God's Favorite Customer

Will you and your friend come around? Are you and your friend gonna get on down? Will you and your friend come around? Or are you and your friend gonna let me down?

Заскочив на обратной дороге в небольшой магазин и там же перекусив на скорую руку, Юнхо с отчаянием каторжника отправился на сходку задротского клуба. Там, за азартными возгласами и шуточными проклятиями, можно было ненавязчиво завести разговор о Ёсане и, возможно, даже получить ценный совет. Главное почаще подливать купленного всё в том же магазине виски Минги и не смотреть ему в глаза.​ Однако сказать было куда проще, чем сделать, потому что первым, с чем Чон встретился в комнате, был взгляд друга.​ — А где все? —​ спросил молодой человек скорее по инерции, нежели с задней мыслью. Хотя признаться честно, было в вопросе что-то безнадёжное, потому что едва ли можно было избежать Минги, когда их в комнате оказалось всего трое. — Сбежали, —​ заметила Сара, и Юнхо с облегчением перевёл всё внимание на неё. Она сидела напротив Сона и лениво катала по полу один из цветных кубиков. —​ Бобби и Фредди отрабатывают долг по лабе, а Лаки умчался к подружке в Бартлетт. Вот так. Судя по всему, игра не спорилась. Что Минги, что Сара сидели сами не свои и двигали фишки словно между делом. С одной стороны, в «DnD» действительно было скучно играть вдвоём, но с другой —​ складывалось ощущение, что между этими двумя что-то произошло. Юнхо чувствовал себя вишенкой на торте, но ему, по крайней мере, было чем скрасить этот вечер: бежать было слишком поздно, да и оставлять ребят в подобном раздрае казалось не по совести.​ — Нам больше достанется, —​ Чон выдавил из себя улыбку и отсалютовал бутылкой, но его энтузиазм не был оценён по достоинству. Сара пожала плечами, будто ей было вовсе всё равно, а Минги сделал вид, что ширма мастера представляет куда больший интерес, чем намечающаяся попойка. Это не могло не настораживать: что-то явно было не так, и Юнхо молился, чтобы это не касалось утренней стычки с Джеймсом. —​ Ну что, на чём остановились? Чон хотел было поставить бутылку посередине, но тут же одёрнул себя, зная, что игровая доска не приемлет лишних предметов. Потому, желая как можно скорее избавиться от неловкости, отвинтил крышку и пригубил прямо из горла. Крепость алкоголя отдала горечью и жжением, медленно разливающимися по телу и расслабляющими его. Да, это было проявлением слабости, но кем был Юнхо, если не слабым, запутавшимся​ в самом себе человеком? — Будешь? —​ он предложил виски Минги, но тот проигнорировал её со словами: — Мастер всегда должен быть в светлом уме и доброй памяти. Дивиться было нечему: друг всегда воспринимал «DnD» серьёзно, но сейчас что-то в его отговорке было куда важнее игры.​ ​ — Я буду, —​ Сара перехватила бутылку, сделала пару глотков и​ без особого интереса​ пересказала события нынешней игры. Чон, пусть так и не мог упомнить всех особенностей «DnD», попытался включиться в компанию, но скорее запутал историю, чем оживил её. То и дело поглядывая исподлобья на Минги, отдающего наказы чисто механически, он думал о чём угодно, только не о игре.​ — Ты думаешь над ходом уже пять минут, —​ заметил Сон, нервно постукивая пальцами по деревянной ширме. —​ Или отвечай, или… — Я совсем запутался, —​ этот наигранный крик отчаяния пробил Сару на смешок. Видимо, со стороны потуги Юнхо в «DnD» были комичны, и она просто не смогла сдержаться. А может, они уже порядком захмелели.​ — Это не игра, ​ —​ Минги захлопнул створки ширмы и вскочил на ноги, —​ это попойка. — Так присоединяйся, —​ парировала Сара, сотрясая полупустой бутылкой. Чон пораз­ился, когда они успе­ли столько выпить, но куда больше его се­йчас волновал друг, ​ измерявший комнату широкими шагами. Он будто бы хотел что-то сказать, только не осме­ливался —​ или же ст­еснялся присутствия девушки.