***
Несколько часов спустя Целитель, отвечающий за Энакина, вышел из комнаты, в которой он был. В одной руке он сжимал голокрон, в другой – скомканный листок бумаги. — Вы были правы: это определенно то, что мы можем использовать. Котел с Кровью даже не приходил нам на ум. Спасибо вам за то, что довели это до нашего сведения. Мы еще раз взглянули на образец его крови и думаем, что, возможно, сможем разработать лекарство от него… Но сначала нам понадобится несколько вещей. Надеюсь, вы не против достать их для нас? — спросил он. — Конечно, нет! Все, что вам нужно, — немедленно ответила Лея. Целитель вздохнул, протягивая Оби-Вану скомканную бумагу. Он быстро взял его, пробежав глазами список, наспех нацарапанный на его помятой поверхности. — Корень вуппы, смола огненного куста, целебное растение Барент, перо звездчатого ежа, помвомм… Сколько всего вам нужно? — недоверчиво спросил Оби-Ван. — Больше, чем вы думаете, — ответил Целитель. Оби-Ван помахал списком в воздухе. — Некоторые из этих веществ очень трудно найти: и некоторые из них редки с далеких планет: я не думаю, что у нас есть время, чтобы найти все это и вернуть их до того, как Энакин поддастся этому яду, — сказал Оби-Ван в своей собственной свирепой манере. В его словах был смысл. Болезнь Энакина становилась только хуже: попытки целителей остановить её прогрессирование начали терпеть неудачу, и даже сейчас они могли слышать случайные крики агонии через стену, отделяющую их от его комнаты. Черноватые вены к этому времени почти полностью покрыли его: было очевидно, что его время на исходе. — Ну, нам это нужно, если вы хотите достать для него лекарство. Все это, — сказал целитель, стоя на своем. Асока повернулась к Оби-Вану. — Мастер Кеноби… Разве мы не смогли бы достать это, скажем, на черном рынке? Нам просто нужно найти людей. Я уверен, что мы сможем найти все это где-нибудь на Корусканте, если рассредоточимся. Оби-Ван вздохнул, переминаясь с ноги на ногу в глубокой задумчивости. — Хорошо… Мы рассредоточиваемся, чтобы охватить больше территории, — он оглянулся на целителя. — Мы достанем ингредиенты. Будьте готовы встретить нас, когда мы вернемся, я не знаю, сколько времени это займет. Целитель кивнул. — Мы будем ждать вашего возвращения, мастер Кеноби. Оби-Ван развернулся, выпроваживая всех за дверь. — Давайте, у нас много дел... Как только они оказались снаружи, Оби-Ван заговорил, прежде чем кто-либо смог завалить его вопросами. — Гален, почему бы вам с Джуно не пойти дальше и не собрать некоторые из наиболее распространенных ингредиентов в этом списке: найти их не должно быть слишком сложно. Гален слегка покраснел. Не было секретом, что, несмотря на все происходящее, он время от времени ускользал, чтобы встретиться с пилотом, который доставил его обратно на Корускант. Когда Галена спрашивали, он только отвечал, что она была частью его другой жизни. Хотя, поскольку Лея также знала этих двоих в своей другой жизни, а Гален был не совсем деликатен, было не так уж трудно сказать, что происходило между ними. Оби-Ван положил руку на плечо Леи. — Мы зайдем к некоторым моим знакомым по поводу более дорогих ингредиентов, представленных здесь. Мара и Асока, вы двое не прочь поохотиться за редкими ингредиентами, такими как перо звездного ежа, верно? Асока покачала головой. — Это не будет проблемой, Оби-Ван. Мара кивнула с легкой улыбкой. — Вовсе нет. Я знаю несколько довольно многообещающих мест. — Что ж, тогда нам лучше приступить к поискам. Нам предстоит исследовать целую планету, — сказал Оби-Вансо слабой улыбкой. С этими словами группа разделилась, наперегонки используя то немногое время, которое у них оставалось, чтобы спасти жизнь Энакина.***
