Мост поцелуев

Ксавье просыпается от громкого воя собаки. Бульдог вчера отключился после внушительной порции корма, а теперь, видимо, проснулся с адским голодом. Нужно снова кормить. Он бросает сонный взгляд на Уэнс на соседней подушке, та крепко спит, как сытая кошка. Лежит на боку, отвернувшись. Волосы спутались и завились, лицо расслабленное и румяное. Одна рука под подушкой, вторая прижимает к груди одеяло. Ксавье ухмыляется сам себе от того, что ему нравится то, что он видит. Он встает, находит штаны и идет на кухню кормить пса. Они легли вместе, потому что в любом новом доме отца готова комната для Ксавье, а отдельные гостевые еще без отделки. На бежевых простынях они повторно совершили то, что им обоим так понравилось в ванной, а после уснули в полном умиротворении. Шум дождя за окном и учащенное дыхание Уэнс теперь звучит как музыка в голове Торпа. Слюнявая морда подскакивает на передних лапах, пока наблюдает, как в миску сыплется корм. Торп открывает дверь из кухни на задний двор и уходит умыться. Пес за то недолгое время, пока живет в этом доме, вполне освоился и гуляет по территории без сопровождения. Ксавье убирает результат вчерашнего безобразия на полу в ванной с довольной ухмылкой на лице и возвращается в комнату. Аддамс подает признаки жизни, немного вытягиваясь на кровати, и Торп тут же сбрасывает штаны и ложится позади нее. Уэнс в полусне чувствует прикосновение теплых ладоней к своим голым бедрам и делает вид, что все еще спит. Она не имеет понятия, как вести себя дальше. Думала, закроет чертов гештальт, но он, наоборот, распахнулся так, что дальше некуда. Отказаться от повторного предложения ей вчера не удалось. Система сломалась. Раньше она чувствовала потерю интереса к мужчине, как только они становились ближе. Всегда со стороны мужского пола начинались те самые слишком нежные чувства, которые не вызывали в ней ничего, кроме желание закатить глаза. А теперь она чувствует абсолютно противоположное. Она хочет узнать Ксавье лучше. Узнать, почему отец живет один или не один, почему Торп не упоминает о матери, о чем был фильм, который они сняли со школьным другом? Совершенно бессмысленные вопросы, которые никак не помогут ее расследованию, но она просто хочет знать ответы на них. Легкие поглаживания сменяются более интенсивными, и Уэнс непроизвольно дергается от приятных ощущений. – Доброе утро? – глубоким голосом говорит Торп и мягко целует острое плечо. – Доброе, – двигает одеяло, собираясь встать. Она ощущает нарастающую пульсацию между бедер и понимает, к чему все это идет. – Не так быстро, – шепчет, прижимая девушку широкой ладонью внизу живота, и проходится носом по шее, сквозь спутавшиеся волосы. – Любишь секс по утрам? – Не знаю, не пробовала. – пытается собрать остатки своей адекватности, при этом нетерпеливо ерзая задницей по его возбуждению. Вчерашний вечер был слишком приятным, хоть и стал апогеем ее грехопадения. Но ей невозможно хорошо рядом с этим мужчиной. Торп удивляется сам себе от того, как ему хочется эту девушку. Вчерашний вечер был одним из самых ярких для него в последнее время. Вроде ничего особенного не произошло: просто секс, пусть и в непривычных для него условиях. Но ему так понравилось, что он готов повторять это снова и снова. – Тогда просто расслабься, – горячо шепчет и спускается поцелуями от шеи к плечу. Ладонь поднимается от живота вверх, сжимает грудь. Уэнс выдыхает от наслаждения и прикрывает глаза. Ксавье ведет рукой по линии талии, спускается к бедрам. Прикосновения почти не ощутимые, но Аддамс ловит каждое, прогибается, стараясь усилить контакт. Пальцы рисуют узоры на ягодице, коротко впиваются в кожу. Он так глубоко дышит от возбуждения прямо над ее ухом, что Уэнс заводится только от этого звука. Почему-то вдруг ей стало льстить, что она способна довести мужчину до этого. В ушах Ксавье пульсирует кровь. Он медленно распаляет девушку и сам наслаждается. Он не может подобрать подходящее слово для описания ее фигуры. Если бы она была мостом, то он бы точно сказал «сбалансированный». Округлые крепкие бедра, стройные ноги и идеальная талия. Плоский живот, упругая грудь, чувствительная до отшиба мозгов. Ему нравится ее касаться, нравится чувствовать ее легкую дрожь и мурашки. Это медленно разгоняющееся желание нравится им обоим. Уэнс не может совладать с собой от того, как каждое его прикосновение отзывается где-то внутри вспышкой восхищения. Ксавье не понимает, чего он оттягивал ситуацию. Знай он, что близость подарит ему такие эмоции, предложил бы сделать это сразу же при знакомстве. Уэнс не может больше терпеть. Хочется. Просто до одури хочется, и она ведет бедра чуть выше, намекая, что готова, и Торп все понимает. Он не спеша входит в нее, помогая себе ладонью. Медленно двигается глубже, чувствуя, как она приглашающе разводит бедра