Шут и король

- Мей, пожалуйста, прости! - Я же сказала, что все нормально. Успокойся уже! - сказала девушка. - Это не что-то очень серьёзное. Я справлюсь. - Если что, пиши мне. Почему ты не писала раньше? - Спросил Гоголь. Он уже успел сто раз наругать себя за свою тупость и забывчивость. - Мне как-то не до этого было. Извини. - Тут извиняться должен только я! - Громко сказал Коля. - Блять! Я дебил! - Ну зачем же ты так себя ругаешь? - Спросила Хонма. В отличие от Николая, она была очень спокойна. Спокойнее обычного. - Всё в порядке, я же сказала. - Ладно, ты меня простила. Но это не значит, что я не пустоголовый! - Я это и не отрицаю. - Мей слегка рассмеялась. - Спасибо, что не врёшь мне. - Коля немного помолчал, а затем присел рядом с девушкой на диван. - С твоей мамой всё будет нормально, правда же? - Конечно. - ответила Мей. - Это не первый раз. У неё с рождения проблемы с сердцем. - Ясно... - А у тебя что нового? Ты же собирался рассказать мне что-то очень важное. - Мейко сразу же перевела тему. Она не хотела сейчас говорить о том, что её маму положили в больницу, и она осталась одна на некоторое время. Если, конечно, с её мамой все будет хорошо... - Ах, да! Точно! - Коля резко вскочил. - Вобщем ты сейчас упадёшь! Я признался Дос-куну в любви! - ЧТО? - девушка была в полнейшей ахуе. Она правда ожидала чего угодно, но не этого... - Как это произошло? - Ну я не совсем признался... - Гоголь немного задумался и начал наматывать круги в комнате девушки. - Это он у меня спросил, влюблен ли я в него. Ну я ответил, как есть. - А он что? - Девушка очень хотела узнать ответ на этот вопрос. Очень сильно хотела. - Угадай. - Ответил взаимностью? - С радостью предположила она, но в глубине всё же засела надежда, что она ошибается, что это не так и что у неё ещё есть шанс. - Ну конечно нет! Ты в своём уме? Я же уже сто раз тебе объяснял, что такого и быть не может. - Оу... Очень жаль... - Мей правда пыталась показать, что ей грустно, но где-то далеко у себя внутри она была рада тому, что для неё ещё не всё потеряно. Она понимала, что это чувство ужасно про отношению к её другу, но ничего не могла с ним поделать. - Вы бы миленько смотрелись вместе. - Федор с кем угодно будет миленько смотреться. - Коля закатил глаза, а после слегка улыбнулся. - Ну не думаю, что прям со всеми. С нашим математиком точно нет. - усмехнулась девушка - С нашим математиком только его огромные квадратные очки будут смотреться миленько! - дополнил блондин. - Да, это точно! - Мей улыбнулась, а потом резко кое-что вспомнила. - Блять! Мне же этот пидор задавал решить несколько задач, пока меня не будет в школе. Сколько времени? - Восемь часов вечера... - На лице у девушки блондин увидел панику. - Всё так плохо? - Да! Всё очень плохо! Я дура! Мне же до завтра надо было сделать... - Хонма резко вскочила с дивана и пошла в свою спальню. Коля прошёл за ней, пытаясь успокоить её. - Ты можешь сказать ему, что была занята. Что мама была в больнице, и ты не могла... - Но это же ложь! Я могла! - Перебила его Мей, открывая ящик со своими тетрадями, чтобы посмотреть много ли задач надо решать. - Я могла сделать это сегодня. А предпочла попинать хуи. - Но отдых тоже нужен. Тем более, у тебя был сильный стресс. - Попытался оправдать её Гоголь. - Это не повод нихуя не делать! - Грозно сказала девушка, наконец найдя в стопке тетрадей какую-то синюю с милым пёсиком на обложке. Она в спешке открыла её на нужной странице и увидела написанные на полях цифры со страницами учебника и номерами задач. - Десять... Десять задач... - Чуть ли не хныча сказала Мейко. - Я же не успею их решить. - Он идиот столько задавать человеку, которого не