Чему быть, того...

      — Ты же не против, если мы немного повременим с интервью?..       Весь придуманный не без помощи Марселя план романтической встречи с Девином через года грозил улететь в тартарары, едва Кормак увидел омегу обнажённым. «Дал под дых» — слишком слабая аллегория для того, чтобы описать его ощущения в ту минуту. Внутри него всё настолько напряглось, что тело стало ощущаться каменным, естество сконцентрировалось на примитивном желании наброситься и пометить своего омегу. Кормак старался смотреть омеге в глаза, но взгляд упрямо полз ниже, подначивая представить, как он станет собирать языком капли воды со смуглой кожи Девина, тщательно и со смаком вылизывая: сначала шея, затем ключицы и плечи, потом…       Кормаку пришлось заставить себя разозлиться, чтобы вернуть подобие трезвости рассудка.       — Годами мечтать о тебе, чтобы теперь по-быстрому трахнуть на пороге гостиничного номера — пожалуй, я откажусь.       И только договорив до конца, он понял, насколько резко это прозвучало. Глаза Девина вспыхнули ответной ненавистью.       — Спасибо за честность, — едва разжимая челюсти, сказал омега. — Очень отрезвляет.       Он нарочито медленно развернулся и снова шагнул в ванную. Блядь, такого унижения Девин ещё ни разу не испытывал — предложить себя альфе, наплевав на принципы, чтобы получить отказ, да ещё и в такой унизительной форме. И главное, он так и не понял — зачем? Зачем Кормаку строить из себя святошу, если феромоны альфы, пропитавшие насквозь весь люкс, и его же недвусмысленно вздыбленная ширинка просто орали о греховности помыслов? Но самым смешным было то, что сейчас Девин даже сбежать не мог: во-первых, треклятое интервью само себя не возьмёт — работой он всё-таки дорожил; а во-вторых, поддавшись эмоциям и гормонам, он не продумал пути отступления. Его мокрая одежда валялась кучей на полу, и уйти сейчас Девин мог, лишь замотавшись в простыню, которую (сука!) просить пришлось бы опять же у Кормака.       — Дев, — собственное имя, произнесённое альфой иначе, заставило Девина собрать остатки самообладания и расправить плечи, на которые тут же был наброшен мягкий махровый халат, — я отнюдь не железный и вовсе не святой — не уверен, что смогу сдерживать себя рядом с тобой дольше десяти минут.       Кормак говорил и одновременно помогал ему натянуть рукава халата, соединяя по́лы у Девина на груди — они оба сделали вид, что это вовсе не объятия, — а потом собственноручно стал медленно завязывать пояс, настолько сильно стянув его концы, что Девину пришлось судорожно выдохнуть.       — Давай мы закончим с этим чёртовым интервью, и потом либо беги, либо…       Кормак резко замолчал, но рук от пояса не убрал, чтобы это могло стать оправданием для продолжающихся неловких объятий. Недосказанное «либо» повисло между ними сладким предвкушением, делая воздух плотным и наэлектризованным. Девин затылком чувствовал тяжёлое дыхание альфы, отчего по шее приятно рассы́пались мурашки, подначивая закрыть глаза, запрокинуть голову, неосознанно протянуть и накрыть чужие пальцы своей ладонью. Кормак отмер, снова чертыхнулся и вышел из ванной. Девин со свистом вдохнул. Оказывается, всё то время, что альфа стоял позади, он не дышал. Обида от резких слов альфы, что едва не ввергла Девина в неистовство, стала растворяться — у Кормака и в мыслях не было его отвергать, он просто не собирался спешить и размениваться на малое. Сделав ещё пару глубоких вдохов в попытке успокоить зашкаливающий пульс, Девин последовал за альфой.       Они чинно расположились в гостиной друг против друга, полагая, что журнальный столик между ними станет достаточным ограничителем, чтобы удержаться в рамках официальной беседы. Кормак закинул ногу на ногу, за что Девин был ему очень признателен — бугор у альфы в штанах был настолько очевидным и большим, что невозможно было его игнорировать и не пялиться. Девин приготовил диктофон, достал свои заметки и ежедневник, осязаемо чувствуя, как Кормак не отрываясь следит за каждым его движением. И тут его осенила идея.       — Если ты разрешишь мне воспользоваться твоим ноутом, мы разделаемся с интервью быстрее.       Тот факт, что он выдал своё нетерпение с головой, заставил Девина закусить губу. Как низко он ещё падёт? Он уже растерял последние крупицы здравомыслия и похерил всякую надежду выглядеть в глазах альфы пристойно. Кормак без лишних вопросов кивнул и пошёл в спальню. Оставшись на некоторое время один, Девин ощутимо похлопал себя по щекам, надеясь тем самым вернуть трезвость ума, отметил, что из халата торчат лишь его голые ступни, кисти и голова. Сомнительная защита, если оба знают, что под ней обнажённая плоть, горящая изнутри диким желанием. Девин соврал сам себе — даже если бы у него был шанс уйти сейчас, то вряд ли бы он использовал такую возможность. Он хотел этого альфу настолько, что заставить его покинуть люкс можно было бы лишь одним способом — убив. Одна радость — до течки ещё полтора месяца, значит, надежда сохранить толику адекватности пусть маленькая, но остаётся.       