***
(Альтернативная временная шкала) — Где он? Падме теперь была среди многих в коридоре за пределами комнаты Энакина, с тревогой ожидая любых результатов, которые они могли бы получить. Оби-Ван кивнул в сторону комнаты, в которой в данный момент были задернуты все шторы. — Он там, внутри. Но никто не может его видеть, — поспешно добавил он, прежде чем Падме успела ворваться в комнату. — Почему бы меня не допустить туда? Я его жена! — возмущенно сказала Падме. — Мама, прямо сейчас они пытаются помочь ему, но они не смогут сосредоточиться и сделать это, если мы там им будем мешать, — тихо сказала Лея. Падме издала звук раздражения. — Тогда ладно, ладно… Как долго он там пробыл? — Не слишком долго. Если травмы, которые он получил, были всем, и нет никаких скрытых недугов, которые им еще предстоит обнаружить, то он должен быть в порядке, и мы сможем навестить его в ближайшее время… Не успел он заговорить, как они услышали звук приглушенных криков из комнаты, в которой находился Энакин. Падме была не единственной, кто мгновенно ворвался в комнату на звук: Оби-Ван был прямо рядом с ней, Лея позади них. Зрелище, которое они увидели, было таким, которое они хотели бы никогда не видеть, но оно навсегда запечатлелось в их памяти. Несколько Целителей боролись, чтобы удержать яростно бьющегося в конвульсиях Энакина, когда он брыкался и извивался от какой-то невидимой агонии. У него вырвался леденящий кровь крик — это был звук человека, которого сжигали изнутри. Его вены отчетливо выделялись на коже, но были неестественного, болезненного, черновато-синего цвета. Его глаза были направлены на затылок, когда приступ продолжался. — Держите его внизу! Не позволяйте ему больше причинять себе вред! — крикнул один из Целителей. — Сила, — недоверчиво выдохнул Оби-Ван. Один из Целителей заметил троицу, застывшую в ужасе у двери. — Вам нужно уйти, убираться отсюда сейчас же, — строго сказал он, когда они чудесным образом крепко прижали Энакина к кровати, несмотря на его метания. Оби-Ван каким-то образом нашел в себе силы схватить обеих девушек и вытащить их из комнаты. По крайней мере, пока Падме не оправилась от своего первоначального шока. — Что с ним не так? Оби-Ван, что происходит, что с ним не так, что не так с Энакином! — сказала она отчаянно, ее голос перешел в визг, когда она пыталась вырваться и подбежать к своему мужу. — Падме, Падме, пожалуйста, ты не можешь ему помочь, лучшее, что мы можем сделать, это держаться от них подальше, — слабо сказал Оби-Ван, вытаскивая ее из комнаты. Лея все еще была в шоке и позволила ему увести ее без всякой суеты, что означало, что он мог сосредоточиться на сдерживании сопротивляющейся Падме. Она согнулась пополам, плача в его объятиях, внезапно став мертвым грузом. — Эни… Эни… — несколько раз выкрикнула она. — Он… с ним все будет в порядке, Падме… Энакин – боец… С ним все будет в порядке… — слабо сказал Оби-Ван, делая все возможное, чтобы сдержать собственные слезы, пытаясь утешить женщину. Гален и Мара спустились с другого конца зала в ускоренном темпе, быстро осматривая сцену. Тук'ата следовал за ними по пятам, неохотно вынужденный уйти с Галеном, пока Целители лечили Энакина. — Что происходит? — спросил Гален напряженным голосом, когда увидел рыдающую Падме, застывший от ужаса взгляд Леи и полный раздражения и боли взгляд Оби-Вана. — Я… не знаю… Что-то не так с Энакином… Они еще не сказали нам, что… — слабо проинформировал его Оби-Ван. Рядом с Галеном заскулил тук'ата. Несмотря на стену между палатой пациента и небольшой группой, а также рыдания Падме, все они все еще слышали крики агонии Энакина и некоторые неистовые слова Целителей. Падме наклонилась к Оби-Вану, который утешал женщину, как мог. — Хан… сказал, что скоро будет здесь, — слабо проинформировала Мара Лею. Лея кивнула, по-видимому, в некотором состоянии отрицания. Приглушенные крики и вопли из другой комнаты постепенно стихли, и на площадку опустилась жуткая тишина. Когда дверь открылась, все затаили дыхание. Страх, казалось, усилился, когда