(Не)Стоит водить дружбу с Королем Гоблинов

Гриндевальд просчитался на мой счет. Он думал, что я обычный 17-летний юнец… Что ж, укус змеи — это результат неосторожности человека. Но сейчас я хочу поговорить не о нем, а о ком-то действительно важном. Том отчетливо помнил боль и как провалился во тьму. Стало тихо. Что странно — умиротворяюще спокойно. Без подсказки он не смог бы сказать, сколько это продлилось. Но сейчас через закрытые веки что-то раздражало. Он медленно приоткрыл глаз и понял, что раздражает свет пробивающийся через тюль. Он открыл второй глаз. Дважды моргнул, чтобы привыкнуть и осмотрелся. Том Реддл оказался в небольшой комнате. По набору мебели она совпадала с его: стол, стул, шкаф, кровать. Но были различия: не было кресла, зато был небольшой столик с овальным зеркалом. На стенах висели изображения в белых витиевато украшенных рамах, а в углу было овальное зеркало на ножках в полный рост. Стол был завален швейными принадлежностями, стояла швейная машинка, а рядом был манекен. Вся мебель была белой, а стены какого-то светло-синего оттенка. Том вспомнил, что отключился на руках Амелии. А что было потом?.. На правом плече был бинт. Он рассеянно провел по нему левой рукой. Этот свет уже невыносимо раздражает! Том подумал подняться и сомкнуть тюль сильнее, но его отвлек шепот за дверью. — Дядя, я не понимаю в чем проблема? — это голос Амелии. С ней все в порядке и она рядом. — Том защищал меня и пострадал из-за меня. Меньшее, что я могу сделать — это позаботиться о нем. — Амелия, тебе шестнадцать, — а вот и нравоучительный голос Альбуса Дамблдора. — Ты слишком юна. И Том это прекрасно знает. Реддл вновь осмотрелся. Без сомнений, это спальня Амелии. Почему они отправились сюда — вопрос, но сейчас есть другие, более важные. — Том — джентльмен, дядя, — пеняет Дамблдору Дюма. — Он не сделает того, чего я не хочу. Дверь открылась, с подносом в руках появилась Амелия. Том дождался щелчка замка, и только после, пристально посмотрев на Дюма, заметил: — Это ты ко мне в комнату влезла, так что я с самого начала делаю то, что ты хочешь, — слабо засмеялся он. Амелия швырнула поднос в сторону стола, куда он мягко опустился не растеряв еды и посуды. Кровать скрипнула, это Дюма запрыгнула на Реддла сверху. Ее теплые ладони уже были на щеках Тома. Она покрывала все его лицо легкими поцелуями. Нежно шептала на французском. Замерла. Уткнулась своим лбом в его и радостно протянула: — Mon cher. — Я слишком хорош, чтобы так глупо умереть, — самодовольно ответил он. Амелия отстранилась, но ненадолго, она сразу же перевалилась и легла на здоровое плечо Тома, прижалась. Тихо спросила: — Давно проснулся? — Достаточно. — Значит всё это слышал, — пробурчала она. — Я ему с первой встречи не нравлюсь, так что невелика потеря, — фыркнул Том. — Два вопроса: где Беллами и сколько я спал? — С Беллами все хорошо. Он отдыхает в гостевой спальне. Спал ты два дня, — он повел левой рукой по ее пояснице и спустился ниже. Амелия тихо хохотнула. — Целитель сказал, что тебе не стоит совершать резких движений неделю, может чуть дольше. — Ну так у нас столько вариантов насладиться друг другом без резких движений, — хмыкнул Том. — Полежать в обнимку, допустим. Но это позже, сейчас хочу навестить Беллами. — Я тебя провожу. Амелия соскользнула с кровати, но направилась не к двери, а к шкафу. Оттуда она извлекла халат, который протянула Тому. — Я спал два дня, — тяжело поднялся он. — А ты успела халат сшить? — Надо было как-то успокоиться, — пожала плечами она. Нужная спальня была напротив двери Амелии, так что далеко идти не