Незабываемое сегодня будет завтра.

Очередной вздох. Чоуэн надеялась, что он будет последним, правда. Перед глазами дотошный потолок, под ухом ненавистный будильник. Живот крутит, стоило ей просто проснуться. Девушка инстинктивно корчит гримасу отвращения. -хах, как же я могла забыть. Последний прием пищи был... Четыре дня назад -она скарастично усмехается и наконец тянется к телефону, чтобы выключить будильник. В уведомлениях все стабильно-никто не пишет, только видео в тик токе, ютубе, прогноз погоды и ещё какого-то приложения. Никто не пишет. Кроме него. Она знает, что как только нынешнее 6:59 перейдет в 7:00, то появится ровно одно сообщение. 3. 2. 1. -«доброе утро.»- прочитывает она вслух. Сухо и холодно. Эти два слова описывают все их нынешние отношения. Быстро настрочив «взаимно, солнце.», отключает телефон и идёт умываться и чистить зубы. В отражении, как обычно, изрядко заебавшаяся особа. Мешки под глазами, уставший туманный взгляд. День сурка. Так она может описать последние пару лет своей никчёмной жизни. Появляется чувство дежавю. Да, такое было когда-то. Она ненавидела горький чай, но пила его каждый день. Он противно вязал на кончике языка, обжигая пустой желудок. Невольно Чоуэн задаётся вопросом: а зачем? Все до тупого просто. По приколу. Давно она решила похудеть, и как неприятный бонус лишила себя даже ложки сахара в чае. Потом привыкла. Правда горькую жидкость любить не начала, но зато потеряла возможность пить сладкий напиток. Пару лет назад один юноша, точно также, как и этот горький чай, пришел в ее жизнь-также неприятно и резко. Тогда Чоуэн была довольно веселой девушкой. Заводилой и душой компании. А ещё вруньей. *** -Эн, ну ты идёшь?-говорила ее подруга. Хотя..нет. «Эн» не помнит ее имени, уже давно, просто знает, что когда-то они были близки. Но важно это сейчас? Сейчас, натянув улыбку, она следует за девушкой, даже лица которой не различает среди десятков и сотен таких же лиц. Невозможно понять, что у юной «Эн» на уме. Никому. Вроде. -Хэй, дамы, развлекаетесь?-сказал внезапно подошедший парень. Его бардовые волосы были изрядно потрепаны, видимо, от танцев. А глаза блестели задором. Обычная черная кофта, темные джинсы, кеды и кепка. Но кареглазую привлекло не это. Ее привлек индивид, что стоял ЗА этим юношей. Очень уж короткие темно-синие волосы, кажется, фиолетовые глаза. -Меня зовут [Х..дз....], его Скарамучча, а вас?-он вежливо протянул руку. -Я [......], а это Чоуэн,- девушка улыбнулась, сверкая голубенькими радужками.- [.....], потанцуем? Тот кивнул и они за ручку скрылись в толпе, оставляя «Эн» и таинственного Скарамуччу наедине. -ну здравствуй, тоже сюда насильно притащили?-он усмехнулся. Она тихо угукнула и стала смотреть в пол. Его голос не выдавал ни капли эмоций, но был таким... приятным? В нем не было ни капли лицемерия и поддельного дружелюбия. Что-то странно. Что-то не так. -кхм,-он кашлянул в кулак, привлекая внимание- может, выпьем? -давай.- тон все такой же противный. Противный самой себе. Ложная доброжелательность давила на остатки совести, вынуждая улыбку пропасть на секунду и вернуться вновь. Сколько бы она не уходила, сколько бы раз Чоуэн не предавали и не ломали, она возвращается, чтобы потом там, где нет людей и лишних глаз, умереть снова. Скарамучча уходит и возвращается через пару минут с двумя бокалами какой-то алкогольной, голубой дряни. Но «Эн» плевать, пусть он ее отравит, пусть убьет, пусть напоит и изнасилует где-нибудь в лесу. У нее в груди до сих пор таится неизвестное чувство. Он другой. Он не лжет в глаза, не пытается казаться добрым, сразу даёт понять, кто он и какой. Интересно, если Чоуэн перестанет притворяться и сломает свою маску, она будет такой... свободной? От парня веет свободой. Словно под худи не простая человеческая спина, а пушистые, белые крылья. Они похожи. Даже слишком. *** «Эн» со спокойной душой нажимает кнопку «заблокировать» около контакта «Мама». Эта женщина, зовущая себя так, только и делает, что последние несколько месяцев по телефону орет на девушку, что общение со Скарамуччей плохо на нее влияет, не подозревая, что все наоборот. С таинственной подругой она разорвала все связи-та ей ни к чему. Теперь лживая улыбка не появляется. Появляется настоящая. На сердце тепло, в животе бабочки. Кончики ушек чуть алые. Лёгкие уже не давит. Девушка закрывает дверь в квартиру и быстро бежит по ступенькам, дабы встретиться в очередной раз взглядом с смыслом своего существования. Та прямо-таки кидается на него с объятиями, шепча что-то на влюбленном языке на ухо. -ну что, опять идём исследовать заброшки?