Мемуары Нью-Йорка / New York Memoirs

По дороге в Квинс Чэн Цзинсэнь задал Инь Ханю несколько вопросов. – Ты говоришь по-английски? – Немного, я пока не владею им свободно, – ответил осторожно Инь Хань. – Ты продолжил учебу после приезда в Соединенные Штаты? – Чэн Цзинсэнь задал следующий вопрос. – Да, в старшей школе Сицан недалеко от Чайнатауна. Это была заведомо плохая школа. Жао Шэн, один из подчиненных Чэн Цзинсэня, учился в ней. Как-то раз он рассказал о повседневной жизни в старшей школе Сицан. Курить и болтать в классе. Ходить на свидания и драки после занятий. Как мог приезжий студент вроде Инь Ханя, у которого было чисто азиатское лицо, выжить в ней? Чэн Цзинсэнь не мог сдержать своего любопытства. – Как твои оценки? – Взгляд Чэн Цзинсэня постепенно переместился на лицо Инь Ханя. – Неплохо, – ответил Инь Хань. – Ты когда-нибудь задумывался о поступлении в университет? Несколько секунд Инь Хань молчал, затем посмотрел на Чэн Цзинсэня: – Я слышал, что обучение в американских университетах очень дорогое. В основном... поэтому... я не думал об этом... По крайней мере, это говорило о его желании продолжить учебу. Их поездка длилась около получаса. В это время Чэн Цзинсэнь задал несколько, казалось бы, случайных вопросов, и Инь Хань ответил на них один за другим. Чэн Цзинсэнь не спешил расспрашивать о его прошлом. Си Юань вскоре передаст ему всю необходимую информацию. Ему хотелось, чтобы Инь Хань рассказал обо всем сам, но только когда у него на руках будут хоть какие-то факты. Иначе отличить ложь от правды будет невозможно. Чэн Цзинсэнь был почти убежден, что у Инь Ханя были собственные мотивы, чтобы сблизиться с ним. Вечные пробки в Нью-Йорке всегда мешали людям быть пунктуальными. Когда Чэн Цзинсэнь провел Инь Ханя в отдельную комнату гонконгского ресторана, Чжоу Цань уже сидел в ложе и курил вторую сигарету. Чэн Цзинсэнь вырос в Китайском квартале, и у них с Чжоу Цанем было похожее прошлое. Их нельзя было назвать друзьями, но и врагами тоже. Скорее просто знакомыми, которые кивали и здоровались при встрече. Обсуждение бизнеса прошло более гладко, чем ожидал Чэн Цзинсэнь. Чжоу Цань был человеком, который очень любил деньги и устал от аптечного бизнеса. До тех пор, пока человек остается честным в своих желаниях, его всегда можно подкупить. Сейчас налог на легальную марихуану в штате Нью-Йорк достигал сорока процентов, а прибыль была не такой уж большой. Если хочешь разбогатеть, тебе остается только найти другой способ обойти закон. Цена на черном рынке, которую он предложил Чжоу Цаню, была довольно заманчивой. За выписку рецептов будет отвечать «Anxu Pharmaceuticals», а Чэн Цзинсэнь займется поставкой товара. Они успели обсудить множество деталей еще до окончания завтрака, когда Чжоу Цань внезапно указал пальцем на Инь Ханя и спросил: – Это твой новенький? Чэн Цзинсэнь изначально не знал, что у того есть такого рода предпочтения, и посмотрел на Чжоу Цаня, ничего не сказав. Чжоу Цань несомненно заинтересовался Инь Ханем и осторожно спросил: – Сегодня я собирался на стрельбище, чтобы немного поиграть с оружием. Почему бы тебе не позволить ему сопровождать меня? С тех пор как они вошли в ресторан, Инь Хань ел молча и за все это время не произнес ни слова. Чжоу Цань подумал, что тот не очень-то похож на подчиненного или телохранителя Чэн Цзинсэня. Он мог быть только новым любовником, которого по чистой случайности привезли с собой. В то же время даже Чэн Цзинсэнь не мог сказать, что Чжоу Цань ошибался. В конце концов, он сам не знал, зачем привел его с собой. Инь Хань поднял голову и сначала посмотрел на Чжоу Цаня, а затем на Чэн Цзинсэня. Чэн Цзинсэнь прочел тень беспокойства в его глазах, поэтому обратился к Чжоу Цаню: – Извините, директор Чжоу, но я пока не готов делиться. Чжоу Цань умел хорошо читать людей и знал, где остановиться. – Я слишком самонадеян, – засмеялся Чжоу Цань. Затем он повернулся к Инь Ханю и взял на себя инициативу подать ему миску каши. – Давай, каша полезна для здоровья, и в этом заведении ее хорошо готовят. Попробуй, – сказал он и неохотно отвел взгляд от лица Инь Ханя, отказываясь от своего желания. Инь Хань робко принял у Чжоу Цаня белую фарфоровую чашу и осторожно поставил ее на стол, но до конца трапезы больше к ней так и не притронулся.