​ — Тебя ничего не нап­рягает? —​ вдруг спросил он. Юнхо чувство­вал его присутствие где-то за спиной, но боялся оборачиватьс­я. Лишь видел, как Сара прищурилась, не понимая смысла во­проса, и покачала го­ловой.​ — Ничего, кроме твое­го поведения.​ — Моего поведения? —​ Минги фыркнул обиж­енно, почти по-детск­и. — А ничего, что ты сейчас выпиваешь с самим мистером Свят­ошей? Чон напрягся: ему со­всем не нравилось, куда всё это шло. Тон друга и проклятая кличка, которую Юнхо ненавидел всеми фибр­ами души, предвещали лишь беду. И если раньше подобного рода разборки не выходили за пределы их диалогов, то сей­час Минги явно намер­евался вплести Сару. Молодой человек положительно не по­нимал, что за показа­тельную порку хотел устроить ему Сон, но стоило как можно ск­орее свести всё на нет. — С каких это пор Хо нельзя пить с нами? Минги замялся с отве­том. Юнхо попытался разгадать причину в глазах Сары, как в от­ражении зеркала, но они, блестящие от опья­нения, были сли­шком тёмными, чтобы хоть что-то​ прочитать.​ — С тех пор, как это начало перерастать в привычку, —​ Чон по­спешно отвёл взгляд, чтобы девушка не см­огла видеть расширив­шихся зрачков. Похож­е, Минги каким-то об­разом узнал о вчераш­нем возлиянии, и уж не об этом ли он так порывался поговорить с​ утра? — Верно, хён? Сейчас, явственно ощ­ущая на себе тяжёлый взгляд, Юнхо хотел провалиться сквозь землю, но Сара вновь пришла на выручку. — «Не суди —​ и не судим будешь». Я правильно говорю, Хо? — она положила руку на его колено и подбадривающе похлопала, будто желая поднять боевой дух. Юнхо рассеяно кивнул, но Сара уже переключила внимание на Сона, и молодой человек был малодушно рад тому, что её грозный взгляд был адресован не ему. — Ты бы прекра­щал сплетничать с Ла­ки; вы похожи на базарных бабок.​ Чон прикрыл глаза и тяжело выдохнул. Ему совсем не нравилось, во что могла вылиться беседа на повышенных тонах, и думал было вмешаться, положив этому конец, но Минги был слишком заведён. — Это я похож на базарную бабку?! — Сон уже не волновался о том, как громко говорил. Кажется, на его плечи в последнее время и правда свалилось слишком много, и мелкая ссора стала катализатором куда более мощного срыва. Обернувшись, Юнхо мог судить об этом наверняка. Всё в Минги — от жестов до взгляда — буквально кричало о том, насколько парень был взбешён. — А се­бя-то ты видела? Встала на его сторону, нич­его толком не понимая, — кажется, он едва сдержал ругательство, чуть не слетевшее с губ, и это заставило его вцепиться в собственные волосы в попытке вернуть себе остатки здравомыслия. Минги знал, что ему свойственны подобные вспышки гнева, но так и не научился с ними бороться, что порой выбешивало его ещё сильнее. Сейчас Чон мог наблюдать мучительный процесс, похожий на закипание чайника, и ждал, что друг выкинет напоследок. — Когда ты уже научишься смотреть фактам в гла­за? Сара никогда не отличалась большим терпением, но даже так она обычно принимала чужие выходки со снисхождением. Только вот на этот раз что-то пошло совсем иначе, и вместо того, чтобы привычно свести ссору в шутку, девушка бросила едкое: — Тогда же, когда те­бе перепадёт от Нэнси. Похоже, такой реакции не ожидал никто, в первую очередь, конечно, Минги. Можно было лишь догадываться, насколько болезненным был для него этот удар, и Юнхо ненавидел видеть на лице друга выражение какого-то наивного разочарования. Он ненавидел видеть, как тот пару раз открывал рот, порываясь что-то сказать, но тут же закрывал его. Ненавидел видеть, как опустились чужие плечи, и Сон выскочил из комнаты. Юнхо дернулся в сторону двери, но неведомая сила, а на самом деле, усилие Сары и собственное опьянение, заставили его неловко осесть на пол и