A sip of feelings

Думаю, всем хотелось бы когда-то испытать такую любовь, чтобы раз и навсегда, как показывают в фильмах, мультиках и рассказывают в сказках. Ощутить это волшебное чувство, когда твоя первая любовь оказывается и последней, до гроба любящей со всей силой и искренностью. Не знаю, можно ли считать меня везунчиком, но в этом мне повезло. Нашим отношениям с Чонгуком недавно было пять лет, и мы пока не видим ни в какой перспективе расставание, потому что причин для него нет абсолютно. Чувства не угасают, а будто подогреваются с каждым мигом, проведённым вместе, только сильней, ссор как таковых не происходит, проблемы обходят стороной, у нас царят мир и гармония. Даже как-то удивительно говорить это, потому что такое редко встретишь. И уж тем более я не думал, что когда-либо сам столкнусь с таким, резко и неожиданно. Оглядываясь назад на наши первые встречи, в груди всё сжимается от того сладкого предвкушения, которое я испытывал перед каждой. Такое волнение от первого в жизни свидания, первых знаков внимания, будоражили и заставляли сердце биться чаще. Чонгук в принципе был во многом первым у меня: он украл мой первый поцелуй, подтолкнул попробовать на вкус отношения, дал испытать самые приятные ощущения при первом разе, полюбил меня впервые так, как я думал, в жизни не бывает. Сначала мы с ним много общались губами, потом перешли на языки любви. Со временем я понял, что у Чона далеко не один способ показать её. Известно пять основных языков любви, которыми показывают человеку его значимость: прикосновения, подарки, слова поддержки и одобрения, совместно проведённое качественно время и забота. Так вот, раньше я думал, что его язык любви — прикосновения, но нет. Постепенно чаша пятиконечных весов перевешивала то в одну сторону, то в другую, то в третью, и я понял, что у него не один язык любви, а все сразу. Чонгук — человек, с большим сердцем, проявляющий свою любовь ко мне всеми возможными способами, чтобы окутать с ног до головы нежным чувством. Для многих он строгий начальник (как я уже успел выяснить), для кого-то — холодная неприступная скала, кто-то считает его даже чёрствым, но я знаю, какой он мягкий и добрый на самом деле. Какой он со мной. Честно, не понимаю, как может быть сухарём человек, который на выходных днями напролёт может играть с Локи, широко улыбаясь, или обнимать крепко, будто ты можешь растаять в воздухе. Было такое, что мы один день пили дома, кажется, это был день Святого Валентина или что-то такое, разговорились, расчувствовались оба, и Чонгук сказал мне кое-что. — Я много думал раньше, когда мы только начали встречаться: «А что если?». Ты был прав, говоря, что нет никакой гарантии того, что всё будет не зря. Может, было не видно, но это заставляло меня крепко задуматься, размышляя на тему «а надо ли нам это?». И знаешь, почему-то что-то внутри говорило мне: «Да, надо», «да, оно того стоит», «да, добивайся его внимания». И я думал потом, что раз уж не смогу сделать тебя счастливым, так хоть возмещу какой-никакой ущерб за потраченное на меня время. Подарками, обучением в Америке, в общем, оставлю между нами всё на хорошей ноте, если бы вдруг пришлось расстаться, и был бы спокоен, что жизнь тебе это не испортит. — Боялся, что я впаду в глубокую депрессию из-за расставания и забью на свою жизнь? — спросил я тогда. — Я не знал, чего ожидать, поэтому лучше было сделать так. — А потом случился мой срыв, да? — Да, — кивнул Чон и отпил вино из бокала. Я помню нашу беседу посреди ночи о том, как он тогда испугался и понял, что самое худшее, что может только произойти — это моя разбитость, которую он не может убрать. Когда страдает твоя половинка, ты тоже страдаешь — неизменная истина, которую я понял будучи в отношениях. — В какой-то момент были мысли: «А почему он?», «Чонгук, это ребёнок, что в нём ты нашёл?». И я не мог ответить на эти вопросы очень долго. — А когда смог? — заинтересованно склонив голову и немного ложась на спинку дивана на бок. — Было два момента: после твоего звонка по поводу «измены», — показав кавычки пальцами, — и когда вернулся. Во-первых, не у каждого нашлась бы смелость заговорить о таком, что я очень ценю, поверь; во-вторых, ты