I don't know how it happened It all took place so quick But all I can do is hand it to you And your latest trick
Юнхо не помнил, как встал по будильнику на следующий день, собрался и пошёл на работу. Он очнулся, лишь когда бригадир изливался потоком отборного мата, видимо, за то, что чуть не уронил на сменщика штабель досок. Не помнил, как писал тест по предмету, название которого даже не мог выговорить, и обсуждал с одногруппниками грядущий проект по теории вероятности. Кажется, на него свалили большую часть работы, но он и не думал возразить. В себя Чон пришёл уже ближе к вечеру, вероятно, оттого, что Минги вцепился ему в плечи и хорошенько встряхнул, как тряпичную куклу, а потом твердил что-то про то, как ему надоели ночные похождения соседей. Юнхо согласно кивал головой, как болванчик, даже толком не понимая, о чём вёл речь друг, но всё же подспудно осознавая, что сам поневоле стал объектом чужих жалоб. А потом, оказавшись один в комнате, наконец полноценно смог прочувствовать на себе всю силу удара. Кажется, он плакал, а может, это вновь было лишь образом из кошмаров, которые не отпускали ни на эту ночь, ни на следующую. Юнхо заклинал себя даже не думать о том, что произошло между ним и Ёсаном, клял себя за то, что вообще допустил подобную глупость, но так и не мог отрицать, сколько радости и горя ему принесли эти несколько мгновений близости. Не думать о Кане, когда его не было рядом, казалось чуть легче: он не появлялся в университете несколько дней кряду, как, впрочем, и Сонхва — что не могло не настораживать ещё больше. В отсутствие двух столпов тут и там начали возникать стихийные волнения, чьими провокаторами чаще всего были члены футбольной команды. Студенты, конечно, не спешили высказывать своё недовольство, но было ясно, что народ постепенно закипает, подобно огромному котлу с раскалённой смолой, — и лишь ждёт повода, чтобы излиться и уничтожить привычный ход вещей. Фрэнка Ли, мелькнувшего в одном из коридоров, встречали, как мессию, но он, вопреки своей привычной маске миротворца, в этот раз не спешил брать бразды правления в свои руки. Он ходил мрачнее тучи, и шепотки, достигавшие слуха Юнхо, были необнадёживающими: авторитет серого кардинала был поставлен под сомнение какими-то туманными слухами. Никто не знал, в чём именно они заключались, но люди считали своим долгом строить притянутые за уши догадки. Чон в который раз убедился, что ему претило быть в числе «привилегированных», знавших правду, и надеялся лишь на то, что тайное никогда не станет явным. Иначе не сносить им всем головы… Дни, полные учёбных дел, рабочих смен и мелких забот, были похожи один на другой, и легко было бы сойти с ума в этой безликой веренице времени, если бы не друзья. Правда, с Минги всё ещё было сложно разговаривать прямо, будто, скажи Юнхо одно неверное слово, тут же сдаст свой секрет с потрохами, но Сара удивительным образом умела сглаживать острые углы. Чон поймал себя на мысли, что стал общаться с ней куда больше, чем с Минги, возможно, потому, что она никогда не зацикливалась на той самой теме, возможно, потому, что, доверив друг другу свои главные тайны, они прониклись солидарностью и пытались выказывать поддержку, насколько это вообще было возможно. Что, впрочем, имело не столь радостные последствия. Сон, наблюдая за тем, как они с Сарой пошли на сближение, начал ревновать, и едва скрываемое недовольство делало его ещё большим ребёнком. На сходках клуба он то и дело отпускал глупые шутки про отношения, но смешно было только ему. Даже Лаки и Доуны, имевшие иммунитет к сомнительному юмору, оговаривали Минги и просили не лезть носом в чужое грязное бельё, а Юнхо и Саре только и оставалось, что молча выслушивать обидные наветы. Кажется, это была среда. А может, четверг. Они сидели в комнате Минги и Лаки и пытались вдохнуть жизнь в поединок, но сегодня, кажется, ни у кого не было настроения для игры. Даже главный энтузиаст и извечный мастер Минги давал указания лениво и нехотя, а игроки, будто заразившись его настроением, машинально передвигали фишки и, кажется, совсем не задумывались над логикой повествования. Юнхо, устроившийся за столом и наблюдавший за игрой вполглаза, рисовал в тетради: он думал поработать над вычислениями, но цифры будто назло не хотели складываться в нужные суммы и скакали перед глазами. Кажется, каждый в комнате был себе на уме, но мысли их наверняка касались одного и того же — сегодняшнего инцидента в университете. Никто не был его непосредственным свидетелем, но даже те слухи, что им удалось наскрести, приводили в тихий ужас, а карета скорой помощи, отъезжавшая от здания под завывание сирены, лишь подтверждала серьёзность произошедшего. Одни люди говорили, что это был несчастный случай, другие — что у парня были проблемы с головой, но лишь немногие знали, что всё это сводилось к единственному человеку, которому пострадавший как-то перешёл дорогу. Конечно, вину Джеймса в этот раз доказать было не так просто, но в том, что именно его заслугами несчастный студент загремел в больницу, сомнений не было. Именно это сейчас и беспокоило членов клуба, каждого по-своему. Чон не знал, о чём думали его друзья, но сам он не мог выкинуть из головы, что видел этого парня в компании Ёсана… в достаточно компрометирующем положении. Могло ли именно это послужить причиной гнева Джеймса или же было просто стечением обстоятельств? Юнхо не знал, но не мог не опасаться за соседа и, чего уж таиться, самого себя. — Я только одного не могу понять, — вдруг заговорил Минги, подперев щёку кулаком и, кажется, вообще не обращая внимание на события на поле. Сара, обмахиваясь сложенными веером картами, тяжко вздохнула, явно предчувствуя, чем этот разговор может обернуться. Атмосфера в комнате была настолько накалённой, что хватило бы одной маленькой искры, чтобы начался настоящий пожар. — Даже не начинай, — однако, Сон даже не обратил внимания на подругу и, вырисовывая какие-то странные узоры на внутренней стороне ширмы, продолжил: — Что он такого сделал, этот парень? Юнхо поджал губы и повернулся к компании, чтобы тут же встретиться взглядом с растерянной Сарой. — Минги, прошу тебя, — всё не теряла надежды девушка. Чон намеренно не торопился вмешаться: если кто и имел силы совладать с нынешним строптивым нравом друга, то лишь она. Однако теперь и этого было мало. Потому что, заглотив наживку Минги, в тему решил влезть Лаки. — Вообще-то, я слышал кое-что, — он начал как всегда тихо, не до конца уверенный, что об этом можно говорить даже в кругу друзей. Но длинный язык всегда был пороком парня, потому, не встретив осуждения, он добавил: — про его связь со столпами. И это было отправной точкой: дуэт Минги и Лаки — соседей по комнате и однокурсников — всегда был самым неугомонным и сомнительным, и если уж парни заводили шарманку, можно было не сомневаться, что они не упустят шанса наболтаться всласть. — Что-то не похоже, что он с ними связан. По крайней мере, Фрэнк Ли даже пальцем не повёл, когда началась вся эта заварушка. Создавалось ощущение, что они были актёрами, а все остальные в комнате лишь наблюдали их спектакль. По крайней мере, в этот раз Минги даже не заботился о том, чтобы ввязать в разговор кого-либо ещё. Ему достаточно было спровоцировать болтливость Лаки. Только вот для чего? — В том-то и дело, что Блант… — Хватит! — Юнхо не выдержал и хлопнул записной книжкой по столу, да так, что Лаки подпрыгнул, а Фредди Доун выронил фигурку гоблина. Все взгляды тут же обратились в сторону Чона, хотя именно этого он хотел бы избежать. Но раз уж дело принимало такой оборот, нужно было для острастки пристыдить сплетников. — Это уже смешно: пересказывать какие-то неясные слухи, словно больше дел нет. Только вот если Лаки опустил голову и принялся крутить в руках кубик, лишь бы его не трогали, то Минги будто ждал, что Юнхо не сможет остаться в стороне. — Ну извини, что обсуждаем твоего дорогого соседа за глаза, — в его голосе не было даже подобия искренности, лишь какая-то едкая язвительность, совсем парню не свойственная. — Я-то уже успел забыть, какими большими друзьями вы стали. Только вот почему? Что изменилось за последнее время? Чон вскинул бровью. Логика друга наконец сложилась: он просто-напросто решил вынести их давний спор на общее обозрение и устроить показательную порку. Это казалось беспроигрышным вариантом, тем более что у Минги в этом деле явно было больше сторонников, нежели