было? - Немного раздражённо сказал блондин. - Я могу помочь, если хочешь. Можем ещё Федора попросить, он вроде дохуя умный и шарит за математику. - Ещё я других не напрягала! - Громко сказала рыжеволосая. - Я сама всё сделаю. Подумаешь... Не посплю одну ночку... Надеюсь, задачи лёгкие. - Я могу попробовать что-то решить, хотя я не силён в этом... - Он все также пытается предложить свою помощь, но Мей отказывается со словами "Я сама всё сделаю. А тебе уже пора домой, Коль." На все возражения, что ей нужна помощь, она ничего не отвечала и просто вытолкнула Николая за дверь, чтобы тот ей не мешал, а точнее, не пытался ей помочь. Федор сказал, что сегодня вечером он занят, поэтому ему ничего не оставалось, кроме как идти домой. Дверь щёлкнула и, легко поддаваясь лёгком толчку, открылась. Было тихо. Значит, дома никого нет и можно расслабься. Разувшись, Николай прошел дальше по коридору, заходя в свою одновременно и любимую, и ненавистную спальню. Да, она небольшая, да с ней связано много плохих воспоминаний, да она всё ещё часть этой ужасной квартиры, но она его родная комната, в которой он живёт уже долгое время и в которой он недавно прикрутил шпингалет, чтобы ощущать себя в ней полностью в безопасности. Как только он туда зашёл, он сразу же закрыл дверь. Блондин прошёл чуть дальше, открывая окно, чтобы проветрить, и подходя к шкафу, чтобы найти там свои любимые домашние штаны и невразмерно огромную футболку. Блондин любил быть дома один, но всё время так бы не смог. В одиночестве очень скучно. Хотя жизнь с каким-нибудь попугайчиком его явно устроила бы гораздо больше, чем с его отцом. Развалившись на любимом мягком футоне, и, несмотря на жаркую погоду, все равно укутавшись в одеяло, он взял свой любимый телефон. Уроки он сделал ещё в пятницу вечером, а это значит значит, что можно просто нихуя не делать. Спустя два часа, просмотр ленты минутных видео в разных соцсетях ему надоел, поэтому, он решил написать кому-нибудь. Например, Фёдору, и спросить, чем же он так сильно занят. Но ответа не следовало. Пока Николай думал, кому ещё можно написать, его взгляд упал на их недавнюю переписку и фотку, которую он ему отправил вчера с подписью "Ну только посмотри, какой ты хороший!)" и последующим ответом "Удали, придурок". Конечно, сама фотка вышла не очень удачной, но Федор на ней был и вправду очень милый, как бы странно не звучало это прилагательное по отношению к этому человеку. Гоголь уже успел рассмотреть эту фотографию со всех ракурсов, но не упустил возможности полюбоваться ей ещё раз. Хмурый Достоевский, который всеми силами пытается не расплыться в улыбке от этого пушистого комочка, лежащего у него на коленях. Просто прекрасно! /Вот бы я был на месте этого кота/ - Быстро пронеслось в голове у Коли. Потом он опомнился и быстро помотал головой, отгоняя подобные мысли куда подальше, но это не помогло. Он представил, как хорошо было бы сидеть у Федора на коленях, а тот обнимал бы его за талию, прижимая к себе своими худыми бледными руками... Коля знал, что это никогда не воплотится в жизнь по двум причинам. Первая - Достоевский ни за что бы не разрешил сидеть у него на коленях, а вторая - Коля не смог бы это сделать, потому что по его мнению темноволосый просто не выдержал бы его вес. Звучит грустно, но помечтать иногда хочется. Очень хочется. Хочется представить, как сначала ты сидишь у него на коленях, поставив свои ноги по обе стороны от него. Опираешься на его плечи, а затем надавливаешь на них сильнее, чтобы повалить его на кровать или диван, да куда угодно. Поцеловать его в губы, сначала слегка, продолжая целовать по всему его прекрасному лицу, а затем, втянуть его в более глубокий поцелуй, сминая его губы и слегка толкаясь языком в чужой рот... /Пиздец/ Начать раздевать его, аккуратно растегивая каждую пуговичку на его рубашке, целуя его бледную кожу, придавая ей более здоровый оттенок. А затем спускаться все ниже и ниже, доходя до ширинки штанов... /Блять! О чём я думаю?