***
На пятый день начинаю слышать голоса. Те самые, про которые говорил Тетч. Увидев очередное ограбление, коих на улицах Готэма полно, в голове появился голос, нашёптывающий ужасные слова. «Наказать, убить». Бог свидетель, как трудно мне было не подчиниться. В Айсберг Лаунж работать становится невыносимо, потому что клуб буквально создан для преступников; лишь за редким исключением сюда приходит золотая молодёжь, представители старых семей Готэма и кто-то из администрации города. Основная масса — те, кто не чист перед законом. Стоя за барной стойкой и выслушивая их рассказы, стараюсь мысленно отстраниться от всего этого, просто выслушивая. Однако Освальд всё равно замечает, что теперь я работаю как-то не так, как раньше. Очень сложно себя сдерживать от того, чтобы не убить преступника. В мыслях появляется жуткое желание сжечь Айсберг Лаунж к чертям собачьим, предварительно собрав здесь самых виновных. И вместе с ними Освальда, как бы больно ни было это признавать. Я заставляю себя думать, что он действует на благо этого города, хотя и не совсем честным путем. Однако это не помогает. За пять дней никаких новостей об антидоте не появляется. Более того, про вирус тоже все молчат, словно его и не существует. А я уже едва ли сдерживаю себя! Может, стоит пойти в полицию и во всём признаться, пока не успела натворить дел? Ну уж нет, Тереза, сначала надо покарать виновных! Мотаю головой из стороны в сторону, пытаясь выбросить эту мысль из головы. Я не буду никого карать, это против моих принципов! Да, я совершала ошибки, взять того же хозяина бара, которому пробила коленную чашечку. Но это абсолютно другой уровень в сравнении с тем, что хочу сделать! Но ведь если я убью много убийц, то в мире их станет меньше. — Не в этом суть! — восклицаю я. — Тереза? — удивлённо спрашивает Освальд, подозрительно глядя на меня. Рядом с ним стоит не менее удивлённый мистер Пенн. Видимо, я прервала их разговор. — Всё в порядке? — Да, просто увлеклась мыслями, — отмахиваюсь я, принимаясь наводить чистоту за барной стойкой. Он возвращается к Пенну, но буквально через пару минут они заканчивают разговаривать, и бухгалтер уходит, оставляя нас с Освальдом одних в зале. — Ты второй час протираешь эти бокалы, — замечает он. — Чтобы были чище! — заверяю я, но снова встречаюсь с настороженным взглядом. — Можно задать один вопрос? — Когда ты стала спрашивать разрешение? — с сарказмом спрашивает он. Благо, практически вся настороженность исчезает. — Задавай. — Твой кинжал в трости — это ведь работа на заказ? — А тебе какое до этого дело? — удивляется Освальд. — Контактами поделиться? — насмешливо спрашивает он, а я серьёзно киваю. — За мной. Он направляется в сторону кабинета, и я, аккуратно поставив бокал на его законное место, иду за ним. Освальд берёт ручку и пишет что-то на листе бумаги, не произнося ни слова, и я всё это время терпеливо жду. Наконец он поворачивается и протягивает мне этот листочек. — Здесь адрес магазина, — поясняет он. — Товары там дорогие в силу своей уникальности, но если скажешь, что узнала о нём от меня, то тебе сделают хорошую скидку. Продавец так же принимает заказы, но они ещё дороже, чем уже существующие товары. — Спасибо! — восклицаю я и уже порываюсь обнять его, но он выставляет руку. — Пожалуйста, — криво улыбнувшись, отвечает он. Прижимаю бумажку к сердцу и чуть ли не бегом удаляюсь из кабинета. Наспех переодевшись, выхожу из клуба, потому что моя смена закончилась ещё два часа назад, и сажусь в машину, называя адрес, написанный на листочке. Нервно тереблю края бумаги, предвкушая, что там можно увидеть. Сначала стоит просто присмотреть товары, прикинуть