Мост поцелуев

Аддамс ищет с остервенением хоть что-нибудь, за что можно было бы зацепиться. Но Торп как с иконы сошел. Прямо бери и вези его к мамочке, представляя, как лучшего из возможных спутников жизни. Закончил с отличием университет, капитан команды по гребле. Около семи лет отношений с Барклай. Ни одного привода в полицию. Раздражающе увлеченный всяким дерьмом. Его соцсети пестрят фото из путешествия по Америке на какой-то огромной развалюхе. Выпендрежные снимки с микрофоном в руках, оказывается, он еще и выступает на конференциях. Их переписка продолжается обсуждением разной ерунды вроде кинематографа. Торп так горячо рекламирует разные фильмы, что ей действительно хочется их посмотреть. Один из них она даже начала — «Достучаться до небес» — во имя отсутствия фантазии сценаристов, но как же долго там развивается все, хоть и интересно. Даже в ее детективах сюжет двигается как-то бодрее. О поцелуе никто будто и не вспоминает. Да, ну чего там. Подумаешь, просто звезды сошлись. Они уже не в школе, чтобы придавать такому значение. К вечеру четверга Уэнс теряет терпение и идет в кабинет главного редактора. Танака поправляет очки в модной оправе и подписывает какие-то документы. Бросает внимательный взгляд на подчиненную и вскидывает бровь. — Проблемы? — тон намекает убраться отсюда быстрее, но Уэнсдей давно не из робких. Она подходит к столу начальницы и устало плюхается на стул перед ним. — Йоко, ты загнала меня в какую-то задницу. — говорит, раздражаясь. — Аддамс, изъясняйся подробнее. — главред откладывает ручку в сторону и поднимает глаза. — Ничего не нахожу, — сокрушается. — Просто ноль. Какого хрена ты вообще обратила свое внимание на этого Торпа? — Уэнс, он самый завидный холостяк Верхнего Ист-Сайда. — устало говорит Йоко. – Его не знает только слепой или глухой. Мы должны о нем написать. — Единственное, что я могу написать о нем — это хвалебная характеристика для службы знакомств! Упорство главреда ее знатно бесит. К тому же жертва начала занимать слишком большой объем мыслей. Она то и дело о нем вспоминает, даже когда он не пишет. Хочется думать, что это все лишь последствия проведенных часов за поиском информации. — Ему это, пожалуй, без надобности. — смеется главред. — В прошлое воскресенье я наблюдала, как он сам сливался от навязчивых баб. Но не может он быть без гнильцы! Я это чувствую, понимаешь? — Я чувствую, что он начинает меня раздражать, — шипит, — больше, чем любая другая жертва. С ними все было проще, но этот какой-то… Что б его, а! — Ты с ним еще виделась? — иронично ведет бровью. — Виделась, — подкатывает глаза. — Закончилась встреча не очень. — Все под контролем? — уточняет с опаской. — Ты не выдала себя в порыве страсти? — Йоко, что ты несешь? — раздражается. — Я же не идиотка! — Поверь мне, женщины, которые к нему клеятся, тоже далеко не тупицы. — скалится Йоко. — Не знаю даже, чем он их привлекает. — Гребанной самоуверенностью! — без раздумий выдает Аддамс. — Он точно не всегда был таким, — высказывает предположение. — Копай глубже, Уэнс! — Может быть, но этого точно нет в доступных источниках. — вздыхает. — Не говори только, что мне нужно это лично узнать. — Похоже, иного выбора у нас с тобой нет, — пожимает плечами Танака. — Греческое отродье к концу месяца я точно выставлю, а поднимать продажи горячим нам необходимо. — Ты же не поступишь так с Энид. — широко улыбается. — Она тоже мне уже надоела, — кривит губы в отвращении. — Начнёт возбухать — отправится за ним следом. Сделаю своим замом тебя. — О, нет, спасибо, — смеется, — пей кровь благочестивой девственницы, от моей у тебя будет изжога. — Ладно, расслабь немного свою красивую задницу, детка, — снисходительно говорит Йоко. — Напиши пока какую-нибудь гадость про нашего старого друга Уокера. У