-он слегка улыбается, зная заранее ответ. -конечно, ещё спрашиваешь!- темноволосая лыбится во все 32 зуба, чувствуя, как вновь алеют щеки. Возможно, это от нахлынувшего на город холода пришедшей осени, а возможно он такого же внезапно пришедшего в ее жизнь человека. Пролетать улицы на скейтах, держась за руки и глядя то на дорогу, то друг другу в глаза-самое приятное времяпровождение для нее. Оказывается, его фиолетовые глаза-не линзы, а некая мутация. Но это не просто радужка. Это не просто цвет. Это глубокий космос, в котором 24 часа в день и 7 дней в неделю тонет Чоуэн. В толпах все также размытые лица. Абсолютно все лица для нее-капля воды на рисунке акварелью, кроме одного. Кроме лица Скарамуччи. Он зацепил ее. С первого дня их чертового знакомства. Он-наркотик. Он-найденная полная пачка сигарет в херовый день. Он-последний вздох перед концом ее жизни. Такой желанный. Да, в 19 лет пропадать днями и ночами в каких-нибудь заброшенных зданиях-ненормально. Но в мире 8 миллиардов людей, почему бы двум из них не жить так, как им хочется? Разве от этого что-то изменится? Правильно, нет. Так что Чоуэн, не задумываясь, каждый раз вновь вылетает из подъезда с, уже таким родным, скейтом и пачкой дешёвых сигарет в кармане. Она носит сигареты, а он зажигалку. Как и всегда-они дополняют друг друга. Дополняют, но отдельно, кажется, существовать уже не могут. -на месте. Ну что, пойдем гулять призраков?- он останавливается и снова дарит ей свою драгоценную слабую улыбку. -пойдем!-кареглазая крепко сжимает чужую руку и первой идёт в пустой дверной проем. Плевать, если бетонный потолок обвалится прямо сейчас. Плевать, если она умрет. Она счастлива. И умрет счастливой. О чем ещё можно мечтать? *** Что же случилось? Что произошло? Почему все поменялось? Почему ей тогда никто не сказал, что та улыбка, которую Скара подарил ей на той самой заброшке, та, светлая, 770-ая улыбка, была последней. Почему никто из них не пишет? Почему его четкое, запоминающееся лицо, размылось? В один день оно просто исчезло из памяти. Одно слово. Предательство. Для нее. Скарамучча просто исчез из ее жизни. А она узнала, что он нашел ей замену. Было больно. Очень. День изо дня «Эн» пялилась на кухонный нож, думая, «а может..?» но отдергивала себя, надеясь, что ее первая и последняя любовь вернётся. Что он отдумается. И, о боги! Он и вправду пришел! Пришел вновь! Чоуэн тогда от чистого счастья проревела около 3 часов. Скорее всего, выплакав все свои эмоции. Ведь с их первой прогулки она осознала, что любовь исчезла. Ничего. Абсобютно. Ранее такие нужные эмоции исчезли. Ей не хотелось ему улыбаться, плакать из-за него. Хотелось сказать «иди к своей шалаве», чисто так, отомстить. А так, Ск... Стоп. Нет...нет, нет, нет. *** -«доброе утро.»- прочитывает она вслух. Сухо и холодно. Эти два слова описывают все их нынешние отношения. Быстро настрочив «взаимно, солнце.», отключает телефон и идёт умываться и чистить зубы. В отражении, как обычно, изрядко заебавшаяся особа. Мешки под глазами, уставший туманный взгляд. Ее...знакомый?... Ее знакомый привык. Просто привык к их дружбе. Между ними ныне нету ничего. Просто огромная пропасть. Она знает, что беседа дольше не продлится. Что вечером придет такое привычное «спокойной ночи.» и все. И завтра также. «@?... -доброе утро.                    7:00 @Эн -взаимно.                    7:01 @?... -спокойной ночи.                    23:55 @Эн -сладких снов.                    23:55» Все. Изо дня в день. Всегда так было. Всегда так будет. Бросить друг друга у них кишка тонка. Кажется Чоуэн никогда не вспомнит его имени, его волос, его лица, которые так любила раньше. Он навсегда останется в ее памяти «кем-то», кто был дорог раньше. Она бы хотела пить сладкий чай, как раньше, улыбаясь привкусу. Но сейчас у неё остался лишь горький, сахар в который она не решается добавить, и никогда не решится, да и он уже будет не таким вкусным для нее. Оба каждый день обманывают себя надеждами, что таинственным «завтра» все резко наладится. Зная, что завтра для них никогда не наступит.