***
Люк был немного поражен, когда открыл дверь и обнаружил, что стоит в жилом помещении. Почему он был здесь? Что привело его в эту спальню? Конечно, это была не Сила? — Люк, ты ошибся дверью, — прошептала Мара, когда он не сразу пошевелился. — Я не думаю, что спальня Эйуса должна быть нашей остановкой. Мы ищем компьютерный терминал, помнишь? — Откуда ты знаешь, что это комната Эйуса? — удивленно спросил Люк, медленно входя в комнату. Несомненно , Сила привела его сюда по какой-то причине… Мара на мгновение заколебалась, прежде чем, наконец, заговорила. — Когда он проверяет мои успехи, он приводит меня сюда, в свою комнату, — медленно сказала она. Взгляд Люка скользнул по углу комнаты, открываясь Силе. Он был уверен, что здесь что-то есть, и если Сила хотела, чтобы он это нашел, то он откроет себя Силе, чтобы сделать именно это. — Мара… я почти уверен… здесь есть что-то, что мне нужно найти. Как ты думаешь, ты сможешь постоять и понаблюдать за мной, пока я смотрю? Я буду так быстро, как только смогу. — Люк, ты действительно собираешься рисковать нашей свободой ради этого? — раздраженно спросила Мара. Люк покачал головой и протянул ей световой меч Эйуса. — Сила привела меня сюда. Это должно быть важно. Она пораженно вздохнула и взяла световой меч, прежде чем Люк повернулся к ней спиной, возвращаясь к обыску комнаты. Он проверил подушки дивана, расположенного рядом со столом, проверил стул, проверил все, что попадалось ему на глаза. Он сделал мысленную пометку взять бластер с кофейного столика, прежде чем выйти из комнаты, чтобы они оба могли быть вооружены. Внезапно он замер. На столе лежал планшет с данными, и Сила практически кричала на него, чтобы он проверил. Нахмурившись, он взял устройство, сел в кресло и быстро включил его, прежде чем начал быстро просматривать содержимое. — Ну же, что у тебя есть для меня… — пробормотал Люк себе под нос. — Ты знаешь, где мы находимся? Его поиски закончились, когда он, наконец, обнаружил, что открывает карту галактики, ту, где он мог бы проверить свое местоположение. Он набрал необходимую команду, напряженный от предвкушения. Сила настойчиво кричала на него. Ему нужно было поторопиться, получить эту информацию и убраться оттуда как можно быстрее, пока у него не закончилось время… Изображение на карте сместилось, увеличив секцию Глубокого ядра. Люк не мог не чувствовать себя немного шокированным. Он не думал, что они будут так близко к Корусканту, так близко к его отцу, его семье, его друзьям… Люк отогнал эти мысли на задворки своего сознания. Ему всё ещё нужно было знать, на какой планете они находились, и процесс увеличения масштаба на датападе происходил слишком медленно, чтобы успокоить Люка. Тем не менее, он подумал, что карта, возможно, приближается к... Позади него раздался тихий щелчок снятия бластера с предохранителя, и Люк замер, внезапно почувствовав, как холодное дуло уперлось ему в затылок. Он тихо проклял себя. Неужели он действительно был так занят местоположением, что не почувствовал, как кто-то подкрадывается к нему? Как он мог не заметить никакой потасовки, когда кто-то проскальзывал мимо Мары? С ней что-то случилось? Что-то в Силе подсказывало ему, что ему не понравится ответ, который он вот-вот получит. — Положи планшет на место, Люк. У Люка перехватило дыхание, и он напрягся, почти сразу перейдя к отрицанию. Он застыл на своем месте, пытаясь придумать тысячу различных оправданий, так много причин, почему, не думая о правде, которую, как он знал, он обнаружит, когда обернется. Дуло бластера сильнее уперлось ему в затылок. — Сейчас. Люк медленно положил