Только бесовщина в городе

       Порой события льются на голову из щедрого, но бессердечного рога изобилия. Я отдаляю себя мысленно от них, заключаю в вакуум и ставлю время в нём на паузу. Приближаю отдельные сцены, рассматриваю, стираю навсегда или прокручиваю их в обратном порядке. Это случается так редко, что, если честно, почти никогда не случается. Вот я надеваю голубой браслет. Вспоминаю, как шаман внушил мне чувство доверия, кричу на него, падаю, дышу, дышу, дышу. Открываю веки, вижу Славу, сигаретный шлейф от его ладони касается носа. Я бросаю взгляд на Рамана, а потом на прихожую, потому что дверь с громким хлопко́м врезается в порог. В голове бьётся: «Вадим». Шаман кидается в комнату, а спустя пару матерных слов — из квартиры. Сбежал — думаю я и сжимаю кулаки. — Он пропал, — отвечает вернувшийся шаман. Две тянущиеся секунды определяют всё, что случается дальше. Я в истерике кричу на шамана, не щадя голоса, переходя на рваный хрип. Слава стискивает меня поперёк туловища, пытаясь удержать на месте. Он просит остановиться, что-то шепчет в ухо, дотрагивается холодными ладонями лба, вновь смыкается тугим кольцом вокруг груди, оттаскивает, а во мне в этот миг столько силы, что даже крепким рукам не удержать. Раман перекрикивает, объясняет, что непричастен, взывает к рассудку, напоминает о пропавшем Вадиме — словно пощёчину даёт. Я проглатываю обвинения, и, выдохшись, висну на чужих руках избитой от этой ночи куклой. Мне подносят стакан воды, в ушах гулко отдаются судорожные глотки, а трясущихся плеч касаются вобравшие никотин пальцы. Я успокаиваюсь. Сжимаю челюсть от вины, злости и обиды, но медленно выдыхаю. Это всё — не больше пяти минут.                               *** Я вернул себе спокойствие, отложил эмоции в чёрный ящик и пошёл искать Вадима. Раман вызвался проверить на улице — Слава тоже, но в другой стороне, а я остался в подъезде и пробежал каждый этаж дважды. С пятого сначала вниз, потом наверх, а затем повторил. Подростки, что курили на последнем, странно на меня посмотрели и пожали плечами, услышав о Вадиме. Я под их непонимающим взглядом протиснулся между прутьями железных дверей и вышел на крышу дома. Поверхность отдавалась накопленным за день теплом, грела ноги через тапки, а слабый ветер прохладным потоком нарушал эту хрупкую гармонию. Вадима на крыше не было. Я дотащил себя опустошённого до квартиры. В мёртвой тишине коридора тихо разулся и потянулся ключами к замочной скважине, как вдруг осознал — я не знаю, что такое дверь. Знакомые буквы складываются в избитое слово, я точно помню его звучание, написание, могу произнести по слогам — это легко, две-ри — но не могу вспомнить, что это. Что я должен найти? Словно из головы достали незаменимый кусок чего-то элементарно важного и простого, вырезали ветвь ассоциаций, и теперь чужой смысл пытается занять место некогда знакомой мне аксиомы. Я застыл посреди коридора и суматошно, одичало огляделся вокруг. Вытянул руку, ловя в кулак воздух, потом этим кулаком касательный удар по стене, ногой — в пол, как злобный топчущий ребёнок. Стопы неприятно отозвались, зато под ногами твёрдый фундамент — то есть я стою. Я обернулся туда, где, как мне казалось, всегда была эта пресловутая дверь, стал щупать стены и все выпуклости, в которые эти стены переходили, но понять ничего не мог. Обошёл квартиру, открыл окно, и смутное чувство вторичности вновь блокировалось сознанием. Присел, отвлёкся всего на секунду, как необходимость