сам тогда сильно перепугался, что можешь всё, что между нами, прекратить; в-третьих, вспомни, чем в итоге закончилась та история — измены не было. Я правда был… ладно, я был в шоке после этого разговора, да, не буду скрывать. Но если в голове могли проскочить какие-то сомнения по поводу твоих чувств ко мне, то после — их не возникало никогда. А ещё я тебе соврал в нашу первую официальную встречу. — Сегодня вся подноготная будет известна, да? — повеселев, улыбался я. — Да, — вторит мне Чонгук, я отвечаю «окей» и отпиваю напиток из бокала. — Я залез в твоё личное дело в школе и порасспрашивал у учителей о тебе. — Достойному человеку нужна достойная пассия? — ухмыляюсь я. — Любовь с первого взгляда, конечно, хорошо, но и головой думать надо немного, — подтвердил мои слова; я не обижаюсь — тоже присмотрелся бы сначала к человеку, понял бы, какой он, что из себя представляет, и уже потом начал предпринимать какие-то действия. — И первое, что меня привлекло, это — как сказали твои учителя — твоя изворотливость и умение подстроиться под обстоятельства. На тебя очень легко повлиять в этом плане. — Уже нет. — Уже нет, — кивает, соглашаясь. — Но тогда ты был очень юн, и это было мне на руку в какой-то степени. Я мог тебя настроить под себя, сделать удобным, но не стал. В этом смысла не было никакого. И это бесчеловечно. Каждый в праве решать, что он из себя представляет, и может выстроить свою внутреннюю и внешнюю составляющую так, как он хочет, я не имею никакого права менять тебя, как хочу. Поэтому я задумался: а станешь ли ты меняться в то русло, которое меня привлекало, сам, если немного тебя направить? — Пойду ли на путь саморазвития и познания себя? — говорю, а Чон кивает. — Значит, я всё-таки был прав, когда говорил, что тебе рядом нужен зрелый, рассудительный человек, а не школьник со своими замашками. — Ты во многом был прав, просто об этом не знаешь. Но и дело ведь даже не в этом, а в том, что я снова не мог быть уверен, что всё выпадет именно в мою пользу. Ты мог бы так и возиться в болоте сомнений, где привык быть, потому что работа над собой — это долго и тяжело. А потом в какой-то момент я понял, что мне не нужен кто-то другой. Мне нравился твой спокойный характер, твоя скромность, я чувствовал отдачу в отношениях, и думал: «А зачем мне надо его менять? Он и так хороший человек, но со своими триггерами и комплексами, которые есть у каждого, чего я добиваюсь?». Мне нужен кто-то с таким же статусом? С таким же достатком? Возрастом? А буду ли я так же счастлив с кем-то другим, как счастлив рядом с этим мальчиком? Нет… Да, поначалу было страшно, были сомнения… Они всегда есть, на самом деле, просто не каждый берётся о них кому-то говорить. Но потом просто стало так всё равно на всё. Пока мы вместе и счастливы друг с другом — ничего не имеет значения, так зачем ломать голову какими-то ожиданиями, если реальность уже их превосходит в разы? Я никогда раньше не задумывался над этим, но в тот вечер, прокручивая наши диалоги, самые запоминающиеся моменты из них, я понял, что обещания просил один. Я требовал человека брать на себя ответственность за то, над чем он может быть не властен по ряду причин. Чонгук же никогда не заставлял меня чего-то обещать, только если себе, хотя, догадываюсь, он хотел, и не один раз. Возможностей было много, но он не сказал заветных слов ни разу. Не хотел взваливать на меня этот груз. Не оказывал на меня давление. Он не говорил о своих сомнениях, чтобы я не накручивал себя ещё больше, вёл себя так, как должен был на правах взрослого мужчины, у которого — будем откровенны — мозги на месте, нежели у меня. — Мы с Хосоком как-то говорили, — рассказывал я, — что ты долгое время не мог найти кого-то, с кем мог бы быть собой, а не строить из себя кого-то доминантного, главного, типа тот же глава семьи и весь из себя мужик. Тебе нужен был кто-то, с кем ты тоже мог почувствовать себя спокойно не просто потому, что не один, а потому что можешь быть слабым, — Чонгук внимательно слушал тогда, очень, мы всегда раньше много говорили обо мне, но никогда о нём, поэтому тот вечер стал по-настоящему особенным для нас обоих. — И, поверь, я не думал, что имею настолько