***
Обычно сдержанный Юнги, не стесняясь, плакал, осматривая личные вещи Чимина, покрытые пылью. Техен с Чонгуком неотрывно следовали за ним, следя за каждым шагом, в страхе, что альфа потеряет контроль и устроит часовую психо-истерику. Врачи настаивали на его продолжительном восстановлении в больнице, но упрямый и своенравный Юнги предпочел остаться дома. На четвертый день пребывания в больнице, после долгого сна, он почувствовал неладное, когда к нему приходил лишь Тэхен и Чонгук. Они перетаптывались с места на место, не зная, как сообщить о похищении его омеги. — Какое ебаное чувство… — потирая лицо руками, начал Юнги. — Что ты имеешь ввиду? — подошел к нему Тэхен. — Очень страшно. Когда ты не знаешь, жив человек или уже мертв. Юнги, облокачиваясь на подоконник, где уже завяли цветы в горшках, стал вглядываться в окно. На дворе вечер. Снегопад опять радует глаз, засыпая собой улицы. Вот только в этой комнате никому не радостно. Юнги очнулся всего неделю назад. Для него мир остался прежним. Только недавно он покидал этот дом, на пороге которого, стоял Чимин. Совсем недавно он обнимал и целовал его, а теперь его нет. И нет уже давно. И найти никто не может. Для Юнги проще оплакивать кого-то, стоя у могилы, чем терзать себя внутри от неизвестности. Для него было шоком услышать от Тэхена все, что случилось. Он так скучает по своему омеге, так тоскует по нему. — Вы должны рассказать мне все, от начала до конца — резко развернулся Юнги. — Конечно, скрывать что-то, нет никакого смысла. — Пошли поедим где-нибудь. А потом будем думать, что делать.***
— Чимин, как самочувствие? — наклонился к нему доктор. — Нормально. — Ты лежишь уже сутки, решил дальше бунтовать? — Отвали. — Давай поешь. — Не хочу. — Ну что ты, как маленький? Мне тебя может с ложечки покормить? — Я не голоден. — Блять, Чимин, я не буду с тобой возиться. Захочешь есть, сам найдешь. Доктор психанул и, хлопнув дверью, ушел на улицу. Иоши сложив руки на груди, стоял в стороне и как обычно просто наблюдал за происходящим. — Чимин — присел он на кровать — посмотри на меня. — Отвали. — Сам не повернешься, я тебя силой заставлю. Чимин подумал над словами, понял, что сопротивляться бесполезно и выполнил просьбу. — Чимин, зачем ты порезал вены? — со всей строгостью спросил альфа. — А что, сам не догадываешься? — Ты хочешь, чтобы нам влетело из-за тебя? — И это тоже! — А еще что? — Я хочу увидеть лицо человека, который приходил без маски. Я не уверен, может, из-за высокой температуры у меня были галлюцинации, но мне кажется, я видел своего друга. — Друга? Что за бред. Если бы у тебя были друзья в нашей организации, поверь, ты бы тут не сидел. — Кстати, а где мы? — Да какая разница. Тепло, еда есть, ты в безопасности от других альф, что еще нужно? — Иоши. Можно спросить? — Спрашивай. — В первый день, когда ты принес мне одежду. Там была записка. — Какая? — Значит, это не ты положил. — Какая еще записка, Чимин? — Да не важно. Я думал… — Что ты думал, договаривай. — Я думал, ты поможешь мне — Чимин с грустью взглянул в глаза Иоши, надеясь найти там хоть каплю сожаления. — Что там было написано? — Ты нервничаешь? — Да, блять. Я нервничаю. Говори. — Да вот она. Чимин достал из кармана джинс маленький и потертый клочок бумаги. Иоши бережливо развернул его и прочитал надпись. — Не твоя? — грустно спросил Чимин. — Моя! — Видимо, не для меня. — Ты и правда умный, Чимин. — А для кого? — Это неважно. Этого человека нет в живых. — Ты любил его? — Не твое дело. — Когда так отвечают…это всегда означает «ДА». Мне жаль, Иоши. — Вот не надо