него скелетов в шкафу предостаточно. Удовлетворившись разговором с главредом, Уэнс возвращается на свое рабочее место. Мысли вяло текут в направлении новой жертвы, но она их решительно прогоняет. Нужно отвлечься и выполнить просьбу начальницы. Написать про Уокера для нее легче легкого. Как минимум, перемыть кости его новой подружке. К счастью, она нарыла достаточно на эту мадам, пока копалась в юности Торпа. Надеялась, что хоть у Барклай найдется что-то сомнительное, что можно потянуть ниточкой к этому ловеласу. Но нет. Бывшая подружка жертвы оказалась чуть веселее его самого. У нее пару приводов в полицию за пикеты без разрешения, нападение на работников службы отлова животных и срыв выступления какой-то альтернативной группы. Базы спецслужб — всегда первое, что проверяют журналисты во «Флюгере». Связи Крэкстоуна давно дали им полный карт-бланш. Вдохновение подкидывает самую очевидную кляузу: «Работник администрации города покрывает грязные дела коллекционера Уокера». Чем в действительности занимается мужчина, скупающий все произведения эротического содержания, до сих пор совершенно не ясно. Откуда у него на все это деньги, если он ни черта не работает? Иначе, как можно шастать по всем мероприятиям города с утра до вечера. Байка про инвестиции, пущенная им самим, кажется Аддамс довольно сомнительной. Не иначе, как этот тип занимается чем-то противозаконным. Ну, и чиновница Барклай пришлась тут весьма кстати. На безрыбье, как говорится, даже русалка за добычу сойдет. *** Торп едет на два дня к отцу в Коннектикут. Билл снова женится. В четвертый раз. С его матерью Шелли они развелись, когда Ксавье было двадцать. Это были отношения, которые здоровыми не назовешь. Торп всегда удивлялся, как они вообще столько прожили вместе. Последние десять лет отец искал боевую подругу для счастливой старости. Что-то не клеилось из раза в раз. Новая попытка дряхлого романтика, скорее всего, тоже станет провалом, но сын не спорит и покорно едет знакомиться с очередной избранницей старшего Торпа. В ресторане, похожем на гриль-бар, пахнет жареным мясом и розмарином. Торп ищет глазами высокого мужчину с копной удлиненных, почти седых волос. Замечает огромное серое пятно в темно-синюю полоску, снующее вокруг столика. Гости пьют коктейли и ждут появления героини вечера. Билл беседует с кузиной, когда замечает приближение отпрыска: — Сынок, как я рад видеть тебя на таком важном событии моей жизни! — отец вышагивает навстречу Ксавье, широко раскинув руки. — Для тебя каждая свадьба — это важное событие в жизни, да? — Торп обнимает отца и смеется. — Cœur sans foi ni loi — с семейной ухмылкой наклоняет голову. — Но все женщины, которые разделили со мной какой-то отрезок жизни, заслуживают уважения, — поучительным тоном. — И содержания до конца своих дней, — смеется сын. — Скоро ты разоришься на бывших. — Так ведут себя джентльмены, Ксавье. — многозначительно пожимает плечами отец. — Кстати, как поживает Бьянка? — С ней все отлично, — хмыкает, осознавая, куда приведет этот разговор. — Она счастлива: работает и строит новые отношения. — Я ведь не раз говорил тебе сделать ей предложение, — с огорчением в голосе произносит отец. — А что теперь? Как долго ты еще будешь бороздить океан безответственных отношений? — Давай только без этого, — качает головой младший Торп. — Если ты вдруг забыл, мне уже тридцать. Думаю, я в состоянии сам решать. — Безусловно, — смягчается и соглашается. — Но что может быть лучше, чем разделить жизнь со своей единственной? Торп держится из последних сил, чтобы не рассмеяться в голос. Отец с подросткового возраста убеждает его, что можно найти все свое счастье в одном человеке. Он почти верил, когда начал серьезные отношения с Барклай, но после сомнения росли только больше, учитывая