противников. — Кошка, что ли, твой язык проглотила? — всё не унимался Сон, и Юнхо впервые за всё это время думал ответить ему по-настоящему жёсткой грубостью, но его опередил Бобби Доун. — Майки, уймись, а? — он обычно старался быть в стороне от их местечковых склок, но когда его терпению приходил конец, говорил всегда хлёстко, ничего не стесняясь. — Не знаю, за что ты опять на Хо взъелся, но прекращай-ка это дело. Ведешь себя, как ребёнок. Юнхо прикрыл глаза, едва сдерживая мученический крик. Вот то, чего Минги и добивался — ссора, пусть и пошедшая по иному сценарию! Парень сейчас сцепится с Бобби, втянет туда Фредди, всегда поддерживающего брата, и получит выговор от Сары. И Чону бы радоваться, что опасность быть выведенным на чистую воду миновала, только вот не выходило. Как же он устал от вечных интриг, козней и замалчиваний! Хотелось порой просто наплевать на всё, раскрыть правду и покорно ждать, когда его порвёт в клочья разъярённая толпа. — Хватит… — неясно, что успел наболтать бы обиженный Сон, только вот его прервал телефонный звонок. Впервые противный трезвон показался Юнхо благословением свыше. Все как-то подсознательно зацепились за возможность отойти от темы и разрядить обстановку. — Сегодня что-то не по расписанию, — Ричи запульнул в Лаки одной из фишек, хихикая на манер какого-то гоблина. — Да почему опять я-то? — запричитал парень, вставая и удручённо топая на выход. Весь коттедж знал о любви его подружки трепаться по телефону по несколько часов кряду, и, немудрено, что большинство поступавших на телефон звонков было по душу Лаки. Правда, девушка, чьего имени никто так и не смог узнать, имела обыкновения звонить по особому, как они это называли, «расписанию», что было отличной мишенью для дружеских подколок и источником смешных историй. Когда Лаки вышел, в комнате снова повисло тяжёлое молчание, которое не спешил прерывать даже нахохлившийся Минги. Юнхо посмотрел на Сару, будто пребывающую где-то не здесь, и тут же перехватил на себе недовольный взгляд друга. Чону было жалко его несмотря ни на что. Откровения Сары позволили посмотреть на всплески настроения под другим углом, и очень хотелось ответить Минги пониманием, только тот забился поглубже в раковину, подобно моллюску, и норовил цапнуть клешнями любого, кто туда сунется. Дверь открылась, и на пороге застыл Лаки, заинтригованный и с телефоном наперевес. — Хо, это тебя. Молодой человек второй раз за вечер приковал к себе взгляды всех присутствующих, отчего едва не поёжился и, перехватив телефон, поспешил скрыться в коридоре. — Как поживаешь, Юнхо-я? Пожалуй, меньше всего он ожидал услышать на том конце провода голос Кима. — Хонджун? — Юнхо был в таком замешательстве, что даже не сразу понял, что наверное стоило добавить уважительное «хён». — Ну я, — ухмыльнулись в ответ. — Не ожидал? — Если честно, не очень. На самом деле, это было ещё мягко сказано, потому что какого вообще чёрта брат Ёсана сейчас так непринуждённо болтал с ним по телефону, словно между ними было что-то больше, чем короткий разговор в клубе. — Так не понравилось наше с парнями выступление? — Хонджун, как всегда, рвал все шаблоны. Было чувство, что ему и правда было в удовольствие шутить шутки с малознакомым человеком. — Нет, что ты, — отмахнулся Юнхо, ловя себя на мысли, что даже так не мог воспринимать чужую харизму в штыки. — Было… очень здорово. И всё же быть с мужчиной по-настоящему откровенным пока не получалось, потому что Чон едва ли помнил само выступление за творящимся между ним и Ёсаном. Однако Хонджун, кажется, откровенности и не требовал, потому легкосердечно перевёл тему: — Ладно, я тебе звоню не для того, чтобы напрашиваться на комплименты. Юнхо привалился боком к стене и поставил телефон на небольшой столик. Похоже, Ким действительно звонил не просто так. — Тогда для чего? — в голове уже были мысли на сей счёт, но молодой человек не хотел выделять ни одну из них, чтобы не разочаровываться раньше времени. Хонджун протяжно выдохнул. — Хотел бы я сказать, что во мне взыграли чувства старшего брата, но куда больше меня беспокоит тот факт, что Ёсан просто-напросто проел мне плешь. — Он у тебя? — выдал Юнхо, тут же прикрывая рот ладонью