/ Коля хлопнул себя по лбу, выгоняя свои извращенные мысли прочь из своей головы. Он выключил свой телефон и положил рядом с собой, а сам повернулся на другой бок, продолжая борьбу с сердцем и мозгом, которые в этот раз дрались не друг с другом, а объединились вместе против Николая. Но он полностью сдался, когда понял, что из-за продолжения этих мыслей извращенца, у него... * * * - Придурок, ты не умеешь играть эндшпили. - громко сказал Федор, расставляя шахматные фигуры на их первоначальное положение. - Сказал человек, который даже не пытался учить дебюты. - усмехнулся Дазай, также расставляя фигуры со своей стороны. - Я почти все выучил, играяя с другими людьми. - Однако, без знания теории ты все равно просрал мне пешку в самом начале. - возразил бинтованный. - Но я же потом её отыграл. - продолжил Достоевский. Нет, это была не ссора, это их обычный диалог. - Но какой ценой! Твой слон становился на диагональ, на которой он упирался в свои же пешки и становился бесполезным. - ответил тот, - Позиция просто ужасна и... - Да, признаю, я проебался. Но по итогу же вновь ничья. - Можем сыграть блиц. - предложил Осаму, протягивая руку за своим рюкзаком. - Почему мы до вообще этого играли без часов? - Потому что один придурок принёс часы и благополучно про них забыл. - темноволосый улыбнулся. - А у другого придурка вообще нет часов. - шатен улыбнулся в ответ. Он достал из рюкзака старые, но надёжные шахматные часы, - Пятиминутку? - спросил тот, настраивая время на них. - Да. Время и впрямь помогло наконец-то выиграть хоть кому-то. Победу одержал Федор, из-за того, что у Осаму закончилось время. Да, возможно без времени он бы и мог победить, но поражение есть поражение. - Приятно было с Вами поиграть. - Достоевский протянул руку, чтобы пожать её своему сопернику, явно довольный своей победой. - Взаимно. - Осаму ответил рукопожатием. Он не расстроился из-за проигрыша. Да, возможно он сыграл не так хорошо, как хотелось бы, потому что он уже давно не играл, но Федор стал поводом вновь начать. Играли они на какой-то скамейке во дворе. Особо с выбором места игры они не заморачивались. Сложив свои вещи обратно себе в рюкзаки, они уже собирались расходиться по домам, но Осаму предложил немного прогуляться, на что Достоевский с неохотой, но согласился. - Погода сегодня хорошая, правда Федор? - начал Осаму. - Хватит вести бесполезные диалоги. - Резко прервал его Достоевский. - Ты же явно хочешь что-то у меня выпытать. - Я? - Наигранно удивился Дазай. - Ни в коем случае! Какого ты обо мне мнения? - Говори уже. - Хорошо. - Ответил бинтованный, продолжая идти куда-то вперёд. - Мне просто интересненько... Что у вас с Николаем происходит? - Ничего необычного. - Невозмутимо ответил Федор. - А что должно просиходить? - он остановился и посмотрел на Дазая. - Ну даже не знаю... - тот сделал вид, что задумался. - Может... Школьный роман или что-то вроде этого? - У тебя любопытство жопу раздирает? - Грубо ответил темноволосый. - Не в любопытсве дело... Просто я подумал, что с таким человеком, как ты... - У тебя своих проблем мало, что ты к другим лезешь? - Перебил его Достоевский. - Нет, просто... - брюнет выдержал недолгую паузу и продолжил. - Решать чужие проблемы приятнее, чем свои, разве нет? - Так вот, Дазай. - Грубо ответил тот. Он явно злился, но старался вести себя как можно спокойнее. - У меня нет проблем, поэтому не