планшет на место, откуда взял его, подняв руки, чтобы показать, что у него ничего с собой нет. Он пожалел, что не оставил световой меч при себе сейчас. Он должен был это сделать. — Вставай. Выйдя в коридор, он услышал торопливые шаги, приближающиеся к ним, когда он медленно встал. Но Люк не обернулся. Он хотел как можно дольше оттягивать поворот, потому что в тот момент, когда он это сделает, ему придется посмотреть правде в глаза, а он не думал, что сможет это сделать. Он почувствовал, как дуло исчезло с его затылка, но знал, что оно по-прежнему направлено ему в голову и что оно без колебаний выстрелит в него, если он сделает неверное движение. — Медленно повернись, или я буду стрелять. Люк крепко зажмурил веки, задерживая дыхание, и медленно повернулся лицом к третьему похитителю, о существовании которого он и не подозревал. Он позволил своим векам открыться, его взгляд упал на фигуру перед ним. Чистое предательство — глубокое, режущее предательство, которого он никогда не знал, которое высосало весь воздух из его легких и болезненно сжало внутренности. Он не знал, выдержит ли его сердце удар копья, который эти ожесточенные глаза безжалостно пронзили насквозь. — Почему? — прошептал он. Мара крепче сжала бластер в руке. — Начнём с того, что меня никогда не было с тобой. С самого первого дня я была с ними. Ты был просто моей миссией. Все, что мне нужно было сделать, это приблизиться к тебе, — спокойно сказала она, когда Эйус появился в дверном проеме позади неё. Мгновенно сработал инстинкт самосохранения Люка. Он не мог позволить похитить себя, не сейчас. Он бросился к Маре, но не смог заставить себя причинить ей боль, поэтому просто схватил световой меч, который она прикрепила к поясу. Он врезался плечом в Эйуса, который сделал выпад, чтобы остановить его, отбросив его с дороги в тот же момент, когда активировал световой меч, чтобы отразить бластерные разряды, выпущенные в него Марой. Он попятился к двери, надеясь прорваться к ней. Эйус использовал Силу, чтобы бросить в Люка стул, который Люк быстро поймал с помощью Силы и швырнул обратно в Эйуса, прежде чем тот повернулся, чтобы прорваться через дверь. Он обнаружил, что прегражден постаревшей фигурой Сидиуса, и мог бы поклясться, что в этот момент почувствовал, как остановилось его сердце. Он едва успел среагировать, чтобы отразить молнию, направленную в него клинком Эйуса, одновременно отбросив наступающего Эйуса назад силовым толчком и уклонившись от бластерного выстрела, который едва не задел его голову, любезно предоставленного Марой. Он был в меньшинстве, но отказался сдаваться без боя. В нём бушевал последний огонь неповиновения. Он должен был убраться отсюда сейчас, он должен был, иначе он никогда этого не сделает. Молния на секунду прекратилась, и Люк воспользовался возможностью сменить позицию, отразив еще несколько бластерных разрядов, замахнувшись на Сидиуса в промежутке и отправив кофейный столик в Эйуса, прежде чем Эйус смог предпринять что-нибудь еще. Эйус увернулся от стола, золотистые глаза яростно вспыхнули, когда он внезапно протянул руку, пальцы сложились в удушающий жест, который был слишком хорошо знаком Люку. Он почувствовал, как невидимая рука сжала его дыхательные пути, что заставило его споткнуться. Один из выстрелов Мары из бластера задел его руку, и он бы ахнул от боли, если бы у него хватило для этого воздуха. Он слабо поднял световой меч, чтобы отразить еще один шквал молний, борясь с желанием вцепиться ему в горло. Молния прекратилась, и хватка на горле Люка болезненно сжалась, отправив его на колени со сдавленным хрипом хватать