они увидели появившееся мрачное лицо Целителя, охватившее каждое из их бесцветных, напряженных лиц. — Пожалуйста, скажи мне, что с ним все будет в порядке, — Оби-Ван практически умолял мужчину. Он понял, что, должно быть, представляет собой настоящее зрелище: уважаемый Оби-Ван Кеноби, Переговорщик, чуть не плачет, умоляя сообщить новости, о том, что с его бывшим Падаваном, его братом, всё будет в порядке, что он как-нибудь выкарабкается. — Я не знаю… Мы даже не знаем, что с ним не так. Мы никогда не видели этого раньше. С ним было все в порядке, пока мы не дали ему что-то от травм. Мое лучшее предположение заключается в том, что то, что мы использовали, вызвало действие чего-то, что было введено мастеру Скайуокеру до прихода сюда, — осторожно сказал им Целитель. — Вы говорите, что ему дали какой-то замедленный яд, когда он все еще был на Коррибане? — спросил Гален с явным недоверием. Целитель кивнул. — Насколько я знаю, никто из нас никогда не видел этого раньше. Хотя от этого разит темной стороной. Кто бы ни разработал этот новый яд, он сделал это с намерением причинить сильную боль… Падме тихонько захныкала и уткнулась лицом в руку Оби-Вана. Он неловко, но успокаивающе погладил ее по спине, глядя в другую комнату. — Это был Сидиус, я просто знаю, что это был он… Есть какой-нибудь способ, которым вы могли бы ему помочь? Целитель вздохнул. — Мы собираемся изучить его кровоток, чтобы посмотреть, сможем ли мы разработать противоядие для него. Прямо сейчас мы смогли замедлить действие яда на его организм, но я не могу сказать, сколько времени мы ему выиграли… Мы сделаем все, что в наших силах, мастер Кеноби, я могу вам это обещать. — Спасибо… — слабо сказал Оби-Ван. Целитель повернулся и поспешно ушел обратно в комнату Энакина, оставив их всех наедине с их горем. Послышался звук быстрых шагов, эхом доносившийся к ним из конца коридора, и все они обернулись, чтобы увидеть идущего к ним Хана. Он замедлил шаг при виде того, что его встретило. — Что происходит? – обеспокоенно спросил он. Рыдание вырвалось из безмолвного ступора Леи, и она бросилась в объятия Хана, не в силах сказать ему. Пораженный, он нежно погладил ее по спине, крепко прижимая к себе и нежно укачивая. — Ну же, принцесса… В этом нет необходимости… — мягко сказал он, делая все возможное, чтобы успокоить девушку, несмотря на свое незнание того, что происходит. Оби-Ван мягко отстранил Падме от себя. — Падме… почему бы тебе не пойти немного отдохнуть? Я отведу тебя обратно в… обратно в комнату Энакина здесь, в Храме. Так, если что-то произойдёт, ты будешь здесь. Падме медленно кивнула, казалось, едва слыша его, но услужливо пошла, когда он медленно повел ее прочь из медицинского крыла.***
— Еще раз. Люк подавил стон раздражения, хотя и не осмелился выказать никаких внешних признаков недовольства. Пот струился у него по лбу, и он тяжело дышал. Излишне говорить, что он был измотан. Он знал, что на то, что он сделал, была веская причина, и он знал, что если бы у него был шанс сделать это снова, он сделал бы то же самое, но он начинал сожалеть о своей сделке. В настоящее время его новый… Учитель подвергал его очень строгому испытанию на предмет его пределов. Это была мысль, к которой Люку предстояло начать привыкать. Только после того, как Люк поклялся Сидиусу, после того, как он застрял на планете, когда его отца отправили по пути на Корускант, Сидиус раскрыл, кем он был на самом деле. Люк знал, что на Коррибане скрывается пользователь темной стороны, но никогда бы он не догадался, что это будет лорд Ситхов Дарт Сидиус. По правде говоря, Люк втайне ненавидел себя за то, что так легко позволил себе попасться в ловушку Сидиуса. Хотя в то же время… по крайней мере, его отец был жив. Он знал, что это был единственный способ выжить для его отца: не похоже, чтобы у него был большой выбор. Люк переключил свое внимание обратно на свою текущую ситуацию, когда тошнотворный звук щелчка и скольжения эхом донесся перед ним. Сидиус, после того как