лезь. - Уверен? - Более чем. - Федор развернулся и пошёл в сторону своего дома довольно быстрым шагом. Не успел он пройти и метра, как за спиной послышалось: - Уже даже такой дурак, как Иоичи заметил что-то неладное - Двое лучших друзей, не поругались, а просто не разговаривают из-за явной неловкости! Если его пустоголовая бошка поймет, то узнает и вся школа! Он ещё тот сплетник. Федор остановился, но не повернулся. - Зачем ты тогда с таким мудилой, как он, общаешься? - Чтобы быть в центре событий, разве не ясно? Да, Фёдор мог бы сейчас сказать что-то вроде "Нет, блять, пасмурно" и уйти, но это было бы слишком тупо. Он повернулся в сторону собеседника. - Как за один день кто-то смог о чем-то догадаться? - Отрицать всё, говоря, что между ним и Колей ничего не было - это самое глупое, что только можно было делать. Это даже тупее чем просто уйти. - Что ты хочешь от подростков? Один сказал, что вы ходите вместе, как женатики, а остальные подхватили. - Пояснил бинтованный. - Это просто вы ни с кем в школе не общаетесь и ничего не знаете. Про вас ещё давно шутили, а сейчас так вообще... - Ясно. - Достоевский не знал, что надо сказать. Ладно, когда это было просто шуткой, но когда "шутка" становится явью, и при этом свою актуальность она не теряет, а наоборот, становится ещё удачнее, чем прежде, это уже очень плохо. В любом случае, они не встречаются, но людям хватит ума додуматься, что их любовь взаимная. А даже если они и узнают правду, то большая часть всевозможных насмешек по поводу "пидоров" придётся на Колю, и этот исход Достоевскому нравился ещё меньше. - Я правда не хочу нагадить, Федор, я хочу лишь предупредить и по возможности помочь. - Я сам разберусь. - После этих слов темноволосый развернулся и наконец отправился домой, точно не собираясь вновь поворачиваться. * * * Рука скользнула по низу живота прямо под резинку штанов, а затем и трусов. Ещё одного щелчка замка входной двери Николай так и не услышал, поэтому можно было расслабиться - его сегодня никто не потревожит. Он обхватил свой член за основание, до этого договорясь с самим собой, что он просто быстренько подрочит и забудет про это, будто ничего не было. Он лежал на боку, но при этом голова его была повернута в сторону, упираясь в подушку. Ему правда было стыдно от того, что он сейчас делает, но сделать это очень хотелось. Рука медленно прошлась по всей длине сначала вверх, а потом обратно вниз. Ебаная фантазия никак не могла успокоиться. Мозг постоянно посещали мысли, что это может быть не его рука, а кое-кого другого. Только от этого у блондина сильнее билось сердце и участилось дыхание. Как обычная милая подростковая романтика могла дойти до этого? Рука начала двигаться быстрее. Коля прикрыл глаза, забивая хуй на всё, что несколько минут назад ему казалось просто отвратительным, и продолжая представлять только одного единственного человека. Только его одного, который уже неизвестно сколько дней и ночей не покидал голову Гоголя. Движения становились быстрее, свободной рукой он вцепился в подушку. Его щеки и почти все лицо покраснели то ли от ощущений, то ли от мыслей. Он представлял, как бы ахуенно было ощущать эти холодные бледные руки на своём члене. Как ахуенно было бы, если бы Фёдор по собственному желанию захотел бы доставить ему удовольствие. Неважно блять как. И сколько же раз у него в голове всплывал образ этого человека. Ещё несколько раз проведя по стволу, он наконец кончил. Это было даже быстрее, чем он предполагал. Приятное чувство разлилось по всему телу и наполнило его до краёв. Но ему не хватало чьих-то других прикосновений. Да, это и впрямь было приятно, но сама ситуация для него... - Какой же я отвратительный.