эпизодические браки отца. Если старому романтику не удалось уберечь свои лодки любви от бурей разводов, то ему — весьма прагматичному, такое вряд ли удастся. Билл не дожидается ответа на свой вопрос и бросается навстречу своей ненаглядной. Женщина за пятьдесят кажется Ксавье строгой и элегантной. Сохранилась довольно неплохо, вероятно, если бы не склон лет, то можно было бы рассмотреть ее красоту. Вечер проходит традиционно. Тосты за счастье и любовь молодых скрывают весь абсурд ситуации. Торп рад за отца, где-то глубоко в душе. Потому что рациональный мозг намекает на кучу сигналов в их взаимодействии, что не могут быть проигнорированы. Простая история, где один, вероятно, влюблен, как мальчишка, а новая спутница жизни скорее не препятствует его порывам. Ксавье устает от общения с родственниками. Все то и дело спрашивают, когда же он, наконец, женится. Тетя Кларисс сватает ему свою молодую соседку, ее муж — дядя Тед говорит, что связываться с ней точно не стоит. Торп просто кивает в ответ. Эту пластинку он слушает уже не первый год. Меняются имена, места действия, но суть одна. Вся родня ждет, когда же он примет одно из важных решений в своей жизни. Выдержав историю тети, он уходит на воздух. Утомительно. Даже слишком. Отвечает на сообщение Уэнс. Болтовня с новой знакомой его отвлекает. Она не видела большинства популярных фильмов, и он по доброте своей широкой души дает рецензии. Потому что в наше время как-то странно не знать шедевров современного киноискусства. На второй день отец показывает ему свой новый дом. Это традиция старшего Торпа — в новом браке начинать жизнь заново. Ксавье морщится вычурной архитектуре, но комментариев не выдает. Это личное дело Билла, он так считает. И с кем пытаться жить, и где. *** Третья пятница месяца — традиционно вечеринка в редакции. Сначала на ней присутствует большая часть коллектива, которую Аддамс давно прозвала безликими. Работники типографии, коллеги по цеху, которые тоже пишут гадости про знаменитостей, потому что у самих слишком скучная жизнь. Настолько, что они даже не дают себе как следует отдохнуть. Опрокидывают пару порций напитков и уезжают домой. Под конец вечера они начинают играть в «Я никогда не…», потому что Энид предполагает, что так можно лучше друг друга узнать. Уэнсдей не горит желанием погружаться в личности своих коллег без кислородного баллона в виде дозы спиртного, на что Аякс предлагает выбрать в качестве напитка ром. Игра продолжается какое-то время. — Я никогда не влюблялся в коллегу, — хохочет изрядно хмельной Кент. Они прошлись по большинству из событий юности, и фотограф оправдал свою бездарную профессию тем, что ни черта не учился в школе искусств, а лишь предавался прелестям студенческой жизни. Аддамс и Танака тоже набрались крепко. Уэнс тягой к приключениям всегда отличалась. С невозмутимо каменным лицом творила разную дичь, вроде кражи проектора из запертой аудитории, чтобы больше никогда не смотреть разборы с конференций и записывать приемы именитых журналистов. Энид опускает глаза в свой стакан и выпивает. Дивина смотрит на нее с грустью. — Серьезно, Барби? — поднимает брови Аякс. — Когда это с тобой было? В той редакции… — Петрополус, ты тормозной, как Горгона. — перебивает его Аддамс, вроде стараясь перевести тему, но запоздало осознает, что все усугубляет. — Я никогда не занималась сексом на первом свидании, — смущенно говорит Энид, сейчас ее очередь. Похоже, замглавреда всеми силами пытается доказать, что она хорошая партия для того, кто сейчас с гордостью поднимает свой стакан. Выпивают все, кроме Синклер. — Думала, руковожу приличными людьми, а оказалось, морально разложившимся обществом. — философски изрекает Танака. — Заготовка на женщину, ты-то куда? — Это по любви, — смущенно отводит взгляд Дивина. — А