Исцеление дружбой

Через два дня после этого разговора, под вечер, Алеше велели к завтрашнему утру готовиться в дорогу. Алеша не рассчитывал на это, но ему даже не пришло в голову спросить, куда - мол, везут куда-то и везут. Это не вызывало чувства, что будет хуже (да и куда, спрашивается?) - и этого оказалось, на некоторое время, достаточно, чтобы он ничем не заинтересовался. Естественное детское любопытство проснулось только тогда, когда город за окном машины стал незнакомым. Алеша никогда раньше не видел этих мест. Пришла пора узнать, что это за места и куда его, собственно, везут и зачем. - Папа, мама, а куда вы меня везете? - задал Алеша, наконец-то, очевидный вопрос. Папа и мама улыбнулись. Было видно, что этот вопрос их почему-то несказанно радует. - К одному доброму дяде, Алеша. Он тебе непременно поможет. - В смысле - поможет? Это что, доктор? Так у меня вроде ничего не болит? - Ну... в некотором роде доктор, да. Но только в некотором. Как бы тебе объяснить... болеть может не только какой-нибудь орган. Не только живот, горло, голова... что там еще может болеть? Ну, в общем, думаю, ты понял. Болеть может не только тело, но и душа. Прабабушка как раз любила поговорить о душе, правильно? Так вот, сейчас именно она у тебя и болит. А этот дядя ее вылечит. - Правда вылечит? - Правда-правда. Он профессионально именно этим и занимается. Он знает, как работает человеческая душа, и знает, как лечить человеческую душевную боль. - Но это не этот... как его... психиатр? - Алеша с трудом вспомнил слово, которое когда-то слышал и которое могло оказаться "в тему" к вещам, связанным с эмоциями. - Нет, ты что? - улыбнулся папа. - Психиатр занимается сумасшедшими. Или не сумасшедшими, но, во всяком случае, теми, у кого работа головы именно нарушена. Конкретно. У тебя она не нарушена, у тебя просто тяжелая ситуация, и тебе помогут с ней справиться. И называется этот дядя - психолог. - Как будто похоже, но не то... - протянул Алеша слова, описывавшие его первое впечатление от услышанного. - Да, именно. Похоже, но не то. Не знаю, где ты услышал слово "психиатр", но это совсем не он. Даже и близко. Алеша расслабился. Детское доверие постепенно возвращалось. Добрый дядя, который обязательно излечит его от боли его утраты, и при этом не психиатр. Что может быть лучше? Папа и мама, почувствовав это, тоже несколько успокоились. - Так этого мальчика так обозвали сумасшедшим? - поинтересовался Алеша. - Я в детском саду это слово услышал. Как-то раз один мальчик у нас... не знаю, как это назвать... в общем, орал на всех, швырялся игрушками, ударил пару мальчиков... Ему кто-то и сказал, что его надо к психиатру вести. - Да, его обозвали сумасшедшим, - ответила мама. - Хотя, надеюсь, ты понимаешь, что это не всегда буквально. У него просто случилась истерика, вряд ли он сумасшедший на самом деле. Это кто-то из взрослых сказал или из детей? - Из детей. Это Лиля так сказала. - Понятно... - Это заставило родителей Алеши задуматься. Они знали родителей Лили и, как будто, семья была вполне благополучная. Но то, что Лиля в шесть лет более-менее правильно представляла себе, кто такой психиатр... Конечно, посыл к нему запросто могли бросить и как оскорбление в пылу ссоры. Но все же стоило присмотреться к этой семейке. Если там произносили это слово так же обыденно, как слово "завтрак", то, скорее всего, кто-то близкий наблюдался у такого специалиста. Если так, то это могло быть чревато неприятными и даже опасными вещами... Но долго задумываться об этой проблеме не было времени: они уже приехали. Зал ожидания рядом с кабинетом психолога был уютным. В нем было светло, тепло, много мягких игрушек. Он был очень мало похож на огромный, мрачный, полутемный коридор поликлиники с аналогичными функциями, где приходилось ждать врача - на порядок меньше и уж точно не в пример приятнее. Пока они ждали, какая-то активная, подвижная девочка, явно вычленив его как самого мрачного из ждущих, решила обратить на него внимание. - Мальчик, мальчик, как тебя зовут? - спросила она с каким-то странным кривлянием. - Ну, положим, Алеша, - мрачно