перевез его в разрушающиеся руины Академии Ситхов, отправлял существо за существом, чтобы испытать его, и к настоящему времени коллекция различных видов была свалена в углу. Сидиус оставался на безопасном расстоянии наверху, наблюдая с блеском в глазах. Какое-то гигантское существо, похожее на червя, появилось из чаш камеры перед ним, и Люк постарался не побледнеть. — К'лор'слаг, — ровно произнес Сидиус сверху. — Ты же знаешь, они чрезвычайно ядовиты и обладают острыми чувствами. Люк никак не отреагировал на информацию Сидиуса, уставившись на эту штуковину. У него была зияющая пасть, полная зубов, длинные, острые как бритва ноги (по шесть с каждой стороны) и острые шипы, спускающиеся по его змеевидному телу. К сожалению, у него также были длинные, острые клыки по обе стороны от пасти твари. Световой меч Люка в его руке слегка дрожал от усталости. Существо скользнуло к нему с пугающе быстрой скоростью, его острые ножки щелкали по полу. Люк собрался с духом, держа свой световой меч обеими руками и ожидая, когда он доберется до него. Он первым отпрыгнул с его пути, на дюйм уклонившись от его опасных клыков, когда взмахнул саблей, пытаясь отсечь один из его бивней. Ему это удавалось, пока голова к'лор'слага не развернулась так, что соприкоснулась с его грудью, отбросив его к стене. Он поднялся медленно и в оцепенении. Это был не первый раз, когда его швыряли о стену в этих боях. Это также была не первая травма, которую он получил. Люк моргнул, прогоняя усталость и головокружение, с трудом поднимаясь на ноги. Однако к'лор'слаг оказался на нем прежде, чем он смог это сделать, и он быстро соскользнул вниз, чтобы его голова не была откушена его разверстой пастью. К несчастью, когда он проскользнул под этой штукой, она смогла вонзиться ему в бок одной из своих ног. Он вскрикнул от боли, на мгновение хватая ртом воздух и пытаясь освободиться. — Используй свой гнев, Эйус. Гнев, ненависть, боль: все они дают тебе сил — сказал Сидиус скучающим и безразличным тоном. Люк слегка нахмурился при напоминании о своем новом имени. Дарт Эйус… Он почти забыл. Люк вытянул свободную руку, призывая к себе свой световой меч, когда существо наклонилось над собой, вытягивая шею, чтобы попытаться укусить его снова. Этот клык вонзился ему в плечо, глубоко впиваясь в кожу и заставляя пролиться еще больше крови. Он слегка зарычал, тыча мечом вверх прямо в его пасть. К'лора'слаг сжался, подергиваясь, прежде чем внезапно обмяк и умер. Люк, все еще зажатый ногой, оказался под его тяжелым телом. Он застонал, изо всех сил пытаясь освободиться от ноги, не причинив себе еще большей боли. К счастью, он смог вытащить из себя острую как бритва ногу, опрокинув тело и позволив себе откатиться от него. Он положил голову на руку, прижавшись лицом к прохладному камню и пытаясь восстановить дыхание. Его голова кружилась и стучала, а дыхание стало поверхностным. У его головы раздался шорох, и Люк поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как какое-то ящероподобное существо набросилось на него, глубоко вонзив свои острые маленькие зубки в его руку. Он вскрикнул, на мгновение преодолевая давящую усталость, чтобы отползти от нее, прижимая к себе кровоточащую руку. Не раздумывая, во внезапном порыве гнева, он набросился на существо с Силой, душа его до тех пор, пока оно не перестало двигаться. Потрясенный своей внезапной вспышкой, он остался там, где был, едва заметив, как к нему подошел его новый Учитель. Сидиус схватил его за запястье и дернул вверх, осматривая рану и оглядываясь на ящерицу, когда жестокая улыбка медленно расползлась по его лицу. Люку стало дурно, когда он внезапно вспомнил слова своего отца… … Есть Хсисс, длинное существо, похожее на ящерицу… В его укусе содержится яд ситхов, который постепенно обратит зараженного на темную сторону… — На данный момент с тобой покончено… — радостно сказал Сидиус, в его глазах сверкнуло маньяческое выражение, когда он повернулся и ушел. Люк баюкал свою руку, оцепенело глядя на тело Хсисса у своих ног...