(Первоначальная временная шкала) — Хорошо, малыш, объясни мне еще раз, что происходит. Люк с благодарностью принял стакан воды, который Хан сунул ему в руки, осушив весь стакан за считанные минуты. Они все сидели в гостиной, Хан и Лея с тревогой наблюдали за каждым движением Люка. Он был довольно слаб после своего эпизода в Здании Сената, и их всех нервировало видеть его таким. К счастью, ему постепенно становилось лучше. Люк вздохнул, на мгновение потирая глаза, прежде чем заговорить. — Сидиус каким-то образом отрезал меня от меня в другой временной шкале. Всякий раз, когда наши времена сливаются… Я не смогу слиться с другим собой. — Ну, учитывая, что другой ты пошел и заключил сделку с Императором, я бы сказал, что это хорошо, — сказал Хан с легкой ухмылкой. Лея бросила на него сердитый взгляд. — Что? — пожаловался он. Люк грустно улыбнулся ему. — Нет, Хан, это нехорошо. Меня будет двое, вместо того, чтобы мы слились, как и предполагалось. Это не позволит этому расколу во времени полностью зажить. Это выведет все из равновесия… — Я не знал, что все находится в равновесии, я думал, что прямо сейчас все находится в хаосе. Или это только мне кажется? — спросил Хан. Люк вздохнул. — Ты знаешь, что я имею в виду… — он покачал головой, на мгновение уставившись в окно. — Я просто хотел бы знать, когда мы собираемся слиться… это дало бы мне какое-то душевное спокойствие, чтобы иметь общее представление о том, как долго нам придется ждать. Лея покачала головой. — У нас все будет хорошо, Люк, мы прошли через многие испытания. Мы можем пройти через слияние во времени. Люк еще раз покачал головой. — Я больше беспокоюсь о том, во что нас втянут, чем о самом слиянии, Лея. С той стороны все превращается в один большой беспорядок. — Так ты мне уже говорил это. Хан покачал головой. — И подумать только, что все это из-за одного путешествия… похоже, независимо от того, какую жизнь мы ведем, нам обязательно ужасно повезёт. Люк пожал плечами. — Я начинаю думать, что это передается по наследству. Они все позволили себе рассмеяться, когда Люк откинулся на спинку дивана, его улыбка снова исчезла через несколько мгновений. Лея положила руку ему на колено, и он вздохнул, накрыв ее руку своей, когда думал обо всем происходящем. Он наполовину жалел, что все еще не может видеть, что происходит с другим ним. Если бы он знал, что задумал Сидиус, он мог бы рассказать Лее и Хану, и они могли бы предупредить остальных всякий раз, когда временные линии сливались… Казалось, что единственный способ увидеть, что происходит, был бы, если бы он был удостоен Видения Силы. — С нами все будет в порядке, Люк… Ты увидишь… Мы не потеряем нашу семью снова… — тихо сказала Лея. Люку оставалось только надеяться, что она была права.***
(Альтернативная временная шкала) Мара и Асока прижались к стене темного переулка, ожидая прибытия связного Мары. Мара прислонила голову к прохладной стене позади себя, закрыв глаза и позволив себе короткую передышку. Последние несколько дней были ураганом, и, несмотря на ее обычную тягу к приключениям и потребность в острых ощущениях, ей нужно было несколько минут, чтобы собраться с мыслями. И снова к ней вернулось яркое воспоминание, посетившее ее сегодня рано утром. Ее голова раскалывалась, когда голос Дарта Сидиуса эхом отдавался у нее в голове. — Ты убьешь Люка Скайуокера! Ее другая жизнь в качестве Руки Императора определенно была проблемой. Необъяснимая, глубоко укоренившаяся ненависть к Люку пыталась вырваться из ее другой жизни. Однако Мара делала все возможное, чтобы отбросить эти сильные чувства ненависти. Она провела время с Люком, она знала, каким он был: он вовсе не был плохим человеком. Хотя теперь, когда он был на темной стороне… Тебе не нужно думать об этом прямо сейчас, Мара. Прямо сейчас тебе нужно сосредоточиться на получении ингредиентов для мастера Скайуокера, чтобы он мог восстановиться как можно скорее. Мастер Скайуокер… тот самый человек, который был Дартом Вейдером, вторым после императора… Другая Мара надеялась, что ей разрешат убрать Дарта Вейдера, чтобы она могла быть второй после императора. Однако этого, очевидно, не произошло. Мара покачала головой. Это было слишком запутанно. Хотелось бы надеяться, что когда эти две временные линии сольются, все каким-то образом прояснится для нее и для всех остальных, кто испытывает трудности. Мара взглянула на джедая тогрута, сидевшую напротив нее. Она задавалась вопросом, были ли у Асоки какие-либо видения из ее другой жизни, или она каким-то образом оставалась в