неплохим вечерним развлечением. Этажами выше были спальни и ванные комнаты, по одной на этаж. Светлая прямоугольная прихожая, из которой на верхние этажи вела лестница. Именно в этой прихожей по приезду Беллами устало взглянул на Амелию: — Малышка, хотя бы для виду, оставь свою сумку в соседней комнате. С загадочной улыбкой она кивнула и побежала на третий этаж. — Сынок, — теперь он тихо обратился к Тому, — нас приехало пятеро. Чтоб ты там не делал, пусть нас пятеро уедет. — Во-первых, Амелия пьет зелье из сильфия. Во-вторых, я вовремя достаю. В-третьих, ты какого обо мне мнения? — хмыкнул Том. Беллами рассмеялся, сжал плечо Тома и кивнул. Реддл подхватил сумку и отправился на третий этаж. Из проема на второй этаж его окликнул Джарет, зовет к себе. Том быстро закинул сумку и спустился. Как чувствовал, он нашел Амелию в комнате Джарета. Она стояла у распахнутого окна и рассматривала пейзажи. Говорила про музей мадам Тюссо, очень хочет его навестить. Том устроился в объемное мягкое кресло и закурил. Он успел сделать лишь две затяжки перед тем, как Амелия забрала из его рук сигарету и демонстративно затянулась. — Тебе всего 16, — прошипел Том, пытаясь отобрать сигарету. — Я уже достаточно взрослая, чтобы курить и трахаться с тобой, — ответила Амелия, усевшись на Тома сверху словно наездница. Реддл не знал чего хочет больше: убить ее за такую наглость или трахнуть прямо в этом кресле. — Она тебя сделала, — рассмеялся Джарет. Том схватил Амелию за запястье, и, смотря в ее глаза, поднес сигарету к губам. Только отпустив, он быстро запустил руку в ее волосы, потянул к себе и жадно впился в губы. — Опа, это мне, — прозвучал голос Антонина, кажется он выхватил из руки Амелии сигарету. Поняв это, Том обхватил ее талию и прижал, чтобы она никуда не делать. Джарет и Антонин весело трепались у окна, а Том медленно оторвался от Амелии. — Можешь посидеть на мне немного? — тихо на ушко попросил он. Амелия улыбнулась и кивнула. Она проверила, чтобы ее юбка точно прикрывала его пах. Проблема только в том, что эти дерганья сделали эрекцию лишь сильнее. Том нервно выдохнул и уткнулся в Амелию лбом. — Черт, вы такие счастливые, — прозвучал довольный Джарет. Они ничего не ответили, хотели поцеловаться, но в дверь постучали. Краем глаза Том заметил быстро прошедшего Антонина. Он впустил Беллами, который сразу с порога попросил: — Сигареткой угости. Долохов сразу же полез в свою пачку, а Беллами, получив желаемое, усмехнулся, глядя на Тома и Амелию, и ушел, скорее всего на кухню. А вот Реддл пытался прикинуть: позвать Амелию в его комнату или справиться самостоятельно в туалете напротив. Он взглянул на наручные часы. Скоро обед, а вот с Амелией быстро не получится. Если есть время, зачем торопиться? Том аккуратно пересадил Дюма на подлокотник кресла и поднялся. — Мне надо отойти ненадолго, — мягко сказал он, коснувшись губами ее костяшек. — Самая быстрая ручка на всем южном побережье, — хохотнул Джарет. По дороге Том подхватил маленькую подушку со спинки кресла и кинул в него. До туалета было два шага. Только Том расстегнул ремень, так в дверь постучали. Кого там принесло?! Реддл приоткрыл дверь, уже готовый сказать пару ласковых, но смолчал. — Я могу тебе помочь, если понимаешь о чем я? — Амелия облизала верхнюю губу. — Или не хочешь? — Я дурак от такого отказываться? — затащив ее в ванную комнату, Том заперся и, смотря в голубые глаза, приказал. — На колени. Он смаковал хитрый взгляд этих глаз, что напоминали ему морское дно через рябь воды, этот румянец на щеках, смешавшийся с косметикой. Ее довольную улыбку. Скрипя сердцем Том признавал: несмотря на то, что Амелия на коленях, вся власть в её руках. Реддл махнул рукой, чтобы к Дюма подъехал мягкий коврик. Пока она медленно опускалась вниз, Том расстегнул ширинку. Амелия явно стала опытнее в вопросе таких ласк, но все равно зубами иногда касалась. Но Том не боялся. Он запустил руку в её волосы, чуть