шире. Перемещает ладонь на внутреннюю сторону ее бедра и сжимает. Сейчас она кажется ему чем-то вроде взбитого сырного крема, который он обожает. Такая мягкая, нежная, теплая ото сна. Аддамс с силой цепляется за мужскую ладонь на своем бедре. Ей хорошо от того, как он медленно двигается. Не торопится, дышит чуть чаще, изредка проходясь смазанными поцелуями по плечу и над ключицей. Она прижимается. Откидывает голову ему на плечо. Растворяется в сладости плавных толчков, как маршмеллоу в какао. Торп ухмыляется. Гладит ее, слегка ускоряясь. Пальцы поднимаются выше, делают пару кругов там, где им самое место. Уэнс заходится протяжным стоном. Его разгоряченное тело сзади провоцирует колкие мурашки по позвоночнику. Она вся дрожит, чувствуя, что скоро накроет оргазмом. – Нам нужно было сделать это еще в твоей машине, – бессвязно шепчет Ксавье. – В первый же день. – О, да… – единственное, что может выдавить из себя Уэнс, блаженно закатывая глаза и двигаясь ему навстречу. Торп перемещает руку выше. Вдавливает предплечье вдоль груди девушки и, цепляясь пальцами рядом с ключицей, ускоряется внутри Уэнс. Ему упоительно хорошо, он не думает ни о чем, кроме того, как ласкают слух рваные стоны и как восхитительно извивается девушка в его хватке. Он чувствует, как ее холодные ступни ползут вверх по его ногам. Уэнс сгибает колени сильнее, неосознанно ерзает ступнями, расплываясь в ощущениях. Ксавье ускоряется, зарываясь лицом в ее спутавшиеся волосы. Дышит так часто и горячо, что Уэнс требуется не больше минуты, чтобы потерять связь с реальностью, ловя яркие вспышки перед глазами. Дыхание сбивается от волны удовольствия, в горле пересыхает, но она продолжает вдыхать глубоко и слабо двигаться вместе с Ксавье. Тот, чувствуя ее удовольствие, незаметно подходит к краю сам. Низ живота слегка щекочет, и он делает несколько особенно глубоких толчков. Уэнс вскрикивает: – Да, еще! – он не может ей отказать, двигается резче, ухмыляется, легко кусая ее за плечо. Аддамс резко выгибается, ловя тягучий второй оргазм. И чувствует, как Торп тоже кончает. Из него вырывается что-то вроде мычания от удовольствия, и он финалит их близость резким глубоким толчком. Дышать становится тяжело, тела взмокшие и горячие. Ксавье отстраняется, переваливаясь на спину, и закрывает глаза. Уэнс повторяет его действия, тоже поворачивается на спину, и они вместе приводят дыхание в норму. Аддамс открывает глаза первой. Сверлит потолок слепым взглядом, осознавая, что влипла по самые уши. Торп коротко целует ее в плечо и поднимается на ноги, отправляясь в ванную. Внутри Уэнс начинается что-то похожее на похмелье. Она помнит, что алкоголь и возбуждение выбрасывают в организм один и тот же гормон — дофамин. Он дарит прекрасные ощущения, в которых ты не думаешь о последствиях и вообще плохо осознаешь текущую реальность. А потом реальность неприятно напоминает о своем существовании, колким ощущением себя на измене. Именно так себя сейчас и чувствует Уэнс. Воспоминания вчерашнего шага в пропасть, прочно подкрепленные случившимся только что, просто лишают возможности ясно мыслить. Она на такой глубине осознания своей тяги к Ксавье, что это пугает. Совершенно неясно, как всего за пару недель мужчина смог найти ключ к ее сердцу, на котором давным-давно висел здоровенный амбарный замок, и даже дорога к нему была забыта за ненадобностью. А тут случилось волшебство за пределами магической школы. Сообщения, улыбка с ямочками, зеленые глаза, полные каких-то не знакомых ей эмоций, и все. Ледяная до чужих чувств журналистка в ней умерла. Теперь она думает, как вообще можно написать о нем что-то. И так ясно, что нужно будет приукрасить историю избиения чем-то серьезнее. Выдумать имя жертвы или просто найти в интернете, взять у него мнимое интервью…. – Как относишься к венским вафлям? –карусель мыслей нарушает вопрос Торпа, вернувшегося обратно в комнату. Уэнсдей растерянно моргает и поднимается с кровати, пытаясь прикрыться одеялом. – Никогда не задумывалась, – первое, что она соображает сказать. – Собирайся, я пока найду пса во дворе, – он выходит из комнаты. – Заедем позавтракать, и я отвезу тебя. Что там на работе, кстати? – Нормально, – растерянно улыбается. – Просто не могли найти одну бумагу. Торп в ответ легко дергает бровями и уходит, пытаясь сообразить, с чего вдруг вообще его заинтересовало, что там у нее на работе. Границы начинают стираться, и ему это не нравится. Уэнс приятная, нежная и, оказывается, заводит его, как в горячие времена юности, но они договорились, что это все несерьезно. Нужно держать оборону. Уэнс приводит себя в порядок в ванной, оборачивается на место, где вчера начался один из самых страстных вечеров ее жизни… Или, может быть, он стоит в топе рейтинга. Но думать об этом становится как-то грустно. Она потирает лицо ладонями и выходит