найти начала таять. Я забывал, зачем вообще её ищу. Эту дверь. Зазвонил телефон, я вздрогнул от внезапного звука. Слава. На том конце севшим голосом он спросил: — Митя, что идёт после четвёртого этажа? Тело облепила гусиная кожа. — Пятый. Мой... — После четвёртого здесь шестой. Я не понимаю, что такое «пять»... Пальцы ослабли, и я чуть не выронил телефон. — Слава... Что-то странное творится, мне кажется, это сделал шаман. — Это не я, — раздался голос позади. Я обернулся и застал Рамана в непонятно как возникшем проёме. Откуда в квартире взялась дыра? Он вцепился в ближайшую стену, склонился к полу и болезненно сжал веки, — а та чокнутая сука! Я прошёл вперёд, заворожённый странным проёмом, — он вёл к лестничной площадке, и я не мог сообразить, как это возможно. Шаман безумно глядел то вверх, то вниз и пытался поднять ногу над головой, при этом стоя на коленях. Его скосило в сторону, а нога со стуком упала обратно. Он выругался, но продолжил двигаться так, будто хотел встать на голову. — Ты что делаешь? — спросил я и вновь перевёл взгляд на стену. — Что это за дыра? — Какая ещё дыра? — он обернулся и рухнул туловищем на пол, распластавшись звездой по паркету. Я скривился, а позабытый Слава в трубке телефона уже минуту меня звал. Но ответить я не успел, фантомный бред сошёл, и я уронил телефон на пол, распознав в незнакомой дыре собственную открытую дверь. Шаман с трудом встал и усердно потоптался на месте, скользнул стопой по паркету. С лестничной площадки послышались быстрые шаги, и следом показался тяжело дышащий Слава. Мы втроём долго, очень долго смотрели в никуда — друг на друга. — Забыл, что такое дверь... — я сложил ладони на щеках и открыл рот, как те тётушки в старых фильмах, шокированные сгоревшей курицей. — Потолок от пола отличить не мог, — шаман громко выдохнул и отряхнул пыль со штанов. Обидно, я мою полы. Слава, широко открыв глаза, смотрел сквозь нас, а потом поднял пятерню и загнул по очереди каждый палец. Неверяще пробубнил: — Пять... Я привалился к стене, сполз по ней вниз и широко раскинул ноги и руки — словно театральная марионетка, когда до неё нет дела кукольнику. Блуждал взглядом по навязчивому пространству вокруг, пока не выцепил голубые камни на запястье. — На мне же твой браслет... — тронуло осознание, — почему я поддался гипнозу? — Потому что это был не гипноз, — шаман аккуратно шагнул и встал напротив. — А теперь объясните всё нормально, — Слава присел на корточки между моих широко расставленных ног. В его руках я заметил телефон, а на экране — очередную безрезультатную попытку дозвониться до Вадима. Он оглянулся на шамана и протянул руку: — Вячеслав. Шаман крепко стиснул его ладонь, произнёс в ответ лишь «Раман», как в прихожей что-то скрипнуло. Я всё это уже видел и вот смотрел вновь. Снова я сижу на полу. Напротив меня Слава, шаман стоит позади, и только в коридоре теперь другая картина — там, сгорбившись, что лица не видно, Вадим. Его руки безвольно повисли вдоль туловища, спина изогнулась неестественной дугой, а упавшая чёлка закрыла глаза. Он не двигался. Его кисти слегка покачивались, а в голове жила лишь мысль — если сейчас на нас побежит, умру. Я вжался в стену и весь подобрался, Слава медленно встал и придвинулся в мою сторону, частично закрывая от Вадима. Я сделал крохотный вдох и, щупая руками паркет, аккуратно поднялся тоже. Шаман молчал. — Вадим?.. — позвал я, не решаясь выйти из-за плеча Славы. — Я не здесь... Я не видел, как шевелятся его