Луч света в тёмном царстве

Удивительные вещи открываются, если перечитываешь пьесу не ради обязаловки, а с позиции личного опыта. Например то, что она очень маленькая и компактная, чего, спрашиваются, школяры ноют из-за большого объёма? Много лет я считала, что Катерина — сирота, мол, не стали бы любящие родители отдавать дочь в такой трэшак. Что здесь скажешь, дитя я нормы двадцать первого века. Во втором действии Катерина говорит: «И чтоб не видеть мне отца, матери». Вряд ли это ритуальная фраза, то есть делаем себе пометку, что родители героини живы. Возникает вопрос: почему родители Катерины, если он живы и в своём уме, не заступятся за дочь? Да ровно потому что «вышла замуж, что схоронили» и потому что в патриархальном мире дочь — отрезанный ломоть, который отныне живёт строго для мужа и для семьи мужа. У Островского есть дивная пьеса «Не живи, как хочется», а там главной героине любящий её отец говорит вот буквально следующее — важное уточнение, здесь муж изменяет жене направо и налево: «Бежать хочет! Какой это порядок? Где это ты видала, чтоб мужья с жёнами порознь жили? Ну, ты его оставишь, бросишь его, а он в отчаяние придет — кто тогда виноват будет, кто? Ну, а захворает он, кто за ним уходит? Это ведь первый твой долг. А застигнет его смертный час, захочет он с тобой проститься, а ты по гордости ушла от него»… Домострой! Скрепы! Традиционные ценности! Мировое господство! Высокая духовность! Однако сегодня мне бы хотелось поговорить о Борисе. В литературоведческой традиции родных осин принято считать, что Борис и Тихон — это такие безвольные двойники друг друга. Позволю себе не согласиться. Тихон — рохля и мямля с эмоциональный инцестом имени маменьки, вечный невыросший мальчик. Борис — умный и хитрый приспособленец. Список действующих лиц предваряет важная ремарка: все действующие лица, кроме Бориса, одеты по-русски. Борис в Калинове чужак по происхождению, но не по своей сути. Предыстория его такова: отец женился на дворянке против воли своей матери, уехал с женой в Москву, а та больше трёх дней с такой родней выдержать не могла. Родители Бориса и его сестры умерли в холеру, а бабушка Анфиса Михайловна оставила завещание: выплатить внукам долю в наследстве при условии, что они будут почтительны к дяде. Дикой хочет выписать из Москвы и племянницу, но честь и хвала родне девушки, её никуда не пустили. Первое, что обращает внимание на себя в образе Бориса — это полное отсутствие самоуважения. А ведь у него мать-дворянка, он воспитанник Коммерческой академии, по сути дела — очень пафосного лицея 19 века. Наряду с общим образованием академия давала подготовку к коммерческой деятельности, была единственным средним учебным заведением Москвы, где изучались три языка — французский, немецкий и английский, а «отлично окончившие академию выпускники получали звание личного почётного гражданина и “кандидата коммерции”, после чего могли продолжать своё образование в Московском Императорском Университете». То есть смотрите, на самом деле у Бориса очень хорошие козыри и старт, он ни разу не бедный родственник и не бесприданница. Но почему же позволяет Дикому настолько безобразно разговаривать с собой? «Дикой. Баклуши ты, что ль, бить сюда приехал! Дармоед! Пропади ты пропадом! Борис. Праздник; что дома-то делать! Дикой. Найдешь дело, как захочешь. Раз тебе сказал, два тебе сказал: «Не смей мне навстречу попадаться»; тебе всё неймется! Мало тебе места-то? Куда ни поди, тут ты и есть! Тьфу ты, проклятый! Что ты как столб стоишь-то! Тебе говорят аль нет? Борис. Я и слушаю, что ж мне делать ещё! Дикой (посмотрев на Бориса). Провались ты! Я с тобой и говорить-то не хочу, с езуитом. (Уходя.) Вот навязался! (Плюет и уходит.)» Борис, конечно, страдает и жалуется, но не