во двор. Сумка собрана, стоит у порога. Торп гоняется по двору за бульдогом, пытаясь загнать его в дом. Удается с третьей попытки. Собачья морда цепляется в штанину его джинсов и никак не хочет прощаться. Кое-как удается закрыть его в кухне и наконец сесть в машину. Они едут в кафе неподалеку. Торп рассказывает, что все детство ходил туда с отцом по воскресеньям. Осекается. Думает, что это лишнее. Но язык как помело дальше лопочет истории. Ксавье злится сам на себя. Он не планировал так сближаться. Уэнс вдохновенно впитывает каждое его слово. Она понимает, что нужно завершить эти отношения, но не может сказать ему. Нет, проще молчать. Насладиться короткими моментами вместе, спрятать их на дне своего когда-то холодного сердца и перестать отвечать на сообщения. Всего лишь игнорировать его, как совсем недавно Галпина. Всего лишь? Ксавье — не Тайлер, и больше двух дней точно не будет ее донимать. Найдет себе новые приключения, точно забудет ее, едва моргнув глазом. Она грустнеет. – Все хорошо? – он хмурится, замечая перемены в ее лице. – Да, – пытается улыбнуться. – У тебя так много в памяти, а я своего детства почти не помню. Это здорово. Конечно же она помнит все чуть ли не до каждого дня. Память у нее идеальная. И ей точно также хочется поделиться историями своего детства, как она устраивала козни младшему брату, как отец тяжелым басом отчитывал ее за проделки, а потом все равно таял, как снеговик по весне, стоило дочери показать намек на слезинку. Кафе в духе девяностых уютное. Оказывается, оно существует здесь тысячу лет и славится своими венскими вафлями с разными топпингами. Уэнс невольно задумывается, что кроме стандартных вафель с мороженым не пробовала ничего. Ксавье советует ей взять начинку из куриного ростбифа в компании каперсов, а сам выбирает вариант английского завтрака с огромной яичницей и колбасками. Аддамс хочет всплакнуть от того, до чего мило он выглядит, когда ест. Она молчит, режет свои вафли медленно, стараясь максимально тянуть время до момента того, как им предстоит расстаться. Дорога обратно в Нью-Йорк проходит для Уэнс слишком быстро. На том же углу, где случился их первый поцелуй, она снова стоит, оплетенная огромными мужскими руками, и снова смотрит в глаза цвета Аравийского моря. Тонет. В прямом смысле теряется в глубине его глаз с игривым прищуром. – Мне понравилось, – Торп в ухмылке склоняется ближе. – Напиши мне, когда решишь повторить. – Я подумаю, – она отклоняется, пытаясь сохранить расстояние, но не удается. Мужские губы накрывают ее собственные через секунду. Он не спешит, медленно ведет языком внутри ее рта. Аддамс отвечает. Повисает ладонями на шее Торпа. Обхватывает своими губами нижнюю губу Ксавье, растягивает удовольствие. Конечно, она не хочет прерывать этот поцелуй. Она бы пригласила Ксавье к себе, напоила бы каким-нибудь гребаным чаем, который он, видимо, любит, и целовала бы разгоряченные губы до посинения. Потому что хочется просто нежности. Гладить его щеки с ямочками, убирать с лица волосы. Просто кошмар, просто ужас, что с ней творится. – Я считаю, наш договор нуждался в этом дополнении, – с улыбкой говорит Торп, отстраняясь. – Принимается, - она старается улыбаться в ответ и, забирая сумку, уходит. Хочется обернуться, хочется броситься к нему на шею, но она стоически выносит все порывы внутри. Идет в сторону дома медленно, но решительно. Потому что так нужно. Правда кому — не понятно. Работой она не особо-то дорожит на текущий момент, разве что самой себе обещала, что не бросит Йоко. В квартире ее загоняет тоской. Существо радостно машет хвостом, ловя крошки корма, пока Уэнс расфокусированным взглядом сверлит аквариум. – Мы с тобой облажались. – сообщает питомцу. – Детектив из меня неплохой, а агент под прикрытием — просто дерьмо. Она вздыхает. Усаживается на стул перед столом, где стоит аквариум, кладет на поверхность ладони и опускает на них подбородок. Близко смотрит в толщу воды, наблюдая, как мешок с тонкими костями перемещается по территории своего жилища. Уэнс чувствует себя неспокойно. Не в истерике, но как будто близка к ней. Инородное чувство в груди разрастается. Она не может перестать думать о Торпе. Он как будто еще рядом с ней, будто вот сейчас зазвучит его голос. Просто жуть. Хуже быть не могло. Она проводит остаток дня, бесцельно слоняясь из угла в угол. Ни о какой статье не может идти речи, и тем более о поиске информации. Ее разрывает на части оттого, что она просто не понимает, что делать. *** Утро понедельника для Ксавье традиционно бодрое, но не сегодня. Он просыпается от того, что на подушке прямо над головой устроился кот. Вчера пушистый засранец ластился о его ноги весь вечер, и Торпа это удивило не меньше, чем то что витамины удалось ввести почти без драки. То ли недельное пребывание в доме Бьянки сделало кота