***

На обратном пути Чэн Цзинсэнь продолжил задавать вопросы. Узнав некоторые подробности о жизни Инь Ханя до отъезда из Китая, он спросил: – Тебе уже исполнилось восемнадцать? – Осталось еще два месяца, – тихо ответил Инь Хань. Чэн Цзинсэнь замолчал. Машина проехала еще одну улицу, и Инь Хань, который только и делал, что отвечал, внезапно спросил: – Господин Чэн оставил меня не только для учебы, верно? – это был единственный вопрос, который он задал за весь день. – А ты как думаешь? – Чэн Цзинсэнь поджал свои тонкие губы. – ...Что будет со мной через два месяца? – Инь Хань посмотрел на него. Его прямолинейность удивила Чэн Цзинсэня, поэтому он решил ответить тем же: – Если я не прикоснусь к тебе, то ты будешь обучен как подчиненный и будешь вознагражден за то, что делаешь для меня. Если я прикоснусь к тебе, тогда тебе придется подождать, пока я не наиграюсь. Сердце Инь Ханя пропустило удар. Он предполагал такое развитие событий, но был совершенно не готов услышать подтверждение из уст Чэн Цзинсэня. Он опустил глаза, немного сбитый столку. Взгляд Чэн Цзинсэня все еще был прикован к нему, в то время как сам Чэн Цзинсэнь пытался понять, почему поведение Инь Ханя так сильно привлекало его. Это были странные чувства. Внезапно он протянул руку к Инь Ханю, но молодой человек быстро отпрянул, прижавшись спиной к дверце машины. Солнечный свет отражался от снега и проникал через стеклянное окно. Его черные волосы и привлекательные брови блестели на солнце. Пространство в машине было не слишком большим, и идти было некуда. Чэн Цзинсэнь пристально посмотрел на него и сжал челюсти: – С такой внешностью тебя точно не игнорируют в старшей школе Сицан, верно? – Они не могут победить меня, – Инь Хань медленно перевел на него взгляд. Чэн Цзинсэнь не ожидал такого ответа. – Ты все больше и больше вызываешь во мне интерес, – поднял он брови и улыбнулся. После этого их общение закончилось. Чэн Цзинсэнь сделал несколько звонков, а Инь Хань, вернувшись на свое место, не отрывал глаз от улицы за окном, не зная, что и думать. По возвращении в особняк на Лонг-Айленде Чэн Цзинсэнь жестом велел Инь Ханю выйти из машины и сказал: – Возвращайся в дом. И не жди меня к ужину. Инь Хань кивнул, взял свой пуховик и быстро вышел из машины. Водитель повернул голову и спросил: – Господин Чэн, дальше отправляемся в казино? – Да, – сказал Чэн Цзинсэнь. Когда машина снова тронулась, Чэн Цзинсэнь искоса взглянул в сторону: Инь Хань стоял на дорожке у двери и смотрел на уезжающую машину. И только когда машина полностью скрылась из виду, он развернулся и направился в сторону дома.

***

Когда Чэн Цзинсэнь вернулся той ночью, его сопровождал Жао Шэн. Сюй Ма поприветствовала их и спросила: – Вы уже поели, господин?¹ – Принеси Жао Шэну что-нибудь поесть и скажи Инь Ханю спуститься в подвал, – приказал ей Чэн Цзинсэнь. – Что бы там ни происходило, остальным запрещено спускаться. Он снял пальто и бросил его на диван. Сюй Ма была немного озадачена: – Вы хотите, чтобы ужин господина Жао был доставлен вниз? – Не нужно. Я поднимусь и заберу его сам, – сказал Жао Шэн, не дожидаясь ответа мужчины. Затем последовал за Чэн Цзинсэнем в подвал. Подвал площадью более двухсот квадратных метров был оформлен в открытой планировке с бильярдным столом, проектором, другим развлекательным оборудованием и дорогим винным складом. Чэн Цзинсэнь отправился в винный погреб за бутылкой «Napa» пятнадцатилетней выдержки. Откупоривая сосновую пробку, он спросил Жао Шэна: – Выпьешь немного? – Нет, – покачал головой Жао Шэн. – Давай сначала займемся делом. Чэн Цзинсэнь налил себе вина и с улыбкой сказал: – Просто пообщаюсь с ребенком, расслабься. Пока они разговаривали, Инь Хань уже спустился, одетый в футболку с длинными рукавами и свободные спортивные штаны. Он остановился у подножия лестницы, не решаясь подойти ближе: – Тетя Сюй сказала, что Вы² просили меня спуститься. Чэн Цзинсэнь был занят весь день, и, когда он увидел Инь Ханя, он внезапно почувствовал себя немного лучше и позвал его: – Подойди. Инь Хань подошел ближе, неосознанно разглядывая Чэн Цзинсэня. В подвале было довольно тепло. Чэн Цзинсэнь был без пальто, пуговицы на манжетах его рубашки были расстегнуты, а рукава закатаны до локтей. От него больше не исходило ощущение сдержанности, которое было при свете дня, напротив – он демонстрировал некую опасную атмосферу, которая проявилась только под покровом ночи. Он стоял, прислонившись к барной стойке, с бокалом красного вина в руке. Указав на Жао Шэна, он сказал: – Это мой заместитель, Жао Шэн. Зови его братом Жао. – Брат Жао. – Инь Хань был очень послушен. Жао Шэн кивнул. Чэн Цзинсэнь добавил: – Жао Шэн тоже был выпускником старшей школы Сицан. Он хорош как в тайском боксе³, так и в бразильском джиу-джитсу. Я попросил его проверить твои навыки. Инь Хань посмотрел на Чэн Цзинсэня, не в силах скрыть своего удивления. Его несколько озадаченный и потерянный вид заставил Чэн Цзинсэня улыбнуться: – Если ты боишься, то забудь об этом. Но Инь Хань быстро успокоился: – Хорошо. Прямо сейчас? Чэн Цзинсэнь кивнул, затем вытащил чек и написал на нем две тысячи долларов: – Это твой приз, если выиграешь. – Могу я обуться? – спокойно спросил Инь Хань, даже не взглянув на чек. Он спустился в одних носках, а во время боя легко поскользнуться. Чэн Цзинсэнь кивнул. Инь Хань быстро поднялся наверх, надел кроссовки и вскоре снова спустился в подвал. На этот раз он подошел прямо к Жао Шэну и сказал: – Брат Жао, научи меня. Затем достал резинку и небрежно завязал волосы.