Мёртвый мальчик

Оказавшись на улице, Ваня всей грудью вдохнул прохладный вечерний воздух. Было еще тепло. Иван подпрыгнул, ухватился за торчащую железку, подтянулся, застонав от боли в мышцах, и забрался на самый верх строительных лесов. Отсюда ему было видно кусок закатного неба и шапка станции метро. Лиловое небо подталкивало его к возвышенным размышлениям, шапка метро же напоминала периодически, что он еще здесь, в этой реальности. И о небесах ему задумываться еще рано. - Прыгать будешь? – буднично спросил голос справа от Вани. Он повернул голову и обнаружил перед собой девушку лет семнадцати в черной кожанке и ярко-алом шарфе. Девушка болтала ногой в десантном ботинке, весь ее вид говорил о том, что сидеть на строительных лесах ей далеко не впервой. - Что? - Лицо у тебя такое, как будто собрался об землю шибануться ради правого дела, - сообщила девушка. – Да и вообще, вечером на строительных лесах торчат либо руферы, либо потенциальные суицидники. - А ты кто? На руфера вроде не тянешь, - усмехнулся Ваня. - А я истеричка с ярко выраженным комплексом Гуинплена, - фыркнула девушка. - Гуинплена? Девушка перекинула ногу через перекладину и повернулась к Ване лицом. Ее рот продлевал старый шрам, отчего казалось, что девушка беспрестанно усмехается. - Очаровательная штука, - заметил Лужинский, отмечая про себя лицо девушки как не лишенное привлекательности. - А у тебя что с буйной головушкой? - она кивнула на повязку, про которую Ваня успел забыть. Он стащил повязку и повернулся к девушке. - Сильно страшно? - Не особо, - засмеялась она, обнажая белые зубы. – Но теперь у тебя три брови. Ваня дотронулся до лба и убедился, что рана проходит прямо через середину левой брови. - Так я похож на грозного гангстера, - вздохнул он. - Тебя как зовут-то, гангстер? Ваня открыл было рот, чтобы назвать привычное «Ваня», но в последний момент передумал. - Лужа, - представился он. - Занятное имя, - фыркнула девушка. – В паспорте так и значится? Лужа Петрович? - Александрович, - с достоинством поправил Ваня. – Вообще-то Иван. Только я за последние два дня произнес это слово раз сто, так что тошнит меня. - Ну, Лужа так Лужа. А я вот Варвара. - Варя? - Сам ты Варя. У меня тут свои тараканы, - помотала головой девушка. – Никаких «Варь». Варвара. Ваня мудро принял тараканов и бросил заинтересованный взгляд на новую знакомую. - Ты тоже отсюда? – он кивнул на двери резиденции. Варвара скривилась. - Что-то вроде того. Только я в любом случае скоро отсюда свалю. - Почему? - Из-за него вон, - Варвара кивнула вниз. Ваня опустил голову и обнаружил крутящегося под лесами огромного угольного пса с белой полосой на голове. - Отказывается сюда заходить. Я его за ошейник тащу, а эта орясина всеми лапами упирается и воет, как сумасшедшая, - пожаловалась девушка. – А без него мне тут делать нечего. - И давно он у тебя? – понимающе спросил Ваня. - Уже года три, наверное… - девушка наморщила лоб, вспоминая. – Да, три года. Таким вот шпендиком был, - Варвара показала на руке расстояние от запястья до локтя. - А теперь вымахал, как молодой пони. Добряк! Пес вскинулся, поднялся на задние лапы и принялся передними царапать леса, оглашая все вокруг глухим лаем. Ваня подумал, что более подходящего имени для такой собаки и придумать нельзя было. - Только не говори, что ты один из этих, - Варвара бросила внимательный взгляд на Лужинского. - Этих? - Ну, Буслаева, Мошкина и этого идиота, который еще вечно с топором носится… Ваня ни разу не видел Чимоданова с топором, но по вполне понятным причинам понял, что речь идет о нем. - Вроде как из этих, - признался он. – Я вчера только приехал. А ты с чем носишься? - С болторезом, - резко ответила Варвара. - Я бы с мячом поносился, - вздохнул Ваня, не замечая перемены в настроении Варвары. Девушка продолжала сверлить его взглядом. - Ты чего? – наконец обратил внимание Лужинский. - Ничего, - отвернулась Варвара. – Ненавижу их! Здороваются так, как будто я туберкулезная какая-то, а чаще всего вообще стороной обходят! И косятся в сторону Арея постоянно. Он им запретил ко мне подходить, что ли? В глаза не смотрят, отворачиваются так старательно, как будто экзамены сдают. Хожу здесь, как прокаженная. Толстуха иногда шоколадом накормит, и тому радуюсь. Девушка подтянула колено к груди и положила на него подбородок. По злому и обиженному взгляду, направленному куда-то в сторону метро, Ваня догадался, что только что услышал истинную причину желания Варвары уйти отсюда. Ее слова удивили Лужинского, но он не знал, что ответить. - Что, вообще все? – недоверчиво переспросил он. Ребята, конечно, были не без странностей, но Ване показалось, что настроены они вполне дружелюбно. - До одного, - сухо подтвердила Варвара. - Да брось. Все будет нормально, - неловко сказал Лужинский, понимая глупость фразы. Вопреки ожиданиям, слова возымели действие. Варвара вздохнула и опустила колено. - Ладно, забей. Вырвалось что-то. Ты так и будешь тут торчать? - Не хочу туда, - дернул подбородком Ваня. – У них там ужин. Тошнит. Варвара понимающе усмехнулась. - Пойдем! Не дожидаясь ответа, она соскользнула с лесов и по балкам спустилась вниз. Заинтересованный Ваня последовал за ней. Увидев незнакомца, Добряк зарычал, показав белые клыки, и придвинулся к хозяйке. - Фу, Добряк! Это свой, - крикнула Варвара, потрепав пса по загривку. Пес зубы спрятал, но смотрел настороженно. Видимо, в отличие от хозяйки он не был склонен доверять сомнительным юношам со строительных лесов. Лужинский не спешил подходить к Варваре. Как кошатник, он знал, что с собаками ему лучше близко не общаться. - Эй, Лужа! – Варвара успела убежать на добрую сотню метров вперед, пока Ваня стоял, подкарауливаемый Добряком. – Не боись, не сожрет! Во всяком случае, пока я его об этом не попрошу, - она усмехнулась. Лужинский поверил и сделал шаг вперед. Добряк демонстративно развернулся и потрусил за хозяйкой. Ваня присоединился к нему, и вскоре они втроем неслись по улицам, шокируя прохожих окровавленным лбом молодого человека и шрамом на лице девушки.