более ласковым, то ли он правда скучал по хозяину. Ксавье лишен особо глубокой привязанности к своему питомцу, но проявление чувств от кота провоцирует у него улыбку. Он насыпает корм Хайди и идет на пробежку. Активные выходные отдают приятной ломотой в мышцах, подобного марафона удовольствия Ксавье давно не устраивал. Он бежит мимо водоема, вспоминает, что забыл позвонить Валери и удостовериться, что она подала заявку на тендер. Хмурится. Доверие это или потеря контроля из-за Уэнс — непонятно. Быстро собирается на работу, не успев позавтракать; нужно подготовиться к планерке всего бюро, чтобы распределить новые проекты. Оттингер традиционно приходит раньше начала встречи команды. Они обсуждают заказы, которые на текущий момент подтверждены, и принимают решение, кто будет звонить сомневавшимся. Юджин вновь возвращается к вопросу помощника, Ксавье невольно вспоминает о Уэнс. Нет, он не станет. Нельзя смешивать личное и работу, лучше спросит ее, может она порекомендует знакомую из той же сферы. – Что по Бьянке? – Оттингер хмурится. – У нее будет возможность протолкнуть нас, раз уж она и так думает, что мы лучшие? – Отс, я же сказал, что она отстранена на какое-то время, – ответно хмурится. – Если мы лучшие, то справимся и без ее помощи. – Не могу оставить это просто так, – фыркает друг. – Может, съездим в парк, посмотрим площадку? После твоих слов я уже сам стал сомневаться, что проект качественный. – Все, не начинай, – отмахивается. – В пятницу дадут результат, мы все равно не сможем ничего нового спроектировать до этого времени. Юджин вздыхает, но соглашается, хотя Ксавье знает, что друг один черт попрется в парк посмотреть. Потому что если ему что втемяшилось в голову, то переубеждать бесполезно. Торп принял факт того, что лучшего варианта он сам не начертит. Иногда стоит довериться руке судьбы и посмотреть, что из этого выйдет. Может, он бы спроектировал лучше, может, стоило раньше об этом подумать — какая уже разница? Проект создан, сдан в комиссию, и остаётся просто верить в то, что он будет выбран. Первыми в кабинет Ксавье вваливаются Крэкстоун и Гейтс. Джо смеется: – Ставлю три сотни, что она бросит тебя через неделю, – с акцентом говорит Гаррету. – Босс, он снова влюбился, ты представляешь? Я не буду опять делать всю его работу, в прошлый раз мне хватило! – Заткнись, – хмурится Гейтс. – Извините нас, Джо забыл, где находится. Ксавье и Юджин синхронно ухмыляются. Валери издевательски улыбается и проходит к столу, Лорел непонимающе поправляет очки и тоже присаживается. Роуэн дважды пшикает ингалятором, наблюдая за молодежью, и усаживается на краю большого переговорного стола. Джо толкает Гаррета в плечо и сам делает шаг. Наконец наступает тишина. – Приступим, – серьезным тоном начинает Торп. – На текущий момент у нас есть два новых заказа. Один — мост с голой земли, второй — реконструкция старого, там что-то вечно валится в этой Калифорнии. – Не оскорбляй мою родину, – смеется Юджин. – Это называется сейсмическая активность. – Да, я помню. – кивает. – Роуэн, вы с Лорел берете на себя расчеты реконструкции, чтоб мост стоял в дерьмовой почве хотя бы до конца моей жизни, после мне уже стыдно не будет. – Пойдем от обратного? – Ласлоу поправляет очки. – Да, – снова кивает. – Сначала подберем материалы, а после спроектируем с их учетом. – Так делают дилетанты, – шипит Крэкстоун. – Мы так решили, я все сказал, – ставит его на место Торп. – Вэл, что с тендером? – Подала документацию, как обещала, – отзывается Кинботт. – Отлично, спасибо, – коротко улыбается. – Возьми на себя поиск помощницы для всей команды. Молодые нам не нужны, иначе Джо ее совратит. – Не могу устоять перед горячими американскими девушками, – ухмыляется англичанин. – Джо, вы с Гарретом берете на себя новый мост, – переводит взгляд. – До конца недели жду минимум один вариант. У Юджина вся подробная информация. Планерка продолжается около двух часов. Подчиненные отчитываются боссам, чем занимались в их отсутствие. Джо с Гарретом спорят, кто первый разработает чертеж. Торп строго напоминает им о духе команды, и они успокаиваются. Сотрудники уходят работать, Оттингер остаётся сидеть. – Ты чего такой бодрый? – издевательски улыбается. – Будто не пил всю ночь. – Нет, две недели не хожу на вечеринки, – улыбается Торп. – Ты не заболел? – Юджин округляет глаза. – Или, может, завел постоянные отношения? – Нет, ничего из этого, – хмурится. – Надоело и всё. Оттингер подозревающим взглядом с прищуром осматривает компаньона и не находит, к чему придраться. – Что-то нечисто тут, – хмурится. – Ну да ладно, позовешь меня, когда начнёшь с конференциями. Ксавье кивает, Юджин уходит в свой кабинет. Надо бы разобраться, что выбрать. Куда ехать с выступлением, кому хватит короткой статьи, Оттингер шпарит их лучше. Но Торп испытывает острое желание