большое значение в твоей жизни. — Ты и есть значение моей жизни, Тэхён, — улыбнулся мягко. — Моя Вселенная. В буквальном смысле. — Я много раз боялся, что ты во мне можешь разочароваться по разным причинам, понять, что ошибся. Одно слово или поступок могли перечеркнуть всё красным. — Могу сказать тебе так: я много сомневался в себе, своих поступках и выборе за всю жизнь. Но моей самой большой ошибкой было сомневаться в тебе. Потому что ты не просто оправдал все ожидания, ты их переплюнул, стал намного лучше, чем мог бы быть. Стал… моим идеалом, — на этих словах у меня тогда тело мурашками крупными покрылось. — Я в тебе не ошибся, когда передавал в ресторане записку, Ким Тэхён, — тепло улыбаясь, взял аккуратно мою ладонь, — потому что ты — лучшее, что случалось со мной в этой жизни. Тот вечер надолго оставил отпечаток в памяти. Чонгук не знал, буду ли я меняться, подпитывал меня словами о том, что я могу стать лучше, чтобы в первую очередь было комфортней мне (здесь ничего не изменилось, эти наставления были искренними), но не думал, что я захочу это сделать не просто, чтобы ему соответствовать и быть наравне, а чтобы мог быть ему такой же опорой, как он мне. Я человек, на которого Чонгук может положиться. Верит ли он в это — не знаю. Готов ли я брать на себя смелость, чтобы не только говорить, но и делать это — да. Чтобы пройти путь от старой версии себя к новой, пришлось через многое переступить, в том числе и через некоторые принципы. Изменить их. Наверное, я бы никогда и не задумался над тем, чтобы меняться, если бы не встретил Чонгука, — любовь к нему подтолкнула становиться лучше. Даже несмотря на то, что это сложно, больно, ломает тебе кости, когда идёшь наперекор устоям, по которым привык жить, и выбираешься из зоны комфорта, я сделал это, изменив свою жизнь и став не просто лучше, а счастливей. Любовь может быть жестока, да, но она же и помогает пройти препятствия. Я понял, что любить себя — не значит быть чсв или циничной сукой. Любить себя — значит в первую очередь уважать себя, свои желания, потребности, и ценить каждую свою часть. Полюбить себя сложно, очень, но мы все должны к этому стремиться, а иначе на пути будут вырастать барьеры, которые мы сами себе же ставим. Сколько бы ни потребовалось времени на осознание себя как личности, нужно стремиться к своему идеалу, в котором тебе будет комфортно. Взлёты не бывают без падений, поэтому сколько бы ни потребовалось упасть — падай. Падай и вставай снова, но не забрасывай дело в дальний ящик, а иначе так и останешься на месте и не добьёшься успеха. Научившись любить себя, я почувствовал, насколько сильно могу любить кого-то другого. Раньше собственные мысли, навязанные комплексами, не давали прочувствовать в полной мере тот спектр эмоций и чувств, которые я испытываю к Чонгуку. Я был вовлечён в борьбу с самим собой и, всякий раз проигрывая, думал, что не достоин его. Теперь же я могу не просто любить — я готов бороться за своё счастье и любовь. Я могу пронести её до смерти, быть бок о бок с человеком, чьё сердце мне отдано, и кому я вручил собственное. Я научился отдавать любовь и принимать её, проявлять заботу и внимание и получать их в ответ. Я научился любить. И я люблю Чонгука. Того, кто заставил почувствовать крылья за спиной и показал, как ими пользоваться. Человека, который собрал весь мир в одном коротком слове, чьё нарекание я получил. Мой любимый мужчина и самый лучший человек на свете. И я — Ким Тэхён, его персональная Вселенная, буду любить его вечно.

***

во сне наяву — baur karbon

Говорят, что любовь живёт всего три года, наша же продержалась на несколько лет дольше. — Показывай скорей! — маме невтерпёж увидеть фотографии и видео, которые накопились за время их с отцом путешествия, которое мы с Чонгуком им организовали в качестве подарка на фарфоровую свадьбу. Оно затянулось на долгие полгода, в течение которых мы, конечно, связывались, но общались вскользь, поскольку было несовпадение часовых поясов, дела, экскурсии у родителей и развлекательная программа. И вот они вернулись неделю назад, мы с Чонгуком тогда были в Японии с Чимином, Сумин и Хейей, и прилетели только вчера. Я сегодня с утра приехал к