стоимость, а потом уже покупать. Тем более денег у меня с собой всё равно практически нет. Магазинчик называется не очень оригинально — «У Дэвиса». Насколько я понимаю, это фамилия владельца. В жизни бы не заглянула сюда, но тот факт, что это место посоветовал именно Освальд, свидетельствует о том, что здесь действительно хороший товар. При открытии двери звенят колокольчики — ну точно типичный магазин! А вот внутренняя обстановка говорит об обратном: повсюду расставлены обычные на первый взгляд вещи, но если присмотреться, то можно увидеть интересные модификации. Например, на полке красуется книга с металлическими вставками на переплёте — наверняка оттуда высовываются лезвия при открытии. Фонарик, который на самом деле является ножом. В углу замечаю торшер, с которым явно что-то не так — абажур какой-то странный. — Добро пожаловать в мой скромный магазин. Мистер Дэвис к Вашим услугам, — приветствует меня владелец магазина и дружелюбно улыбается. — Заинтересовал торшер? — Просто интересно, что с ним не так. — Тут всё до смеха просто: когда человек тянет за верёвочку, чтобы включить свет, сверху выпадают лезвия. Они расположены на таком расстоянии, чтобы точно задеть руку. Может пригодиться, если кого-то нужно задержать. — Интересно… — протягиваю я, рассматривая предметы. — Только не трогайте ничего без моего разрешения, это может быть опасно, — предупреждает он, и я лишь киваю. — Что Вы вообще хотите? Я могу сориентировать. — Мне нужен какой-нибудь элемент одежды со встроенными лезвиями, если это возможно. Надоело пришивать к рукавам резинки, чтобы прятать туда нож — Обувь подойдёт? — А есть? — Нет, но могу сделать на заказ, — он на несколько секунд отводит взгляд, задумываясь. — Можно прикрепить тонкие лезвия на переднюю часть каблука каких-нибудь туфель. Склоняю голову набок, обдумывая услышанное. В каких случаях это может пригодиться? Если противник валяется у ног? Если есть возможность быстро снять обувь и заехать ею по лицу нападающего? В целом, это действительно может пригодиться. — Мне нравится эта идея. Сколько потребуется времени? И сколько я должна заплатить? — Если принесёте свою обувь, то мне останется только прикрепить лезвия к её каблукам. За пару дней вполне уложусь. Насчёт цены… — он задумывается. — В целом работа несложная, да и лезвия недорогие, так что Вам это обойдётся примерно в пять сотен. — Мой друг, мистер Кобблпот, сказал, что Вы можете немного уступить в цене, — невинно хлопаю глазками. — Мистер Кобблпот? — переспрашивает он, и в его взгляде проскальзывает что-то похожее на испуг. — Что ж, наверное, я и правда могу сделать небольшую скидку. Как насчёт трёх сотен? — Две и точка, — наглею я. — Двести пятьдесят, и я завяжу красивый бантик на коробочке. — По рукам! — лучезарно улыбаюсь я. — Когда можно будет занести туфли и деньги? — Я работаю до семи. — Замечательно! — отворачиваюсь от него, тут же натыкаясь взглядом на интересную чёрную маску, от которой вьются линии. — Интересная маска. — Желаете примерить? — тут же услужливо спрашивает он, и я киваю. Он снимает её и протягивает мне. — Это просто маска, глаза не выкалывает. Я усмехаюсь и примеряю её. Прикрепляется она весьма интересным образом — нужно всего лишь защёлкнуть заколки на волосах, и готово! Аккуратно надеваю её и поворачиваюсь к зеркалу, рассматривая на себе. Маска настолько глубокого чёрного цвета, что в сочетании со светло-серой радужкой глаз взгляд кажется ну очень уж пронзительным. Она скрывает участок от бровей до кончика носа, а от низа тянутся незамысловатые узоры, которые растягиваются до линии подбородка. В такой маске вряд ли кто-то меня узнает. — Почему