и осматриваясь. Едва ли кто-то их сейчас подслушивал, но от соседей можно было ожидать чего угодно. — А ты думал, где он ошивался всё это время? — У Сонхва, — Чон решил не скрывать своих соображений даже несмотря на то, насколько необоснованными они могли показаться знающему Хонджуну. — Насколько мне известно, Сонхва с жильём повезло куда меньше, чем вам, и ему приходится ютиться в обычной общаге, — пояснил Ким без какой-либо претензии. — К тому же, смысл брату туда соваться, если есть сердобольный я? Юнхо всё меньше нравился этот разговор. С одной стороны, было так непривычно сейчас слышать о Ёсане, с другой — он едва сдерживал желание скорее расспросить о нём. Тем более, что о чужом положении сейчас всплывали всё новые подробности. — Я понял. — Сомневаюсь, — мужчина хмыкнул, но в своей манере, абсолютно противоположной Ёсановой — не презрительной, а какой-то приязненной и снисходительной. — Как я понял, вы с Ёсан-и те ещё тугодумы, потому скажу прямым текстом: если вы сегодня же не поговорите, я перееду в коттедж сам, а, поверь, сосед из меня несноснее, чем из братца. Юнхо аж раскрыл рот от удивления: от Хонджуна, конечно, можно было ожидать чего угодно, но даже так он всё равно каждый раз удивлял. Только вот Чон не понимал почему. Почему мужчина говорил так прямолинейно? Почему выказывал что-то вроде поддержки? Почему вообще думал, что между двумя несостоявшимися любовниками могло быть что-то большее, чем горечь воспоминаний? Однако ни один из вопросов так и не был озвучен. Ким, не дав времени на размышления, будто это было специфической тактикой, уже сообщал адрес, без каких-либо опасений рассказывая, где хранился запасной ключ, и сбросил с дружелюбным «Удачи, Юнхо-я».***
Началось всё с того, что Юнхо уточнил адрес у стоявшей на остановке старушки. Она посмотрела с неким сожалением и сказала, что путь неблизкий и посоветовала поймать попутку. Это сразу поубавило боевой настрой и без того растерянного молодого человека. И дёрнул же его чёрт так быстро повестись на провокацию Хонджуна, который, вероятно, просто над ним потешался. Но Чон всё равно прыгнул на первый же автобус до центра, прикусывая до боли губы и предвкушая вопросы друзей, с любопытством наблюдавших за его поспешными сборами. Юнхо ожидал всё, что угодно — от роскошного таунхауса неподалёку от центра до такого же просторного коттеджа, что и у них, — но, как и хозяин, жилище не вписывалось ни в какие рамки. Когда таксист выкинул его у какого-то потрепанного домишки, он не сразу понял, что это и было пристанище Хонджуна. Дом, явно видавший лучшие дни, кажется, вообще был заброшен: забитые досками окна смотрели неприветливо, куча листвы на тропинках и крыльце, покрывшая даже пару плетённых кресел, и грязно-зелёная черепица навевали какую-то жуть, пусть раньше в этом месте явно жили люди небедные. Чон хмыкнул: золотой Кадиллак Кима рядом с этим домишком едва ли смотрелся уместнее, чем королевская карета у хижины. Однако, забыв про скепсис, он всё же последовал наставлению Хонджуна и, вооружившись брошенной у дома палкой, достал ключ с крючка у самого потолка. Покачав головой на сомнительность подобного тайника, Юнхо прокрутил ключ в руках и подошёл к двери. Впрочем, всё это было вполне легко объяснимо: едва ли здесь действительно было, что прятать. Оказавшись внутри, молодой человек лишь утвердился в своих мыслях. Дом не то чтобы находился в запустении, скорее, наоборот, был забит барахлом до такой степени, что едва ли можно было найти что-то ценное. Столики, стулья, вешалки ломились от всякой всячины, а в затхлом воздухе, разрезаемом лучами пробивающегося через щели в окнах солнца, танцевала тяжёлая пыль. Юнхо потёр нос, боясь разразиться чихом, и прошёл дальше, с изумлением изучая каждый уголок этого чудаковатого места. За одной из дверей послышалось шуршание, и Чон едва не уронил фарфоровую вазу, удивительно похожую на одну из маминых любимых. — Ты уверен, что из этого выйдет толк, а не то безобразие у тебя на голове? Голос Ёсана раздался раньше, чем он сам появился в просторной гостиной, растрёпанный, полуодетый и с ярким флакончиком в руках, который тут же выскользнул из пальцев, стоило ему встретиться взглядом с Юнхо.