родителям и уже общаюсь с мамой несколько часов перед тем, как за мной заедет Чонгук, и мы куда-то поедем. Ещё не знаю, куда именно, но это должен быть подарок на нашу годовщину. Вообще, мы не следили за этой датой ни в первый год, ни во второй: оба знали, что это когда-то в середине октября, и всё. О точном дне каким-то образом прознала Сумин в кооперативе с Хосоком и мамой. Как — загадка до сих пор, но поздравили нас… оригинально, да. Точной датой оказалось четырнадцатое октября, поняли мы это, когда, вернувшись с работы домой, обнаружили две вещи: первая — дверь открыта, вторая — собаки молчат. Я показываю маме видео, которое нам потом скинули друзья: как они затаились за углом в коридоре и ждали нашего появления. — Может, сразу полицию? — слышно мой голос еле-еле. — Вдруг воры? — Если воры, то могли уже давно уйти, — так же тихо голосом Чонгука. — Всё равно, лучше вызвать и выйти отсюда. — А если ложный вызов? — Да сколько можно?! — шёпотом голос Сумин возле камеры. — Тихо! — шипит на неё Хосок. Помню, мы в тот момент услышали их и одновременно повернулись в сторону гостиной, где было уже темно из-за осени. Я на всякий случай взял длинную ложку для обуви, а Чонгук зашёл тихо в ванную за полотенцем. Я тогда не понял, зачем, но мне потом объяснили — «чтобы, если чё, душить гадов», ну или как-то обороняться и не дать себя порезать, если кто-то вдруг с ножом. Да, все воры были бы повержены. В итоге, когда я вхожу первый в гостиную и включаю в ней свет, нажав выключатель в коридоре, то сразу замахиваюсь и чуть не бью по лицу Чимина, который вместе со всеми выскочил (со всеми — это с Сумин, Хосоком и приехавшим на отпуск домой Намджуном, так удачно попавшем в нужный период) и начал кричать «с юбилеем!». Сказать, что мы ахуели, — значит, ничего не говорить, но по нашим тупым лицами на видео маме всё сразу становится понятно. Объектив камеры телефона Намджуна ловит в кадре нас с Чонгуком, с ложкой и полотенцем в руках, Сумин с тортом, Чимина с шариками и Хосока с хлопушкой, которую он взрывает так же неожиданно, как они появились, отчего я пугаюсь и отскакиваю назад на два шага, врезаясь в Чонгука спиной. После хлопка на колонке, как по заказу, включается какая-то весёлая песня, названия которой я не помню, и ребята начинают присвистывать и кричать, а потом затихают. — Собаки где? — это был мой первый вопрос, сказанный в контуженном состоянии. — В спальне, не ссы, — отмахивается Хосок. — А… — выходит вперёд Чонгук, уже не стоя в боевой позе и расслабившись, — что здесь происходит? — Вы прикалываетесь? У вас пять лет — юбилей! Годовщина! Вуху! — Сегодня? — я начинаю медленно соображать. — Нет, блин, завтра, — язвит Сумин, у которой из лексикона медленно, но верно, уходили маты с каждым годом всё больше. В общем, тогда нас кое-как привели в божеский вид, позволили переодеться после работы, выпустить Бумера и Локи… Ах, да. Вторая собака. Решение максимально спонтанное, но о котором не пожалели ни я, ни сам Чонгук, который и предложил купить вторую. Цитата: «Тэхён, давай заведём ещё?» — во время умилительной игры с Локи, от которого Чон ну ни на день не отходил, серьёзно. Я думал, что ему будет ну… хотя бы нейтрально на него, а они так полюбили друг друга, что не отцепляются совсем. А потом мы… да… завели себе чёрного щенка французского бульдога. Назвали Бумер, потому что… — Бумер, — задумчиво рассматривая маленькое создание на огромной, по сравнению с ним, кровати, изрёк Чонгук. — Почему Бумер?.. — переспросил я тогда, лёжа рядом на животе, и сбоку третьим так же пристроился Локи — всей семьёй грели пуза, приветствуя нового жителя. — Не знаю. Смотрю на него, и прямо хочется назвать так, — в этот момент малыш Бумер так мило чихнул, что Чонгук что-то невнятно пропищал от умиления, широко разулыбавшись, а я засмеялся с них. — У него один язык больше всей головы. Ты как с таким живёшь, бро? — говорил он тогда с ним, а мы с Локи наблюдали. Вот так случайно у нас появился ещё один член семьи, которому уже полгода, между прочим. А как верещал Хосок, когда долго у нас не был, а потом на него со звонким лаем выбежала не одна, а две собаки! Испугались тогда все: сами собаки, поседевший Хосок и мы