меня только жалеть. — Я и не жалею. Просто знаю, что такое боль. — Я сам виноват. — Расскажешь? — Нет. — Ладно. Тогда расскажи о своем детстве. — Зачем? — Ну а что еще делать? — Поешь, тогда расскажу. — Хорошо. Чимин послушно уселся за стол. Еда уже успела остыть, но это не помешало ему, он готов был слушать Иоши часами. — Начинай — Чимин, стал есть, ожидая начало истории. — Детство у меня было так себе. Кто-то называл моего отца ничтожеством, кто-то деспотом, кто-то утверждал, что я счастливчик — с таким-то преданным отцом! Все эти знатоки не вытерпели бы в моем доме ни дня. Мать не вытерпела. Он ее тиранил, она пристрастилась к выпивке, и он постарался обзавестись уликами о ее недееспособности, чтобы отправить ее в лечебницу. Из-за этого ее лишили материнских прав. Он редко терпел поражение. Он включал свет в 4.55 утра, и у меня было пять минут, чтобы добраться до двери — в двух футболках, шортах и кроссовках. Каждое утро у меня начиналось с пробежки. Я научился мысленно считать секунды, экономить силы и при необходимости, ускоряться. Вот что делает с человеком страх! — Это же просто пробежка — перебил его Чимин, не понимая, что тут такого. — Ага. Слушай дальше. Мы жили у моря. До спасательной станции на берегу, потом обратно — около десяти километров. Не знаю, почему он установил эту дистанцию, но что поделаешь? Он называл это моей «разминкой». Думаю, все дело было в ближней лавке, торговавшей пончиками. Обмануть его было невозможно: он приезжал в лавку, сидел там у окна, пялясь на океан, с чашкой кофе в одной руке и с пончиком в другой, одним глазом поглядывал в газету, другим на секундомер и фиксировал, сколько времени мне понадобится, чтобы дотащиться до станции спасателей и дотронуться там до красного пляжного кресла. Если я прибегал на несколько секунд раньше, то он доедал свой пончик и молча провожал меня до дому. Но если я опаздывал, то он выскакивал из лавки и орал через пляж: «Недобрал семь!» Или того хуже: «Недобрал двадцать!». Заканчивали мы прыгалками, приседаниями, отжиманиями, тяжелым атлетическим мячом и другими болезненными упражнениями — фантазия у отца была богатая. Он держал передо мной, выше коленей, бамбуковую палку. Я задирал колени, но его все равно не устраивала высота. Он качал головой и тихо говорил: «Боль — это слабость, покидающая твое тело». Я послушно задирал колени еще выше, смотрел на пляж и думал: «Почему бы не выпустить боль из твоего тела? Мое уже истощилось». На первом курсе я выиграл забег на 400 метров, преодолев их за 50,9 секунды, пришел первым в эстафете 4×400 и пробежал километр за 4,28. Так я стал чемпионом в беговом троеборье. Отец привез меня домой, не проронив за всю дорогу ни слова. Ни тебе праздничного ужина, ни выходного, ничего. Он поставил машину и сказал: «Глазом моргнуть не успеешь, как будет пять утра. Собираешься преодолеть четырехминутный рекорд к выпускному курсу — придется попотеть». Примерно тогда меня осенило: моя цена для отца — это мой последний показатель, а этот показатель всегда недостаточно хорош. Поэтому я сбежал от него. Я до сих пор не знаю где он, чем занимается и жив ли вообще. Меня волновала жизнь только моего младшего брата. Но и он вскоре исчез. Возможно, его так же вынудил отец. — Мда. Он бил тебя? — Бывало. — И теперь ты здесь! Ты помогаешь бандитам. — Чимин, не осуждай меня. Это мой выбор. — Я не осуждаю. Просто не понимаю, у тебя могло быть хорошее будущее, даже в спорте. А ты выбрал…это. — Я влюбился. И голову сорвало. Чимин затаил дыхание в ожидании, что альфа вот-вот расскажет, кому же принадлежала эта записка. — Не думай, что расскажу. — Как знаешь. — Чимин. Ответь мне, где Юнги? — И что ты сделаешь, если скажу? — Найду его. — А потом? — Я уеду с ним. Подальше от этого дерьма. — Хм — надменно ухмыльнулся Чимин — ты сбежишь. — Называй, как хочешь. — Помоги мне выбраться. И я приведу тебя к нему. — Нет! — Тогда мой ответ тоже нет! — Чимин.