Там, где нас нет

      — Ребят, вы не видели Броню? — В аудиторию сунулась голова с торчащими во все стороны непослушными иссиня-чëрными волосами. Дань Хэн оторвался от чтения. Март вытащила из уха беспроводной наушник и поставила видео на паузу.       — Привет, Зеле. — Зеле подошла к их парте и неуверенно кивнула в ответ, ожидая возможную информацию. — А она что, пропала? — Март озадаченно переглянулась с Дань Хэном. Он покачал головой, мол, не видел её.       — На звонки не отвечает, — Зеле вздохнула. — Четырнадцать раз позвонила.       — Сколько-сколько? — ахнула Март, вскакивая. — Она же сразу берёт!       — А я о чем?       — Может, заболела? — предположил Дань Хэн, откладывая книгу. — У нас половины группы нет.       — Вчера выглядела вполне здоровой, — мрачно заметила Зеле. — И, тем более, она не могла остаться дома.       — Они опять поругались? — спросила Март, теребя себя за галстук, который все студенты были обязаны носить. Дань Хэн презирал этот элемент одежды ещё с школьных лет: с ним было связано бесчисленное множество неприятных историй обмакивания его в различные соусы, супы, напитки. — Вроде же только помирились…       У Брони были натянутые отношения с матерью. Последний год они часто ругались. Все споры начались из-за Зеле. Коколии не нравилась подруга дочери, «оторва», как она выражалась. Броня часто выгораживала и защищала её, пытаясь убедить мать, что она не подаёт ей «плохой пример». Дань Хэн нередко недоумевал, как такую, как Броня, кто-то может научить чему-то аморальному. Девушка хорошо воспитана, услужлива, со всеми дружит, отлично учится, староста. Её любят все без исключения, даже самые задиристые студенты и самые вредные преподаватели.       — Да, — Зеле накрутила прядь волос на палец. Она всегда так делала, когда волновалась. — Старая ведь… То есть, госпожа Рэнд, — быстро поправилась она, — была вне себя от ярости. Броня вещи похватала и ушла ко мне. Она ночевала у меня и рано утром убежала. Сказала, что сегодня ей нужно переговорить с Лиз.       — Кстати, а где она? — Март оглянулась по сторонам, но негде не увидела копны огненно-рыжих волос. — Зам старосты должна быть! Кто-то ведь открыл аудиторию.       — Лиз здесь, — отозвалась одногруппница Сушан, отрываясь от списывания чьего-то конспекта. — Я её сегодня видела. У неё был ключ.       — Расспросим её, — пообещала Март Зеле. — У охранника спрашивала?       — Глупость, — тут же отозвался Дань Хэн. — Он каждый день видит сотни студентов. Как он вам вспомнит, когда пришла Броня?       — Броню знают все, — уверенно ответила Март. — Зел, пойди и спроси. Надеюсь, мой Чучу окажется неправ.       Дань Хэн фыркнул. Дурацким сочетанием двух слогов «чу», иногда добавляя «мой» (в женском и среднем роде это местоимение совершенно не подходило к слову), Март называла всë, что ей нравится. Сок — Чучу, фотоаппарат тоже Чучу… И люди тоже награждались таким прозвищем. Их было так много, что он не мог вспомнить, сколько. Тридцать или пятьдесят? Он не мог знать наверняка.       Лиз пришла к началу первой пары какая-то помятая. Когда у неё спросили, всë ли в порядке, она ответила, что просто не выспалась. Дань Хэн тряхнул головой, отбрасывая странное ощущение, точившее его внутри, как червячок — яблоко. Блэйда сегодня не было, и он не мог испортить себе замечательный день, когда на него никто не пялился и не улыбался ему. После дня рождения Клары что-то подсказывало, что Блэйд теперь не будет ограничиваться одними подмигиваниями и приторными улыбочками.       А Зеле продолжала искать. И Март предложила ей помочь.       — Одна ты не справишься, — заметила она, — а перемены всего по десять минут. Втроем будет быстрее.       Они прочесали два этажа, но так и не обнаружили и следа Брони.       — Может, она и правда не пришла? — спросила Март, заглядывая в очередной коридор.       — Охранник её видел, госпожа Химеко лично отдала ей ключ, — вздохнула Зеле. — А господин Янг попросил её передать ключи от вашей аудитории Лиз. И всë. Как в воду канула.       — А госпоже Рэнд звонили?       — Да. Госпожа Химеко, пока слушала её болтовню, выглядела так, будто сейчас выльет на кого-нибудь свой кофе. А потом долго расспрашивала меня, что Броня делала, куда ходила…       Дань Хэн поджал губы. Это была какая-то глупость. Пропасть без единого следа не в стиле старосты. Броня обязательно говорит своей маме, куда и с кем она пойдёт гулять, а после сообщает, что уже дома. В случае ссор она отчитывалась Зеле.       В конце дня с поисками решили завязать и посмотреть завтра. Март попыталась утешить Зеле и пожертвовала половинку своей булочки.       — Найдётся она… Может, прогуляла? Мы ведь все прогуливали школу! Устала от всей этой ерунды и решила развеяться. Она, наверное, уже дома.       Но Броня дома не ночевала.       Зеле в полной темноте валялась на софе, усеянной фантиками от конфет. На полу стояла недопитая пачка апельсинового сока и на две трети пустой стакан. В соседней квартире работал телевизор. Какое-то ток-шоу. На столе гудел невыключенный компьютер, свет от экрана со стандартными голубыми обоями «Windows» слабо озарял противоположную стену. Она уснула в изнеможении прямо так, как пришла домой из университета, и снилось ей что-то серое и беспокойное. Весь вечер она провела, злясь на саму себя и раз за разом набирая уже вызубренный номер Брони.       Громкая мелодия популярной в данный момент песни прорезала воздух. Зеле сразу распахнула глаза и, щурясь — привыкла к темноте, — схватила мобильный.       Неизвестный номер.       Она встрепенулась в слепой надежде. Зеле в Бога не верила, но сейчас даже была готова молиться.       Хоть бы это была Броня.       Она ошиблась.       Коколия, находясь на грани истерики, потребовала, чтобы дочь вернулась назад, плюясь огнём и шипя. Девушка могла только молчать, не в силах что-либо объяснить. Не сильная в загадках, она сама ломала голову над решением этой задачи. С кем могла пойти Броня? С другом? Или её потащили насильно? Куда? Воображение Зеле рисовало ужасающие картины: бордели, подвалы старых домов, омерзительные обрюзгшие тучные мужчины, любящие помоложе. И кровь, кровь, много крови.       Утром написали заявление в полицию. Весь университет встал на уши. Те, до кого дошли не искажённые окончательно слухи, попытались расспросить Лиз, но она только разводила руками: Броня отдала ей ключ и попросила открыть аудиторию, а после прийти к ней. Она отперла дверь и пустила Сушан. После пошла к параллельной группе и стала ждать. В восемь двадцать, так и не дождавшись Броню, ушла. Вельт Янг высказал свои соболезнования заплаканной Коколии. Химеко с сочувствием поглядывала на Зеле. С тёмными кругами под глазами, видными даже под слоем косметики, она походила больше на мертвеца, чем живого человека.       И так прошли почти две недели. Дань Хэн видел пришедшую в университет Коколию. Мать Брони, всегда одетая по последней моде, с безукоризненным лёгким макияжем, сейчас выглядела просто ужасно. Нет, она продолжала одеваться и краситься. Коколия выглядела очень подавленной, он даже сказал бы «несчастной».       — Она обязательно найдётся, госпожа Рэнд, — утешала её Химеко.       Дань Хэн знал, что она солгала: за её словами скрывалась не только толика сожаления, но и неверия в это чудо.       — Да, конечно… — Коколия всхлипнула и потянулась за носовым платком. — Обязательно найдётся…       — Кошмар. Просто кошмар, — прошептала Март в тот день на одной из перемен. — Я и так боюсь куда-нибудь одна ходить, а теперь…       Дань Хэн чувствовал, что что-то не так. И это чувство возникло не из-за отсутствия Блэйда (ещё один не менее прекрасный день!).       — Пойдём ещё посмотрим, — предложил он, встав и потянув Март за рукав. — Там ещё осталось.       Март колебалась.       — Может, будет лучше, если полиция разберётся? Зачем нам путаться под ногами?       Дань Хэн чувствовал, что разгадка близко. Очень близко. И совершенно не понял, чего девушка боится.       — Пойдём. — настаивал он. — Она где-то здесь. Броня не уходила.       — Откуда такая уверенность?       Но Дань Хэн был твёрд, как скала.       — Как хочешь.       — Что?.. Эй, ты куда? А меня подождать? — Март вскочила, схватила телефон и бросилась за ним. Она везде носила мобильный с собой.       …По четвёртому этажу в правом крыле тянулся странный запах гнили. Дань Хэн остановился. Март сморщилась.       — Бе… Ну и гадость. Я недавно видела фотку, где мыши поджарились за розеткой. У нас мыши есть?       — Тараканов в столовой видела?       — Ну?       — Значит, и мыши есть. Но я не думаю, что это они, — Дань Хэн принюхался. Сладковатый запах мускуса и хризантем вызвал чувство тошноты. А у подруги, кажется, началась мигрень.       — Дань… — прошептала Март, хватаясь за голову. — Ты знаешь… что так… пахнет?       — Да.       Смерть.       Подавляя в себе омерзительное ощущение, он бросился туда, где находился очаг «аромата». Крошечная каморка была заперта.       — Пойду попрошу ключ, — сказал Дань Хэн, подëргав ручку. В этом месте вонь стояла невыносимая. Наверняка она вначале была совершенно незаметна и ненавязчива. Как хороший шпион. — А ты посторожи.       — Почему я? — возмутилась Март. Но Дань Хэн уже унесся по лестнице вниз, не задумываясь, почему, несмотря на головную боль, она ещё находит в себе силы сопротивляться его решениям.       Когда он, задыхающийся от быстрого бега, скороговоркой попросил ключ, Химеко встревожилась.       — А для чего он тебе?       — Я знаю, где…       Химеко сразу всë поняла. За это её так любили студенты: она не задавала лишних вопросов и всегда действовала быстро и чётко в критических ситуациях. Она резко выдвинула ящик стола, выудила связку и принялась перебирать ключи слегка дрожащими пальцами.       — Четыреста девять, триста двадцать четыре, пятьсот седьмой… — бормотала она. — Где же…       — Может, там нет?       — Он там должен быть… О, нашла! — Химеко отцепила ключик от кольца, швырнула связку в ящик и первая вышла из аудитории. Даже, можно сказать, побежала. Дань Хэну осталось недоумевать, почему лектор на восьмисантиметровых каблуках идёт быстрее, чем он в разношенных удобных синих кроссовках.       — …Зел, подожди немного! — услышал Дань Хэн голос Март. — Сейчас…       — Сейчас! — выдохнула Химеко, преодолев последние ступени. Март от неожиданности взвизгнула.       Сначала у неё не получалось вставать ключ в скважину — тряслись руки. Пришлось за это дело взяться Дань Хэну. Тихо щелкнул замок, он осторожно приоткрыл дверь.       — Мамочка! — взвизгнула Март, зажимая рот рукой.       — Боже мой… — прошептала Химеко.       — Б-броня… — Заикаясь, Зеле задрожала. Она чуть не упала на пол, Дань Хэну пришлось её подхватить. — Броня…       Шею, полусогнутые кисти и колени придерживали толстые окровавленные шнуры. Жертва вначале пыталась вырваться, но только усугубила своë положение. Застоявшаяся кровь собралась в опухших ногах малиновыми пятнами. По лицу с маской умиротворения и какого-то спокойствия расползлись мелкие морщины. Во рту — кляп из какой-то тряпки. Тоже в крови. На полу пятна. И жуткий запах гниения и склепа.       Следующие несколько минут для Дань Хэна прошли как в тумане. Зеле забилась в истерике, вырываясь из его рук и неистово воя. Химеко с кем-то говорила по телефону. Собралась толпа любопытных первокурсников, которых студенты с пятого тщетно пытались разогнать. Вскоре приехали полицейские.       Перед его глазами стояло только безразличное выражение лица Брони.