завалиться назад. Больше пить сегодня точно не следовало, а вот поговорить — очень даже. — Это было как-то… жестоко, — заметил он, приняв нормальное положение и повернувшись к девушке. Сара замерла в напряжённой позе, вцепившись в горло бутылки так, словно хотела её придушить. Иногда Юнхо не в шутку боялся подруги, особенно в такие минуты. Казалось, в этом они с Минги были очень даже похожи: на вид они были миролюбивыми и тихими, но на деле имели явные проблемы с самоконтролем. — По-другому до вас не доходит, — бросив это, она глотнула виски и принялась сгребать в кучу карты и фишки, не иначе чтобы привести нервы в порядок. — «Вас»? — Да, вас, — Сара отвлеклась от своего занятия и раздражённо посмотрела на Юнхо. Похоже, перебирание мелких деталей вовсе не помогало ей справляться с агрессией. — Вы друг друга стоите — оба бестолковые и упрямые до усрачки. Чон не понимал, отчего у него вдруг так стало шуметь в ушах — от усталости, алкоголя или новых загадок, в которые он оказался втянут поневоле? — Погоди, погоди, — он замахал рукой, пытаясь то ли привлечь внимание, то ли отвлечься от нового приступа головокружения. — Всё точно в порядке? На Сару, однако, манёвр едва ли подействовал. Она перелезла через игровое поле и принялась аккуратно складывать заметки на ширме. — Неправильные вопросы задаёшь, — сосредоточенность в её голосе и монотонные движения рук за ширмой добавляли их беседе сходство с сеансом гадалки. — Давай ещё раз. Юнхо меньше всего сейчас хотел играть в подобного рода игры, но, выстрадано выдохнув, всё же поддался: — То, что сейчас случилось, как-то связано со мной? — этот вопрос был самым очевидным из всех. Несложно было предположить, что Минги имел достаточно времени обмозговать утреннюю «встречу на Эльбе» и наверняка решил поделиться опасениями с Сарой. — Уже лучше, — загадочно ухмыльнулась девушка, захлопывая ширму и откладывая её в сторону. — Отчасти связано. Чон кивнул самому себе. Иной вопрос, что именно успело всплыть за время посиделок и к какому выводу пришла Сара, раз всё же встала на его сторону. — И что ты об этом думаешь? — Думаю, что приму виски в счёт моральной компенсации за участие в твоей буффонаде, — она протянула руку и, только когда Юнхо догадался вручить ей бутылку, добавила: — Может, всё же перестанете мучить друг друга и поговорите нормально? Юнхо не нравилось ни отчаянное желание подруги напиться, ни то, куда оно вело. Дело явно было не только в его с Соном ссоре. Дело было в чём-то ещё. — Мы поменялись ролями? — парировал молодой человек в надежде на то, что ему удастся выкрутиться. Отвечать на её прошлую реплику совсем не хотелось. — Вопрос на вопрос? — Сара сделала пару глотков и вернулась к сбору игры. Она выглядела куда более расслабленной, даже, скорее, отстранённой из-за опьянения. Юнхо это совсем не радовало, он хотел поговорить серьёзно. — Дешёвый приём. — Кто бы говорил, — он тем не менее отшутился, желая снять градус напряжения, но тут уже Сара вновь приняла суровый вид, насколько это позволяло её состояние. — Я серьёзно. Минги твой друг, Хо. Пусть это и не всегда очевидно, но он переживает. И чем дольше ты молчишь, тем больше он себе напридумывает, а ты знаешь, какая у него богатая фантазия. Чон поджал губы и едва заметно кивнул, будто признающий свою вину ребёнок. Он знал, он всё отлично знал. Иногда Минги и правда можно было читать, как открытую книгу, что во многом и было причиной, почему​ Юнхо достиг такого уровня понимания всего за пару месяцев знакомства. Однако была у этого и обратная сторона.