у меня такое ощущение, что её создали специально для меня? — спрашиваю я, таким образом делая комплимент. — Просто совпадение, — Дэвис пожимает плечами. — Маска Вам очень идёт, она прекрасно подчеркивает глубину взгляда. Так и до гипноза недалеко, — нервно усмехается он, и я поворачиваюсь к нему, снимая маску. — Вы хотите её приобрести? — Пожалуй, нет, — отвечаю я. Судя по его реакции, ему очень хочется, чтобы я сказала «да, покупаю». А раз он этого хочет, значит, наверняка предложит скидку, стоит лишь немного поломаться. — Прошу, возьмите её! — почти умоляет он. — Я могу отдать её бесплатно! — Вот как? И почему же? — Она подходит Вам, как никому другому. И мне, как создателю этой маски, приятно видеть её на том, чью личность она подчёркивает. — Как-то неудобно… — отвожу взгляд, разыгрывая неловкость. — Но если Вы так настаиваете, то почему бы не взять? — Да-да, считайте это подарком! — радостно, а главное, доброжелательно, улыбается он, кивая. Затем он забирает маску у меня из рук и аккуратно кладет её в красивую коробку. — Но больше ничего брать не буду. Сегодня завезу туфли и оплачу заказ, — заявляю я, забирая маску. — Конечно, я всё понимаю. Хорошего дня! Желаю ему того же, выходя из магазина. Вот это улов — бесплатная красивая маска! Пока что наверняка не знаю, как можно её использовать, но вдохновение заверяет, что скоро я, не без помощи искры и вируса, придумаю интересный план развлечения. Главное, чтобы эта маска не была отравлена. Остальное пережить можно.***
Голоса, вызванные вирусом, и постоянно перебивающие друг друга мысли не дают сосредоточиться на чём-то конкретном, и я уже всерьёз начинаю задумываться над литием. Хотя, иногда просветы все же есть, и это единственное, что меня останавливает. Нужно просто… успокоиться, не принимать всё происходящее в городе близко к сердцу… Судьба играет злую шутку, потому что, возвращаясь из магазина Дэйвиса с новой парой туфель, я слышу женский крик и невольно поворачиваю голову в его сторону. Пересекаю улицу, продолжая идти на звук, пока не дохожу до тупикового переулка, где вижу мужчину, который то ли пытается обворовать девушку, то ли сделать с ней что похуже. И это посреди бела дня! — Эй! — привлекаю к себе внимание. — Что здесь происходит? — Да всё путем, — отмахивается мужчина. — Правда ведь? — спрашивает он у девушки, и та испуганно кивает, взглядом прося о помощи. — Верится с трудом, — оставляю пакет с туфлями на земле. — Отпусти её. — А то что? — насмешливо спрашивает он. — Ты меня убьёшь? — хохочет он. Ничего не отвечаю, медленно идя в их сторону. Чувствую тот самый адреналин, придающий силы, и шумящую кровь, бегущую по венам. «Убить виновного», — звучит голос в голове, но я пытаюсь сопротивляться. От накатившей волны ярости тело пробивает мелкая дрожь, и я сжимаю зубы, сдерживаясь из последних сил. — Ты чего это? — с явным оттенком испуга спрашивает мужчина. — Эй, успокойся! — он отталкивает от себя девушку, и та убегает. — Всё, я отпустил её! Отвали! — Ты, — хватаю его за горло, некрепко сжимая. Пока что некрепко, — виновен! — на мгновение отпускаю его, чтобы заехать кулаком по лицу, от которого мужчина падает на землю. — Я понял, понял, только отпусти меня, умоляю! — тараторит он, пытаясь отползти от меня. «Убить виновного, наказать!» — Виновные должны отвечать перед законом, — холодно произношу, хватая его за ворот и поднимая на ноги. — Я закон, — вкрадчиво произношу, хватаясь за его галстук, — судья, — затягиваю его, лишая возможности дышать, — и палач! Голос в голове настойчиво требует довести дело до конца, но неожиданно в сознании появляется просвет, заставляющий меня в удивлении