я… — Спасибо, очень вкусно — омега отодвинул тарелку с недоеденным ужином. Иоши понимал, что найти брата он может только через Чимина. Но предать своих, ради спасения одного, он не мог. Боялся, трусил, переживал, что не справится, что может подвергнуть всех опасности. — Чимин — все же не выдержал он. — Ну что еще? — Я помогу. — Серьезно? — подскочил с кровати омега. — Да. Но это будет сложно. И не быстро. — У меня еще вопрос. Когда мы впервые встретились? — Когда тебя насиловали в твоем доме. — Ты тоже? — Нет. — Почему? — Тебе и так хватило. — Спасибо. — Чимин, мне нужно будет уйти на пару дней. Справишься сам? — Справлюсь с чем? — Чимин, я вообще-то чувствую тебя. И твой запах становится сильнее. Доктор принес тебе блокаторы, поэтому должно помочь. — Справлюсь. Не переживай. — Ладно. Не хочешь выйти на улицу? — Хочу. Очень хочу. Но там темно. — Ну и какого черта тогда ты тут сутки комедию ломал? Пошли. Первое, на что уставился Чимин — это миллиард звезд на небе. Они висели совсем рядом — казалось, достаточно протянуть руку, чтобы их потрогать. — Как красиво — Чимин впервые искренне улыбался и был счастлив, хотя бы на секунду. Иоши наблюдал за ним. Он стянул с себя маску и поднял голову кверху, и правда красиво. Тишина и холод окружали их со всех сторон. Толщи снега покрывали землю и ветки деревьев. Легкий ветер пробирал до мурашек. Чимин поежился от холода, натянув рукава свитера, пряча в них ладони. — Замерз? Пошли в дом. — Нет, давай еще постоим. Мне так спокойно. И стояли они так, еще минут двадцать, пока Иоши не услышал откровенное стучание зубов омеги. — Так, пошли в дом — приказал Иоши. Чимин не стал сопротивляться. Он зашел внутрь, растирая свои ладони. — Блять, весь замерз, иди к печке. Не хватало опять заболеть. — А ты не болеешь, да? Ты сильный. Очень. — В детстве закаляли — с насмешкой выдал альфа. — Чего маску снял? — А смысл в ней? Здесь, кроме нас никого нет. — А куда доктор ушел? — Обратно, придет завтра к вечеру. На вот, ешь блокаторы. — Не буду. — Не выдумывай, Чим. Пей говорю. — Нет! Иоши собирался возразить. Но его заткнули. Заткнули очень мягкие и пухлые губы. Чимин не закрыл глаза, он обвил холодными руками шею альфы и из последних сил старался удержаться на ней, пока Иоши его отпихивает. — Что ты творишь, Чимин — наконец освободившись, рявкнул альфа — не провоцируй меня. Чимин молчал. Огонь от горевших дров отражался в его потемневших от возбуждения глазах. Он стянул с себя свитер, затем футболку и, чего таить, джинсы он так же снял, оставаясь в одном нижнем белье. Омега сел на край кровати, не сводя глаз с альфы. Тот тоже не мог перестать смотреть на него. На его манящие приоткрытые губы, на светлую мягкую кожу, на острые ключицы, в которые так и хочется впиться, на длинную шею, которая так и манит оставить на ней пару ярких засосов. Откинувшись назад, Чимин уперся локтями в кровать, выставив на показ свое тело. Альфа, не выдержав, отвернулся к окну, тяжело выдыхая. — Иоши, иди ко мне. — Нет, Чимин, у тебя течка, ты сам не понимаешь, чего просишь. — Иоши…посмотри на меня. — Нет, Чимин. Прошу выпей блокаторы. Сдерживаться при течном омеге, это как игра на выживание. Сдался — проиграл. Иоши стойко принял вызов, не смея поворачиваться к нему. — Иоши — еле слышно простонал Чимин. — Ебать, что ты творишь… Чимин уже успел поменять позу, и избавиться от последней детали гардероба. Он стоял на четвереньках, одной рукой, растягивая себя и тихонько постанывая. Его тело покрывалось мурашками каждый раз, когда порция смазки выделялась и текла по бедрам. Запах сладкой клубники, наконец, проснулся. Иоши стоял неподвижно. Он, как зачарованный наблюдал за ним. Приглушенный свет огня падал оранжевым светом на омегу, придавая его коже персиковый оттенок. Легкий румянец на лице омеги говорил о том, что он сильно возбужден. Иоши не знал, что делать. Он готов был бежать от него сломя голову, бежать, как можно дальше. Но этот запах, эта прогнутая в пояснице спина, расставленные в стороны бедра, сбитое дыхание, эти блядские движения руками. Все это приковало его к полу. — Иоши — уже жалобно стонет омега — пожалуйста. — Чимин, я не могу. — Просто коснись меня, прошу. — Нет — твердо стоит на своем альфа. — Ну тебе же нравится смотреть на меня. Нравиться. Пиздец, как нравиться! Иоши еле сдерживается при виде такого омеги. Его потряхивает от такой картины. От этого чертово запаха клубники, от этих стонов. Игра окончена — Иоши проиграл. Подойдя к нему, он медленно провел пальцами по разгоряченной спине омеги. Касания, как расплавленный воск. Если бы у Чимина была шерсть, она бы непременно встала дыбом. Иоши прошелся по пояснице, опускаясь к ягодицам. Нервно сглотнув, он сжал их с силой, вырывая у омеги громкий стон. — Мне нужно больше, Иоши, больше — уже хныкал от перевозбуждения Чимин. Звук от пряжки ремня раздался на всю комнату. Альфа швырнул одежду в сторону и прижался стоящим колом членом к ягодицам омеги. Размазывая густую смазку характерными движениями, он словно дразнил Чимина, не собираясь проникать в него, а лишь скользя между ягодиц. Омега уже не стонал, он кричал и умолял трахнуть его, как последнюю шлюху. — Продолжай трогать себя, Чимин — голос низкий, приказной. Чимин послушно завел руку под себя, принимаясь надрачивать свой член, пока Иоши лишь имитировал толкательные движения, проходясь своим членом между ягодиц омеги. Чимин потек еще сильнее, казалось, куда еще больше. Простынь уже была вся скользкая. Тело устало стоять в одной позе. Колени постепенно разъезжались в разные стороны. Если бы не сильные руки альфы, которые поддерживают его под грудь, он бы давно рухнул лицом в кровать. — Кончай, Чимин, ну же. Иоши горячими поцелуями прошелся по его взмокшей спине, продолжая тереться об него. Чимин зажмурился и содрогнулся, глухо мыча и наконец опустился лицом на кровать. — Полегчало? — Да — тяжело дыша ответил Чимин. — Ну вот и отлично. Чимин в момент понял, что тот сейчас уйдет и вцепился в его руки. — Не уходи Иоши. — Тебе мало? — Очень мало. Нужно еще. — Сам не справишься? — Неужели ты не хочешь меня? — Хочу. — Тогда почему не возьмешь? — Потому что завтра, ты не сможешь даже смотреть на меня. Тебя кроет из-за течки, ты плохо соображаешь… — Нет, я буду смотреть на тебя. Чимин резко перевернулся, беря руками лицо альфы. — Я буду смотреть только на тебя, слышишь. Только не уходи. — Чимин, ты что? Ты… — Да, мать твою. Я влюбляюсь в тебя, Иоши. И мне плохо. — Опасно. Не смей влюбляться. — Прошу, трахни меня. Так как тебе нравиться. Я все смогу стерпеть. Иоши провел большим пальцем по пухлым губам омеги. Он наклонился к нему, начиная неспешно целовать. — Постоишь для меня так же еще раз? — Все что угодно, Иоши. И Чимин повернулся к нему спиной, поднимая задницу кверху, прогибаясь в