надавив на затылок. С наслаждением выдохнул. Реддл посчитал достижением, что оказавшись в столовой, он не пошутил, смотря на Амелию: «Так ты уже поела». Это пошутил Джарет. Следующим днем после завтрака их прогулка вела к Трафальгарской площади. Пусть путь и не был близким. — Если я все правильно запомнил, — заметил Том на переходе, обращаясь к Беллами, — церковь не так далеко от твоего дома. — Нашего дома, — поправил он. — И ты все правильно понял. Церковь явно ближе, чем центр. — Может перед отъездом заглянем? — Да, давай. Заглянем, но есть нюанс. Том, Амелия, Джарет и Антонин, убравшись на кухне, бодро поднимались по лестнице, уже и не помня над чем они смеялись, когда Том почувствовал ее: опасность. Приют вырастил на затылке Реддла глаза, а чувства натянул до предела. Он еще не знает, что произойдет, но что-то плохое. Он замер и резко обернулся. Я до сих пор не могу объяснить, почему это произошло одновременно. Том выхватил палочку и воздвиг щит. В ту же секунду входную дверь разнесло в щепки. Шаги по лестнице Джарет и Антонин встали плечом к плечу рядом. Амелия укрылась за ними, крепко схватив рубашку Тома. Он медленно опустил палочку, чтобы создать мнимую безопасность для нарушителя. Но не так низко, чтобы не подставиться самому. Какая тонкая грань. В том, что осталось от дверного проема стоял коротко стриженный светловолосый мужчина в черном пальто. Все четверо знали его по розыскной листовке. Впервые ее увидев, Том подумал, что Гриндевальд — простофиля, раз попался. Только простофиля из него был опасный. — Было сложновато найти это место, — Гриндевальд осматривался так, словно планировал прикупить этот дом, — но ребята справились! — Поджав губу, он взглянул на трех парней. — Эй! Мальчишки, где ваша подружка? — Которая из? — дерзко спросил Джарет. Гриндевальд скрестил руки на груди и вздернул бровь. — Серьезно? — Он хмыкнул. — Хотя у такой смазливой мордашки должно быть много девчонок. Догадываюсь, мне нужна та, которая за вашими спинами. Я никогда не забуду этот свист. Мимо парней пролетел изящный меч, который вонзился в плитку прямо перед Гриндевальдом. Грохот, с площадки второго этажа спрыгнул Беллами. — Вот и отлучился в туалет, — хохотнул он. Его голос был расслаблен, но вот в позе чувствовалось раздражение и опасность. Гриндевальд сделал шаг от меча. Взглянул на Беллами. Снова на меч с черным эфесом и рунами на лезвии. И вновь на Беллами. Прищурился: — Райнер, это ты? Ха! Я думал, ты сдох, — и мрачно добавил. — Точнее, надеялся на это. Как поживаешь? — У нас тут вечер встречи выпускников? — повел рукой Беллами, в нее и опустился его меч. — Не я первый остротами сыпать начал, — мягко улыбнулся Гриндевальд. — Не мы такие, жизнь такая. — Просто отдай мне девчонку и я уйду. — Девчонку? Тебе? Все такой же шутник. Чего стоите? — Беллами бросил короткий взгляд через плечо на парней. — Валите. — Он провернул меч в руке, а Гриндевальд заметно напрягся от этого жеста. Том обернулся, схватил руку Амелии и крикнул Беллами: — Не сдохни! — Ты тоже! — махнул рукой он. — Тёмный Рыцарь стал нянькой? — потешался Гриндевальд. — Так работа не пыльная была, — вздохнул Райнер, — пока ты не вылез. Ответ они не услышали. Не без помощи магии вчетвером они покинули дом через окно коридора второго этажа и бросились наутек. Том так и не понял, как он всех за собой повел, словно знал куда бежать. Он, крепко держа Амелию за руку, осматривался. Судя по легкому звону, свои туфли на каблуке она оставила по дороге. Но внутри Тома все так и тянуло вернуться. Нет, не за туфлями. За Беллами. Но Реддл-Райнер как мантру повторял: «Он справится, иначе быть не может». Но внутри все равно все скручивало. Что он за сын такой, который не может защитить отца? Стоп. Беллами справится, иначе быть не может. Так, на какой они улице? Пейзаж стал знакомым. Точно, если они продолжат свой бег, то быстро окажутся в тихом месте. Там можно перевести дух и отправить