пришлось. Том только занес кулак для стука, но повременил. Он быстро поднес палец к губам и взглянул на Амелию. И не смог удержать удивление, увидев за ее спиной Джарета и Антонина. Вчетвером они аккуратно встали ближе к двери и прислушались. — Я видел, что из себя представляет Геллерт, — прозвучал голос Альбуса, — но я ничего не сделал, а сейчас… — Ты был влюбленный баран! — вскрикнув, перебил его Аберфорт. — Пух со своего рыла сними, а то я тебе нос во второй раз сломаю! — Мерлин, Альбус! — сразу же за ним вскрикнул Беллами. — Как можно быть таким умным и таким тупым одновременно?! А затем последовал хриплый смех Аберфорта. — Я не хотел пугать её, — с болью ответил Дамблдор. — Мог меня напугать, — рыкнул Беллами. — Я-то уже пуганный. Только, Альбус, эти четверо достаточно умны и давно обо всем догадались. Да, не о природе вашей «дружбы», а о самом факте. — Беллами, это все очень сложно для меня… — А трахаться с ним тебе было не сложно? — кипел Райнер, но продолжил спокойнее. — Я не осуждаю, ни в коем случае. Но ты позволил Геллерту влезть тебе в мозг и все там перерыть. — Я был влюблен! — судя по тону оправдывался Дамблдор, и это взбесило Беллами: — Только любовь и тупость не идут рука об руку! Твоя недосказанность, твои утайки чуть не стоили жизни трем волшебникам, одному гоблину и одному магглу, а про судьбу малышки я даже думать боюсь. Ты обмолвился о Томе, но скажи мне, Геллерт встал бы между тобой и опасностью? Вот тебе и первое существенное различие. Шаги в комнате. Том взмахнул палочкой, их отнесло в комнату Амелии. Он, скрипя, прилег на кровать. С левой стороны прижалась Амелия. Справа лег Джарет. Антонин растерялся. Но ненадолго. Он резво прыгнул на единственный стул. Они не знали, заглянет ли к ним кто-то, но перестраховаться стоило. В дверь постучали. — Открыто, — хором ответили они. Прихрамывая, вошел Беллами. Прикрыл дверь, осмотрелся. — Кресла не хватает, малышка, — взглянул на нее он. После взмахнул палочкой и опустился в появившееся кожаное кресло. Осмотрел собравшихся и спросил. — Все слышали? На секунду они растерялись. Но собрались. Джарет озвучил то, что у всех вертелось на языке: — Как понял? — Мастерство не пропьешь, — хрипло посмеялся Беллами и махнул палочкой на окно. Оно широко открылось. — Интересный у тебя дядюшка, малышка. И дай-ка мне сигарету с пепелкой. Амелия соскользнула с кровати и направилась к маленькой сумке, которая лежала на туалетном столике. Реддл тоже поднялся и подошел к Райнеру, начал: — Отец, решение оставить тебя… — Тому показалось, что впервые в разговоре с кем-то он искренне сбился, — один на один… это самое сложное решение в моей жизни. — Тебе ещё 18 нет, — поднялся Беллами. — Так что гоп не говори, пока не перепрыгнешь, — он сжал левое плечо Тома и искренне ему улыбнулся. За всю жизнь я буду принимать много разных решений. Но, решение уйти и оставить его тогда… всё равно остаётся самым тяжелым в моей жизни. — Пробудем здесь дня три точно, — Баллами сразу же закурил предложенную ему сигарету и опустился в кресло. — Дальше будем танцевать от целителя. Так что пока мы здесь… — он перевел взгляд, — малышка, держи себя в трусах. — А почему я? — удивилась Амелия, курившая у окна. — Потому что Тома я знаю, — рассмеялся Райнер, — как и тебя. Это ты к нему в спальню влезла. И готов поспорить: ты сделала все, чтобы оставить девственность в его кровати. — Она смутилась и отвела взгляд. — Вот и я о чем? А сейчас ты его в свою комнату поселила. Вывод сам напрашивается. — Кстати, — Том, успевший умыкнуть сигарету, стряхнул пепел, — как там отец Кристиан