пытается стребовать законную долю своего отца в наследстве бабушки через суд, хотя такая возможность у него была. Майората в Российской Империи не было, доля детей в наследстве определялась не старшинством, а либо завещанием, либо судом. В суд, конечно, считалось в старообрядческом купечестве обращаться зазорным и постыдным, но эта практика никого не удивляла. Думается мне, ставки Бориса неизмеримо выше отцовской доли в наследстве. Борис хочет получить всё состояние Дикого, а это возможно, так как при выборе наследников состояние, как правило, распределялось в пользу мужчин, женщинам, несмотря на то, что в Российской Империи было много собственниц и владелиц предприятий (по сравнению с остальной Европой, женщинам, насколько я помню, принадлежало около трети торговой недвижимости) и женщина могла наследовать недвижимое имущество, как правило, выделялось либо приданное, либо вдовья доля. Больше того, Борис с его образованием и знаниями для Дикого выгодный работник. После того как история с Катериной вскроется, его ссылают в Кяхту, в приграничную крепость с Китаем, где шла активная торговля чаем и шёлком, велась дипломатия. Однако Дикой племянника не ставит ни во грош, больше того, Борис это понимает. Об этом говорят Кулигин: «Это значит, сударь, что вам наследства вашего не видать никогда», и Кудряш: «Опять же, хоть бы вы и были к нему почтительны, нешто кто ему запретит сказать-то, что вы непочтительны?» Да вот же слова Бориса из всё того же первого действия: «Да нет, этого мало, Кулигин! Он прежде наломается над нами, наругается всячески, как его душе угодно, а кончит всё-таки тем, что не даст ничего или так, какую-нибудь малость. Да ещё станет рассказывать, что из милости дал, что и этого бы не следовало». Так и представляешь Бориса одним из персонажей треда «Заебали родственники». Ради наследства и связей Борис терпит отвратительное отношение в себе, глотает обиды и никак не пытается себя защитить. Надо сказать, этим и ещё пачкой своих проявлений он очень похож на Мэн Яо. Из дядиной воли Борис не выходит и слушается его, даже когда понимает, что ему не видать наследства отца как собственных ушей. Ключ к роли и образу Бориса в том, что он очень слабый и эгоистичный человек, сентиментальный и чувствительный, совершенно неспособный подумать о ком-то, кроме себя и своего благополучия. Доказательства? Во всём том же тексте. Что скажет Кудряш (персонаж более чем сомнительной морали), когда узнает, что Борис полюбил замужнюю: «Эх, Борис Григорьич, бросить надоть!» и дальше, дальше совершенно дивное и прекрасное: «Ведь это, значит, вы её совсем загубить хотите, Борис Григорьич!.. А ведь здесь какой народ! Сами знаете. Съедят, в гроб вколотят!». Борис на это возмущается, ах, как же разлюбить-то? «Тебе это, может быть, всё равно; ты одну бросишь, а другую найдёшь. А я не могу этого! Уж я коли полюбил…» Но чем подтвердятся его слова о типа великой любви? Ничем, Борис много и красиво говорит, но ничего для Катерины не делает. И вот зрителю, как и читателю, очень важно не вестись на этот флер не то лисьего хвоста, не то павлиньей несчастности, и всё время держать в голове, что у этот человека есть образование, воспитание и довольно зубастая московская родня. Знаете, что отвечает Борис на реплику Кудряша о гробе: «Ах, не говори этого, Кудряш! Пожалуйста, не пугай ты меня!!!» Юноша вы что, лезете на место жертвы и самого пострадавшего? Ваши риски — это чепуха по сравнению с тем, как придётся огребать Катерине. И всё равно Кудряш, всё ещё персонаж более чем сомнительной морали, словами через говорит про последствия: «Только вы смотрите, себе хлопот не наделайте, да и её-то в беду не введите! Положим, хоть у неё муж и дурак, да свекровь-то больно люта». Слышит его