сообщение Дамблдору. Том свернул за угол, взмахнул волшебной палочкой, и увлек друзей за собой в распахнувшиеся ворота перед набившей оскомину церковью. Вновь взмахнул волшебной палочкой. И они влетели в распахнувшуюся тяжелую дверь. Не сбавляя ход, они пронеслись через стройные ряды лавочек. Реддл не глядя взмахнул палочкой. Грохот, это за их спинами захлопнулась дверь. — Отец Кристиан! — выкрикнул Том, подбегая к алтарю. — Ты как? — спросил он Амелию. С непроницаемым взглядом она кивнула. — А вы? — обратился он к Джарету и Антонину. В ответ они тяжело дышали, пытаясь восстановить дыхание после бега, и кивнули. Неприметная дверь сбоку от алтаря распахнулась. — Том, — искренне поразился отец Кристиан, кутаясь в халат и рассматривая компанию. — Чем обязан столь поздним визитом? — Спрячьте Амелию, — Том поднял ее руку словно у нее готов правильный ответ на уроке. — Я не понимаю… — опешил отец Кристиан. — Я вам все объясню, — быстро говорил Том, — но сейчас спрячьте. Антонин, — требовательно продолжил он, но Долохов его перебил: — Я понял, — он схватил Амелию за руку. — Я не оставлю вас! — тут же выкрикнула она и отдернула руки от двух парней. — Сообщи Дамблдору, — строго произнёс Том, сейчас не до ее шила в жопе. — Но… — Делай, как сказал! — рявкнул он. — Я останусь с ним. — Джарет… — быстро начал Том, но Джарет его перебил: — Не командуй, майор Том, — его тон веселый и непринужденный, он понял, что им придется задержать Гриндевальда. Им нужно попытаться забаррикадироваться, но… — Одному тебе будет сложно, ты это знаешь, — он понимает весь риск и их шансы. — Да и я не готов пока плакать на твоих похоронах, — он провел указательным пальцем по щеке. — Побереги мое сердце… Главные двери распахнулись. Не будь этой задержки… а они все равно не успели бы подготовиться. Том поднял взгляд. Беллами потрепал Гриндевальда. Рукав его темного пальто был оторван, на лице были порезы и ссадины, судя по одежде — на теле тоже. Под глазом успел налиться фингал. Гриндевальд явно сбежал с места стычки. Реддл не стал ждать, когда на них набросятся. Он тут же толкнул Амелию в руки отца Кристиана, который вместе с Антонином, потащил сопротивляющуюся Дюма за дверь, из которой явился. Человек в дверях, проводив ее взглядом, громко произнес: — Кажется Бога в этом доме нет! — Он двинулся к алтарю, в его походке была заметна хромота. — Зато здесь есть я! — быстро переглянувшись с Джаретом и сунув ему складной нож, громко и отчетливо ответил Том Реддл. Все. что произошло дальше, пронеслось быстро. Реддл и Гриндевальд подняли волшебные палочки, а Джарет вскинул руку. Три всполоха заклятий. Том и Джарет бросились за лавочки, как и Гриндевальд. Реддл понимал, что в этом сражении все правила дуэли посланы к черту. Гриндевальд сыпал заклинаниями, но Тому и Джарету это не мешало отвечать яркими всполохами и пробираться ближе перепрыгивая через спинки лавочек. Победить было бы приятно, но есть цель важнее. Том уже пообещал себе, что сбережет Амелию. От его взгляда не ушло то, что Гриндевальд явно самовлюблен. Что ж, давить на больное Реддл умеет. И что-то внутри подсказывало, что это «больное» он знает. Том вскочил из-за лавочки и выкрикнул: — Дамблдор сильнее тебя! — Хочешь уязвить меня, мальчишка?! — Замерев, взглянул на него Гриндевальд. — Нет, — пожал плечами Том. — Констатирую факт. Гриндевальд только открыл рот, но явно не для этого. Он вскрикнул, на его груди красным прошелся глубокий порез. Хлопок трансгрессии. — Ты как? — сипло спросил остановившийся рядом, Джарет. — Бывало… — начал Том, но его оборвал еще один хлопок. Тома и Джарета пронесло по проходу церкви. Джарет шмякнулся о стенку алтаря, а Реддл с силой повалился на мрамор. В правом плече что-то предательски хрустнуло. Но Тому это не помешало выкинуть правую руку, вернуть в нее упавшею палочку и резко обернулся. Его вскрик боли смешался со свистом заклятия. Его повело назад и он уперся в алтарь. Стройные