***
– Мы не идем вниз? – осмелился спросить он, когда доктор остановился у двери на том же этаже, хоть и в другом крыле. – Внизу принимают новых пациентов и амбулаторных клиентов. Понятно. Значит, добраться до выхода будет проблематично. Доктор пропустил Алекса вперед, и, оказавшись в кабинете, парень замер. Если вчерашний кабинет, казалось, был обставлен, чтобы вселить спокойствие и уверенность – мягкий свет, деревяная мебель, массивные книжные шкафы, дорогой ковер; то помещение, в котором они оказались сейчас, выглядело совсем по-другому. Да, тут был большой деревяный письменный стол; да, кожаные кресла выглядели дорогими и удобными, только вот ряд шкафчиков под замком заставлял напрячься. Алекс был готов держать пари, что внутри они таили орудия медицинских пыток. Да и свет был другим. Не больнично-белый, но уже не такой мягкий и теплый, как вчера. Парню стало неуютно и как-то тревожно, особенно после того, как дверь за доктором закрылась, и тот указал на одно из кресел напротив своего стола. Когда парень все же устроился в кресле, доктор что-то вытащил из выдвижного ящика и подошел к нему. Алексу совсем не понравилось то, что он стоит, нависая над ним, пока сам парень вжимается в спинку, пытаясь увеличить дистанцию между ними. – Начнем с самого важного, – улыбнулся мужчина, и в этой улыбке Алексу виделся оскал. – Нужно сдать кровь на анализ. Парень побледнел. Какую еще кровь на анализ?! Он же не в больнице! Он не болен! А врач продолжал нависать на ним, выжидательно глядя на Алекса сверху вниз. – Зачем? – выдохнул Алекс. – На анализ, – терпеливо повторил врач. Не то чтобы Алекс боялся иголок или крови в принципе, скорее, он боялся вида собственной крови, но не как таковой, а в качестве предвестника чего-то плохого. Это же ненормально истекать кровью! Почему бы не взять слюну на анализ? А врач все стоял, наблюдая за терзаниями Алекса, которые отражались на его побелевшем лице. – Что… – выдохнул Алекс, – что мне надо делать? Уголок губ мужчины едва заметно поднялся. – Ничего делать не надо, просто протяни руку. Алекс послушался, и доктор отработанным движением перетянул его руку жгутом и коснулся его вены. От неожиданного горячего прикосновения Алекс вздрогнул. – Все хорошо, – успокоил врач и вставил иглу. Глаза Алекса расширились – он смотрел, как медленно и тягуче темная кровь наполняет одну колбу, а потом вместо того, чтобы отпустить его, доктор взял вторую. Со рта парня сорвался рваный выдох – кровь капала и капала, словно в замедленной съемкой. В ушах нарастал какой-то высокий гул. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-вдох-вдох. – Ал…кс, – донеслось сквозь вату в ушах, – А…с. Перед глазами все темнело. Парень попытался встать, но наткнулся на какую-то преграду. Он попытался вскинуть руку, чтобы оттолкнуться, но что-то ему помешало. Сознание выключилось, погружая парня во мрак.***
Словно запускающийся механизм, органы чувств Алекса подключались по очереди. Сначала он ощутил жар, источник которого оставался неизвестным. Потом запах мужского одеколона; совсем некстати пришедшая в голову мысль – таким пользовался отец. Следом парень почувствовал легкие похлопывания по щеке. Когда он наконец открыл глаза, то сразу утонул в лазури чужого внимательного взгляда. – Ты в порядке? – спросил доктор, отстраняясь, но его пальцы продолжали сжимать запястье парня. Алекс неуверенно кивнул. – Ты всегда так реагируешь на иглы? – спросил доктор, наконец, отпуская его руку. – На кровь, – буркнул Алекс, пряча за деланным раздражением неловкость. – На кровь, – повторил врач, словно соглашаясь с ним. Алекс не заметил, когда доктор успел взять лекарство, но теперь он стоял совсем рядом, протягивая парню небольшой стаканчик, в котором обычно в больницах давали таблетки. – Что это? – с недоверием спросил Алекс. – Глюкоза, – ответил доктор и, не дожидаясь, пока Алекс возьмет стаканчик в руки, сам поднес его к губам парня. – Давай, одним глотком. Резкая сладость вспыхнула во рту, и Алекс скривился. Тут же к его губам поднесли другой стакан. – Запей. И Алекс сделал глоток, потом еще один. На третьем он осознал, что на его плече лежит рука доктора, несильно, но ощутимо сжимая его. – Порядок? – спросил доктор. Алекс кивнул. Что еще оставалось? Наркоман, суицидник, теперь еще и неврастеник. Похлопав его по плечу, доктор занял место напротив, и Алекс был рад тому, что теперь их разделяет массивный стол. Плечо и запястье до сих пор горели от чужих прикосновений. – Алекс, важно, чтобы ты сейчас сосредоточился и поговорил со мной. Когда парень поднял непонимающий взгляд на доктора, тот поспешил объяснить: – Это поможет нам выбрать правильное лечение, правильные препараты. Алекс сглотнул. Все же его будут пичкать таблетками. А он надеялся… На что он вообще надеялся? – Расскажи о вчерашнем дне. Что ты чувствовал перед тем, как принять таблетки? Внутри поднялась волна раздражения. Опять? Сколько уже можно повторять?! – У меня болела голова, и я хотел, чтобы она болеть перестала, – едко ответил Алекс, вжимаясь в спинку кресла. Доктор или не заметил сарказма, или же пропустил его мимо ушей. Он все так же внимательно смотрел на Алекса, постукивая ручкой по полупустому стакану, из которого Алекс недавно