распахнуть глаза. Нельзя его убивать! Но он ведь это заслужил! Разве полиция сможет наказать его? Нет-нет-нет, я поступаю неправильно, надо остановиться… Какая я тряпка, нужно завершить начатое! «Убить виновного», — снова подсказывает голос. Прилагая огромные усилия, отцепляю пальцы от галстука. Мужчина сгибается пополам, ртом жадно хватая воздух, а я всё так же продолжаю стоять на месте, не веря, что могла сейчас его прикончить. Адреналин угасает, чувствую лёгкий упадок сил. — Ты ненормальная! — Послушай сюда, — хватаю его за одежду, тем самым заставляя выпрямиться. — Сейчас я отведу тебя в полицейский участок, где ты добровольно сдашься. — Ещё чего! — Не зли меня! — предупреждаю я. — Иначе причиню тебе такую боль, что ты будешь молить о смерти! Он быстро кивает, испуганно глядя на меня, и я делаю шаг в сторону, пропуская его. — Вперёд, — командую. — Вздумаешь убежать — найду. Он испуганно косится на меня, но всё-таки начинает идти, а я — вслед за ним. Не забыв про свои туфли, поднимаю пакет с земли, не спуская глаз с этого недоумка. Он и правда идёт к полицейскому участку, что заставляет меня победно улыбнуться. Вот, значит, что нужно сделать, чтобы преступники сами сдавались в полицию. Немного припугнуть. Когда мы доходим до полицейского участка, мужчина умоляюще смотрит на меня, словно прося разрешения уйти. Отрицательно качаю головой. Он испуганно сглатывает и поднимается по ступенькам, в то время как я остаюсь стоять снаружи. Когда он скрывается за дверьми, облегчённо выдыхаю. Отлично, там его точно примут, в этом можно не сомневаться. Радостно улыбаюсь, смотря по сторонам. Вообще-то изначально я шла за покупками, так что стоит продолжить. Однако если на пути попадётся ещё какой-то преступник, я вряд ли сдержусь. Последующие несколько часов провожу в магазинах, выбирая подходящую для моего увеселительного плана одежду. Всё мне не нравится, всё какое-то скучное, непримечательное. Ну не делать же мне весь костюм на заказ! У меня столько денег нет, да и в ближайшие несколько дней не появится. Наконец купив всё, что посчитала подходящим, со спокойной душой направляюсь домой. Ходить пешком, когда энергия выливается через край — то, что надо. После очередной смены, которая далась мне с ещё большим трудом ввиду большого количества преступников, отправляюсь на поиски подходящего места, которое поможет осуществить мой небольшой план. Нужно какое-то не особо большое здание, желательно, чтобы оно не дробилось на несколько помещений, да ещё и со сценой. Мог бы подойти концертный зал или… кинотеатр! Я знаю про один заброшенный маленький кинотеатр, до которого абсолютно никому нет дела. Никогда не была внутри, но откуда-то возникает уверенность, что это именно то место, которое может мне подойти. Доезжаю до него и выхожу из машины. На улице самый настоящий ливень, поэтому я вынуждена быстро преодолеть расстояние от автомобиля до кинотеатра, даже не успев рассмотреть его снаружи. С другой стороны, то, что можно увидеть с улицы, не так важно, как то, что будет внутри. Закрыв за собой тяжелые двери, оказываюсь в небольшом вестибюле. Включаю фонарик, который предварительно взяла с собой, и осматриваю помещение. Основное пространство занимает стойка, за которой раньше выдавали билеты и попкорн. Справа от неё стоит заброшенный очень древний автомат с едой, которой, конечно же, уже там нет. На этом обстановка вестибюля заканчивается. Что ж, пока что меня всё устраивает. Единственная дверь, за исключением входной, ведёт в небольшой кинозал. Между рядами достаточно много места, и ориентировочно зал рассчитан на пятьдесят человек. Более того, перед экраном есть небольшая