воздух. Световой меч выпал из его руки, когда чья-то рука метнулась к его горлу, не в силах больше сопротивляться движению. Световой меч перелетел со своего места рядом с Люком на полу в ожидающую руку Эйуса, и давление на его горло, к счастью, исчезло. Люк хватал ртом воздух, зная, что он даже не успеет подняться на ноги, как кто-нибудь окажется на нем сверху. Тем не менее, когда Эйус подошел и схватил его за руки, Люк боролся, несколько раз вырываясь от Эйуса, пока они дрались с хором ворчания и проклятий посреди комнаты. Сидиус и Мара просто наблюдали, Мара приготовилась стрелять, если ей понадобится. Эйус активировал свой световой меч в середине потасовки, проделав дыру в штанине Люка и попутно обжег кожу. Он переместил лезвие так, что оно угрожало обезглавить Люка сзади, и Люк обнаружил, что прижат к полу, когда Эйус заломил его руки за спину, как какому-то преступнику, поднимая Люка на ноги. Мара держала бластер направленным между глаз Люка, чтобы удержать его от повторной попытки. Боль, которую это зрелище причинило его сердцу, была болью, которую он не думал, что сможет испытать. Это разъедало его изнутри, и он чувствовал, как гулкая пустота угрожает поглотить его из-за этого глубокого предательства. Люк выдержал её пристальный взгляд, в его глазах отражалась глубокая агония. — Давай, стреляй. Ты бы сделала мне одолжение. Что-то вспыхнуло в её глазах, и Люк помолился, чтобы это было раскаяние и боль за то, что она делала. Однако ему не удалось долго зацикливаться на этом. Вмешался Сидиус. — Отведи его обратно в его любимые покои, Эйус. Нам нужно долго разговаривать, — прошипел Сидиус, смерив Люка убийственным взглядом. Люк почувствовал, как по его коже побежали мурашки. Он был уверен, что через что бы ему ни пришлось пройти, всё остальное покажется ему ничем, и он не знал, хватит ли у него духу пройти через это прямо сейчас. Прежде чем Люка вытолкнули из комнаты, он увидел, как Сидиус положил руку на плечо Мары. — Ты хорошо справилась, Мара. Люк всё ещё не мог избавиться от ощущения, что из него вышибло дыхание, и он боролся с болью всю дорогу до камеры пыток, которой, он был так уверен, на этот раз сможет избежать***
Эйус довольно грубо втолкнул его в камеру пыток, и Люк с ненавистью посмотрел на него. — Это правда? — тихо спросил он Эйуса. — Что, что Мара была на нашей стороне? — спросил Эйус с легкой ухмылкой. —Мы подсадили её к тебе с первого дня. Наши маленькие "сеансы" были совсем не такими. Конечно, она каждый раз рассказывала мне, как сильно ты ей доверяешь, но после этого… — он замолчал и хихикнул, позволяя остальным быть подразумеваемыми. Люк отвернулся, чувствуя тошноту. Назойливый голос в глубине его головы шептал, что он был дураком, доверившись ей, влюбившись в неё. Что он, должно быть, идиот, раз подумал, что Эйус может быть искуплен, как это сделал его отец. Честно говоря, в тот момент все его надежды казались глупой затеей. Сила действительно покинула его, не так ли? Дверь за спиной Эйуса открылась, и вошел Сидиус. Люк чувствовал присутствие Мары снаружи, и ему было интересно, почему она не поднялась в спальню Эйуса и не выпила ещё немного его шампанского или не вошла внутрь и не насладилась шоу, которое вот-вот должно было начаться. Люк напряженно стоял напротив Сидиуса, изо всех сил выравнивая дыхание и пытаясь унять бушевавшее внутри него смятение. Это работало не так уж хорошо. — Что ж, тогда, джедай… Мы не только собираемся наказать тебя за твою последнюю попытку… но и посмотрим, достиг ли ты, наконец, своей критической точки. Ты неуравновешен, ты уязвим… Я не верю, что ты выживешь, — спокойно