или ему память стерли? — Решили не стирать, на случай если Геллерт вернется, — затянулся Беллами. — Так что, как окрепнешь, он ждет нас для комментариев. Пока с ним Кэрри. Реддл не стал спрашивать, чем обусловлен выбор мадам Кэрри на роль «охранника». Но судя по тому, как говорил о ней Гриндевальд, выбор верный. За окном уже была ночь. Амелия затушила свечи, прикрыла окно. Скинула свой халатик и юркнула под одеяло с левой стороны Тома. Наверно, она думала, что он спит. Может, поэтому с болью прошептала: — Ты пострадал из-за меня. — Добрые дела наказуемы, — тихо ответил ей Том. Она вздрогнула. Не ожидала. — Ты — лучшее, что у меня есть, — прошептал он, прижимая ее ближе. Амелия ничего не ответила. Лишь жалась ближе к его гладкой, теплой груди и уткнулась в нее. Том ничего не стал добавлять. Он играл с прядями ее вьющихся волос пока не уснул. Утром следующего дня Том проснулся от того, что ему пытались стянуть штаны. — Моя дорогая, ты чего? — поразился он, когда открыл глаза. — В трусах я себя держу, — невозмутимо ответила Амелия и заглянула в его лицо, — а вот про рот мне ничего не говорили. — Может позже? — спросил Том и схватил пояс штанов здоровой рукой. Амелия выпрямилась и надулась, скрестив руки на груди Реддл сел, поправил штаны и рассматривал недовольную девушку. — Чувство, что не плечом ударился, а головой, — фыркнул он и сразу же ответил на непонимающий взгляд Амелии: — Я только что отказал тебе в близости. Точно, головой ударился. Амелия засмеялась спрятав рот за ладонями. Успокоившись и медленно опустив руки, с блестящими глазами она произнесла: — Я хотела тебя креативно разбудить. — Успеется, — по привычке Том отмахнулся правой рукой и тут же поморщился. — Что-то с плечом? — обеспокоено спросила Амелия и подползла ближе. — Ага, — скривился Том. — Там на тумбочке зелье должно быть. Будь любезна, подай. — Может я… — Просто подай, — припечатал Том. Целитель сказал, что надобно бы дышать свежим воздухом и выходить на улицу, как Реддл очнется. Поэтому после завтрака Амелия лично проконтролировала: Том выполняет рекомендации. Что-то внутри подсказывало: курить не стоит. Но после тревожной ночи из кошмаров, он игнорировал внутренний голос. Под шум летней листвы и звонкое стрекотание птиц, он сидел в садовом кресле и курил. Расстроен тем, что руку пришлось подвязать на бинт к шее. Болела. Амелия порывалась снять боль своей «цыганской» магией, но Том предпочел зелье. Амелия все еще дулась из-за его утреннего «нет». Надо бы ее отвлечь. — Ладно Дамблдор, — коротко взглянул через плечо на дом Том. — А мадам Кэрри ты как это объяснила? — «Это»? — непонимающе переспросила Дюма. — Что я сплю в твоей комнате с тобой, — заглянул в ее глаза он и затянулся. — Ах, это, — отмахнулась рукой с сигаретой Амелия. — Сказала, что ты — джентльмен. Том подался вперед ближе к Дюма и фыркнул: — Моя дорогая Амелия, она меня видела. — Но она мне поверила, — так же приблизилась Амелия. — Ну, раз так, — пожал здоровым плечом Реддл, — значит свяжу и выпорю тебя чуть позже. Дюма тихо рассмеялась, склонив голову вперед. Том тоже не смог сдержать веселье. В посиделках на заднем дворе, едой и долгим лежанием прошло еще два дня. Потом явился целитель. Сразу же выставив Амелию из спальни, он принялся за Тома. С плеча Реддла стянули бинт. После целитель аккуратно двигал рукой юноши. Проверял реакции. После чего аккуратно опустил руку. Забрался в свою объемную сумку, достал новый бинт и принялся перевязывать плечо Реддла. — Еще три дня походить, — сообщил целитель, — и все точно заживет. Главное руку не напрягайте. — Я могу