с Чонгуком. — Мы-то, ладно, просто испугались, а собак ещё и лечить ведь дорого! — рассказывал я маме по телефону, пока у нас время совпадало. — Ну ты не выражайся так о Хосоке, — сказал мне тогда Чонгук, стоя неподалёку. — И что, у вас теперь живёт две собаки? — уточнила мама. — Ну да, — ответил я. — Локи — чтобы играть, а Бумер — чтобы ржать. Потому что если Локи — это в большинстве своём адекватное, спокойное существо, которое идёт за тобой по пятам и может завлечь в игру, когда ты сидишь на месте, то Бумер — это неугомонный окорочок, который носится по всей квартире, дрифтит на ламинате и врезается во все поверхности. И я не говорю уже о том, что он храпит, пыхтит, хрюкает и смешно дышит, высунув язык. — Раньше он был больше похож на жулика какого-то, теперь вырос, сразу такой статный, — отзывается мама, когда показываю ей фотографии Бумера. — Только морда у него всё время грустная какая-то. — У него-то?! — не выдерживаю и хмыкаю. — Вот кто-кто, а Бумер точно не грустит. Дома сидит и держит в узде Локи. — Они на вас с Чонгуком внешне похожи, — изрекает мама, смотря на меня. — Один в один. Локи — на тебя, а Бумер — на Чонгука, — только у Чонгука вместо неуклюжести Бумера — рассеянность. А так я согласен, мы действительно похожи с ними. И забавно то, что Локи больше любит Чонгука, а Бумер — меня. Такое ощущение, будто наши питомцы действительно олицетворение нас. В общем, да. Собаки теперь две, секретарь остался жив, никто не пострадал. Вернёмся к сюрпризу и годовщине. После того, как мы с Чонгуком спустились, переодевшись, нас уже ждала оборудованная под какую-то очередную затею Хосока кухня, а вернее — барный стол, на котором стояли две широкие и глубокие тарелки или даже тары с водой, а рядом с ними были Чимин с Намджуном. Напротив, по другую сторону, стояли Хосок с каким-то списком, и Сумин с камерой наготове. Чонгук тогда сразу высказал подозрения насчёт сего вида мне и предложил сбежать, пока не поздно. Зря мы так не сделали. Запись второго видео, которое я показываю маме, начинается уже с момента, когда мы оба сидим перед этими тарелками, рядом всё ещё стоят наши «охранники», а собаки пасутся неподалёку, стуча короткими коготками по полу. — Итак, — объявляет Хосок ака тамада. — В честь вашего первого — и, надеюсь, не последнего — юбилея мы подготовили вам небольшой подарок. — Утопите нас, чтобы померли в один день? — отшучиваюсь я, опустив глаза на миг на сосуд перед собой. — Вы сами с этим прекрасно справитесь, если будете неправильно отвечать на вопросы друг о друге, которые я вам сейчас буду задавать. Но если всё-таки на большую часть из них ответите верно, то вас ждёт вечеринка! — Давай сразу проиграем? — поворачивается ко мне со страдальческим лицом Чонгук. — Я тебе проиграю! — грозит ему Хосок, вмиг сменив тон с доброжелательного и смеша этим всех присутствующих. — Так, вы меня разозлили, поэтому вас ждёт наказание. — Из-за чего на этот раз? — усмехается Чонгук. — Не усугубляй своё положение, — миролюбиво улыбается секретарь. — Руки, — командует он, и нам с Чонгуком сразу обоим перевязывают какими-то лентами руки, чтобы и не туго, но и выбраться и навалять в случае чего Хосоку было невозможно. — Это ещё зачем? — Меры безопасности для ведущего. Итак! — вновь воодушевляется Чон. — Вы знаете друг друга уже очень давно, несколько лет живёте вместе, поэтому эта викторина должна оставить вас сухими. Суть её состоит в том, что я задаю поочерёдно вопросы каждому, и вы на них отвечаете. Если ответ правильный, то вы молодцы, если нет — вас окунают лицом в воду. Иногда вопросы могут касаться вашего окружения. — Надо было бежать, — говорю тихо, чуть склонившись к Чонгуку, и слышу, как он хмыкает. Но бежать уже было поздно, увы. — Помогать друг другу запрещено, любые подсказки — слова, мимика, жесты — запрещены и воспринимаются, как неправильные ответы, соответственно, подсказывающего тут же окунают в воду. Всем всё ясно? — Да, — отвечаю за нас обоих. — Мумий не слышу, — да, с каждым годом у Хосока не убавляется новых прозвищ для Чонгука из-за возраста. — Да, — нарочно чётко произносит Чонгук. — Отлично! Приступим! — сразу после этого музыка становится на несколько секунд