сказал Сидиус, расхаживая перед Люком, как хищник, который наконец загнал свою жертву в угол. Сидиус из ниоткуда метнул в Люка Молнию, и впервые с тех пор, как он путешествовал во времени, Люк обратился к Силе и попытался выполнить Тутаминис. Впервые он, наконец, добился успеха, и молния собралась перед ним, когда Люк постепенно поглотил молнию обеими руками, чувствуя небольшое облегчение от уклонения от этой конкретной атаки. Хотя он знал, что это не может длиться вечно. Сидиус прекратил свою электрическую атаку, и Люк поглотил последнюю молнию, слегка задыхаясь от затраченных усилий. Губы Сидиуса растянулись в рычании. — Хорошо… Я вижу, что прямо сейчас это не сработает… Но на этот раз, Скайуокер, я сломаю тебя. На этот раз ты будешь умолять меня, чтобы это закончилось, — сказал Сидиус. Люк собирался огрызнуться в ответ с каким-нибудь оскорблением, которое, честно говоря, его сердце было бы воспринято лишь наполовину, когда он почувствовал, как подавляющее тёмное присутствие Сидиуса безжалостно ворвалось в его разум. Люк ахнул, прислонившись к стене, когда Сидиус проник в его разум, посылая вспышки боли, пронзающие всё его существо. Смутно он слышал исходящие от него крики агонии, но едва ли осознавал это. Камера исчезала в длинном туннеле, и Люк почувствовал, что несётся навстречу… он не знал чему. Мгновение спустя он понял. Каждая боль, каждая душевная мука, которую он когда-либо испытывал или свидетелем которой был, внезапно разыгралась перед ним, каждая боль, которая была связана с воспоминанием, пронзила его так же сильно и глубоко, как и тогда, когда раны были нанесены впервые. И чтобы на него сразу обрушилась вся эта боль и страдание… Он не мог этого вынести.***
Эйус наблюдал из темного угла, как Люк рухнул под невидимой атакой, внезапно закричав в агонии и свернувшись калачиком на полу. Сидиус радостно захихикал от боли Люка, но Эйус не улыбался. Он начал чувствовать знакомое напряжение в Силе поверх своей и без того пульсирующей головной боли, и он знал, что должно было произойти. Он нисколько не был рад этому. Эйус чувствовал влечение к Люку, но жадно боролся с ним. Сила продолжала пытаться связать их вместе, и, казалось, решила предпринять свою лучшую попытку в данный конкретный момент. Эйусу внезапно показалось, что он находится в двух местах одновременно. Он не только стоял в углу, но и лежал на полу у ног Сидиуса. Именно тогда боль ударила его, как реактивный звездолёт, и он ахнул в шоке, отшатнувшись от стены, когда боль и воспоминания, которые испытывал Люк, нахлынули на него с мучительной ясностью, как будто они были его собственными. Он наткнулся на горящие останки своих тети и дяди. Он мог бы спасти их, это была его вина, что они погибли. Он наблюдал, как световой меч Дарта Вейдера пронзил Бена насквозь, мгновенно убив его. Его лучший друг Биггс был застрелен рядом с ним, его друг исчез в огненном аду. Его спидер взорвался, и он едва успел вовремя спрыгнуть, чтобы повреждение не было смертельным. Тем не менее, он провёл недели в агонии, медленно восстанавливаясь даже с помощью бакты. Тобин Элад, человек, с которым он был близок, оказался наёмным убийцей, вознамерившимся убить его. Это был первый раз, когда его так жестоко предали. Рези Сореш пригрозил убить сотни невинных, если он не сдастся. Какой у него был выбор? Его посадили в тюрьму, почти не кормили, бесконечно пытали. Сореш сказал, что он уже убил остальных. Их смерть была его виной, полностью его виной… Дроид-допросник, которым пользовался Сореш, познакомил его с новым значением боли. Корабль Дива взорвался в огненном аду, точно