как же иначе? — хмыкает Аддамс. Для нее близость при первой встрече — это тоже про приключения. Случалось всего пару раз, но было весело. — Я никогда не врала мужчинам, — растерянно произносит ассистентка. — А стоило бы. — Уэнс не может сдержать усмешку, поднимая стакан. Танака и Синклер выпивают за ней. Парни смотрят слегка с непониманием. — Мозги принцам достаются только в комплекте с конями? — усмехается Йоко. — Вы, безлошадные, только что поняли, что все женщины врут? — Это как-то даже обидно, — хмурит брови Кент. — А где же искренность и любовь? — Кто это говорит? — Танака язвит. — Тот, кто из-за угла пожирающим взглядом смотрит на задницу Аддамс? — Коллеги, кажется, нам пора остановиться, — Синклер поправляет платье на бедрах и собирается встать. — Иначе мы наговорим лишнего. — Включай музыку, Барби. — развеселый Аякс пытался коснуться плеча коллеги, но она резко поднялась на ноги, и легкий шлепок пришелся прямо по заднице. — Упс, прости. — Ничего, такое бывает, — смущенно говорит Энид и рассекает общий кабинет вдохновленной походкой. Пока Синклер копошится в своем компьютере, подбирая плейлист, все расходятся. Кент идет на перекур вместе с Йоко, Дивина убирает пустые стаканы, а Аякс ловит Уэнс по пути в туалет. — Что ты имела в виду? — хмельной взгляд карих глаз пытается сфокусироваться на собеседнице. — Петрополус, ты что, совсем тупой? — подкатывает глаза, — если да, то сочувствую. И тебе, и нашей Барби. — Только не говори, что я ей нравлюсь. — хмурит брови и округляет глаза. Даже не ясно, напугала его эта информация или обрадовала. — Не говорю, — раскидывает руки в стороны и идет дальше, куда собиралась. В туалете не с первой попытки ей удается расстегнуть брюки. Выбрать ром вместо виски для этой подростковой игры точно было ошибкой. Сознание приятно плывет и тяжесть месяца работы без выходных отпускает. Возвращаясь обратно, она застает Энид и Аякса, танцующими медленный танец, Кент и Йоко о чем-то горячо спорят, а Дивина пускает слезу, смотря в экран своего телефона. Классическая обстановка на вечеринке редакции, разве что обычно почти бывший коллега что-то заливал медленно краснеющей ассистентке. — Заготовка на женщину, что с тобой? — отвлекаясь от беседы с Кентом, произносит Йоко. — Босс, нам с тобой не понять, — закатывает глаза Аддамс и идет ближе к эпицентру скорого затопления офиса. — Я просто попросила его приехать за мной, — начинает сквозь слезы Дивина. — Он отказался. Сказал, что если меня не устраивает, то я могу больше ему не писать. — Господь, если ты существуешь, пошли ей немного мозгов, — сокрушается Уэнс, задрав голову, и хватает со стола бутылку с остатками рома. — Давай выпьем, блаженная. — Уэнс, ну, почему же все так? — утыкается ей в плечо со слезами. — Почему любовь не может быть такой, как в кино? — В каком кино, например? — уточняет Аддамс, наполняя два чистых стакана на столе ассистентки, и в голове сам собой всплывает разговор о кинематографе с Торпом. — В романтическом, — хлюпает и пригубляет ром. — Как в «Дневнике памяти», например. — Обожаю этот фильм! — восклицает Синклер, закинув голову, и водит ладонями по плечам Аякса. — Не знаю, я такое дерьмо не смотрю, — хмурит брови Уэнс и отпивает. — Давно бы уже послала его и нашла себе парня по возрасту. — Да где я найду? — еще больше срывается в слезы и громко ставит стакан. — Мои сверстники какие-то идиоты. Им ничего не интересно, а он такой… такой… — начинает рыдать в голос. — Ты сама хороша, — успокаивать Аддамс плохо умеет. — На кой черт тебе сдалось, чтобы он тебя забирал? Для кого придумали такси, ты не знаешь? — Я хотела его обнять, — еле разборчиво бормочет и снова хватается за стакан. — У него такие сильные руки, а глаза голубые, как два озера, понимаешь? Упоминание рук, глаз и, кто