написать Уэнс. Вчера он сдержался, а сегодня безумно хочется. С чего бы вдруг он стал вообще придавать значение этим своим порывам? Раньше писал по желанию, а теперь думает, что это что-то значит? Да ну бред какой-то. Они договорились, и ему это подходит. *** Уэнс сидит в переговорной и медленно цедит кофе, купленный Дивиной. Она чуть не проспала работу, потому что сомкнула глаза только под утро. Главред громко входит, бросает очки, хватает стакан со своим кофе и начинает вышагивать вдоль длинного стола. – Из новостей, – без приветствия начинает Йоко. – Крэкстоун планирует ребрендинг журнала. По этому случаю мы закатываем вечеринку в конце октября. Рабочее название «Кровавое полнолуние». Вампирский стиль, сейчас это модно. – Нужны спонсоры? – с энтузиазмом уточняет Энид. – Естественно, – кивает. – Как без них? Босс не собирается тратить собственные деньги на этот сюр. Пройдись по своей картотеке, вспомни тех, чьи имена мы обелили после разгрома, – поворачивается на Дивину. – Заготовка на женщину, ты чего такая веселая? На тебя не похоже. – Жизнь наладилась, – улыбается ассистентка. – Я даже знаю, с чьей помощью, – бросает острый взгляд в сторону Уэнс. – Ты провалила задание? – возвращает глаза на Дивину, та в ответ лишь опускает голову. – Это не ее вина, – начинает Аддамс. – Зайдёшь ко мне после планерки, – грозно осекает ее Танака. – Аякс, твоя задница пока спасена. Новость про Уокера встретилась в сети даже боссу. В среду посмотрим, как это отразится на продажах журнала. – Я старался, – гордо улыбается продвиженец. – Что по этому мероприятию? Нужна реклама? – Разумеется, – хмыкает. – Организацией будут заниматься ребята с родины босса, но вы с Синклер их контролируете и отчитываетесь мне. Начнете совокупляться вместо обсуждения — уволю обоих, поняли? – Мы не… – Энид растерянно вскрикивает. – Не начнём, – перебивает ее Петрополус. Планерка продолжается обсуждением всех текущих дел, но Аддамс на ней отсутствует полностью. Она черт знает где, гуляет по облакам. Ей бы напрячься от предстоящего разговора с главредом, но она уже все решила. Ничего писать она не станет. Просто не может себе позволить. Еще утром, ожидая начала планерки, она открыла текстовый файл, но полчаса пялилась в пустую страницу. Думала, сможет переступить через чувства и сделать свою работу, но не удалось. А еще ее накрыло неприятным осознанием, что она обманывала Ксавье. Что нагородила огороды историй, которые почти не имеют к ней отношения. И хоть его имя ее руками не будет очернено, но это не отменяет того, что она последняя врушка. Он позвал ее в дом отца, поделился неприятной историей юности, он честен. А она? Ассистентка какой-то известной дамы, которая пишет романы с утра до вечера. Это даже близко не Аддамс. Образ не замороченной жизнью девицы, который она сыграла перед Торпом, и измученная работой, недосыпом, вечным контролем всего вокруг Уэнс — небо и земля. Телефон на столе издает вибрацию, она отвлекается от мыслей и смотрит в экран. «Хочешь со мной на винное казино?» Конечно, хочет. Куда угодно, хоть на край света, лишь бы с ним. Но ей стыдно. От всех этих поступков, которые она совершила. И что врала, и что пришла к нему в платье Синклер. И вообще от всего, что происходит, ее выкручивает узлом. Всю жизнь с успехом врать мужчинам, а тут впервые испытывать угрызения совести. Что происходит вообще? – Перестань так улыбаться, – шепчет Энид и толкает Уэнс локтем. – Кент думает, что это ему. Аддамс поднимает глаза на фотографа и вспоминает, что так и не ответила его придурковатому другу. Как-то не вежливо, вроде как они договорились снова общаться. Пишет Тайлеру емкое «вроде красиво» и блокирует телефон. Нельзя отвечать Торпу. Нет. Иначе она увязнет окончательно, растворится в нем. А он думает, что все это несерьезно, и Уэнс сама это предложила зачем-то. Кто ее за язык тянул? – Все свободны, – завершает планёрку Йоко. – Обойдетесь без напутствий, пора взрослеть. Аддамс, идем. Главред быстро выходит из переговорной и идет в сторону своего кабинета. Уэнс спокойно идет следом. Что говорить Танаке, она слабо себе представляет, но точно уверена, что откажется. – В чем дело, Уэнс? – главред присаживается в свое кресло и взглядом указывает Аддамс присесть. – Я отказываюсь вести архитектора, – спокойно сообщает, приземляясь на стул. – Ты что, охренела? – Танака медленно поднимает брови. – Что значит ты отказываешься? Как это понимать? – Мне нечего написать о нем, – нагло врет. – Пузыри ты не любишь, да и я не хочу этого делать. – Я не вижу его уже второе воскресенье подряд, – прищуривается главред. - Он проводит выходные с тобой, я полагаю. У вас что-то серьезное? – Нет, – снова врет, серьезнее некуда. – Я не знаю, почему он не появляется на вечеринках. Просто я не хочу больше им заниматься. – Не ври матери, детка, – усмехается