неведении. — Когда твой контакт должен быть здесь? — спросила Асока, немного нетерпения просочилось в ее голос. Мара на мгновение задержала на ней взгляд. — Он будет здесь. Теперь это не должно занять много времени… Асока вздохнула. — Откуда ты знаешь, что он вообще придет? — Он придёт. Я знаю, что он так и сделает. — Ну, ему лучше поскорее появиться, потому что я не знаю, сколько еще смогу ждать, — проворчала Асока. В этот момент третья фигура вошла в переулок вместе с ними, и Мара слегка вздохнула с облегчением, узнав в этом мужчине своего связного, виквая по имени Нааб. — Вот ты где. Моя подруга начала думать, что ты не появишься, — спокойно сказала Мара, уперев руки в бедра и глядя на Нааба. Нааб взглянул на Асоку. — Я здесь, как всегда, Джейд. Я не отказываюсь от своих сделок. Мара вздохнула. — Хорошо, Нааб, давай просто покончим с этим, чтобы снова пойти своими путями.***
Дарт Эйус медленно шёл рядом со своим учителем, капюшон его черного плаща надвинут на голову, когда они вышли из Академии Ситхов на поверхность Корибаана. Глаза Эйуса были закрыты, когда он глубоко вдохнул, еще больше погружаясь в темную сторону Силы. Он чувствовал, как это обвивается вокруг него, в самом воздухе, в самых его венах. Темная сторона обладала определенным, уникальным обольщением, которым, как обнаружил Эйус, он глубоко наслаждался. Она звала его, призывая отправиться дальше в ее глубины, приказ, которому Эйус стремился подчиниться. — Ты быстро прогрессируешь, Эйус… Скоро ты будешь готов к своей роли во всём этом… — сказал Сидиус. — Благодарю вас, учитель, — сказал Эйус, наклонив голову. — Мы будем действовать в хаосе после того, как временные линии сольются. Пока джедаи в замешательстве… Мы начнем нашу атаку… Но нам нужно будет действовать быстро, если мы хотим быть готовыми. — Что вы хотите, чтобы я сделал, мастер? — тихо спросил Эйус. — Когда я посчитаю, что ты готов, я хочу, чтобы ты начал отбирать жизни джедаев по всей Галактике, нанести некоторый ущерб их численности. Если кого-нибудь из них можно обратить и завербовать… сделай это. Отправь их обратно, чтобы они проникли в Храм, чтобы, когда мы будем готовы нанести удар, это могло произойти одним чистым движением. Джедаи этого не предвидят. Эйус склонил голову, когда они остановились. — Да, мастер. Сидиус отвратительно ухмыльнулся, хотя Эйус и глазом не моргнул. — Ты сядешь на корабль в Академии. Ты должен действовать быстро, если мы хотим добиться успеха. — Будет сделано, мастер, — плавно ответил Эйус. Сидиус ухмыльнулся. — Хорошо. А теперь, я полагаю, тебе нужно немного поохотиться, Эйус… Эйус кивнул, прежде чем рвануть вниз по долине. Ему нужно было разыскать тарентатека…***
— Они… у них есть лекарство для Энакина? Голос Падме тихим и робким эхом разнесся по комнате, казалось, она боялась надеяться, хотя бы на мгновение. Лея с энтузиазмом кивнула. — Да! Они сказали, что все должно быть готово к тому времени, как мы вернемся туда. С отцом все будет в порядке, — твердо сказала Лея. Падме поднялась со своего места на кровати Энакина, убирая волосы с лица. — Ну тогда давай, почему мы все просто стоим без дела? — Они сказали, что пройдет некоторое время, прежде чем он очнется, сенатор, — тихо сказала Мара. — Мне все равно: Энакин не проснется в пустой комнате. Я буду прямо там, с ним, — твердо сказала Падме. — Мы все будем, Падме. Хотя, возможно, нам придется подождать некоторое время… — Оби-Ван мягко сказал ей. — Если это вообще сработает, — поймала себя на мысли Мара. Она покачала головой. Она видела, как выглядел Энакин, когда они покинули медицинское крыло: у него было не так много времени. Это лекарство, которое разрабатывали Целители, должно было сработать. — Я буду ждать столько, сколько потребуется, — ответила Падме. С этим последним заявлением она протиснулась мимо всех них, ведя за собой Лею, и направилась в медицинское крыло. Мара не могла не восхищаться этой женщиной: когда она принимала решение, ее нелегко было поколебать. С легкой улыбкой на лице, Мара и остальные последовали за быстро двигающимся дуэтом. Они ворвались в двери мгновением позже, напугав