Испытание временем 2: Прошлое сталкивается с будущим

Энакин напряженно стоял у подножия лестницы, убеждаясь, что он готов в любую миллисекунду броситься на защиту своей дочери, пока он свирепо смотрел на Сидиуса сверху вниз. Руки Галена были крепко сжаты на двух его световых мечах, готовые выхватить их и действовать в любой момент. Лея смотрела на обе версии своего брата с болезненным беспокойством. — Отпусти его, Сидиус, — угрожающе прорычал Энакин, сжимая кулаки. Его правая рука тянулась к световому мечу, который, казалось, искушал его вытащить его и действовать, независимо от последствий. Годы самодисциплины в обеих его жизнях были тем, что удерживало его от импульсивных действий. — И что ты мог бы предложить мне взамен? — скучающим голосом протянул Сидиус, подходя и становясь позади Люка, его правая рука крепко сжимала плечо молодого человека. Люк закрыл глаза, и Энакин мог чувствовать внутреннюю войну, происходящую в молодом человеке, когда он пытался успокоиться, готовясь к… чему-то. Энакин избегал смотреть на Люка. Вместо этого он позволил своим глазам сфокусироваться на своем сыне в тени позади Сидиуса. — А как насчет меня? Ты так старался заполучить меня и весь мой потенциал — что, если бы я добровольно предложил себя тебе? Глаза Люка распахнулись от его предложения. — Не надо! — выкрикнул он хриплым голосом, прежде чем Сидиус впился пальцами в плечо Люка и заставил его ахнуть, согнувшись пополам от боли. Лея вцепилась в руку своей ладонью, возможно, перекрыв кровообращение. — Отец, это неправда!— испуганно сказала Лея. — Я тебе не верю, — усмехнулся Сидиус, выворачивая плечо Люка и заставляя джедая скривиться от боли. — За это жалкое подобие джедая ты продал бы мне свою душу сейчас, когда не сделал этого двадцать три года назад? Зубы Энакина заскрежетали от гнева, и он почувствовал, как ярость закипает в его сыне при мысли, что Энакин сдастся в надежде, что Люк выживет. — Нет, за всех троих. Это твой бой со мной, Сидиус, оставь их в покое. — Я бы сказал, что для этого уже слишком поздно, — задумчиво произнес Сидиус. — Кроме того, это было их решение в первую очередь. Они вмешались сами и решили встать на мою сторону. — Мы оба знаем, что это ложь, — прорычал Энакин, его глаза сузились. —Ты берёшь крупицу правды, один маленький факт, а затем искажаешь его настолько, насколько можешь, чтобы он служил твоим целям манипулирования. Ты продолжаешь водить за нос до тех пор, пока от них ничего не останется, и они сдерживают себя из-за собственной вины и продалжают верить, что надежды нет, когда она есть. — Ты говоришь по опыту, Вейдер? — прошипел Сидиус. Энакин выпрямился в полный рост. — Я не твой слуга. Больше нет. — Или всё-таки слуга? — усмехнулся Сидиус. — Ты боролся с самим собой с тех пор, как началось это слияние, и мы оба знаем, что никто никогда по-настоящему не возвращается с тёмной стороны. Ты всё ещё Вейдер, независимо от того, как сильно ты пытаешься это отрицать. Глаза Энакина вспыхнули, и на мгновение он испугался, что немного золота могло просочиться ему в глаза. Тем не менее, он стиснул зубы. — Я думаю, мы отклоняемся от темы. Моя душа за них, — заставил себя сказать Энакин, делая шаг вперед и медленно опускаясь на одно колено, удерживая взгляд Сидиуса и игнорируя взгляды других вокруг него. Лея пыталась поднять его на ноги, её рука крепко сжала его руку, когда она попыталась оттащить его назад. Однако его сопротивление было слишком сильным, и он терял себя в волнах Силы, которые превращались в невыносимую бурю в комнате. Ужас Люка резанул его как ножом, так же как паника Леи и тревога Галена. Потрясение его сына было невыносимым, а ошеломленный трепет Мары перед