Йоко. – На твоем лице ясно читается, что он тебе нравится. У вас уже что-то было? – Босс, хватит, – злится. – Какое тебе дело до того, с кем я сплю? Это не архитектор. – Значит, именно он, – хищно скалится. – Давай так: ты отдохнёшь пару-тройку дней. Посидишь дома, попишешь свои романчики. Выспишься. Я знаю, что ты в последнее время пахала без продыху и ценю это. Но у нас нет никого на замену для расстрела, только Уокер, но его мало. – Йоко, нет, – машет головой. – Не нужен мне отпуск, я все равно не буду о нем ничего писать. Хочешь, отдай его Синди, пусть мучается. – Кому? – хмурится. – Это той брюнетке, у которой волосы вечно растрепаны? Да я даже лица ее не помню, о чем ты? – Заодно познакомишься, – усмехается. – Правда, босс, прости, но я не могу. Танака сокрушается, злится, пытается призвать к благоразумию, но все тщетно. Аддамс не меняет своих решений. Пусть запоздало, но совесть проснулась, и она не будет ее убаюкивать заново. Сходятся на том, что Уэнс все-таки посидит дома до четверга. Йоко надеется, что Аддамс передумает и всё же напишет, а сама Аддамс рассчитывает просто смотреть гору фильмов, которую успел ей насоветовать Торп. Есть китайскую еду и стараться не думать о Ксавье. Вдруг получится. *** Торп ждёт до вечера сообщения Аддамс, но его нет. Он недоумевает, что могло произойти. Вроде они расстались спокойно, она улыбалась. По дороге на винное казино он пишет еще одно сообщение, уточняющее, все ли в порядке. Но в ответ опять тишина. Ксавье убирает телефон в дальний карман и решает отвлечься. Торп выигрывает оба круга казино. Скучно. Ресторан перестал менять виды вин для игры, пора искать новое увлечение на вечер понедельника. Ему звонит Мик — их общий с Юджином товарищ по университету. Он перебрался в Чикаго и изредка посещает Нью-Йорк. Они договариваются встретиться в среду в каком-нибудь баре в центре, вспомнить юные годы. Звучит неплохо, думает Торп. Следующий день проходит для него напряженно. Валери донимает расспросами о критериях отбора помощницы, Джо и Гарретт приносят свои первые наброски. В мнениях они не сходятся, и Торп, как третейский судья, пытается помочь им найти компромисс. Уэнс все так же молчит, но Ксавье думает, что все в порядке. В конце концов, она может быть занята работой, но даже если что-то и произошло, то это не его дело. Они договорились не вмешиваться в жизни друг друга. Напишет, когда захочет. Среда начинается с собеседования. Кинботт пригласила женщину по имени Ричи Сантьяго. Средних лет, темнокожая, полная. Работала помощником мелкого чиновника при администрации, но устала от суеты и хочет найти адекватного руководителя, а не истеричку со значком осла на груди. Торп сообщает, что он скорее за республиканцев и весело уточняет у Валери, был ли он когда-то замечен в истерике. Кинботт отрицательно машет головой и потирает ладони, надеясь, что начальнику понравилась претендентка на должность помощницы. Ксавье предлагает Ричи выйти на испытательный срок уже завтра, женщина соглашается. Босс просит Валери собрать всю головную боль, которую они делят пополам с Лорел, и торжественно переложить ее на сильные плечи Сантьяго. Вечером они с Оттингером едут в бар, который находится рядом с отелем Мика. – Мужики, я скучал! – друг громко кричит и прыгает с барного стула навстречу Ксавье и Юджину. Торп рад видеть однокурсника. Они были довольно дружны, правда Мик тоже хотел приударить за Бьянкой. Он любит приструнять непокорных, но Ксавье опередил его. Друг улыбается во весь рот, идя ближе, голубые глаза уже блестят, видимо пригубил до их прихода. Вокруг глаз от улыбки появляются глубокие морщины, и Торп думает, что время не щадит никого. Мик был смазливым парнем, любимцем всех однокурсниц и вот он здоровенный мужик в татуировках, с густой бородой на слегка опухшем лице. – Отс, ты наел бока еще больше, чем раньше, – ударяет товарища по плечу после коротких объятий. – У него нервная работа, – смеется Ксавье, раскрывая руки. – А ты вырос еще что ли? – Мик обнимает Торпа и присматривается, горизонтальной ладонью примеряя свой рост к росту Ксавье. – Ты какими судьбами? – интересуется Юджин. – Тендер на мост в центральном парке, – отзывается Мик. – Мы участвуем, в пятницу будут итоги, я должен присутствовать. – И мы участвуем, – округляет глаза Торп. – Что ж, значит я надеру ваши задницы, – широко улыбается Мик. – Еще посмотрим кто кого, – голос Ксавье звучит довольно. Торп знает, что воли к победе и соревновательного духа другу на занимать, он был в его команде по гребле. Но он также не сильно заморачивается из-за поражения и в целом относится к жизни довольно легко, так что спокойно перенесет проигрыш в тендере. Мужчины садятся за столик, заказывают закуски и литр шотландского виски. Делятся новостями, смеются, вспоминают студенчество. Спустя время Мик