спине. — Блять, как ты охуенно смотришься — вновь проходясь по ягодицам, смаковал альфа — интересно, а на вкус ты такой же сладкий?! Чимин не успел ничего ответить. Он вытаращил глаза и застонал во все горло, когда альфа проник в него языком, присасываясь губами к проходу, которое, еще сокращалось от предыдущего оргазма. — Очень вкусный — прокомментировал Иоши, продолжая вылизывать стонущего омегу. — Иоши, я не могу терпеть, войди уже. Альфа навис над ним, и резким движением вошел, выбивая последний воздух из легких. От трахал его быстро, вжимая руками в кровать. Смазка хлюпала и текла сильнее с каждым толчком. Перед глазами Чимина все поплыло, его размазало по кровати, он беспомощно принимал член альфы, который вдалбливался в него по самое основание. — Поднимись на руки — приказал альфа. Чимин собрал остатки сил и встал на руки. Иоши засунул ему пальцы в рот, и тот покорно стал вылизывать их. Со стороны казалось, что альфа имеет его и в рот, и в задницу. Он загонял свои пальцы глубоко в глотку, продолжая жестко трахать его. — Какой ты старательный, Чимин — шептал он ему на ухо — продолжай трогать себя, я хочу чтобы ты кончил. Альфа резко дернул его на себя, одной рукой прижал его к себе за грудь, второй обхватил его шею. У Чимина закатывались глаза от наслаждения. В голове вакуум, в ушах все звуки приглушены. Он вновь содрогнулся, кончая на постель. Хотел плюхнуться вперед, но альфа не дал. Он сильнее сжал его горло, продолжая насаживать на себя. Приятно и больно одновременно. Кольцо мышц не прекращало сокращаться, так же, как и альфа не прекращал трахать его. Чимин как кукла для секс утех. Все, что он мог это двигать бедрами навстречу альфе. Стонать и кричать не было сил. Иоши обхватил его член и стал сам его стимулировать, подходя к своему оргазму. — Не трогай — проскулил Чимин. — Сам сказал, трахнуть тебя, как я хочу. — Я только что кончил, мне больно, когда ты его трогаешь. — Давай сам, я хочу чтобы ты трогал себя, Чимин. — У тебя фетиш? — Ты мой фетиш. Тело Чимина ему не принадлежит, оно полностью во власти альфы. Смазка вновь начала громко хлюпать, стекая на простыни. Член Чимина снова стоит и требует разрядки. Омега прислушался к звукам, наполняющим комнату. Среди скрипа кровати и его тяжелого дыхания, он слышал приглушенные стоны альфы. Они были спрятаны глубоко внутри. Чимин не видел его лица, но чувствовал, как ему хорошо. Альфа сжал его горло еще сильнее, перекрывая дыхательные пути. Он стал трахать его еще быстрее. Чимин приоткрыл рот, от нехватки воздуха, слюна потекла по его губам и подбородку. Иоши второй рукой размазывал ее пальцами, утыкаясь в спину омеги. У Чимина в глазах потемнело. Все, что он слышал, это то, как Иоши прорычал, прикусывая его плечо. Все, что мог чувствовать, это то, как вновь кончает и как кончает рычащий альфа ему на спину. Безумие, что-то на грани фантастики. Альфа медленно разжал пальцы на шее безвольного омеги, давая кислороду проникать в мозг. Чимин тупо рухнул вперед, не говоря ни слова. Он лежал с закрытыми глазами, приводя свое дыхание в порядок. — Чимин? Ты в порядке? — заволновался альфа, когда понял, что чутка переборщил. Ответа не последовало. Чимин лишь поднял палец вверх, сигнализируя, что все заебись. Альфа улыбнулся, беря его на руки. — Я тебя помою и поменяю постель, хорошо? — Угу… — Ты даже глаза не открываешь. А говорил, что будешь смотреть только на меня. — По…том, ты ме…ня, зат…рахал — еле шевеля губами, мямлил омега. — Я старался — довольно улыбнулся Иоши, зато спать спокойно будешь. — Перестарался — выдавил из себя Чимин…