Для Кормака просьба о ноуте стал отличным предлогом, чтобы хоть как-то помочь поплывшим мозгам встать на место. Ну и заодно член в штанах поправить, чтобы так не выпирал. Хотя кого он пытался обмануть, поправляй не поправляй, стояк от этого меньше не станет. Кормак, едва войдя в спальню, привалился спиной к стене и пару раз приложился об неё затылком. Марево похоти чуть рассеялось, но совсем не отпустило. Он сделал большой глоток воды из бутылки, что стояла на прикроватной тумбочке, вторую взял для Де́ва, подхватил с комода ноутбук и решительно зашагал обратно в гостиную. Уверенности, что выдержит следующие десять минут достойно, в Кормаке было ни на грамм, но попытаться всё-таки стоило.       Опасения подтвердились, едва он снова взглянул на Дева. Омега, закутанный в белый махровый халат, напоминал сейчас воздушное безе, которое так хотелось… Кормак прикусил щеку изнутри, чтобы остановить сползающие в опасном направлении мысли. Подойдя ближе, не глядя протянул Деву бутылку и ноут и уселся на своё место. Он старался смотреть куда угодно, только не на омегу, крутил головой по сторонам, пока тот возился с компьютером и своими бумажками, делая последние приготовления перед интервью. Сквозь стеклянную столешницу было видно, как Дев поджимает на ногах пальчики, закапываясь ими в высокий ворс ковра. Кормак мысленно застонал — даже такая малость доводила его до чувственного исступления. Чёрт, при первой возможности он убьёт Марселя, который с уверенностью заявлял, что «всё пройдёт как по маслу». Да только кто бы предупредил, что масло окажется кипящим…       Девин был доволен тем, что давно выработал привычку заранее создавать в облаке файл с набросками и рядом тезисов под статью — сейчас этот навык с заготовкой выручал как никогда. Ему не составило труда войти с ноута Кормака в свой аккаунт, открыть нужный документ и наконец начать то, за чем он изначально сюда был отправлен. Согласно заявленной теме и подготовленному плану, Девин принялся расспрашивать интервьюируемого, как он пришёл к творчеству, кто помогал и поддерживал его, откуда он черпает вдохновение. Отвечал Кормак быстро, чётко и слаженно, обходясь обтекаемыми и пространными фразами, которые создавали прекрасную картинку, но не позволяли углубиться в личное, что очень походило на заранее подготовленные формулировки. Короче, альфа не напрягаясь лил воду красиво и довольно умело. Не иначе, как Марсель постарался и натаскал Кормака перед интервью. Девина так и подмывало ввернуть какой-нибудь каверзный вопрос, но он сдерживался, понимая, что подстрекает его к этому не профессиональное любопытство, а допотопная ревность — почему, блядь, вообще Марсель трётся рядом с его альфой?! Конечно, вслух он спросил совсем другое:       — Что или кто подтолкнуло вас устроить выставку именно сейчас?       — Идея с выставкой пришла моему другу, с которым мы общаемся со времён студенчества.       — Ты же сейчас о Марселе говоришь? — Девин всё-таки не удержался в рамках профессиональной компетенции.       Альфа кивнул.       — Он убедил меня в том, что пора рассказать о страсти всей моей жизни, — Кормак замолчал и посмотрел на него многозначительным взглядом, отчего у Девина вмиг пересохло горло. — Ты же понял, что я сейчас не об акварелях?       Омега никак не отреагировал на его слова, но, судя по румянцу, проступившему на высоких скулах, он понял, быстро облизнул нижнюю губу юрким язычком, от чего Кормак утратил всякий контроль, выпуская на волю убойную порцию феромонов. Взгляд Девина начал мутнеть, рот приоткрылся, словно омега задыхался. Он рванул ворот халата, обнажая ключицы, и издал горлом нереальный для человека звук, более похожий на утробное мурлыканье кошки по весне.       Бороться стало бесполезно — кипящее масло похоти поглотило обоих.       Дев передвигался стремительной молнией. Кормак едва успел снять ногу с колена, порываясь встать, а омега уже оказался перед ним, поочерёдно плавно повёл плечами, заставляя халат соскользнул на пол.       — Ты же понимаешь… — Кормак, глядя снизу вверх, ещё пытался образумить его, хотя язык, как у пьяного, ворочался уже с трудом.       — Заткнись и раздевайся, — перебил его Девин.