***

      Блэйд чувствовал себя отвратительно.       В семь двадцать к нему зашла Кафка, спросив всë ли у него хорошо.       — Горячий! — ахнула она, потрогав его лоб. — Сейчас схожу с термометром.       Ему было жарко, хотя до этого он жутко мëрз. Май в этом году выдался холодный; он спал под двумя одеялами. Блэйд незаметно растолкал ногами плед, наблюдая, как быстро меняются цифры на дисплее. Тридцать семь и девять, тридцать восемь и один…       — Боже мой… — Кафка прикусила губу, увидев не очень лицеприятный результат — тридцать восемь и шесть. — Кошмар. Где же тебя так угораздило?..       — А чë с ним? — сунула в комнату нос Серебряный Волк.       — Температура до потолка, — мрачно ответила Кафка. — Быстро иди на кухню… Где стоит банка с лекарствами, знаешь… Неси парацетамол… Поставь чайник…       Для Блэйда её слова звучали расплывчато и как-то размазано. Кафка кому-то позвонила.       — Мэй?.. Я не приду… Нет… Ох… Да… Нет… Не стоит…       Потом пришла Серебряный Волк.       Кафка затолкала в него таблетку парацетамола, налила чай, сунула в ноги грелку. Когда Блэйд чихнул, она вздохнула.       — Чë с ним, а?.. — повторила Серебряный Волк, косясь на Блэйда.       — Может, алкоголь некачественный, аллергическая реакция, алкогольная интоксикация… — Кафка потëрла переносицу. — В общем, много всего. Иди, тебе выходить скоро. Обед возьми.       — Вчера положила.       — Все тетради взяла?       — Да.       — Деньги есть?       — Ты вчера давала.       — Не забудь зонтик. Сегодня дождь. И обуй ботинки. В кроссовках же собиралась пойти, да? — Серебряный Волк смущённо уставилась в пол. Кафка вздохнула. — Знаю, что тебе не нравится носить ботинки, но лучше потерпеть, чем валяться, как он, — Женщина указала подбородком на Блэйда. Тот мутным взглядом смотрел на неё, тяжело дыша. — Парацетамол вообще действует?..       В таком состоянии он провалялся почти неделю. Серебряный Волк, когда Кафка была на работе, притащила мороженое. Они съели ведёрко полностью. Томмазо, очень трепетно и нежно любящий сладкое, тоже получил свою порцию холодной массы розового цвета. На следующий день Блэйд слёг с больным горлом и насморком. Через ещё примерно неделю пришла очень тревожная весть из университета:       — Кто такая Броня Рэнд? — спросила Кафка у Блэйда, со скуки читающего «Таинственный остров» Жюль Верна.       — Староста. Из моей группы. А что?       — Она умерла. Вернее, её убили.       Блэйд чуть не выронил книгу.       — Серьёзно?       С Броней он состоял в хороших приятельских отношениях, их не связывала крепкая дружба. Блэйда почему-то её смерть вообще не задела. Его больше заинтересовли обстоятельства.       — Её убили прямо там?       — Да. Кошмар… Ей сколько? Девятнадцать?       — Угу.       — Бедная девочка…       Блэйд почувствовал, что смерть Брони овеяна какой-то тайной, и сразу захотел найти разгадку. Он принялся фантазировать.       У Брони нет отца, может, папаша вернулся и зарезал дочурку? Или злобный бывший отомстил? Броня попала в секту, и её растерзали фанатики? Очень много сюжетов.       Ему такое нравится.