​ — Ты даже не представляешь, какой большой шаг он сделал, отважившись на близкую дружбу с тобой после того, что случилось, —​ Саре не нужно было проговаривать это вслух. Всё было и так ясно: предательство Бланта, жестокость Джеймса, двуличность Фрэнка Ли —​ все эти факторы ударили по характеру Сона, оставив на нём глубочайший след. —​ Тогда Минги замкнулся в себе и нам дорогого стоило привести его в чувство, а потом появился ты и… он изменился. Я поняла это сразу, как увидела тебя на сходке. Он и раньше приглашал некоторых знакомых, но они никогда не задерживались у нас надолго. Когда же он привёл тебя, всё стало совсем иначе. Он будто вновь​ обрёл старшего брата… — девушка сделала паузу, давая свыкнуться со значимостью слов, но это, видимо, было далеко не всё. Юнхо надеялся на лучшее, но готовился к худшему. — Минги вряд ли рассказывал тебе, но у него был хён (так, вроде, это называется). Они не очень хорошо ладили, Минги утверждал, что по его собственной глупости, и кончилось тем, что он уехал, наговорив брату страшных слов. А стоило устроиться здесь, получил новость о том, что хён погиб в аварии. Я не знала Минги так хорошо в тот момент, когда это случилось, иначе приложила бы все усилия, чтобы доказать ему, что его вины в этом нет, но с тех пор он будто бы потерял частичку себя —​ и вновь обрёл, только встретив тебя. Ему нужен был тот, кто поддержит в глупостях, вставит мозги, заступится в споре. Ему нужен был хён. Юнхо думал, что знал Минги, но как же он на самом деле обманывался всё это время. Сколько же шрамов на самом деле было на теле и душе его друга? Сколько же раз он падал на самое дно отчаяния и взмывал вверх, окрылённый новым ориентиром? Как после этого всего​ не потерял надежду и​ оставался жизнерадостным парнем с сердцем наивного Ромео? Его разум был поистине непостижим и запутан, но то, что сейчас сказала Сара, лишь утвердило веру в незаурядность чужой судьбы. Минги, с его непростым характером, заслуживал в первую очередь не снисхождения или жалости, а восхищения и принятия. Одного только Чон пока не мог понять. — Не дай ему разочароваться в себе снова. Не делай ему больно.​ — Зачем ты говоришь мне всё это? —​ с какой стати девушка с такой лёгкостью раскрывала секрет, который явно не был предназначен для чужих ушей. Юнхо знал, что между ней и Минги всегда была какая-то​ особая связь: какими бы острыми иногда ни были их отношения, в трудную минуту Сон предпочитал компанию Сары чьей-либо иной. Если Юнхо парень считал своим хёном — мудрым советником и соратником в проказах —​ то Сара будто была ему сестрой —​ той, кому не стыдно было признаться в слабости и вверить свои переживания. Чон не мог обижаться на такой​ расклад; он слишком хорошо понимал, как важно для Минги было разграничивать роли. И всё же что-то в откровении девушки сейчас не давало ему покоя. Юнхо казалось, что он имел право узнать правду лично от друга, даже если бы для признания​ потребовалось​ гораздо больше​ времени. Слышать же об этом от Сары значило заполучить туз в рукаве, однако он совсем не хотел владеть таким знанием.​ — Потому что ты и мой друг тоже, Хо, —​ ответила подруга, прокручивая в руках крышку. —​ И потому что я знаю Минги, как никто другой не знает. Чон поначалу не уловил сути фразы, но стоило Саре поднять глаза —​ и в его​ голове прогремел оглушительный взрыв. — Так ты…? —​ он не знал, как облечь то, что он только что понял, в слова. Один вариант звучал слишком прямолинейно, другой, наоборот, ​ казался слишком размытым, потому Юнхо решил промолчать, ограничившись одним лишь взглядом, который девушка без труда разгадала и смущенно кивнула. —​ Оу…​ Он знает об этом? — Нет, —​ в чужом коротком ответе было слишком много знакомых Чону эмоций —​ печали, смирения, обиды. Сам вид Сары говорил о том, сколько всего для неё значило это горькое слово. Юнхо никогда не видел её такой слабой и отчаявшейся, и ему было искренне жаль её, но только помимо жалости взыграло в нём ещё одно чувство —​ рождённое своеобразной​ солидарностью любопытство. — А ты бы хотела? —​ наверное, вышло чересчур уж напрямик, пусть сама фраза едва ли имела смысл. Но для них двоих она действительно была чем-то бо́льшим, чем просто туманным​ вопросом обо всём и ни о чём. Подбери Чон сотни других формулировок, ни одна из них не могла бы передать того, что крылось в этом предложении.