вернутся домой? — спросил Том, взглянув на него. — После осмотра вашего отца, я скажу, — сразу же ответил целитель. — Хорошо. — Ваша девушка, юноша, большая молодец, — внезапно заключил целитель, закончив перевязку. — Без ее помощи заживало бы дольше. — Она сказала, что делала все на ощупь, — хмыкнул Том. — Она любит вас. — Это я знаю. — Я веду к тому, — поднялся целитель, — что силы ее чувств к вам хватило на достойные чары. Реддл лег на спину, когда закрылась дверь, и задумался. «…силы ее чувств…» А что чувствует он? Что он может чувствовать если все началось с его холодного расчета? Да, он не врал, не прикидывался другим. Но все же… это не были светлые чувства, о которых говорил Джарет. Но, рассуждал Том, Амелия же тоже не сразу «поплыла» с него. Том подвес левую руку к перебинтованному плечу. Как-то раз он не сдержался и кончил в Амелию. Она пришла в восторг. А он нашел в этом нечто очаровательно-сексуальное и грязное. Он словно оставил свою метку в ней. А сейчас… она тоже оставила свою метку в нем. Том не нашел это грязным, но нашел это дико притягательным и сексуальным. После ужина Амелия была занята шитьем, а Том вышел на задний двор, чтобы покурить. Он медленно выдыхал дым, смотря ничего не видящим взглядом вперед. Он думал над словами целителя, он вспоминал, что было и пытался понять, что чувствует. — Что с тобой? — раздался знакомый голос и кресло рядом скрипнуло. Том взглянул на Джарета. Он об этом всем талдычит, ему и быть жилеткой. — Я люблю ее, — признался Том и подкурил следующую сигарету от последней. — Амелию? — игриво взглянул на него Джарет. — Нет, блять, тебя, Дженни, — раздраженно ответил Том. — Так признайся ей, — закурил Джарет. — А что если после признания эти чувства сгинут? Что если я обману ее этим и причиню боль? — Что если твои чувства к Амелии смоет дождь? — пропел друг, выдыхая дым. — Но этого же не произошло. — Не произошло, — эхом отозвался Том. — Тогда бросай курево и иди к ней. Реддл мог бы проигнорировать Джарета или же отшутиться, но он решил, что уйдет в спальню. Нет, не признаваться, покурит там в окне, а после ляжет спать. Со своими чувствами разберется позже. Он поднялся, швырнул сигарету в пепельницу и направился в дом. Нет, посидеть под окном в обществе Амелии, безусловно, было лучше, чем терзаться от своих мыслей или же беседовать о них с Джаретом. Том вбежал по лестнице, отворил дверь спальни. Осмотревшись, он нервно выдохнул. Амелии там не было. Страх. Липнущий. Болезненный. А что если?.. Все отошло на второй план. За спиной хлопнула дверь. Том выскочил в коридор и заметил на лестнице рыжую макушку. Он поспешил за ней, словно Алиса за белым кроликом в истории Льюиса Кэрролла. На улицу она уйти не могла, значит ушла в сад. Уже там Том осмотрелся и нашел ее в садовом кресле, курила. Соседнее пустовало. Реддл быстро пошел к ней, на ходу позвав: — Амелия. — Да? — Она чуть повернула голову, но тут же обеспокоенно спросила. — С тобой все хорошо? — Да-да, — отмахнулся он. — Я, конечно, бесстрашный парень, но страх мне не чужд. Амелия усмехнулась, выбросила окурок и поднялась. — Я все равно думаю, что ты бесстрашен. — Она встала вплотную к нему. — Ты с драконом трахаешься. Хотя, есть варианты покруче. — Да куда уж круче, — усмехнулся Том и прижал Амелию к себе. Он сжимал ее плечо, прижимая к себе левой рукой. Она положила голову ему на грудь и нежно перебирала пальчики правой руки, которая все еще была привязана бандажом к шее. Полумрак позднего вечера. Шелест листвы. Звезды бисером над их головами. Том выдохнул и отчетливо произнес слова, которые могли