тянется за сигаретами и всматривается вдаль. – Так, мужики, извините, – он ухмыляется. – Мне надо срочно познакомиться с той телкой рядом с каким-то мамулиным сыном. – Дал бог друзей, – захмелевший Юджин сокрушается, качая головой. Торп оборачивается в направлении взгляда товарища и видит сидящую за барной стойкой Уэнс в компании крепкого светловолосого парня. Мик бросает сигареты в сторону и поднимается с места. Челюсть Ксавье непроизвольно сжимается. *** Аддамс проводит вынужденный отпуск как и планировала: ест, смотрит кино, спит до обеда. Вторник для нее проходит незаметно. Почти, если не считать зуда в пальцах от желания ответить на сообщение Торпа. Но вместо этого она общается с Тайлером. Скудоумный кретин отвлекает ее от мыслей своей болтовней обо всем подряд. В среду Синклер торжественно сообщает, что журнал вышел в свет и был раскуплен за три часа. Таким образом худая задница ее ненаглядного попала в безопасную зону на какое-то время, и это надо отметить. Причин отказываться Аддамс не видит. В конце концов, она тоже в прямом смысле приложила руку к этому номеру. Все, включая Йоко, договариваются встретиться в баре. Галпин в очередной раз прилипает к компании, придя с Кентом. И вот уже минут двадцать плотно присел на уши Аддамс разговором об архитектуре. Уэнс мутит от одного этого слова, и она забрасывает в себя третью рюмку текилы, слушая краем уха болтовню сквозь довольно шумную музыку. Все ушли танцевать, а Аякс с Йоко на перекур, чтобы обсудить дальнейшую судьбу продвиженца в редакции. Танака не оставляет дела на потом. Гундеж Галпина нарушает громкий кашель, и Уэнс поднимает голову. – Привет, красотка, – парень с недельной щетиной и пьяным взглядом широко улыбается. – Как насчет потанцевать? – Она со мной, – хмурится Тайлер. Аддамс ненавидит подкаты, особенно пьяные, но чертов Тайлер достал так, что ей в прямом смысле хочется броситься в объятья этого незнакомца. А финальная фраза с горячим приветом патриархату не оставляет поводов для сомнений. – Пошли, – она спрыгивает со стула и тянет парня за руку. – О, а ты любишь доминировать, детка? – ухмыляется голубоглазый. – В постели тоже? – Ты этого никогда не узнаешь, – хмыкает Уэнс и ведет бедрами в такт какой-то популярной музыке. – Еще посмотрим, – улыбается незнакомец. – Я — Мик. – Жасмин, – смеется. – Или Русалочка, как тебе больше нравится. – Буду называть тебя «принцесса», договорились, – подмигивает. Текила приятно дурманит мозги, и Уэнс шутит. Она устала от своего уныния, и внимание парня, который не смотрит на нее щенячьим взглядом, как Галпин, вроде даже приятно. Но знакомство с ним она продолжать точно не станет. Торп звереет, наблюдая как Уэнс отжигает в компании его друга. И ладно бы это, она пришла с другим парнем. Это что за очередь из обожателей? Он совершенно не понимает, что за женщина оказалась в его постели в выходные. Он думал, что разгадал ее, а тут вскрылись новые подробности, и как это вообще называется? Он поднимается с места и идет на танцпол. Не глядя хватает за локоть танцующую блондинку и разворачивает ее на себя. – Привет, милая. – улыбается. – Какие планы на этот вечер? Огромные голубые глаза девушки хлопают несколько раз и округляются в ужасе. – Я тут не одна, – растерянно отвечает блондинка. – Ты кто нахрен такой?! – откуда-то сбоку Ксавье слышит разгневанный мужской голос, а за ним ощущает толчок в плечо. Хмельной мозг подкидывает потрясающую идею выпустить подскочивший адреналин, и он ответно толкает парня в грудь. – Аякс! – вскрикивает блондинка. – Я в порядке, детка, – шмыгает носом ревнивец. – Отойди. Он делает шаг ближе и замахивается, Торп поднимает руку, собираясь блокировать удар. Уэнс оборачивается на крик Энид и столбенеет. Торп. Чертов Торп, которого она рассчитывала больше никогда не увидеть, стоит прямо тут посреди бара. Где бы им еще встретиться, если не в центре Нью-Йорка? Но что он тут делает и почему с ним рядом Синклер и Петрополус, который, похоже, собирается вмазать Ксавье, если дотянется. Новый знакомый сообщает, что это его друг и надо выяснить, что там случилось. Замечательно. Просто прекрасно, думает Аддамс. – Петрополус, ты что творишь!? – властный голос женщины заставляет Ксавье обернуться. – Совсем что ли охренел?! Подошедшая барышня кажется Торпу смутно знакомой, но он не помнит откуда. – Торп, ты что тут капоэйру танцуешь? – пьяный Оттингер смеется, подходя ближе. – Мадам, – кивает Йоко. – Вообще-то я мисс, тупая твоя голова, – хмурится девушка. – Забирай своего дружка, и проваливайте отсюда. – Мисс, а как ваше имя? – не унимается Юджин. - Может мы встретимся, когда я буду в более трезвом сознании? Торп растерянно моргает, наблюдая, как друг впервые на его глазах клеит девушку, но тут же мрачнеет, когда за спиной ревнивца появляются Уэнс и Мик. – Ладно, давай запишу