разворачивающимися у неё на глазах событиями был странной реакцией, но его это почти не волновало. Неприятные воспоминания возвращались к нему с такой силой, что ко рту подступала желчь. Что я наделал? Я сделаю все, что вы… скажете… Только спасите Падме от смерти… Я не могу жить без нее…! Он был здесь раньше. Они с Люком были готовы пожертвовать всем, чтобы избежать этого момента, и вот он снова стоял на коленях перед Сидиусом, слова, которые ему нужно было сказать, были готовы сорваться с его губ в тот момент, когда Сидиус принял его предложение. Я посвящаю себя… вашему учению… Люк внезапно застыл на своём месте перед Сидиусом, его глаза резко закрылись, когда он начал повторять одно и то же снова и снова, его губы бессвязно шевелились. Сердце Энакина бешено колотилось в груди, когда он пристально посмотрел на Сидиуса. Казалось, что всё балансирует на острие иглы, качается туда-сюда, готовое рухнуть с той или иной стороны, если кто-то хотя бы вдохнет не так. Хотя сейчас… Энакин мог начать разбирать произносимые Люком слова… — Нет эмоций, есть покой. Нет невежества, есть знание. Нет страсти, есть безмятежность. Нет хаоса, есть гармония. Смерти нет, есть Сила. — Смерти нет, есть Сила. — Смерти нет, есть Сила. — Смерти нет… — Просьба отвегнута, — прошипел Сидиус. Щелчок-шипение. — НЕТ! — закричал Энакин, вскакивая на ноги. — Люк! — Лея взвизгнула рядом с Энакином. Хуже всего было выражение предельного принятия и даже покоя, которое было на лице Люка. Сновп световой меч пронзил его грудь. И снова Энакин наблюдал, как свет гаснет в глазах Люка. На этот раз… Сидиус позаботился о том, чтобы не промахнуться. Энакин потянулся за обоими световыми мечами, прикрепленными к его поясу, не сводя глаз с Люка, когда свет вспыхнул в его глазах на несколько долей секунды, прежде чем полностью погас с его последним тихим вздохом. Рубиновый клинок сам собой выскользнул из неподвижной груди Люка, позволив теперь уже полой оболочке изломанного тела упасть на каменные ступени между Энакином и Сидиусом. Раздались ещё два одновременных щелчка-шипения, когда Энакин активировал свой синий световой меч и зеленый световой меч Люка, поднимаясь по ступенькам и полностью сосредоточившись на том, чтобы выпотрошить Сидиуса живьем. Он знал, что сможет выполнить эту задачу медленно, мучительно и эффективно. Его даже не волновало, что его глаза вспыхнули сверкающим золотом, когда синий и зеленый световые мечи столкнулись с красным Сидиуса. Всё, что его волновало, это то, чтобы Сидиус умер от его руки. — О, как падают могущественные, — прошипел Сидиус ему в лицо. За спиной двух злейших врагов, которые вызвали цунами хаоса в Силе, мир буквально рушился вокруг. Ярость Энакина вызвала — и всё ещё вызывала — осыпание кусков руин с потолка и стен. Пыль поднялась в воздух, когда само основание и земля вокруг задрожали от ярости Энакина. Находящиеся в комнате едва ли обращали какое-либо внимание на царивший вокруг хаос, поскольку все они были сосредоточены на своих индивидуальных сражениях. Когда Энакин напал на Сидиуса, это подлило масла в огонь, пылающий под поверхностью. Остальные четверо стояли в крайнем шоке и смотрели на безжизненное тело Люка, пока Энакин внезапно не напал на Сидиуса. Эйус отреагировал первым, двинувшись, чтобы остановить своего отца от нападения на своего учителя. Гален, однако, отрезал его, заблокировав алый клинок своими двойными синими клинками и встав между Эйусом и Энакином, прежде чем столкнуть Эйуса с платформы. Когда Гален напал на Эйуса, Мара вытянулась по стойке смирно, двигаясь, чтобы помочь Эйусу, прежде чем Лея отрезала её и скрестила свой синий клинок с фиолетовым клинком Мары. И вот