пил. – И ты выпил половину пузырька? Алекс вскинул голову, упирая пышущий гневом взгляд в невозмутимое лицо доктора. Это насмешка? Он издевается над ним? – Я забыл, что уже пил их! – выкрикнул Алекс, тут же занимая проигрышную позицию. Он был вынужден защищаться, отстаивать свою правду, только вот дрожащий от злости, срывающийся голос веса словам не придавал. – С тобой такое часто бывает? – спросил доктор, не давая ему времени восстановить свои позиции. – Нет! – спешно сказал Алекс, сжимая кулаки, чтобы скрыть охватившую его дрожь. – Но бывало? – напирал доктор. Что? Что он несет?! – Э, – протянул парень, судорожно ища правильные слова, но так и не находя их, – нет… – Нет, или ты не помнишь? Этот стук действовал на нервы, мешал сосредоточиться. Алекс сильнее сжал кулаки и на мгновение зажмурился. Когда он открыл глаза, доктор стоял перед ним – в его руках два стаканчика. Дежавю? – На сегодня, пожалуй, хватит, – проговорил доктор. – Твои лекарства. В этот раз он не стал помогать парню выпить содержимое, а вместо этого поставил стаканчики на край стола и сделал шаг назад. – Что это? – глухо спросил Алекс, беря их в руки. – Мягкие антидепрессанты. Алекс не верил ни слову. Мягкие? Черта с два! Антидепрессанты? Какие, к черту, антидепрессанты?! Только делать было нечего. Доктор не сводил с него внимательного взгляда, и Алекс опрокинул содержимое в рот, делая небольшой глоток воды, – таблетки он спрятал под языком. – А теперь открой рот. Сердце пропустило удар. Послушавшись, Алекс открыл рот. – Шире, – сказал доктор, подходя ближе; его рука легла на плечо парня. – И язык подними. Тогда Алекс закрыл рот и дернул плечом, скидывая руку врача. Он спешно глотнул воды, запивая проклятые таблетки, и поперхнулся. Таблетки прошли жестко, насухую, царапая горло, в то время как вода попала в дыхательные пути. Горло сковало ледяным кольцом ужаса, и Алекс вскочил на ноги, надсадно кашляя, пытаясь сделать вдох. В голове билась одна мысль – он сейчас задохнется. Должно быть, врач пытался его удержать, потому что Алекс почувствовал руки на своих плечах и дико забился, пытаясь освободиться. Он хрипел, не в силах сделать вдох. Чужая рука легла на его спину. – Тихо-тихо, – донеслось словно через толщу воды. – Сделай вдох через нос, медленно, вот так. Уверенный голос помог парню сделать вдох – со свистом Алекс втянул воздух и задержал дыхание, когда голос приказал это сделать. Внезапное облегчение накрыло парня – как хорошо, когда можно не думать, не бояться, когда есть кто-то, кто скажет, что нужно сделать, чтобы все было… – Хорошо, все хорошо, – Алекса усадили обратно в кресло. – Ты в порядке. Не вопрос, утверждение, но Алекс все равно кивнул. В этот раз доктор не вернулся на место за монитором. Вместо этого он присел на край стола, не сводя внимательного взгляда с парня. Алекс чувствовал, как начинают гореть щеки. Он просто ненавидел себя! Как можно было так опозориться? Ведет себя, как ребенок. Подумать только, устроил истерику из-за того, что вода не в то горло попала. Наркоман, суицидник, неврастеник, истерик. Нет, он отсюда еще долго не выйдет. До совершеннолетия будет тут сидеть. Или пока не закончатся деньги у родственников. – Я боюсь задохнуться, – чтобы хоть как-то оправдать себя, тихо проговорил парень, не глядя на доктора. – Ты же понимаешь, что ты в больнице, где тебе смогут помочь, если ты начнешь задыхаться? Парень молчал, и доктор продолжил: – Ты веришь, что я помогу тебе? Алекс кивнул. Между ними повисла тишина, которую доктор вскоре нарушил вопросом в лоб: – Ты всегда боялся удушья, или это началось после какого-то события? Алекс замер, не решаясь продолжить. Мог ли он рассказать доктору? Стоило ли? И словно с разбегу бросившись со скалы прямо в холодное весеннее озеро, он быстро проговорил: – Мне сказали… Не мне, вернее, я просто услышал разговор полицейских с тетей, – Алекс тяжело сглотнул. – Они сказали, что когда родители… разбились на машине… Как же тяжело давались ему эти слова! Еще никогда Алекс не произносил их вслух, хотя не проходило ни дня, чтобы он не подумал о том, что произошло полтора года назад. Тяжелый вздох сорвался со ставших сухими губ. – Когда машина загорелась, они… они погибли от удушья. Все. Вот он и произнес то, что терзало его на протяжении всего этого времени. Что было его мрачным спутником, его мучителем, его палачом. Глаза горели, и Алекс про себя повторял: «Только бы не расплакаться. Только не сейчас! Только не перед доктором…» Парень молил всех святых, чтобы тот не начал его утешать, потому что тогда он не выдержит. И в то же время где-то на краю сознания вспыхнула предательская мысль – вот бы доктор обнял его. Может быть, слезы принесли бы Алексу облегчение. Но доктор остался на месте. Когда дыхание мало-помалу выровнялось, Алекс поднял голову, чтобы посмотреть на него. Судя выражению его лица, что-то между ними осталось несказанным. – Хватит на сегодня, пожалуй. Как называется это неприятное чувство – облегчение с привкусом разочарования? Почему Алекс вообще хотел, чтобы его пожалел незнакомый человек? Ну и черт с родственниками, которые ненавидели его, у Алекса были друзья – Мелани, Робби. Как они там? Узнают ли они вообще, где он? Ему срочно нужен был телефон.