ряды кресел с грохотом взлетели ввысь и понеслись в Гриндевальда, который силился их отбить, но не успевал. Он создал вокруг себя щит и присел, чтобы чары Реддла прошли над головой. Правое плечо и рука жутко болели, но сейчас было не до этого. Том опустился рядом с Джаретом и тряхнул его левой рукой. — Соня, вставай, — наобум позвал Том и, внезапно, вышло. Ошалелыми глазами Джарет уставился на друга. Сфокусировались, слабо хохотнул: — Я уж подумал: родители. Том слабо улыбнулся в ответ и взглянул через плечо на дверь в стене. Успеют ли? Или сдохнут «до»? Грохот лавочек стих. Том выругался и крепче сжал палочку, готовясь к нападению. — Мальчишка, а в вашей школе, оказывается, учат! — Зазвучал в каменных стенах голос Гриндевальда. — Как тебя зовут? Том поднял взгляд на всклокоченного Гриндевальда и, закатив глаза, зло хохотнул: — Ой только не прикидывайся, что не разузнал все об окружении мадемуазель Дюма. — Если ему приспичило поболтать посреди сражения, что ж, на свой риск, Том подыграет. — Кто её опекуны, кто о ней заботится, кто учит, кто дружит. А также сколько может стоить их верность. Гриндевальд явно не ждал таких агрессивных парней и сейчас тянет время. Вероятнее, в ожидании подкрепления. Том надеется, что его придет раньше. — Пока в Хогвартсе Дамблдор, влезть туда невозможно. Так еще там все такие преданные, аж противно, — хромая он шел ближе к алтарю, Том сжал палочку до белых костяшек. Джарет тяжело сел. — Розье бы с радостью помог, но сказал, что не выйдет, дружки у нее поехавшие и способные. Это я вижу. — Том подумал, что будет чудом, если он не раскроет башку однокурснику. — Аберфорт убьет меня только завидев на пороге. Как и несгораемая Кэрри. А вот о Райнере я не знал… такая приятная встреча! — Он замер, приковав взгляд к палочки в руке Тома. Тяжело вздохнул, но речь его была мягкой. Его словно веселит все происходящее. — Но Темными Рыцарями невозможно манипулировать. Они неподкупны. Эти еще и язык сами проглотят, — он сразу же продолжил, как-будто Реддл захотел вставить слово. — Антонин Долохов — разузнать легко. Джарет Гринготтс. Наследный принц империи. Удивительно, что ты здесь. Тебя не научили не рисковать башкой? — Гриндевальд впервые оторвал взгляд от палочки в руке Тома, чтобы сделать насмешливый поклон в сторону Джарета. — Но спасибо. После такого, тебя под замок посадят. — Его взгляд снова вцепился в Реддла, но не в его палочку, а в лицо. — И ты, Том Реддл. Вот ты подстать своей фамилии. Только имя. Твою цену я не знаю. На Долоховых давить бессмысленно. На Гринготтсов — невозможно. Может намекнешь мне хоть на что-нибудь о себе? Том притворно задумался, чтобы Гриндевальд понимал, какой это все фарс. Фарс, который покажет, что все, кто дороги Реддлу, уже в списке людей, которых не продавить. — Прости, — с насмешкой начал Том и, крепко схватившись за алтарь, поднялся, — я сиротский пацан. Если разузнаешь, кто на меня хуй положил, я тебе цветы вышлю. — Вот значит как, — фыркнул Гриндевальд, но шаг ближе не сделал. Тяжелый выдох, это поднялся Джарет. Тогда я совершил большую ошибку. Я хотел деморализовать Гриндевальда. Показать, что опасен не только я, но и мои близкие. Хотел бы вам сказать, что больше таких выебонов я себе не позволял… но, в свою защиту скажу, там к слову пришлось. — Ах да, у меня есть приемный отец. Ты с ним давно знаком, — придерживая правую руку, оскалился Том, — но сам сказал, что ничего не можешь с Темным рыцарем сделать. Гриндевальд понял на кого намекает Том. И если он удивился родству Реддла и Райнера, то лишь на долю секунды. Он расплылся в неприятной улыбке и елейно заметил: — Да? Я сказал по-другому. Внутренности Тома скрутило жгутом. Нет-нет-нет. Это не может быть правдой. Его взгляд стал безучастным, он холодно спросил: — Что ты сделал? — Ну если Дамблдор успеет достать его из-под завала, то ничего. А если не успеет, то узнаем, — насмехался Гриндевальд. — Темных рыцарей