смерть Люка спровоцировала три отдельные смертельные схватки, когда руины начали оседать вокруг них, и каждый человек не обращал внимания на вполне реальную угрозу быть похороненным заживо. В каждом бою клинки летали с ослепительной скоростью, взад и вперед в ослепительных столкновениях. Сидиус и Энакин были самыми быстрыми, Эйус и Гален – следующими по скорости, а Лея и Мара – последними. Тёмная сила извивалась вокруг Энакина и Сидиуса, пока они сражались, толкая друг друга взад и вперед своей яростью. Глаза Энакина горели бесстыдной яростью цвета расплавленного золота, когда он зарычал на Сидиуса, жажда крови, которую он не испытывал уже долгое время, захлестнула его, требуя жизни Сидиуса. Синий клинок был тем, кто отбивал атаки, но каждый раз, когда Энакин предпринимал попытку нанести смертельный удар, он размахивал световым мечом Люка. Он собирался отомстить так или иначе. Ему надоело играть в игры Сидиуса. Больше никаких. Тем временем Гален и Эйус оказались в ловушке того, что казалось их обычным спаррингом, но на самом деле теперь было гораздо большим. Гален и Эйус уже нанесли друг другу удары. У Эйуса был порез на бедре, в то время как Гален изо всех сил старался не обращать внимания на порез на бицепсе. Они были готовы убить друг друга, их танец превратился в какофонию почти промахов и едва отраженных смертельных ударов. Капюшон Эйуса упал в разгар боя, и вид лица его лучшего друга, смотрящего на него с такой ненавистью, заставил желудок Галена болезненно сжаться. Он надеялся на то, что глаза Эйуса были не совсем жёлтыми. Нет, кое-где в драке появились золотые искорки, но в остальном его глаза были чисто голубыми. Обнадеживающие мысли Галена были прерваны, когда он был вынужден пригнуться, чтобы избежать смертельного удара по голове. Сейчас было не время для того, чтобы его разум блуждал. Сейчас было время выжить. В другом месте, рядом с дверью, Мара и Лея были вовлечены в свой собственный смертельный танец. Лее приходилось в значительной степени полагаться на Силу, поскольку её глаза были затуманены слезами, а сердце всё ещё обливалось кровью после смерти её брата. Она просто не могла поверить, что он действительно ушёл… Мара замахнулась, но её удар был слишком размашистым, и в момент прояснения зрения Лея поняла, что глаза Мары покраснели от едва сдерживаемых слез. Зрелище было поразительным. Почему Мара плакала или, по крайней мере, пыталась не плакать? — Может быть, нам обеим стоит взять себя в руки, — саркастически сказала Лея, её голос был искажен слезами. — О чем ты говоришь? Я в порядке, — прорычала Мара в ответ, но в её голосе не было язвительности. — Тогда почему в твоих глазах тоже слезы? — спросила Лея. Её ответом была острая боль в боку, когда Мара нанесла порез на талии Леи, воспользовавшись её кратковременным отвлечением. На этом дискуссия закончилась, и драка продолжилась. На другом конце зала большой кусок потолка упал на Эйуса и Галена. Оба отпрыгнули в сторону, хотя Эйус отреагировал первым, отколов кусок щебня и отправив его в Галена с криком ярости. Гален отклонился назад, камень, пролетая мимо, полоснул его по щеке, прежде чем он снова отбился от неумолимого наступления Эйуса на него. Вернувшись на платформу, Сидиус зарычал на Энакина, молния с треском ожила в одной руке, когда он замахнулся другой вниз. Энакин использовал световой меч Люка, чтобы отразить молнию, которая для Вейдера была бы смертельной для него с той интенсивностью, которую он мог чувствовать, когда клинок отклонял молнию. Тем временем его собственный синий световой меч взметнулся вверх, чтобы перехватить изогнутый удар. Сидиус и Энакин столкнулись лицом к лицу, пылающие жёлтым и золотым