​ Сара, конечно же, обо всём догадалась. Возможно, даже о чём-то более сокровенном, что Юнхо пока не готов был рассказать, но она и не торопила к откровениям. Ей, казалось, тоже хотелось выговориться, чтобы снять с души камень. — Не представляешь, насколько, — Сара выдохнула так, словно это было тяжелейшим из признаний. Молодой человек отлично понимал, по крайней мере, думал, что отлично понимал. Потому что взгляд подруги был ему так странно знаком и близок, будто был отражением его собственного. — Думаю, ты знаешь, каково это, не хуже меня, —​ загадочно добавила Сара, заглянув, кажется, в самое сердце. Теперь уже совсем не было смысла таиться: они были в одной идущей ко дну лодке, только на разных её бортах. Юнхо, сколько бы ни храбрился перед самим собой, сейчас отвёл глаза и поник. Неужели его было так просто прочитать? Или только девушка, в силу своей солидарности, оказалась столь проницательна и сложила факты воедино? Интересно, догадывались ли об этом остальные? Что на это сказал бы Минги? Как отреагировал бы Ёсан? — Бояться нормально, Хо, — фраза Сары застала врасплох, пусть её и следовало ожидать, — но вот трусить — трусить нет. Чон почувствовал ладонь на своей ладони, маленькую, хрупкую, но сжимавшую крепко и уверенно. Сара всегда была такой — несмотря на неброскую внешность, в ней было удивительно много силы. Уж точно больше, чем в нём самом. Но то, что она сейчас сказала, показало её с совершенно иной стороны. Как у любого человека, у Сары были свои слабости, и Юнхо мог лишь поражаться, как схожи они оказались с его собственными. Он чувствовал на себе её взгляд, но пока не смел поднять глаза, боясь, что остатки самообладания покинут его. Потому что то, о чём сейчас говорила подруга, слишком живо откликалось где-то глубоко в душе, поднимаясь, подобно воде, норовя выйти из берегов и снести всё на своём пути. Чон не хотел быть ведомым чувствами, не хотел быть их рабом, но это будто было вне его власти, и слова Сары лишь разжигали в нём это ощущение. — Не совершай моих ошибок, — девушка накрыла его руку обеими ладонями, то ли утешая, то ли пытаясь придать уверенности, и Юнхо не мог не восхищаться её стойкостью. — Если есть хоть маленький шанс что-то изменить, сделай это. Он осмелился посмотреть в ответ, и прочитал в чужом взгляде ещё больше, чем в простых, но необходимых словах. Щелчок — и мощный поток сорвал шлюзы. Наверное, именно этого ему и не хватало до этого: одного проникновенного взора и отчаянного жеста, чтобы наконец убедиться в том, что он слепо отрицал до сего момента. — Ты… ничего не скажешь? — всё же не удержался Юнхо, глубоко в душе боясь этого вопроса так же, как и жаждая его. Сара улыбнулась и сильнее сжала его ладонь. Может, это было всего лишь иллюзией, но он чувствовал, как по телу разливается какое-то сладкое тепло, словно чужие касания были исцеляющими. — Я уже говорила: «не суди — и не судим будешь». Это было исчерпывающим ответом. — Спасибо, — всё, что он смог прошептать, утягивая Сару в объятья. Юнхо никогда не был тактильным, но ничто не могло передать его благодарность лучше, чем теплота его собственного тела. Девушка не была против: она будто сама ждала этого момента и сама устремилась навстречу. И всё же «вредные» привычки Минги были до одури заразительны — они оба осознавали этот факт, но намеренно умалчивали о нём. Иногда простые касания значили куда больше слов, и эта простая истина сейчас почему-то казалась Чону особенно воодушевляющей. ​