губы. Мне даже казалось, что голос доносится не от него, а откуда-то сбоку и сверху. — А где ты?.. Шаман тихо шагнул и поднял руки в примирительном жесте, как бы показывая, что безоружен. Голова Вадима всё так же была опущена. Он молчал очень долго, я решил, что не услышу ответа, но Вадим вытянул руку и указал на меня: — Я в щели. Между пролётом. А потом я увидел, как его пальцы искривились, как ноги задрожали, и он упал на пол. Туловище выгнулось в уродливой судороге, а тело крупно затрясло. Я увидел шамана, что держал его голову, увидел Славу рядом на полу, прижавшего чужие ноги, увидел, как тяну руки к рукам Вадима, сжимая их так, чтобы он не покалечился. Я видел всё со стороны. Это не с нами, не со мной, не с Вадимом. Пусть это не с нами. Когда его перестало бить и тело обмякло, я отпустил горячие руки и нашёл маленькую подушку, чтобы подложить под голову. Потом принёс мокрую тряпку, и менял её каждую минуту — у него жар. Закинул синий брикет замороженного сливочного масла в глубокую тарелку с водой, и мне не приходилось её постоянно охлаждать. Вокруг были брызги, а мои руки заледенели. Я запомнил все эти дурацкие нелепые детали, потому что не хотел помнить больше ничего. Спустя пять минут Вадим очнулся. Я увидел блеснувшую влагу в его глазах, услышал рваный всхлип. Он присел и зарылся лицом в ладони. Слава притянул его к себе в попытке обнять, но Вадим дёрнул плечами и тихо попросил: — Нет, оставь. Просто оставь. А потом встал и ушёл в ванную. Губы задрожали, я сжал глаза и почувствовал, как слёзы плевать хотели на мои старания, как они несмело скатились по щекам. Я отвернулся и наспех вытер лицо, а затем стянул с руки браслет, встал и повесил его на дверную ручку ванной. Закрылся в душной кухне на пару минут, облокотился о подоконник у открытого окна и вдохнул прохладный воздух. Светало. Руки ещё не согрелись, я прижал их к шее, пытаясь найти баланс между жаром и холодом. Меня самого, кажется, знобило. В дверь постучали, я обернулся и нашёл шамана — теперь, когда всё позади, его вид раздражал. — Объяснись, — потребовал, не рассчитывая на честный ответ. Хоть и снял браслет, внушение не вернулось, и теперь я смотрел на него как никогда трезво. — Я просто ускорил неминуемое. — Ты мной манипулировал! — Прости, — он присел за кухонный стол, не ожидая любезного приглашения. — У меня нет времени завоёвывать чужое доверие. Сколько на это обычно уходит? Я ни разу не врал. — Зачем тебе это всё? — Потому что силуэты настойчиво вели. — Зачем? — Рад бы и сам знать. Я смотрел на него пару долгих секунд — он выдержал взгляд. — Всё равно тебе не верю. Шаман смял губы, втянул лабрет на нижней и развёл руки в стороны, словно только такого исхода и ждал: — Вам нужна моя помощь. — Нужна, — закончил за меня Слава, появившийся в дверях, — но внушать ты ему больше ничего не будешь. Его лицо было бледным, и на этом фоне сильно выделялись тёмно-коричневые синяки под глазами. Он присел за стол, и Раман окинул его вороватым взглядом, приблизился и произнёс: — Я не нравлюсь тебе. Слава рвано усмехнулся. — С чего бы ты стал? Шаман потянулся к нему. Я напрягся, оторвал тело от подоконника. Наблюдал, как его пальцы не встречают препятствий. Как он дотрагивается до чужого лба, отбивает три раза, как мелодично требует: — Спи. Слава всё так же смотрел в ответ. — Ты скептик, — прошептал Раман, отодвигаясь; присматриваясь к нему, оценивая, — не веришь, что тебя можно загипнотизировать. Слава натянул невинную, но