громче, свет в кухне затухает, а световой диско-шар, принесённый Сумин, начал мигать, делая некую отбивку, как в каком-то шоу по ТВ. — Мы точно домой попали? — спрашивает у меня тихо Чонгук, наклонившись, пока есть время, но вижу, что он не недоволен тем, что происходит, а уже даже немного азартно вовлечён в игру Хосока. Я тихо смеюсь, говорю «не знаю» и возвращаюсь вместе с ним в исходное положение. — Первый!.. — объявляет громко Хосок, чтобы после тише закончить, — вопрос, — я не сдерживаюсь и прыскаю, закрыв глаза от этого шоумена. — Я ещё даже ничего не сказал, почему ты смеёшься? — озадаченно говорит Чон, смотря на меня, а потом вопит: — Штрафной за насмешку над ведущим! — Чего?! — мои глаза тогда чуть из орбит не выкатились. Чимин, не медля, направляет мою голову прямиком в воду, поставленную передо мной, и сразу же возвращает на место под смех друзей. Когда я пересматривал видео, увидел, в каком ахуе сидел в этот момент Чонгук, тоже не ожидавший такой подставы. Мы-то думали, что быстро отстреляемся с этими вопросами, но это же Чон Хосок, с ним так просто не бывает. — Первый вопрос, — возвращается к теме он. — Чонгук, — обращается к нему, — сколько баллов Тэхён получил на суныне? Я вообще без понятия, как он должен помнить такую информацию, особенно если учесть, что это было пять лет назад. — Семьдесят три? — спрашивает Чон. — Семьдесят шесть, — держа в одной руке планшетку с вопросами, взмахивает другой Хосок. Чонгука тут же окунает в воду Намджун. Обоим наши охранники-помощники убирают с лица волосы. — Тэхён, сколько лет мы дружим с Чонгуком? Пять секунд на подумать. Я сижу, прикидываю и выдаю: — Двадцать. — Девятнадцать, счетовод, — снова встреча с водой. Если такие вопросы будут и дальше, то Хосоку после несдобровать. — Была ли у Тэхёна в детстве собака? — Нет, — отвечает Чонгук и оказывается прав, в этот раз избежав нашей с ним участи утонуть здесь вместе. — У Чонгука была девушка? — уже ко мне обращается. — Издеваешься? — хмыкаю. — Да-нет? — Да. — Почему у Тэхёна прозвище кукся? — к Чонгуку. Тот немного тормозит, потому что впервые слышит то, как меня называет Сумин, и говорит самое логичную и правильную вещь: — Потому что куксится постоянно?.. — Верно! Год рождения Чонгука? — А… — я судорожно в тот момент пытался посчитать, потому что никогда не задумывался о таком, опираясь просто на возраст Чона, а не на год рождения. — Девяносто третий. — Девяносто второй, — снова взмах рукой. Меня опять окунают в воду, а пока прихожу в себя, вопрос задают Чонгуку. — Почему Дохлый? — Потому что Дохлый, — отвечаем вместе, благо это как штрафной не засчитали. Любимая солонка, как дома, появилась и у нас, теперь в квартире тоже был свой Дохлый, о котором Хосок и спросил. — Кого Чонгук любит больше: Бумера или Локи? — Меня, — хмыкаю, уже готовясь за свой ответ окунуться, но внезапно Хосок начинает громко заливисто ржать после выкрика: — Правильно! — как оказалось потом, никто не знал, какие вопросы подготовил Хосок, поэтому все смеялись искренне и от души. — Какой именно цвет назвала гадалка, когда сказала, что это цвет Тэхёна? — Синий, — подумав с секунду, говорит Чонгук. — Чёрный, — исправляет Хосок, и того тут же окунают. — Почему синий? — спрашиваю я у Чонгука, когда тот «всплывает». — Твой любимый цвет, — пожимает плечами он в ответ. — Тэхён, — зовёт меня Хосок, и я поворачиваюсь, — сколько слоёв одежды на Чонгуке? — ухмыляется он. — Два, — сразу отвечаю, поскольку знаю это, мы буквально переодевались вместе. — Уверен? — пытается меня надурить, смотря исподлобья и шире улыбаясь. — Не слушай его, — говорит Чонгук. — Штрафной за подсказку! — вопит шоумен. — Что я тебе дарил на совершеннолетие? — обращаясь к пострадавшему. Чонгук косится на меня и поднимает взгляд на Хосока. — Не при Тэхёне будет сказано. — Отказываешься от вопроса? — уточняет Чон. — Он заказал тебе проститутку? — вылупляю я глаза. Нетрудно догадаться, о чём именно мне не хотят говорить. — Штрафной за кооперати-и-и-ив, — тянет Хосок, потому что я угадал вопрос. Меня окунают в воду. — Вопрос Тэхёну, — объявляет Хосок и наимилейше мне улыбается, подняв от текста голову. — Сколько мне лет? — Тридцать четыре? — Пока