Борис? Понимает, какие дивные нравы царят в этом медвежьем углу? Нет. Катерина пытается с собой бороться, другое дело, что мы, привыкшие к пластическому языку кино и психологической манере игры для крупного плана, можем воспринимать слова Катерины как слова человека с внешним локусом контроля и демонстративную истеричность. Это не так. Мы совершаем очень серьёзную ошибку, выкидывая религиозный пласт в поступках и мотивировке героев, люди буквально живут с мыслью, что ты плох и греховен. Так вот, Катерина всеми силами пытается бороться с собой, но эта борьба и желание быть хорошей патриархальной женой и праведной христианкой наталкивается на протест против творимого над ней тиранства и домашнего насилия, на всё больше крепнущее под запретом чувство, которое становится для неё единственной отдушиной, и здесь, конечно, Островский велик и страшен, когда показывает, что, когда женщина в подобных эмоциональных обстоятельствах отчаянно пытается зацепиться за любовь к тому, у кого схожий кошмар, ничего хорошего из этого не выходит. Я там, если что, была. Не понравилось, некрасивое. Так вот, Катерина с собой пытается бороться. Что говорит ей Борис? Да то же самое, что все мужчины на свете: «Как же я могу хотеть вашей погибели, когда я люблю вас больше всего на свете, больше самого себя!» Чуть дальше мы читаем замечательное: «Лучше б мне не видать вас!» да ещё и «Ваша воля была на то». Следим за руками. Борис в этой ситуации ведёт себя, как Молчалин, который всю ответственность вешает на Софью, вдобавок Островский всё время подчеркивает вот это «мне». Ни разу Борис не подумает о Катерине и о том, каково ей. Катерина при этом прекрасно понимает, что дальше жизни нет: ««Теперь мне умереть вдруг захотелось!.. Нет, мне не жить!» Бориса надо отлить в бронзе, он стоит со всеми этими дорамными, когда рядом с героиней, только что потерявшей ребенка, скачут: «Не переживай, император расстроится!». Так вот, ответ Бориса роскошен, и ведёт он себя здесь, конечно, как типичный героя-любовник: «Не говори, пожалуйста, таких слов, не печаль меня…» Не печаль его! А ничего, что женщине, которую ты любишь, вот здесь и сейчас отчаянно плохо, её эмоционально швыряет по волнам, ей нужно утешение, участие и зачёркнуто — развод. После этого не получается верить всем его бесконечных заверениям и причитаниям в духе: «Люблю, трамвай куплю». «Сохрани меня Бог! Пусть лучше я сам погибну!» И кто погиб в итоге? Тихон уезжает на две недели, а возвращается неожиданно через десять дней. Что говорит Борис: «Видно, только я и пожил десять деньков, пока его не было. Уж теперь и не увидишь её!» От такого даже Варвара офигевает: «Ах ты какой!» Само собой, она переживает и о последствиях для себя, но за невестку тоже волнуется, потому что предчувствует большие неприятности: «Просто мука глядеть-то на неё!». Борис же думает только о любимом себе, что у него вольница и удовольствие закончатся. Дальше Варвара говорит: «Сейчас с мужем на бульвар пошли, и маменька с ними. Пройди и ты, коли хочешь. Да нет, лучше не ходи, а то она, пожалуй, и вовсе растеряется». Борис, прекрасно зная, в каком Катерина состоянии и как она не умеет врать, идёт навстречу Кабановым, и Островский подсвечивает через ремарку, что именно демонстративное появления героя и соблюдение этикета как ни в чём не бывало — «Борис выходит из толпы и раскланивается с Кабановым» — вкупе со словами сумасшедшей барыни с грозой и станут спусковым крючком и для Катерины, и для будущей трагедии. Да, важное уточнение: перед сценой покаяния Катерина видит на стене сцену, изображающую адские муки и страдания. Это вот вообще ни разу не то, что добавляет ей душевного спокойствия. В пятом действии будет абсолютно душераздирающая сцена прощания, которая уничтожает последние