так же, как и Биггс, пожертвовавший собой, чтобы дать повстанцам шанс спастись. Он наблюдал за всем происходящим, беспомощный что-либо сделать. Мимбан. Он был пойман в ловушку под упавшим камнем и беспомощен, чтобы что-либо сделать, пока Дарт Вейдер пытал Лею у него на глазах, нанося ей несколько ударов световым мечом. Хот. Была метель, он осматривал место падения метеорита, когда внезапно на него напал вампа. После близкого побега он оступился в снегу, чуть не замерз до смерти. Позже в битве Дак был убит выстрелом, который мог бы — и, вероятно, должен был — убить его. Беспин. Он чувствовал боль своих друзей и не мог просто сидеть в стороне. Вот почему он бросился туда в первую очередь. Теперь предстоит встретиться с Дартом Вейдером… Он был так уверен, что справится с ним, если их пути пересекутся, но он жестоко ошибся и потерпел ужасное избиение. Загнанный в угол, Вейдер легко отсек ему руку, заставив его упасть на колени в агонии. Как будто этого было недостаточно, Вейдер провозгласил, что он его отец. Ужас от этого откровения был чувством, запечатлевшимся в его сознании. Дагоба. Он наблюдал, бессильный что-либо сделать, как Йода умирал, растворяясь в Силе. Бен признал, что его отцом на самом деле был Дарт Вейдер, и ему снова придется встретиться с Вейдером лицом к лицу. Как он мог убить своего собственного отца? Каким образом? Вторая Звезда Смерти. Он сражался со своим отцом против собственной воли, одновременно борясь с силой тёмной стороны, сопротивляясь насмешкам Вейдера. Эмоциональная боль и изнеможение, которые это причинило ему… Император впервые атаковал его Молнией Ситхов. Он чувствовал, как жизнь покидает его, ускользает… — Отец, пожалуйста! Помоги мне! — смутно Эйус отметил, что слышал это не только в воспоминаниях, но и в реальности. Этот крик только заставил Сидиуса смеяться ещё сильнее. Но Эйус также отметил, что во время крика третье присутствие коснулось его разума, втянутое Силой в связь по совершенно другим причинам. Третий человек был в основном связан со страданиями Люка, отвечая на крик. Но когда оно почувствовали Эйуса, присутствие коснулось и его. Откровения Эйуса длились недолго, так как воспоминания и боль продолжались. Несмотря ни на что, он ничего не смог поделать, и его отец умер у него на руках. То, что он только что обрел, было болезненно отнято у него навсегда. Вскоре после Второй Звезды Смерти на него было совершено покушение. Он был заражён олабрийскими трихоидными паразитами, которые начали разъедать его изнутри, прежде чем он смог обнаружить их и обманом заставить выйти из его трахеи с помощью Силы. Всё это испытание было мучительным, но он выжил. На Тайте его отец вышел из себя, и здание обрушилось, заперев его в вентиляционном отверстии. Ужасно раненный, с быстро заканчивающимся воздухом, он был уверен, что умрёт здесь, внизу. В здании Сената Сидиус несколько мгновений душил его, угрожая убить, если он хоть словом обмолвится Энакину о планах, которые у Сидиуса были на него. На него было совершено покушение, любезно предоставленное Сидиусом, и он чувствовал, что сгорает изнутри, прежде чем получил лечение. Даже после этого его постоянно окружала удушающая темнота. Он наблюдал, как его отец переходит на тёмную сторону, наблюдал, как он убивает невинных детей и уничтожает Орден джедаев, бессильный что-либо сделать. Энакин задушил свою мать, дрался с Оби-Ваном, а затем у него отняли конечности, и он вспыхнул пламенем. Всё, что он мог сделать, это закричать, чтобы кто-нибудь что-нибудь сделал. Они были побеждены Сидиусом, и он был замучен Молнией Ситхов, чтобы заставить Энакина