бы думал, озер, снова сводят все мысли Уэнс к новой жертве. Это кажется уже не смешным. — Давай, кисуль, поднимайся. — Танака шагает ближе к столу ассистентки. — Идея хорошая, конечно, но тебе сегодня не выгорит. Пойдем, я подброшу тебя домой. — Босс, это ни к чему. — пытается привести себя в норму Дивина. — Идем-идем, — подмахивает рукой. — Прокатимся с моим новым извозчиком. Ему сегодня тоже не выгорит, но раньше времени не будем его огорчать. Ассистентка вяло поднимается с места и семенит вслед за главредом. Кент, потеряв компанию, присоединяется к Аддамс. Уэнс не в восторге от его общества. С Аяксом все-таки веселее пить на спор. Но он сейчас увлечен болтовней с Энид. Как будто раньше не виделись. — Чего тебе, рыбий глаз? — нахмурившись, спрашивает непрошеного компаньона. — Уэнс, а у тебя есть планы на вечер? — играет бровями фотограф. — Хочешь меня познакомить с еще одним своим недалеким дружком? — раздраженно уточняет, перекручивая пальцами телефон. — Тайлер все еще надеется, что ты ответишь, — грустно роняет голову Кент. — Передай ему, что я не меняю своих решений, — подкатывая глаза, говорит Уэнс. Пора устраниться от этой неловкой беседы. Она бросает взгляд на Синклер. Обычно они уезжают вместе, но похоже замглавреда совершенно пока не планирует покидать эту вечеринку. Она наливает себе еще выпить. Вполуха слушает бессмысленный рассказ Кента о каком-то уморительном, на его дебильный взгляд, случае из жизни. Снова смотрит на вновь образовавшуюся парочку. Выпивает еще. Становится чертовски уныло. *** Ксавье просовывает швабру под диван, надеясь изгнать оттуда кота. Кажется, витамины этому чудовищу давать было лишним, потому что он изодрал в клочья его беговые кроссовки. Сквозь звук ударов когтей о пластик, он слышит уведомление о сообщении: «Забери меня» Вскидывает брови, и губы трогает легкая ухмылка. Весьма неожиданный поворот событий, однако. Отвечает: «Откуда?» Ничего такого. Просто академический интерес. Просто для робкой принцессы, которой он набрасывал на плечи свою джинсовку, такой поступок явно не свойственен. Приходит ответ: «30 хадсон ярд» Офисный центр в его районе. Интересно, что почти в полночь забыла здесь девушка из Ист-Вилладж. Интересно, что заставило ее ему написать с такой просьбой? Хотя, что гадать, нужно просто узнать. «Буду через 10 минут» По назначенному адресу Торп встречает на тротуаре девушку в строгих черных брюках и шелковой черной блузке, раскручивающей туфли за шпильки в правой ладони. Она картинно удивляется его появлению и спешно пытается вернуть обувь на законное место, серьезно пошатываясь. — У Мери Сью выходной? — усмехается Ксавье, ловя девушку за локоть. — Ты… — она вальяжно вскидывает подбородок и пытается сфокусироваться на его лице, — Ты такой… — проводит указательным пальцем по его подбородку. Хочется сказать что-то из серии: сексуальный, притягательный, слишком в себе уверенный, что отдаться тебе хочется прямо посреди улицы. — Пойдем, тебе точно нужна помощь, — он смеется, подхватывая ее под лопатки. — Куда едем? — К тебе, — тянет фразу, широко размахивая рукой в сторону. — Я хочу поехать к тебе. — Ты уверена, Уэнс? — уточняет, сам внутренне прикидывая, что по дороге в Ист-Вилладж девушка может уснуть. Где точно ее дом, он не знает, а копаться в чужой сумке, чтобы раздобыть ключи, будет слишком. Они не так долго знакомы. — Абсолютно! — Аддамс своим пьяным голосом окончательно убивает сомнения. Его дом гораздо ближе. Стоит уложить ее спать, а утром узнать, в чем было дело. Он усаживает ее на пассажирское и сам садится за руль. По дороге Уэнс что-то бурчит неразборчивое, копошась в своей сумке. Ему смешно. Последний раз больше года назад он в таком состоянии забирал Барклай из мэрии. Она с коллегами отмечала свое повышение. — Приехали, — привлекает