иллюзии и надежды: «Ещё кабы с ним жить, может быть, радость бы какую-нибудь я и видела… Что ж: уж всё равно, уж душу свою я ведь погубила». Она просит, так как всё ещё отчаянно цепляется за эту жизнь: «Возьми меня с собой отсюда!» Борис отвечает очень холодно, переваливая ответственность за себя и свой выбор опять на другого человека: «Нельзя мне, Катя. Не по своей я воле еду: дядя посылает». Тем горше кажутся слова Катерины, которая в один миг понимает всё о Борисе и его любви. Вот здесь она уже вовсю шагает по своей дороге самоубийцы последние шаги. Я в этой сцене кроме чувства собственного достоинства, которое у Катерины всегда было, вижу ещё и очень горькую иронию тех, кто вплотную подошёл к последней черте: «Поезжай с Богом! Не тужи обо мне. Сначала только разве скучно будет тебе, бедному, а там и позабудешь». Борис этой насмешки приговорённой не услышит и не увидит, он радуется тому, что дёшево отделался: «Что обо мне-то толковать! Я вольная птица». Простите, что? Кто четыре предшествующих действия ныл о своей «неволе» и о том, как ему, бедному, плохо?! Последние реплики Бориса в пьесе — это такой роскошный гвоздь в крышку гроба персонажа — несчастного бедного няши: «Катя, нехорошо что-то! Не задумала ли ты чего? Измучусь я дорогой-то, думавши о тебе». А, то есть он будет в дороге ужасно морально страдать, и главная проблема у него, а у не у женщины, которую свекровь, домашнее насилие и весь город, как мы увидим из пятого действия, плавненько так подводят к самоубийству? И в очередной раз слово автору, то есть персонажу: «Ну, Бог с тобой! Только одного и надо у Бога просить, чтоб она умерла поскорее, чтобы ей не мучиться долго! Прощай!» Эта реплика говорится в полный голос, здесь нет ремарки «про себя» или в «сторону». То есть это такая тихая подлость, что дальше уже некуда. И Катерина для Бориса — это способ скрасить провинциальные одиночество и скуку и заткнуть внутреннюю пустоту. Что до самой Катерины… Любовь к Борису была одним из последних якорей в её жизни: «Вспомнить бы мне, что он говорил-то? Как он жалел-то меня? Какие слова-то говорил? Не помню, всё забыла» . И вот в этом месте я спрашиваю себя: а была ли физическая измена? Много лет подряд я, человек двадцать первого века, думала, что у Катерины с Борисом дело дошло до физической близости. Но тут мне подумалось, что в случае физической близости героиня вспомнила бы поцелуи и объятия, но нет, она акцентируется именно на разговорах и на сочувствии. То есть очень может быть, что Борис и Катерина просто держались за ручку и разговаривали разговоры, но… для морали века девятнадцатого довольно, что молодая красивая женщина осталась наедине с мужчиной. Ну и да, одни из её последних слов натурально звучат не то как песня, не то надгробный плач: «Как мне по нём скучно! Ах, как мне по нём скучно! Уж коли не увижу я тебя, так хоть услышь ты меня издали! Ветры буйные, перенесите вы ему мою печаль-тоску! Батюшки, скучно мне, скучно! Радость моя, жизнь моя, душа моя, люблю тебя! Откликнись!» И в финале это уже момент полного психоза и всех оборванных связей с жизнью перед полётом в пропасть: «А поймают меня, да воротят домой насильно… Ах, скорей, скорей! (Подходит к берегу. Громко.) Друг мой! Радость моя! Прощай!» Я сейчас не буду останавливаться на вопросе о том, силой или слабостью считать самоубийство Катерины, но, безусловно, не подталкивай её так старательно к обрыву свекровь, муж и трусость любовника, она бы такого над собой не сотворила. Об этом как-нибудь в следующий раз. Пока скажу, что Борис, судя по всему, из породы теплохладных, он не холоден и не горяч, красиво говорит, но при этом ведёт себя как человек равнодушный. А от равнодушия, как мы помним, и совершаются в мире всё трагедии и беды.