сцена! Это же идеально! И почему это место забросили? Поднимаюсь по невысоким ступенькам вдоль рядов, светя фонариком под ноги — не хотелось бы себе что-нибудь сломать. Толкаю дверь, что находится в самом конце кинозала, и оказываюсь в помещении технологического обеспечения кинопоказа. Быстро осматриваю всё не без помощи фонарика и понимаю, что одна точно со всем этим не справлюсь. Я совершенно не смыслю в том, как запускать показ фильма! Ладно, как-нибудь решу эту проблему. В углу замечаю щиток и задумчиво прищуриваюсь: стоит ли попробовать включить свет? Понятное дело, что в заброшенных зданиях нет никакого электричества, но вдруг это исключение? Подхожу к щитку и открываю его, рассматривая несколько секунд; в моём доме он по-другому устроен. Поднимаю переключатели и, к огромному удивлению, через несколько секунд загорается свет. — Чудеса… — бормочу я, осматриваясь. Да уж, при свете всё это оборудование выглядит ещё страшнее. Выхожу обратно в зал, осматривая его при свете, а затем проверяю вестибюль. Отлично, электричество есть, так что одной проблемой меньше! Радостно хлопаю в ладоши и возвращаюсь к щитку, выключая его. Кинотеатр не так уж и плох, просто нужно немного прибраться, иначе во всей этой пыли задохнуться можно. Воодушевлённая, возвращаюсь в машину и говорю водителю ехать в особняк. Что ж, здание для своего так называемого выступления нашла, наряд тоже есть, осталось придумать сценарий и собрать участников. Приехав в особняк, не иду спать, хотя и не отдыхала уже целые сутки. Вместо этого, раздобыв листы бумаги и простой карандаш, удобно устраиваюсь в главной гостиной и начинаю усердно работать над планом. Для начала рисую схематичный план кинотеатра, чтобы лучше представлять себе место. Меня не очень радует тот факт, что из зала всего лишь один выход. Может, как раз из-за этого его и закрыли — ввиду несоблюдения правил техники безопасности? До остальных мне нет особого дела, но самой спастись же нужно будет! Ладно, придётся положиться на волю случая. Моя горячо любимая аудитория… Как собрать достаточно много преступников в одном месте? Не ходить же мне по переулкам и не рассказывать про выступление? Нет, здесь надо что-то другое. Думай, Тереза, думай… Точно! Что, если собрать тех, кто против Пингвина? Сделать выступление, которое будет нацелено на так называемое свержение главы преступного мира? Тут даже особо над сценарием вечера думать не надо! А списки людей можно взять у мистера Пенна. Точнее, аккуратненько посмотреть. Как никак, а Пингвин имеет всю доступную информацию о преступниках. Ну вот, одной проблемой меньше! На это уж они точно должны клюнуть. Записываю эту идею на бумаге, переходя к самому сложному — сценарию вечера. Последующие пару часов провожу за таким планированием. Из работы меня выдёргивает Освальд, который слишком внезапно появляется в гостиной, из-за чего я вздрагиваю. — Боже, Освальд, ты меня так до инфаркта доведёшь! — прикладываю руку к груди, делая несколько вдохов и выдохов. — Если ты этого не сделаешь первой, — бормочет он. — Чем ты тут вообще занимаешься? — спрашивает, вынуждая меня обернуться к нему. — Да так… всякое… — бормочу, не разрывая зрительный контакт. — Ты бы поспала немного, а то видок у тебя… — он окидывает меня придирчивым взглядом. — Больной, — замечаю, что он смотрит на бумагу за моей спиной. — А всё же, что там у тебя? — он начинает приближаться, и я в ужасе распахиваю глаза, протягивая руки к листочкам, успевая перевернуть один из них. Тот самый, на котором написала мысль о том, что нужно свергнуть Пингвина. Остальные два листа я не успеваю перевернуть, так как Освальд опережает меня, беря их в