стать последними в этих отношениях: — Я люблю тебя, Амелия. В ответ была тишина. Реддл нервно выдохнул и опустил взгляд на Амелию. Её глаза были словно два голубых блюдца. На щечках зрел румянец. Губы сложились в легкую улыбку, которую Том счел грустной. Ох, зря он это сказал. — Я знаю, Thomas, — нежно ответила она. «Охренеть», — думал Реддл, — «и что мне с этим делать? Лучше самому закончить эти отношения сейчас и вернуться на позицию дружбы». Видно почувствовав его нервозность, Амелия тепло добавила: — И я тебя тоже люблю, mon cher. Том быстро коснулся губами виска Амелии. Она жмется к нему словно котенок. До чего же приятно. Он расслабленно выдохнул и тихо произнес: — Как только представиться шанс, я обниму тебя двумя руками. Шум листвы скрыл их шаги. Но Том остро почувствовал, что они тут не один. Он взглянул через плечо и про себя простонал. Нет, к Беллами вопросов нет, а вот к улыбающемуся Альбусу Дамблдору вопрос был. Как долго они тут стоят? — Амелия, — попросил Том, разжимая руку, — налей мне, пожалуйста, стакан воды перед сном. Скоро приду. Она кивнула и направилась в дом, по дороге поздоровавшись со свидетелями. А вот Том пошел к ним только после того, как Амелия скрылась за дверью. — Не думал, что стану свидетели чего-то столь редкого и прекрасного, — улыбнулся, поглаживая бороду, Дамблдор. — Я не причиню ей боли, — осмотрел его Том. — Но, определенно, причиню боль тому, кто захочет ей навредить. И Гриндевальд узнал об этом на своей шкуре. Кстати, у вас есть предположение, как он узнал, что Амелия в Лондоне? — К сожалению, нет, — вздохнул Дамблдор. — Ты в школе никому не говорил, куда собираешься летом? — Не имею такой привычки, сэр, — для вида подумав, ответил Том и тут же добавил. — Но после недавней встречи буду приглядывать за Розье. Ты был прав, — обратился он к Беллами, — он — родственник. Но Гриндевальду он помогать отказался, — Том перевел взгляд на Альбуса. — Потому что, цитирую, друзья у Амелии бешеные и способные. — А в чем он не прав? — хохотнул Райнер, доставая свои сигареты. — И вместе мы трое — Цербер, — вспомнил Том старую шутку Джарета. Теперь уже рассмеялся и Дамблдор. Стихнув, он тепло заверил Реддла: — Тебе не нужно переживать о Геллерте, Том. — Это ему, а не мне, нужно переживать, — фыркнул Реддл. — Я бился с чародеем старше меня, а он не смог справится со школьником. Точнее, двумя школьниками. — Я в долгу перед тобой, Том. — Реддл так и не понял, расстроен ли этим фактом Альбус, но на всякий случай ответил: — Не стоит, профессор. Я рад, что могу спать в обнимку с Амелией. Этого мне вполне достаточно. Ладно, отправлюсь-ка я спать. Отец, ты тоже не засиживайся. Доброй ночи. — И Реддл быстро ушел в дом. Том лежал на спине в темной спальне. Не мог уснуть. Правая рука покоилась на животе. Но дело было не в ней. Левой рукой он прижимал спящую Амелию к себе. Он сказал ей слово, в которое не верил. Но если хорошо подумать, то он не верил в него до встречи с ней. Том бросался на копья. Да, поначалу из холодного расчета. Но мало помалу все изменилось. Он действительно хотел сберечь её. Том глубоко вздохнул и шумно выдохнул. Надо бы поспать. Тем более ему рядом с Амелией спится крепче. Даже если его будит кошмар с ней заснуть проще. Любовь не объяснить, любовь не поддается правилам. В этом её прелесть и устрашающая сила. Эти слова как-то раз сказала мне Амелия. Она действительно может использовать любовь в своей магии. Ну а для меня… я всё-таки волшебник. Но и для меня любовь стала такой силой. Любовь к Амелии Дюма сделала меня непобедимым и чертовски изобретательным.