только наковальней остановить можно. Ни один мускул в лице Тома Реддла-Райнера не дрогнула. Он не доставит такого удовольствия Геллерту Гриндевальду. Если Дамблдор не успеет, Том убьет его с особой жестокостью. Он отнял левую руку от плеча и перехватил в нее палочку. Крутанулся вокруг себя. Джарет сразу же запрыгнул на алтарь, а вот Гриндевальда снесло. Раскинув руки, его впечатало в дверь и он вскрикнул. Том уверенно, один за одним отправлял заклятия, только успевай защищаться. Он был ужасающе спокоен и холоден. Реддлу мешала только боль в правой руке. Гриндевальд ушел в оборону, отошел от двери. Том почувствовал рядом запах «папиного» одеколона. Он вскинул палочку, а Джарет — руку. Тяжелая дверь распахнулась, когда при поддержке Джарета Том обрушил на Гриндевальда столб огня. Сила его ярости — безгранична, но вот тело сейчас на пределе. Реддла повело назад, а в глазах потемнело. Его подхватили. — Джарет! Том! Уходите! — прокатился голос Альбуса Дамблдора. — Альбус, нет! — вскрикнул Гриндевальд. Том почувствовал, как его уводят. — Ты убиваешь все веселье! — Кое веселье в том, чтобы избивать двух детей?! — Избивать? Да я сопротивляюсь с трудом! Ты чем их кормишь? Но ответ на этот вопрос они не услышали, потому что за спиной хлопнула дверь ведущая в подвал. Джарет крепко прижимал к себе Тома, помогая спуститься по лестнице. — Мне надо смотреть по сторонам, — простонал Том. — Работу над ошибками проведем завтра, — тяжело дыша, ответил ему Джарет. — Я сейчас оставлю тебя Антонину, а сам наложу немного чар. Хорошо? — Зачем тебе мое разрешение? — Я не спрашиваю. Я предупреждаю. Чтобы ты не волновался. — Балда, — слабо и тихо рассмеялся Том. Глаза плохо видели от боли в плече. Столько заклинаний, а его одолел церковный алтарь! И смешно, и чертовски обидно. Джарет прислонил его к стене. Том так и сжимал плечо, а друг тихо, но бодро, докладывал Амелии и Антонину, что происходит над их головами. Через слово его перебивала Амелия, которая намеревалась помочь своему дяде. Судя по ответам Антонина, она порывалась вырваться и раньше, чтобы помочь друзьям. Хлопнула дверь сбоку от Тома. Это Джарет пошел чары накладывать. Амелия не прекращала возмущение: она — дракон или где? — Просто побудь дамочкой в беде! — Том рявкнул на неё, и на этом силы кончились. Он сполз по стенке и сел на пол. Поморщился от боли. Несомненно, этот хруст издала его ключица. Правая рука безвольно лежала на полу и каждая попытка ей пошевелит отзывалась острой болью. Том поднял взгляд на Амелию. Ее глаза метали молнии, а ноздри угрожающе раздувались. — Да-да, майор Том, — хмыкнул он, вяло махнув левой рукой. — За такой пассаж я тебя ударю, — проворчала она, но наконец-то успокоилась. — Ты не ударишь того, кто делает тебя счастливой, — язвительно, пусть и слабо, заметил Том. Говорить тоже было неприятно. Может из-за боли, которая разгоралась все сильнее? А может из-за слабости, которую она с собой привела? Глаза Амелии затянула черная пелена и она опустилась на колени по правую сторону от Тома. — Не надо, — с болью попросил он, зная чего это стоит. — Не лезь, — отрезала она. — Ты хорошо устроился, Том Реддл-Райнер, — Амелия звучала недовольно, но руки на его правую ключицу положила аккуратно. Он почувствовал тепло. Том усмехнулся: — Считаю, что лучше этого места в мире нет, — слабо прошептал он, левой рукой коснувшись бока Амелии. — Очень мило, — в полумраке он видел, как она зарделась, — но не шевелись. Я всё по наитию делаю и на ощупь. — Ты — молодец. Встреча с тобой одно из пяти самых счастливых событий моей жизни, — хрипло прошептал Том, прикрыл глаза и провалился в темноту. На самом деле, таких событий семь: Я — волшебник. Джарет Гринготтс, просочившийся в моё купе. Антонин Долохов, идущий к нам по своему поместью. Амелия Дюма, открывшая мне дверь. Беллами Райнер, подписавший бумаги об усыновлении. А два других случились уже сильно после тех шальных 40-х. В 1960 и 1965.