тридцать три, — говорит, вздыхая с наигранной досадой. — Да бля. — Девичья фамилия мамы Тэхёна? — Сумин прыскает от вопроса, улавливая издёвку в тоне Хосока. — Чего?.. — а вот Чонгук от него в недоумении сводит брови. — Я просто хочу тебя окунуть ещё раз, извини, бро, — признаётся Хосок, веселя всех. — Пак, — говорит правильный ответ, и наказание приходит в исполнение. — А ты чё лыбишься, щас и до тебя дойду, — угрожает мне и задаёт вопрос: — Сколько ухажёров было у Сумин? — Я их не считаю! — возмущаюсь натурально. — Твои проблемы, — пожимает плечами Хосок. — Пятнадцать, — отвечает Сумин. — Теперь знаю, — говорю, «всплыв». — Что тебе подарил Тэхён, когда вернулся из Америки? — вопрос Чонгуку. — Не при камере будет сказано. — Штрафной! — Ц, — закатываю глаза и снова ныряю. — Я смотрю, тебе нравится, — усмехается Хосок, оценивающе меня оглядывая. — Тогда давай продолжим! Как Чонгук называет свою машину? — Ты её как-то называешь? — я в недоумении поворачиваюсь к Чонгуку. Он ни разу никак не называл урус. — Нет, — так же отвечает Чон. — Да, — стоит на своём шоумен. — А можно поменять ведущего? — обращается к стоящему рядом Намджуну Чонгук. — Штрафной обоим! За переговоры и оскорбление ведущего. — Кошмар, — смеётся моя мама, смотря видео и закрывая рот ладошкой. — Он тогда отыгрался за все свои обиды, — говорю, и мы продолжаем смотреть. — А теперь отвечаете вместе на один вопрос одновременно или вас окунают в уже знакомые тазики, — объявляет Хосок. — Поняли? — Да, — в один голос. — Тогда начинаем. Быстро, чётко. Цвета флага Кореи: синий, белый, красный… — Чёрный. — Маму Тэхёна зовут… — Вонён. — Любимый цвет Тэхёна… — Синий. — Лучший друг Чонгука… — Хосок. — Любимый музыкальный исполнитель Тэхёна… — Лана Дель Рей. — Сколько лет вы вместе? — Пять. — Продолжите фразу: «Чай, кофе…» — Поебёмся, — ляпаю я. — Молоко, — говорит Чонгук, вспомнив вместо глупого вопроса из тиктока старую игру с нераскрывшимися одуванчиками. Друзья тут же взрываются смехом. Чимин чуть не падает под стол, Хосок орёт, как белуга, Намджун отвернулся к холодильнику и качал головой, камера из-за Сумин тряслась, а Чонгук рядом только спустя несколько секунд понимает смысл сказанного и в шоке поворачивается на меня, тоже начиная смеяться. Эта игра уже веселей, потому что теперь видно, кто как мыслит. — Макайте обоих, — машет рукой Хосок, утирая слёзы. — Так… — пытается собраться он и откашливается, прежде чем продолжить. — Теперь выбор. Белый? Чёрный? — Чёрный. — Ложка? Вилка? — Вилка. — Жара? Холод? — Холод, — говорю я. — Жара, — в это же время Чонгук. Нас обоих окунают снова. — Зима? Лето? — Зима. — Собаки? Кошки? — Собаки. — Куриные ножки или чаджанмен? — Чаджанмен. — Вода или огонь? — Огонь. — Квартира? Дом? — Квартира. — Умение читать мысли или видеть будущее? — Читать мысли, — говорит Чонгук. — Видеть будущее, — отвечаю я, и он тут же поворачивается на меня. — Что? Почему? — Так можно избежать проблем, — без задней мысли говорю, нас незамедлительно погружают лицами в воду снова. — А теперь вопрос импосибл, — заверяет нас Хосок. — Я и Сумин или Локи и Бумер? — Локи и Бумер, — отвечаем, даже не подумав взять время на размышления. Не такой уж и «импосибл». — Вот черти, — округляет глаза Хосок. — Хоть бы вид сделали, что думаете, — поддакивает ему Сумин, смеясь. — Хорошо, последний вопрос, — говорит Чон и улыбается лучезарно, прежде чем спросить тёплым голосом: — Вы любите друг друга? — Да, — отвечаем. Я поворачиваюсь к Чонгуку, вижу, как он улыбается, и делаю то же в ответ, а Хосок вдруг объявляет: — И это неправильно, потому что любите вы оба меня. Мокайте их! — взмахнув рукой. — Вот же ж… — Чон не успевает договорить, как нас окунают последний раз. Звучит «отбивка», на кухне снова темнеет ненадолго, а после свет загорается снова. Нас по окончании игры развязывают, и Чонгук, недолго думая, встаёт и идёт целенаправленно к Хосоку. — Иди-ка сюда, друг. Я, поняв, что тот хочет сделать, поднимаюсь следом. — Так, вы чего это?.. — опасливо косится на нас шоумен, уже начиная пятиться назад. — Тэхён, открой дверь в ванную, — командует, а сам начинает по всей квартире гоняться за Хосоком. В итоге тот едва не спотыкается о