Как найти общий язык со слизеринцем

История магии всегда нравилась Гермионе. Голос профессора Бинса был плавным, тягучим и успокаивающим. Вот и сегодня Гермиона, поскрипывая пером, записывала за ним про очередное восстание гоблинов и погружалась в медитативное состояние. Как назло, История магии проходила вместе со слизеринцами. Гермиона влетела в класс последней и старалась не смотреть по сторонам, чтобы снова не наткнуться на насмешливый взгляд Драко Малфоя. Вчера ей хватило сполна. Хватило так, что она довела себя до оргазма за две минуты — под одеялом, тихо, как только вернулась из библиотеки и скользнула в постель. И сегодня она не хотела думать о том, что произошло вчера. Все, что ей было нужно, — это переключиться на учебу. Да. — Тридцатого мая тысяча пятьсот восемнадцатого года… — продолжал профессор Бинс, и Гермиона, прилежно высунув язык, аккуратным почерком переносила на бумагу его слова. И тут все началось. Не постепенно, как раньше, нет! Ее промежность резко лизнули, а затем всосали клитор, чуть прикусив зубами! — Ай! — подпрыгнув на стуле, взвизгнула Гермиона. И покраснела. Сердце ушло в пятки. Все в классе смотрели на нее. — Простите! — пискнула она и в оправдание добавила: — Ногу свело. Профессор Бинс продолжил с того же момента, и все вроде как отвернулись, но записывать дальше Гермиона не могла. Она как можно незаметнее оглянулась назад, туда, где должны были сидеть Пэнси и Драко. Пусто. Разумеется, пусто. Клитор начали посасывать. Гермиона глухо застонала. Эту пытку она не выдержит… Дрожащими руками она взяла перо и стала притворяться, что записывает лекцию. Язык выписывал восьмерки по ее клитору. — Эй, сильно свело? — спросил сидящий рядом Рон. — Н-нормально так, — сквозь зубы прошептала Гермиона, захлебываясь в ощущениях. — Вытяни вперед, должно помочь, — участливо посоветовал он. Гермиона сделала вид, что последовала его совету, и кивнула. — Лучше? Но ничего было не лучше. Ничего не было лучше. Драко Малфой вовсю работал ртом, заставляя ее вагину сжиматься, а клитор трепетать от ощущений. Гермиона закусила губу. Черт, нет, она не может, не прямо же здесь, на уроке, на виду у всего класса! Ее бедра начали трястись от напряжения. Еще немного, и она начнет подаваться вперед, насаживаться на язык Малфоя, вовсю подмахивать ему, чтобы поскорее… — Ох! — она снова ощутила, как он легонько прошелся зубами по ее клитору, а потом еще, и еще, и еще… — Полностью согласен с вами, мисс Грейнджер! — заметил профессор Бин. — Это было крайне подло со стороны магов того времени, однако… — Ты вся покраснела, Гермиона, — пробормотал Рон. — Твоя шея… Ты точно в порядке? Гермиону уже почти трясло, как в лихорадке, пока Малфой брал полный контроль над ее вульвой. Кажется, она почувствовала, что он ввел палец… о, боги… Амплитуда, темп, ритм — все было просто идеальным. Гермиона стонала про себя, словно дикая кошка, а затем оперлась о столешницу и немного приподняла таз, чтобы не начать тереться прямо об стул. — Я в порядке, точно, — закрыв глаза, простонала она. Ей хотелось рухнуть головой на стол и безостановочно мычать, закатывая глаза. —… а на этот вопрос нам ответит мисс Грейнджер! — донеслось до нее, как сквозь вату. Спустя несколько секунд Рон толкнул ее в плечо: — Гермиона, это тебя. Сердце колотилось в висках. Ее бросило в жар. Она плохо слышала и еще хуже соображала. Малфой подвел ее к той грани, когда уже все равно, что происходит вокруг, и она была готова умолять, чтобы только он не останавливался. Гермиона, пошатываясь, встала. Бедра тряслись, колени тряслись, тряслись руки и все перед глазами. — Я полагаю… — начала она, и голос сорвался: Драко всосал ее клитор и продолжил сминать его губами снова и снова. Гермиона прокашлялась, но это не помогло: каждое движение лишь приближало разрядку. — Я полагаю… Она могла лишь хватать воздух ртом, словно рыба, и неистово сжимать кулаки. Не здесь. Не перед всеми. Только не перед всеми! — Как я вас подловил! — рассмеялся профессор Бинс. — На этот вопрос не существует ответа. Не стоит отчаиваться, что вы так и не смогли его найти, — обратился он к Гермионе и дал знак, что она может сесть. Как только Гермиона опустилась на стул, она поняла, что это конец. Что ж, по крайней мере, она больше не стояла у всех на виду. Она стиснула сиденье до побелевших костяшек. Когда оргазм начал подступать, Гермиона представила, что пронзительно кричит, зажмурила глаза, а затем все ее тело охватил долгожданный спазм. Он разливался рекой по венам, ударил в голову; ее тело одеревенело и одновременно испытывало самые мягкие ощущения из всех возможных. «Да, да, да, — вторила она про себя сжимающимся мышцам влагалища. — О да-а!» Волны оргазма утихали. В ушах звенело; когда Гермиона открыла глаза, перед ними стало черным-черно от мушек. Остекленевшим взглядом она тупо уставилась в окно. Пелена отступала. Белые облака на синем небе, солнечный свет… Что-то капало. Гермиона с трудом повернула голову и увидела, что ее чернильница опрокинулись, и содержимое капля за каплей вытекало на пол. Прямо в такт ее бешено колотящемуся сердцу.