глаза с ненавистью смотрели друг на друга. Несмотря ни на что, кто-то должен был умереть в этом бою, и Энакин был полон решимости сделать этого кого-то Сидиусом. Сидиус улыбнулся ему. — Что бы ты ни делал, Скайуокер… те, кого ты любишь, всегда оказываются мертвыми. И каждый раз это твоя вина, так или иначе. Каково это? — он усмехнулся. Ненависть Энакина болезненно возросла, и он изо всех сил толкнул старика вперед, к стене, опускаясь на искривленную мерзость, как охотник за головами на награду. — Такое чувство, что у меня нет проблем с этим, — кипел Энакин. Сидиус двинулся, чтобы подняться на ноги, но было слишком поздно. Энакин отсек искривленную рукуьот запястья, успешно разоружающая Сидиуса. Сидиус закричал от яростной боли, прежде чем выстрелить ситской молнией в Энакина оставшейся рукой. Однако Энакин отразил молнию своим синим световым мечом, прежде чем нанести мстительный удар мечом Люка. Молния внезапно прекратилась, и тело Сидиуса рухнуло на пол, голубая энергия пронеслась мимо Энакина, когда он, спотыкаясь, отступил на несколько шагов, тяжело дыша и уставившись на тело, у которого теперь не было головы. В глубине своего сознания Энакин поймал себя на том, что думает о Дуку за мгновение до того, как жажда мести вернулась для последнего мощного всплеска. — Ты прав, я все еще Вейдер… Но я не под твоим контролем, — тихо сказал Энакин телу. Он стоял там ещё несколько мгновений, прежде чем резко отвернулся от этого зрелища, уставившись ни на что в частности, когда на него внезапно накатила волна усталости. Несколько секунд он вслепую шатался вперед, прежде чем обнаружил, что стоит на коленях рядом с телом Люка. Медленно он наклонился, не обращая внимания на то, что драки вокруг него не прекратились, когда он осторожно перевернул тело Люка, убирая светлую челку, покрытую запекшейся грязью, с не менее грязного лица. На этот раз он действительно умер. Сила дала верное подтверждение этому факту. Сдавленный всхлип сорвался с его губ, поскольку Энакин в настоящее время не владел собой, но всё же он поднял свои горящие, водянистые глаза, чтобы, наконец, осмотреть комнату вокруг него. Зрелище заставило его сердце сжаться в груди, отчаяние и безнадежность на мгновение одолели его благодаря тёмной стороне, прежде чем он нашёл в себе внутренние силы оттолкнуть это, поднявшись на ноги. — Прекратите! — крикнул он им всем, его голубые глаза снова сверкнули суровостью, его голос был полон власти, хотя всё ещё сохранял скорбные нотки. — Всё кончено, прекратите драться! Он не мог смотреть, как всё разваливается на части дальше, чем это уже было. Только сейчас он начал понимать, что руины рушатся повсюду вокруг, и они были не так уж далеки от того, чтобы обрушиться на них всех. Лея и Мара удивленно остановились в своем углу, хотя Эйус отказался сдаваться. На самом деле, Энакин увидел надвигающуюся трагедию за долю секунды до того, как она произошла, что дало ему достаточно времени, чтобы среагировать. Эйус успешно разоружил Галена. Прежде чем его сын смог приступить к убийству, Энакин, рискуя самой смертью, подошёл сзади к молодому человеку, крепко обхватил его руки и грудь и оттащил его подальше от Галена. — Люк! Люк, остановись! Люк! — он кричал, когда его сын яростно отбивался от него. Он услышал треск над собой, услышал звук начинающего отламываться камня, услышал предупреждающий крик Леи и предостерегающий крик Галена и понял, что они были прямо на пути падающих обломков, пыль осыпалась на них дождем и скрывала их от взглядов остальных. Его сын, однако, ткнул его локтем в живот, на мгновение выбив дух из Энакина, прежде чем внезапно земля исчезла под ними обоими, и они упали в темную пустоту.