А может только этот миг и важен

Это была небольшая подсобка, в которой хранились костюмы и реквизит для спектаклей. Знали о ней немногие, да и пользовались ей редко. Только тогда, когда срочно надо было найти костюм Деда Мороза перед спектаклем для начальной школы или какой-нибудь плакат к линейке на Девятое Мая. Поэтому эта подсобка была идеальным местом, чтобы уединиться. Чем и были увлечены Костя и Влад буквально за пару минут до начала урока. — Кость, мы опоздаем! — с лёгкой улыбкой выдал Влад, нехотя отрывая Плотникова от своей шеи. — Да и похуй, — тут же отмахнулся Костя, расстёгивая ещё пару пуговиц его рубашки и возвращаясь к манящей шее. — Ну что значит похуй, — сопротивляться порывам возлюбленного было выше сил Коноплёва, поэтому он запустил руку в волосы Кости, притягивая его к себе ещё ближе. — Если мы опять опоздаем… Нам конец. Плотников издал что-то нечленораздельное. Влад без труда догадался, что это было очередное «похуй». Косте действительно часто бывало на всё похуй. Что совсем не скажешь о Владе, который любил всё и всегда контролировать. Неожиданно, как гром среди ясного неба, раздался звонок. Коноплёв заметно вздрогнул, чуть ли не отпрыгивая от Кости на несколько метров. — Всё, Кость, пойдём, — он сделал самые жалобные глазки, на которые вообще был способен, и принялся судорожно застёгивать свою рубашку. — Уже урок. Мы и так пропустили обед из-за твоего повышенного либидо, — он быстро чмокнул Костю в уголок губ и открыл дверь, аккуратно выглядывая из кладовой. — Вроде никого. — Всё чисто, — голосом какого-то шпиона из фильма проговорил Костя, целуя Влада в затылок и подталкивая его на выход из их временного убежища. — Позволите проводить вас до кабинета? — Боишься, что не дойду? — сдерживая очередную улыбку, закатил глаза Коноплёв. — Боюсь, что… — Плотников, Коноплёв! Вы почему не на уроках? — раздался мерзкий голос завуча, на который оба синхронно развернулись, выпрямляясь по струнке. — Мы это… уже спешим туда со всех ног, — взял слово Костя, убирая руки за спину. — Надо было обсудить один вопросик. Вот и задержались. — Да, — как полный дурачок кивнул Влад, тут же мысленно залепляя себе мощный подзатыльник. — Ладно, — протянула завуч, томно вздыхая. — Владислав Сергеевич, загляните ко мне после этого урока, пожалуйста. Надо обсудить предстоящее родительское собрание. — Конечно, Виктория Павловна, буду у вас как штык, — Коноплёв уже было потянулся рукой к голове, чтобы отдать честь, но вовремя сдержался. — А теперь бегите на урок. Некрасиво заставлять учеников ждать, — женщина снова громко вздохнула, продолжая свой тяжёлый путь до кабинета. — И да, Владислав Сергеевич, приведите себя в порядок. А то по вашей смятой рубашке можно подумать, что вы всю перемену с кем-то обжимались, — она громко хохотнула, наконец скрываясь за поворотом. — А ты спрашиваешь, зачем мне тебя провожать, — чуть не заржал на весь коридор Костя, играя бровями. — На тебя вон как женщины пожилого возраста кидаются и мечтают затащить к себе в кабинет! — Не смешно, — раздражённо отозвался Влад. Он остановился возле стеллажа со всякими школьными грамотами и кубками и начал рассматривать своё отражение, придирчиво разглаживая рубашку. — Чтоб я ещё хоть раз пошёл с тобой в костюмерную… — Пойдёшь и не раз, — самодовольно ухмыльнулся Плотников, приваливаясь к стене возле стеллажа. — Константин, — перевёл серьёзный взгляд Влад, и улыбка тут же сползла с лица Кости. Когда возлюбленный называл его полным именем, это означало лишь то, что он зол уже не на шутку. — А я люблю тебя, — делая глаза-сердечки, с опаской прошептал Костя. — И я тебя, — мгновенно оттаял Коноплёв, наконец прекращая выправлять и так идеально сидящую рубашку. — Но когда-нибудь я тебя прибью. — А я ведь и не против! — Плотников взглянул на часы, и некстати осознал, что прошло уже десять минут урока. — Ладно, я поскакал. У меня там любимый шестой «А»! — Только не смей им снова включать свой рэп дурацкий! — Влад остановился возле своего кабинета, как мамочка отчитывая Костю. — Но под него так удобно проводить разминку! — надул губы Костя, чуть ли не топая ножкой. — А я уже устал выслушивать на собраниях от родителей, что их дети дома поют всякие неприличные песни! А потом говорят, что услышали их на уроке физкультуры. — Когда-нибудь я тоже возьму классное руководство лишь для того, чтобы запрещать тебе проходить с детьми тригонометрию! Потому что она рушит психику куда сильнее моих песен. — Пиздуйте-ка на урок, Константин Андреевич, — Влад услышал, что в его кабинете дети стоят буквально на ушах, поэтому максимально пытался оттянуть момент, когда придётся зайти туда и пытаться их угомонить. — Дома поговорим, — самым «грозным» своим голосом выдал Костя, подмигивая. Секунда, и он уже, как шебутной зайчишка, ускакал в сторону любимого спортзала. Влад лишь улыбнулся, думая о том, что живёт, наверное, лучшую свою жизнь. Как бы он иногда не уставал и не злился, он безумно любил свою работу. Любил детей и гордился тем, что действительно может их чему-то научить. А ещё он до жути любил своего вредного, порой нелепого, но всё равно самого родного человека. И был счастлив, что может видеть его каждый день не только дома.