встать на колени, прежде чем Сидиус пронзит его световым мечом. Его убивало видеть, как его отцу так больно, но он был уверен, что тот не выживет. Он наблюдал, бессильный что-либо сделать, как его раненый отец потащился в развалины, казалось, при смерти. Появился Сидиус, напавший на беззащитного Энакина и причинивший ему мучительную боль, поскольку он утверждал, что отомстит и заберет у него сына Энакина, прежде чем ввести ему какое-то таинственное вещество и заставить руины обрушиться на него. Некоторое время спустя он наблюдал, как сам входит в руины, наблюдал, как сам играет прямо на руку Сидиусу. Он кричал и вопил, пытаясь заставить себя слушать, понять, что все это ловушка и что Сидиус просто пытается заманить его в ловушку, чтобы выбраться оттуда как можно быстрее. Он ничего не мог сделать, чтобы остановить себя, когда уступил требованиям Сидиуса, и это разрывало его на части изнутри. Он упал в обморок в холле здания Сената, чувствуя себя так, словно его медленно физически разрывают пополам, когда он был отделен от своей второй половины. Он тонул, просто приходя в себя после того, как его швыряло по пути в другую временную шкалу. Они видели тела на Флорруме, и ему разбило сердце видеть, как Энакин плачет из-за того, что произошло. После этого на него обрушилась волна за волной вся боль, которую Люк перенёс с тех пор, как попал в плен к Эйусу. Люк кричал, неспособный справиться со всей болью, которую он когда-либо испытывал одновременно, в то время как Эйус изо всех сил пытался снова отделиться от джедаев. — Остановитесь, пожалуйста! — умолял Люк, оседая на пол, прежде чем издать ещё один долгий крик агонии. Как только он обнаружил, что находится в Глубоком Ядре, за несколько мгновений до того, как он узнал, на какой планете они находятся, его предала женщина, которую он полюбил, когда она приставила бластер к его голове. — Хватит, — тихо простонал Эйус про себя, прислоняясь к стене. Ментальная атака наконец закончилась, добравшись до настоящего времени, но Сидиус просто ударил Люка током на полной мощности. И он, и Эйус выгнулись от боли, хотя закричал именно Люк. Эйус просто почувствовал тень боли, когда он быстро отстранялся от соединения, пытаясь избежать боли. — Пожалуйста, хватит, пожалуйста! — Люк кричал, когда Эйус с трудом поднялся на ноги, сильно дрожа. Сидиус радостно захихикал, наконец-то сломив Люка, и Эйус почувствовал, что его сейчас стошнит. Мир накренился, закружился и затуманился. Он чувствовал себя… другим… но не мог этого объяснить. Он чувствовал, что вот-вот упадет в обморок. Ему нужно было выбраться оттуда. Молния погасла, тени обитателей комнаты больше не плясали по стенам. Однако Сидиус быстро набросился на Люка, набросившись на него со всей силы и несколько раз ударив его ногами, прежде чем Люк смог прийти в себя. Эйус вздрогнул от ударов, почувствовав тень контакта, когда он толкнул себя к двери, пытаясь заглушить стоны и крики боли Люка. Мара стояла за дверью, и её взгляд почти сразу упал на него. Должно быть, он выглядел ужасно, потому что Мара потянулась, чтобы коснуться его руки. — С тобой все в порядке? — спросила она его. — Я в порядке, — проворчал он, заставляя себя идти по коридору. Мара осталась рядом с ним. — Ты не выглядишь так. Ты выглядишь так, словно только что увидел привидение, и ты дрожишь, — отметила она. Эйус наконец повернулся к ней лицом, нахмурившись. Но что бы он ни собирался сказать, комок застрял у него в горле при виде выражения шока, которое украсило её лицо, когда он посмотрел на неё. — Что? — спросил он, раздраженный и смущенный. Он чувствовал, что что-то не так, но был слишком измучен, чтобы по-настоящему думать о том, что заставляло его чувствовать себя так по-другому. — Т… твои глаза… они голубые. Они не были голубыми с тех пор, как я приехала сюда, — наконец сказала Мара. Он не удостоил её ответом. Вместо этого он оттолкнул ее и побежал так быстро, как только мог, в свою комнату.***