самодовольную улыбку. Раман усмехнулся. — Скептики — самые интересные, — признался он и следом переключился. Сухо пересказал обо всех событиях, случившихся до появления Славы, проговорил свои версии и предложил единственное, на его взгляд, решение — сходить в клуб. — С какого перепуга ей там снова быть? — я подошёл вплотную и встал у стола между ними: — И даже если придёт, как ты собираешься её вычислить?! — руки, которыми я активно махал, дрожали от злости. Я старался каждым словом вколотить реальность в его шаманскую голову. — Она придёт, Дима. Она же играет с нами, — так, словно это очевидно, пропел он. Поднял палец, угадывая и предупреждая мой следующий вопрос, — я пойму, как только увижу её. Уверен, там аномальная энергетика. — Но что, если это мужчина? — Слава перевёл внимание с шамана на меня и подпёр кистями подбородок. И правда. Я пожевал щеку и скрестил руки. Раман, поразмыслив, просто выдал: — Неважно. Даже если парень, даже если их двое — я всё равно узнаю. Слава вскинул брови и присвистнул: «Крутой какой». Раман окинул его насмешливым взглядом, губы растянулись в фальшивой улыбке. Шум воды в ванной резко затих, и через секунду появился Вадим. Измотанный, растрёпанный, с красными глазами и припухшим носом. После случившегося он почти ничего не сказал, не спросил, сделался тихим и прозрачным. — Я не пойду в клуб, — скривил губы он. — Спасибо, но я всё, парни. Развернулся, забрал браслет с дверной ручки и побрёл в прихожую — собрался домой. Мы молчали. Вина сдавила грудную клетку — я мог дышать, но движения лёгких отдавались сопротивлением тела, пока амплитуда моих стараний не сжалась до минимальной. Ничтожные вдохи и не видимые глазу выдохи. Вадим отмахнулся от предложения проводить, но Слава его отказ проигнорировал. Он спешно поднялся из-за стола, хлопнул себя по карманам, проверяя в них наличие телефона. — Погостили, пора и честь знать, согласен? — обратился к шаману, изобразив подобие вежливой улыбки. — Я не тороплюсь, — шаман отзеркалил его тон. — Я настаиваю. — Ты такой настырный. — Это про меня. Что за фарс, подумал я. Вадим в коридоре, стоя в кедах, искривился от услышанного и громко их подозвал, пригрозив уйти, если они не пошевелятся. Раман послушно вышел, сдавшись под натиском. Небо окрасилось в бледно-розовый, птицы кричали. Всё произошло так быстро, я растерялся, даже сказать ничего не успел, только и оставалось, что смотреть, как он уходит. Я сжал веки и нерешительно, едва ощутимо оттянул край чужой футболки. — Уже уходишь? — спросил Славу. Такой глупый вопрос, но суть — лишь предлог. Я неловко покосился куда-то в угол кухни и отпустил тонкую ткань. Он проследил за пальцами мягким взглядом. — Нужно проводить его, а потом принять душ, переодеться и на работу. Я прикрыл веки. Забыл о его работе напрочь. Он, получается, с работы вчера ко мне и от меня теперь снова на работу, не поспав, не отдохнув. — Прости, — он прикрыл дверь. Я заметил, как Раман и Вадим ждут, — что ушёл вечером. Я мотнул головой, надеясь, он поймёт — не за что извиняться. Потом кивнул, зачем-то... Он склонил голову набок, потянулся ко мне. Пригладил пальцем бровь, убрал чёлку с моего лба. Слегка оттянул волосы, скользнул взглядом по лицу. Тёплые пальцы обжигали, белизна его кожи контрастировала с темнотой волос, оттеняла цвет глаз. Я смотрел в них вечность, он вечность смотрел в ответ. — Поспи, — хрипло прошептал и вышел в коридор. «Мы могли бы позавтракать с тобой, знаешь...» — так и не сказал я.