тебе свой номер телефона, – снисходительно фыркает Йоко. Аякс, Энид и еще несколько сотрудников редакции стоят в шоке от сюжетных поворотов этого вечера и наблюдают, как босс набирает свой номер на смартфоне не особо симпатичного мужчины. Она даже не обманула его, потому что в ее сумочке засветился мобильный — позвонила, чтобы зафиксировать номер нового знакомого. – Йоко. – отдает телефон и призывно ведет бровью. – Юджин. – улыбается и забирает телефон в карман. – Чего встали? – Танака обращается к подчиненным. – Нечем заняться? Представление окончено, расходимся. Все покорно расходятся, остаются стоять Уэнс, Мик и Ксавье. – Оставил тебя на минуту и пропустил все, – смеется Мик. – Принцесса, познакомься это мой дурной друг. Торп, это… – Мы знакомы, Мик, спасибо, – злится Ксавье и делает шаг в сторону. – Подожди, – Уэнс ловит его за руку. – Не понял, – Мик поднимает брови. – Ты что не сказал мне, что эта телка твоя? – Не называй ее так, – рявкает и дергает свою руку из хватки Аддамс. – И она не моя. Она вообще пришла с кем-то другим, – сверлит Уэнс прищуренным взглядом. Аддамс опускает голову, хмурится и уходит с места событий. Текила теперь не спасение, а усугубление ее состояния. Она хочет уехать домой и забыть весь этот дурной вечер. Три дня псу под хвост. Всеми силами она старалась забыть о нем, а тут минутная встреча и все. Невозможно было к нему не прикоснуться и не удостовериться, что ей это не снится. Она идет в уборную, хочет умыться, но стрелки вразлет обязательно растекутся и сделают из нее джокера. Поэтому она просто прикладывает мокрые ладони к щекам. Торп идет к бару и заказывает шот текилы. Выпьет и поедет домой. Вечер и так пошел не по плану. – Слушай, извини, – в плечо ударяет ревнивец и садится на соседний стул. – Я встречаюсь с ней недавно, еще не привык…. Аякс. – тянет ладонь. – Ксавье, – жмет руку. – Это ты меня извини, я не понял, что она с кем-то. Да честно не смотрел даже… – Бывает, – усмехается парень. – Ладно, пойду, пока еще кто-нибудь не увел мою девушку. Торп кивает, поднимает ладонь вверх, прощаясь и забрасывает в себя шот. Расплачивается, прощается с друзьями, которые горячо спорят о вариантах подкатов, и идет к выходу. У самых дверей сталкивается с Уэнс. Аддамс не хочет оставаться тут больше и, не прощаясь, прямо из уборной отправляется к выходу. Торп столбенеет. – Извини, – она хмурится и опускает голову. – Кто это, Уэнс? – тоже хмурится и сверлит ее взглядом. Повышенный градус развязывает ему язык. Он злится. В прямом смысле взбешен. Она три дня молчит, а потом заявляется с каким-то хмырем. Нет, он помнит, что они не договаривались хранить друг другу верность, но черт возьми, ты хотя бы ответь на сообщение! Аддамс злится сама на себя и ей одновременно стыдно. Но тут пьяный мозг подбрасывает просто оглушительно гениальную идею. Нет, это бред, она это выдумала, но спросить хочется. – А ты ревнуешь? – она поднимает голову и улыбается с вызовом. – С чего бы? – прыскает Торп и разгневано резко вдыхает носом воздух. – Ревнуешь, – тянет слово и смеется. – Но мне нравится это. – она прикусывает язык, хотя говорит чистую правду. – Да, я взбешен! – рявкает. – Какого черта ты молчала три дня? Могла бы сказать, что нашла себе нового парня для развлечения. Он осекается. Гребаный собственник. Ругает сам себя, что проявляет такие чувства к девушке, с которой его ничего особо не связывает. Аддамс хочет танцевать от восторга, что вызывает подобные чувства у объекта своего обожания. Хочется просто кричать: «нет никого лучше тебя, перестань», но ей безумно нравится то, что она видит перед собой. Поджатые челюсти, желваки играют, венка на шее бьется, как сумасшедшая, на лбу испарина и глубокая морщина меж бровей. Она не может ничего ответить. Как объяснить ему, что она хотела выбросить его из головы, потому и молчала? Торп не может больше терпеть этой паузы, он заводится почти до истерики. Припечатывает Уэнс к стене, поднимает под бедра и целует жадно и глубоко. Невыносимая стерва, иначе ее не назвать. Когда в последний раз Ксавье испытывал такие эмоции, он не помнит. Когда-то бесконечно давно, а она каким-то образом разбудила в нем что-то животное. Он переходит страстными поцелуями на шею, и Аддамс стонет, дергается вперед бедрами, и он вспоминает, какая она внутри упоительно горячая. Сам дергает ее на себя, она снова стонет и прижимает его голову к себе, вцепившись ладонями за ушами мужчины и вонзив ногти в его шею. Ксавье возбуждается. Адреналин, алкоголь, горячее тело девушки, ее стоны — все это вышибает ему мозги. Не осознавая, что говорит, он выдает: – Ты — моя, тебе ясно? – слова смазываются поцелуями шеи, но Аддамс слышит все до единого. Это конец. Казалось, она была на дне, но оттуда донесся стук. Что теперь делать? Как дальше действовать? Аддамс совершенно не понимает.