Энакин задыхался, стоя на четвереньках, сильно дрожа. В ушах у него шумело, в голове стучало. Он не мог слышать ничего из того, что ему кто-то говорил. Он был удивлен, что мог чувствовать руки на своих плечах и спине и чувствовать руку Падме на своей щеке, когда она пыталась заставить его отреагировать. С таким же успехом в него могла попасть Звезда Смерти. Он был уверен, что Люк чувствовал себя ещё хуже. Он пока никого не слышал, но не мог терять времени. — Кто-нибудь… кто-нибудь, принесите мне… карту… карту Галактики, — выдохнул он. Кто-то произносил его имя, и он не почувствовал, чтобы кто-то пошевелился, чтобы получить то, о чём он просил, но почувствовал, как нарастает раздражение. — Быстрее! — прохрипел он. Кто-то схватил его под мышки – Оби-Ван и Гален, судя по тому, что он мог чувствовать через Силу, — и поднял его с пола на диван. Он застонал, быстро моргая, чтобы восстановить зрение. Были ли это слезы, которые, как он чувствовал, текли по его лицу? Он согнулся пополам, вытирая лицо рукавом и пытаясь снова контролировать свое дыхание. — Эни, что случилось? — тихо спросила его Падме, нежно потирая его колено. Энакин покачал головой. Он не хотел рассказывать ей, что он видел, что он почувствовал, или что он чувствовал. Оби-Ван сформулировал вопрос по-другому. — Что ты видел? Энакин молчал несколько мгновений. — Я… я видел Люка, — сказал он дрожащим голосом. Это было всё, что он осмелился сказать. По крайней мере, его зрение снова было ясным, но ему нужна была эта карта. — Где карта, которую я просил? — резко спросил он. — Прямо здесь, — раздался голос Асоки. Энакин поднял глаза, забирая планшет у Асоки с благодарным кивком. Лея и Хан стояли позади неё, а Лея держала стакан воды для Энакина. Должно быть, он серьезно напугал их. Он не винил их. Его пальцы порхали по экрану планшета. — Что ты ищешь, отец? — тихо спросила его Лея. — Я кое-что видел, просто мельком… Думаю, я могу знать, где твой брат, — сказал Энакин. — Я… я уловил проблеск его мыслей… Он поднял Глубинное Ядро Галактики, затем начал прослеживать путь, который он видел при кратком приближении. В уме он прокручивал список возможных кандидатов на то, куда в Сидиус мог бы отвезти Люка. По правде говоря, его кровь всё ещё кипела от всего, что он видел, от того, что Люк страдал и натерпелся. Особенно из-за предательства Мары. Он не доверял Маре, но он чувствовал боль своего сына из-за её предательства, и Энакин также знал, как глубоко может ранить предательство. Осознание того, что Мара заставила Люка пройти через это, привело Энакина в ярость. Энакин замер на середине увеличения, уставившись на панель данных, прежде чем, наконец, выбрал планету, к которой, как он понял, приближалось изображение. Он был абсолютно уверен… Ничто другое не казалось таким правильным. Кроме того, Сидиус использовал планету для отступления во времена Империи. Как он сам об этом не подумал? Неужели он действительно проглядел это, потому что думал, что это было слишком близко к их положению на Корусканте? Лея наклонилась ближе, когда в поле зрения появилось маленькое изображение планеты. — Это? Это там, где сейчас Люк? Энакин медленно кивнул. — Я так думаю, Лея… Оби-Ван с сомнением взглянул на Энакина. — Ты уверен? — Я уверен. Он на Биссе.