руки. — Что это за чертёж? — Да вот папа мой был архитектором, я любила у него чертежи рассматривать, — нервно отвечаю я. — Решила вспомнить былое. — Какой-то слабоватый у тебя чертёж… Потихоньку начинаю закипать. Пришёл, суёт нос не в свое дело. И такое не первый раз! Кажется, я начинаю понимать всех тех, кто его ненавидит. Чем он вообще отличается от остальных преступников? Только тем, что имеет больше власти? Но это ничего не меняет, потому что он наравне с другими убивает и забирает награбленное. — Отдай, пожалуйста, — вежливо, стараясь не поддаться ярости, прошу я. Он что-то говорит про «ещё пару секунд», но мне становится на это плевать. — Положи на место, — чеканю слова, представляя, что делаю удары кувалдой, больше не контролируя себя. Освальд всё же откладывает листы на журнальный столик, не сводя с меня взгляда. — Ты всё-таки заразилась вирусом, — констатирует он. — И не жалею об этом, — сжимаю руки в кулаки, стараясь контролировать себя. — Голос настойчиво советует убить тебя, — дрожащим от злости голосом предупреждаю я. — Ты ничуть не лучше остальных в этом городе. — Минуточку! — он выставляет перед собой руку, отходя назад, но я встаю и делаю шаг к нему. — Я наоборот сдерживаю преступные группировки! При ком, по-твоему, уровень преступности достиг исторического минимума? — истерически спрашивает он, усмехаясь. — Это не оправдывает пролившейся крови по твоей вине, — Освальду больше некуда отступать, а голос в голове вселяет непомерную уверенность в своих действиях. — Я до последнего не хотела тебя убивать. — Перед тем, как ты это сделаешь, позволь уточнить, — говорит он, и в его голосе нет ни капли испуга. — Он тоже часть плана? Он указывает пальцем за спину, и я, непонимающе хмурясь, поворачиваюсь. Только через секунду понимаю, что это была наиглупейшая уловка, чтобы отвлечь меня. Хочу уже повернуться к Освальду, как на мою голову с характерным звуком что-то приземляется, и от такого удара я падаю на колени, не в состоянии удержаться на ногах. На несколько мгновений мир перед глазами плывёт, и за это время к моему горлу приставляют лезвие ножа, другой рукой хватая за волосы на затылке. — Это я! — восклицаю, не допуская своей скоропостижной смерти. Хотя и действие этого вируса «смягчило» удар, голова всё же гудит. — Сейчас, может, и ты, — раздражённо проговаривает Освальд, — но вирус в тебе всё ещё есть. И что мне теперь с тобой делать? — Для начала отпустить? — Ещё чего! Чтобы ты опять попыталась меня убить? — ещё больнее оттягивая мои волосы на затылке, интересуется он. Лезвие ножа по-прежнему касается шеи. — Я могу себя контролировать, честно! — Я заметил! Ладно, поступим по-другому, — он всё же отпускает меня, и я облегчённо выдыхаю. — Сиди спокойно, пока я звоню Виктору, — испуганно распахиваю глаза. — Зсасзу? — спрашиваю я, поворачиваясь к Освальду, который берёт в руки телефон. — Другому Виктору. С облегчением выдыхаю — если бы он сейчас звонил Зсасзу, то мою мучительную смерть было бы даже страшно представить. Пока Освальд отвлечён телефоном, я аккуратно собираю листы в одну стопку и переворачиваю так, чтобы с виду казалось, что они пустые. На всякий случай. Если он увидит ещё и мой план, то тут же перережет горло, даже глазом не моргнув. — Я мог бы тебя сдать в полицию, чтобы ты была под присмотром у самого Гордона, — Освальд поворачивается ко мне, подозрительно смотря. — Но пока что не буду. Как вообще так получилось, что я узнаю о твоём заражении только сейчас? — возмущается он. — Ну… — отвожу взгляд в сторону, задумываясь. — Я хорошо себя контролирую, — вижу его насмешливый взгляд. — Временами, — добавляю я. — И как