подбежавших Локи и Бумера, тут же рванувших следом за ними, потому что подумали, что с ними играют, и Чонгуку таки удаётся его поймать. — На обиженных воду возят, ироды! — вопит Хосок, пока его ведут в ванную. — Все на одного — нечестно! — Один на двух обездвиженных — нечестно, — парирует Чонгук, заводит друга в душевую кабину, рядом с которой стою я, и кивает мне, чтобы включить в душе воду и с ног до головы облить Хосока, который издевался над нами. На этом видео обрывается. Дальше идут другие, короткие, и фотографии из семейного архива. Я становлюсь слишком сентиментальным с Чонгуком, потому что не могу поверить, что меня смогли полюбить таким, какой я есть, приняли со всеми замашками и бедами с головой, дали почувствовать себя центром Вселенной, подарили множество незабываемых моментов и ярких эмоций. Частенько я могу расчувствоваться, потому что счастлив с этим человеком, поэтому удивлением не стало то, что много моментов из нашей жизни запечатлены у меня на телефоне. Есть небольшое видео, где Чонгук, сидя на кухне перед работой, пьёт кофе с пирожным и что-то смотрит в телефоне, а рядом смирно сидит бульдог и смотрит на него выжидающе. — Что, Бумер, тоже хочешь пироженку? — спрашивает он у него. За кадром слышно мой смешок, после чего к чёрному силуэту присоединяется рыжий, сев рядом так же смирно. — И ты, что ли? — боже, так трепетно, как Чонгук с нашими собаками, не разговаривает даже Сумин с Хейей. — А мне можно? — спрашиваю. — Тебе? — переспрашивает Чон, поднимая на меня голову. Я угукаю. — Тогда кому-то точно не хватит. — Да, — говорю и усмехаюсь, — тебе и не хватит. — Дайте поесть спокойно, — не выдерживает и смеётся Чонгук. — Вы у меня каждый раз еду тягаете. Все. — Мы с тобой потом тоже делимся, — заявляю и подхожу к нему. — Дай, — прошу и наклоняюсь, развернув на нас с ним камеру. — А что мне за это будет? — вскидывает подбородок Чон. — Я покажу тебе эгьё. — Тогда точно нет, — отворачивается, нервно смеясь. — Да, Чонгук! — тяну. — Поделись! — В холодильнике ещё есть. — С твоих рук всё вкусней, — заявляю и открываю рот, чтобы получить пирожное, мне давят пальцами на нижнюю челюсть и закрывают его. Я цокаю расстроенно и разворачиваюсь, чтобы уйти, собираюсь выключить видео, но роняю телефон из рук, когда меня внезапно хватают за руку, разворачивают к себе, чтобы поцеловать, а потом всё-таки дать откусить пирожное. Но мама этого уже не видит и не слышит, как громко мы целуемся, потому что к упавшему телефону подошёл Бумер и начал его обнюхивать, заглушая всё и закрывая обзор. Спасибо ему за это. Есть ещё небольшое видео, где я играю с Локи и ещё маленьким Бумером, пока отсиживаюсь дома на больничном. Оно было отправлено Чонгуку — показать, что я чувствую себя лучше и уже развлекаюсь с малышами, но момент портит то, что я чихаю на протяжении всех двух минут так, будто атомный завод взрывается. Короткое видео с моего дня рождения, когда Сумин притащила Хосока и Чимина в двенадцать ночи к нам домой, чтобы меня поздравить. Пока я сонный задуваю свечи, предупреждённый заранее Чонгук стоит рядом и улыбается, а потом безжалостно окунает меня лицом в подаренный торт. Но и я не промах — потом трусь о его лицо своим в отместку. Фотография с нами перепачканными теперь стоит у него на обоях в телефоне. И ещё много-много всего, что я показываю маме, после чего в прихожей раздаётся дверной звонок, оповещающий о приходе гостя, которого она тут же идёт встречать. Чонгук, зашедший на порог после отворения двери, дарит маме полюбившиеся ей цветы жасмина, поздравляет с возвращением домой и забирает меня. Я прощаюсь с мамой, надеваю пальто и выхожу на улицу, где стоит у дома припаркованный урус. Разместившись в салоне, я, преисполненный хорошим настроением и предвкушающий отличное времяпровождение сегодняшним вечером, пристёгиваюсь и решаю спросить: — Куда поедем? — Куда захочешь, — увиливает от ответа Чон. — Даже на край света отвезёшь? — улыбаюсь. Чонгук заводит машину и находит мою ладошку своей, переплетая наши пальцы и располагая на моей ноге. — Там мы ещё точно не были, но я знаю местечко получше, и оно тебе точно понравится. — М-м-м, — заинтересованно тяну. — И где же это? — У алтаря.