ответил тот. - А тебя? - Ну, положим, Алина, - пародируя его тон, ответила она. - Что тебе от меня нужно, Алина? - сухо спросил Алеша. Он не хотел орать на девочку, это было бы некрасиво, но он уже начинал чувствовать именно это. - А чего ты такой бука? - Спроси у родителей - узнаешь, чего я такой... как ты сказала? А, впрочем, неважно. Посмотрел бы я на тебя, если бы с тобой случилось то же самое. Еще не хватало ему сейчас чуть ли не оправдываться перед какой-то незнакомой девчонкой, полезшей не в свои дела! Девчонка отошла, вытянув губы в трубку и изобразив нос Буратино руками. Но, как ни странно, Алеша где-то глубоко внутри почувствовал, что что-то в ней его зацепило. Пожалуй, она была симпатична. Алеша был не в том состоянии, чтобы рационально, умом, планировать какие-то новые дружбы, но неосознанно, в глубине души, запомнил для себя эту девчонку. Его подсознание зафиксировало: если будет еще возможность, надо будет выйти на нее. Оно явно того стоило... Вскоре их вызвали. Психолог оказался приятным, улыбчивым и очень уютным дяденькой средних лет. - Здравствуй, Алеша, меня зовут Станислав Игоревич, - представился он с улыбкой во всю ширину. - Что тебя беспокоит? Алеша собрался было ответить, но мгновенно почувствовал, что расплачется от самого этого процесса. На его счастье, его выручила мама, ответив за него. - Десять дней назад похоронили прабабушку. Алеша никак не может этого пережить. До сих пор почти такая же тоска, как в первый день, с другими детьми не уживается, дома тоже все через пень-колоду... - Понятно. Алеша, это временно. Твоя боль постепенно спадет. Специалист по таким вещам - чувствовалось, что он знает, о чем говорит, - уверенно говорил, что его боль постепенно спадет. Когда такое говорили случайные взрослые, это казалось совершенно пустым, бессмысленным, формально-дежурным псевдоутешением, звучавшим на грани издевательства. Но этот человек вызывал доверие. С ним хотелось откровенно обсудить проблему и послушать его советов. - Спадет, говорите? А что можно сделать, чтобы это произошло быстрее? - Ну, вариантов много. Как тебе, например - отвлекаться от этого? Путем того, чтобы побольше общаться с детьми, например? - Хм. Станислав Игоревич, я вам верю. Я чувствую, что вы знаете, о чем говорите. Только мне сейчас тяжело общаться вообще, а вы говорите - побольше. Мне и так сейчас все... не знаю, как это назвать... - Все действует на нервы. Понимаю. Но это не неизбежно. Общаться можно очень по-разному, да и с разными людьми. Небольшой вопрос. Скажи-ка мне, где ты живешь? - Ну, положим... там-то. - Понятно, а в какой детский садик ходишь? - Такой-то. Алеша не понимал, зачем Станиславу Игоревичу ответы на все эти вопросы. - Ну вот. Так вот, как раз между твоим домом и садиком живет некий Вася Французов... знаешь такого? Ну и ну! Станислав Игоревич знал о детях и их детском мире самые неожиданные вещи. Прямо как Дед Мороз. - Кажется, знаю. Это тот, который вечно кривляется, как обезьяна какая-то? - Алеша даже невольно улыбнулся: того, что это смотрелось забавно, было не отнять. - И из-за этого над ним все смеются и никто с ним не дружит? - Да. Именно так. А как ты думаешь, почему он постоянно кривляется? - Не знаю. Потому что он кривляка? - В том-то и дело, что это не ответ, - улыбнулся психолог. - Все всегда происходит почему-то. Я знаю этого мальчика, он тоже ходит ко мне. И кривляется он потому, что одинок. Ему очень нужно внимание. Он надеется, что на него обратят внимание хотя бы так. И, по-видимому, даже отчасти согласен, чтобы над ними смеялись, лишь бы хоть как-то обратили внимание. Но это - такой себе вид "внимания", сам понимаешь. Он же мальчик, а не клоун. Ему нужны друзья. И если ты с ним подружишься, ему мгновенно станет легче. Может быть, даже и привычка кривляться от этого исчезнет. Потому что она станет просто не нужна. - А он не станет... обижать меня или смеяться надо мной? - Не думаю. Он очень добрый. Он порой задирается с другими, но из тех, других, ни один еще не предложил ему дружбу. Думаю, ты будешь первым. Попробуй. Вряд ли пожалеешь.