живётся? — любопытствует он, и я рассказываю ему всё, что узнала от Тетча и что сама испытала. — То есть этот вирус превращает тебя в сложноубиваемого монстра. Невероятно! — с раздражением заключает он. Решаю промолчать. Если честно, я уже не так сильно уверена в том, что вирус — проклятье. Даром его тоже можно назвать с трудом, но… что в нём такого уж плохого? В Готэме есть и пострашнее чудовища: взять тех же чудиков, сбежавших из Индиан Хилл. Они же как-то живут, а чем я хуже? Наконец в гостиной появляется мистер Фриз. Он кидает безучастный взгляд в мою сторону, но ничего не говорит. — Можно было бы и побыстрее, — недовольно говорит Освальд. — Итак, Тереза, пока не появится антидот, тебя будет охранять от остальных людей Виктор, — ядовито улыбается он, удивляя меня. — На работу, как ты уже могла догадаться, не ходишь, считай, у тебя отпуск. Попытаешься сбежать, Виктор любезно заморозит тебя. — Эй, я не хочу повторять судьбу Загадочника! — Тогда веди себя хорошо, — советует он. — Я и так делаю тебе одолжение, хотя мог бы тебя сразу заморозить, чтобы проблем не было, — он отворачивается к Виктору. — Аккуратнее с ней, она может взбеситься в любую минуту, так что не подходи близко и держи пушку наготове. — Эй! — возмущаюсь я. — Я могу себя контролировать! — Да-да, охотно верю, — саркастично соглашается Освальд и, попрощавшись со всеми, уходит. — Ты серьёзно меня заморозишь, если я сделаю что-то не так? — спрашиваю у Виктора, и тот утвердительно кивает. — Да уж… — протягиваю я, возвращаясь к листочкам. — Ещё бы Светлячка позвал. Ну а что, я же опасная! — бормочу себе под нос, возмущаясь. Относительно проработав сценарий предстоящего выступления, собираю листы бумаги и ухожу с ними наверх. Виктор, конечно же, не отстаёт. Хочу уже закрыться в своей комнате, но Фриз заходит со мной. — Боже, ну отсюда-то как я могу сбежать? — возмущаюсь, закатывая глаза. — Через окно, — спокойно отвечает он, останавливаясь у входа. Хмурюсь, понимая, что нужно проработать план побега. Мне всего лишь надо попасть в Айсберг Лаунж, чтобы узнать имена и адреса крупных бандитов, а меня не выпускают даже из дома! А ещё необходимо найти киномеханика и убраться в заброшенном кинотеатре. Прелестно! Ладно, Виктор, ты не оставляешь мне выбора… — Будь добр, отвернись, пожалуйста, — натягивая улыбку, прошу я. — Хочу переодеться. Виктор отворачивается, и я мысленно этому радуюсь. Открываю шкаф, перебирая вешалки с одеждой, и достаю духи Айви, поспешно нанося их на запястья и шею. Тихо прикрываю дверцы и поворачиваюсь. Затаив дыхание, на цыпочках подкрадываюсь к Виктору и оказываюсь у того прямо за спиной. Постукиваю пару раз указательным пальцем по его плечу, и он тут же оборачивается, вскидывая ледяную пушку, но я быстро провожу перед ним запястьем. Черты его лица мгновенно расслабляются, а взгляд становится затуманенным. Надо же, даже на чудиков из Индиан Хилл духи работают! — Оставайся здесь, никуда не уходи, веди себя так, словно всё ещё охраняешь меня, — приказным тоном говорю я. — Постараюсь вернуться раньше Освальда, — склоняю голову набок, прикидывая, какой будет кара, если его «провал» заметят. — Всё понятно? — Да, — кивает он. — Ты очень красивая. Я искренне улыбаюсь, касаясь его криокостюма. Искра требует почувствовать холод, попробовать то, что всегда хотелось. Запретный плод сладок, поэтому всегда манит. Не сдерживаясь, приподнимаюсь на носочки и касаюсь губ Виктора своими, оставляя на них лёгкий поцелуй. Ощущение, словно целую лёд, который лишь ещё больше разжигает внутреннее пламя. — Спасибо, Виктор, — шепчу я, отстраняясь и тем самым огорчая искру. Время не ждёт, пора заниматься делами!