ее внимание около дома. — Сможешь идти сама? — А ты хочешь меня отнести? — что-то среднее между издевкой и вызовом. По интонации понять невозможно. Торп всматривается во взгляд черных хмельных глаз, в них отражаются огни фонарей улицы. Девушка прикусывает губу и тянется к нему за поцелуем. Приехали. Только этого сейчас не хватало. Аддамс настроена весьма решительно. Чертова новая жертва засела в ее мозг слишком сильно. Она думает, что привычным способом сможет прогнать свой иррациональный интерес к нему. Просто закрыть чертов гештальт, и с этим будет покончено. Критически неудобно тянуться через широкий салон, поэтому она хватает Торпа за предплечье и ставит колено рядом с рычагом переключения скорости. Требуется чуть больше усилий, чтобы выполнить изначально задуманное, когда она поднимает вторую ногу, но мужчина рядом, похоже, сам заинтересован, потому что подхватывает ее за талию и усаживает на себя. Ксавье удивляется прыти новой знакомой, еще раз подмечая, что с образом, что он видел прежде, все это не вяжется. Ладони сами ложатся в район подвздошных косточек стройной фигуры. Ситуация его забавляет. Уэнс царапает кожу на его затылке и обрушивается грубым поцелуем, жестко прикусывая тонкую кожу губ. Проклятый любимец женщин отвечает ей, не мешкая ни секунды, тянет к себе, пытается перехватить инициативу. Усадив ее на себя ради шутки, Торп осознает, что возбуждается. Весьма неожиданно для него самого. Кажется, алкоголь раскрыл в ней ту развязность, что она старательно прячет под образом приличной девушки. Интерес только растет. Он вдавливает ее бедра в себя сильнее, девушка сама нетерпеливо ерзает вдоль его паха. Хочется просто до одури, но ситуацией пользоваться он точно не станет. Не в его правилах. Поцелуй ощутимо затягивается. Аддамс перестает ощущать связь с этим миром. Огромные мужские ладони разгуливают по ее телу, наращивая силу желания. Торп чувствует, что теряет контроль. Тело, слишком упоительно двигающееся в его руках, заставляет сомневаться в собственных принципах. Он предполагал, что их отношения могут прийти к этой плоскости, но не при таких обстоятельствах. Утром она пожалеет, а он не любит выглядеть мудаком. — Я хочу тебя, — резко обрывая поцелуй, шепчет Аддамс. — Да, я тебя тоже, но сначала надо поспать, — пытается воззвать ее к благоразумию практически против своей воли. Девушка разочарованно хнычет, но Торп знает, что этим все усложнит. Что-то в ней есть такое, что мешает ему просто не думать о скорых последствиях. Он открывает дверь и выбрасывает ноги на улицу. Одной рукой прижимает Аддамс за поясницу, а второй блокирует возможный удар ее хмельной головы о металлический корпус и покидает машину. Девушка легкая, словно облачко, и ничего не мешает ему донести ее на себе прямо до лифта. В кабине ее пошатывает сильнее прежнего. Торп снова смеется, представляя ее лицо утром. В квартире Уэнс предпринимает еще одну попытку придаться страсти, но Ксавье предусмотрительно опускает ее на диван и идет за стаканом воды и аспирином. Они точно нужнее сейчас. Когда возвращается, обнаруживает девушку уже спящей. Накрывает пледом и идет в комнату, чтобы тоже уснуть. Утром Аддамс просыпается с ощущением тяжести на животе и адской головной болью — С возвращением, Мери Сью, — где-то среди звона в ушах она слышит смеющийся знакомый голос: — кажется, ты ему приглянулась. Уэнс пытается сообразить, о чем идет речь, и с трудом фокусирует взгляд, обнаруживая на животе пушистое серое создание в тонкую шоколадную полоску. Кот свернулся клубочком и мирно спит. В голове Аддамс проносятся миллион вопросов и около тридцати тысяч проклятий себя. Тот факт, что она проснулась в одежде, дает понять, что между ними ничего не было. И хорошо. Обидно было бы не запомнить. — Душ свободен. Вторая дверь по коридору, — ухмыляется Торп. — Полотенце на верхней полке, запасная зубная щетка лежит на раковине. Не встречаясь с ним взглядом, Аддамс снимает с себя животное и плетется в направлении ванной. Тело ломит не пойми от чего. То ли диван у новой жертвы не очень удобный, то ли токсины желают выйти наружу. Она быстро сбрасывает с себя одежду и встает под спасительные струи воды. Душ расслабляет лишь совсем немного. Не дает прогнать ощущение идиотизма внутри. Каким местом она думала, когда писала ему? Нет, она все помнит. Как смотрела на игрища Энид с ее очевидно новым дружком. Как бубнил рядом Кент и лился ром в ее желудок. Было тоскливо. Устало, и хотелось свернуться калачиком. Потом откуда-то из задворков сознания выплыл образ Ксавье Франсуа Торпа. Кому вообще в голову могло прийти назвать американского мальчика насквозь французским именем? Она хмурится, смотря в зеркало с зубной щеткой во рту. Какого черта вообще происходит? Как ее так понесло? Выходит из ванной, встречая жертву за завтраком. Вторая тарелка с омлетом напротив него, видимо, ожидает ее. Торп жует как ни в чем ни бывало, будто забирать в ночи пьяных женщин к себе — одно из его хобби. — Что вчера было? — начинает издалека, усаживаясь на стул. — Я бы тоже хотел это знать, — улыбается жертва. Чертовы ямочки. — Ты попросила тебя забрать. Я приехал. — И почему ты приехал? — смущаясь, хмурится и ковыряет в тарелке омлет. — Был свободный вечер. — пожимает плечами. — Расскажешь, почему написала именно мне? — Подруга вынудила, — нагло врет. — Давно не виделись. Она уговаривала меня продолжить веселье, я сказала, что мне нужно к парню. Пришлось писать тебе прямо при ней. Что на самом деле заставило ее написать, ему нельзя даже думать. Какая-то странная тяга, желание оказаться рядом. Аддамс не нравится то, что с ней происходит, и она пытается прогнать шальную мысль. — Мило, — хмыкает Торп. — Пьешь кофе с молоком или без? Она же заказывала при нем эспрессо, думает Аддамс, неужели трудно было запомнить? Торп не придает никакого значения происходящему. Немного побаливает нижняя губа от ее вчерашнего укуса, но подобные производственные травмы, его давно не беспокоят. Он выжидающе смотрит на собеседницу, та в ответ хмурится. — Без молока, тройной эспрессо, — устало вздыхает Аддамс, понимая, что без порции бодрости она просто не доберётся до дома. Торп поднимается готовить гостье напиток и сообщает так между делом: — Вчера ты предлагала мне заняться сексом, — губы трогает довольная ухмылка от воспоминаний: — если это у тебя не традиция, то с алкоголем лучше не связывайся. Уэнс закатывает глаза, осознавая весь идиотизм ситуации. Хмельной мозг видел это очень логичным, а вот трезвый кричит, что она дура. Потому что по всем законам жанра, секс без обязательств может быть только в двух случаях: если пьяны оба или если те же оба трезвы. Расстановка сил противников должна быть равной, тогда на утро никто не будет испытывать странных чувств. — Мне это не свойственно, — говорит, сильно смущаясь, и это почти не игра. — Видимо, я выпила лишнего. — Я так и подумал, — оборачивается с кружкой кофе, — потому и отказался. — Что ж, ты герой, — усмехается и опускает глаза. Вся ситуация для нее кажется странной. Почему-то этот мужчина ее интересует, и она не может найти объяснение этому. Объективно она никогда особенно никем не увлекалась, кроме давнего случая юности. Но повторять этот аттракцион не намерена. Просто слишком много времени провела за изучением фотографий и видео с ним. Ничего особенного, просто следует отдохнуть. Торп не видит в своем поступке ничего героического. Для него здравый смысл сильнее плотских желаний. Кроме того, он понимает, что с этой девушкой не может быть лишь случайной связи. Она кажется ему слишком