Целителя, который стоял у кровати Энакина со шприцем, полным только что приготовленного лекарства в его руке. Лея обратила внимание на то, что он, казалось, имел густую консистенцию и был бледно-желтого цвета. Она сочувственно поморщилась за своего отца, радуясь, что, возможно, он был без сознания из-за этого. Говоря об Энакине, он выглядел почему-то еще хуже, чем когда они уходили. На нем не было ни одного места, которое не было бы покрыто черной паутиной вен, его дыхание было слабым, неглубоким, и он время от времени подергивался. Лея едва могла ощутить Отпечаток Силы своего отца, даже несмотря на то, что стояла с ним в одной комнате, и ее нетерпение, чтобы Целитель попробовал лекарство, значительно возросло. — Как раз вовремя, — пробормотал Целитель, склоняясь над Энакином. Лея еще раз поморщилась, когда Целитель ввёл содержимое иглы в шею ее отца. Они все стояли напряженные в ожидании, очевидно, боясь, что лекарство не подействует. Целитель легко уловил это, когда снова встал на ноги. — Пройдет некоторое время, прежде чем мы начнем замечать его выздоровление, если это сработает… Просто наберитесь терпения. Падме в значительной степени проигнорировала его, протиснувшись мимо, чтобы сесть рядом с мужем. Лея заняла место позади нее, и Хан, подойдя к ней, положил руку ей на плечо. Наблюдая за ними, Мара покачала головой. Было удивительно, как все изо всех сил старались не думать о пропавшем Люке или о переходе на тёмную сторону с тех пор, как прибыл Энакин. Это было почти так, как если бы состояние Энакина также служило им отвлечением от ужасной правды, которую они пытались отрицать. Однако, когда Энакину станет лучше… Вот тогда-то они все были бы вынуждены посмотреть правде в глаза. Только на следующий день они заметили начало выздоровления Энакина. Падме проснулась после одного из своих многочисленных снов рядом с Энакином, когда заметила это. Черные вены начали отступать с его лица, и к нему немного вернулся цвет. Это был их первый луч надежды. Следующее улучшение наступило, когда черные вены отступили ниже линии воротника. Цвет его лица стал более здоровым, а дыхание выровнялось. В этот момент остальные начали приходить и уходить во время своего рода случайных групповых визитов, уходя только тогда, когда они были нужны в другом месте или для того, чтобы самим отдохнуть. После этого его агонии прекратились. Еще через несколько дней черные вены исчезли, его цвет снова стал здоровым, а дыхание глубоким и ровным. Все посетители, чувствительные к Силе, могли ощутить, как его Силовая Подпись набирает силу с течением времени. Спустя почти две недели Падме обнаружила, что все еще находится рядом с Энакином, спит, держа свою руку, намотанную на его собственную безвольную ладонь. Её веки затрепетали, и она потянулась, взглянув на своего мужа, как делала обычно каждый раз, когда просыпалась. Она слегка улыбнулась ему, потирая большим пальцем его руку, желая, чтобы он проснулся. Он так долго был без сознания… — Пожалуйста, проснись, Эни, — прошептала Падме. Она немного напряглась, ее глаза остановились на руке, которую она сжимала в своей. Она могла бы поклясться… Вот оно, снова было. Волнение охватило ее, когда она повернулась лицом к остальным, которые все остались в комнате прошлой ночью. — Ребята! Джедаи в комнате, Асока, Оби-Ван, Лея, Гален и Мара, все испуганно проснулись, хотя Лее пришлось встряхнуть Хана, чтобы разбудить. — Что такое? — спросила Асока. — Я думаю, он просыпается… — тихо сказала Падме, поворачиваясь обратно к Энакину. Остальные, казалось, проснулись немедленно, поднявшись на ноги, чтобы встать у кровати. — Ты уверена? — спросил Гален, пристально глядя на Энакина. — Его рука двигалась уже дважды, — уверенно сказала ему Падме, также пристально глядя на Энакина. — Ну же, Эни… пожалуйста… проснись. Прошло несколько долгих, напряженных мгновений, и как только Падме начала думать, что ей все это померещилось, голова Энакина дернулась. У него вырвался тихий стон, и они все замерли в ожидании, когда он проснется. — Энакин? — тихо спросила Падме, сжимая его руку. Наконец, его веки затрепетали и открылись.