умной, наверное. Пока сложно понять, но факт того, что она разительно отличается от всех его недавних знакомых, отрицать никак нельзя. Ему нравится общаться с ней, обсуждать разные темы без двойного подтекста. Просто она интересная собеседница, вот и всё. — Давай не будем придавать значения моему героизму, — улыбается и ставит перед ней кружку, — тем более, что он не является таковым. Аддамс отпивает два больших глотка кофе и понимает, что стоит покинуть квартиру жертвы. Осматривать здесь все и пытаться найти что-то провокационное нет никакого желания. Хотя взгляд сам собой падает на проигрыватель для старых пластинок. Большую картину над телевизором с какой-то абстракцией и идеальный порядок на кухонной зоне. Ей кажется, что квартира тридцатилетнего мужика выглядит куда уютнее, чем ее. Отвлекает от мыслей пушистая лапа, что настойчиво бьет по ее коленям. Кот дожидается, пока она поднимет руку на стол, примеряется и резко прыгает. Уэнс распахивает глаза от неожиданности, Торп замечает животное на ее ногах и смеется. — Хайди, тебя заговорили? — голос наполнен иронией. — Обычно он прячется, где только возможно, ты ему точно понравилась. Аддамс чувствует себя слишком уютно за завтраком в компании мужчины с взъерошенными влажными волосами и с котом на коленях. Не то что слишком, а скорее всего чересчур. Надо срочно проваливать на свою территорию, но уходить совершенно не хочется. — Пожалуй, мне пора ехать, — после долгих торгов с собой произносит она. — Спасибо за ночлег и кофе. — Может увидимся завтра? — зеленые глаза прищуриваются. — Ты любишь вино? По спине Уэнс пробегают мурашки. Это что, снова свидание? Она хлопает глазами, будто раздумывая, и встает со стула. — Не знаю, я не знаток, — спешно вышагивает в направлении дивана, чтобы найти сумку и телефон. — Давай я устрою тебе дегустацию, — не унимается жертва. — Я преуспел в изучении видов белого. Торп не думает, что переходит какую-то грань. Просто приятный вечер. Вино и беседа о видах сортов — просто возможность блеснуть своими познаниями. Да, может это во что-то и перейдет, но он уверен, что они смогут выбрать подходящий формат отношений. Девушка не кажется ему особо заинтересованной в обязательствах, после вчерашнего, это можно назвать ее плюсом. — Давай напишу тебе вечером, — пытается говорить отстраненно. — Пока не знаю, будет ли время. Нужно свериться с календарем. Сверяться не надо, это снова наглая ложь. Она осознает, что готова пойти куда угодно, лишь бы в его компании. Пусть совершенно не любит вино, но возможность приятного вечера нельзя упускать. Состроить из себя занятую особу — ее обыкновение. И тут оно очень кстати пришлось. Ей совершенно не нравится то, что происходит где-то внутри. Что она слишком. Безумно. Вопиюще сильно заинтересована в общении с этим мужчиной. Она встряхивает головой, прогоняя мысль придумать повод задержаться здесь еще на какое-то время, и быстро шагает к дверям. Ксавье поднимается с места, ловя себя на мысли, что девушка снова стала привычной. Робкой, смущенной и немного растерянной. Она просто само противоречие. Это и провоцирует его интерес к ней. — Так просто уйдёшь? — Что? Она оборачивается на пороге, не успевая понять, как он успел оказаться так близко. Длинные теплые пальцы двигаются по линии ее подбородка и останавливаются на краю челюсти. Она против воли вздыхает и поднимает голову, чтобы потянуться за поцелуем. Он медленно наклоняется, еле ощутимо спускаясь пальцами по шее, и Уэнс понимает, что война с собой проиграна окончательно. Сама сокращает расстояние до нуля и касается его губ. Мужчина целует ее в ответ слишком нежно и неторопливо, а она впервые осознает, что ей это безумно приятно. Единственное объяснение происходящему внутри нее найдено. И ей оно не нравится катастрофически.