Мемуары Нью-Йорка / New York Memoirs

На следующий день Чэн Цзинсэнь решил вывести Инь Ханя на прогулку, несмотря на то, что тому все еще немного нездоровилось. Метель уже прекратилась, но в воздухе еще чувствовался сухой холод. Снаружи светило ясное солнце. Пускай оно не приносило достаточно тепла, зато создавало иллюзию приближающейся весны. Инь Хань выглядел слегка сонным, когда спускался вслед за Чэн Цзинсэнем по лестнице. На нем было флисовое пальто и серый шарф, которым он укутал половину лица. Сюй Ма заметила его молчаливое состояние. Переживая, что прошлой ночью произошло что-то плохое, она обратилась к Чэн Цзинсэню: – Его простуда еще не прошла окончательно, не стоит ему быть на улице слишком долго. – Мы все время будем на машине, так что не стоит переживать, – успокоил ее Чэн Цзинсэнь. Си Юань уже подогнал машину ко входу и ожидал их на водительском сидении. После того как Чэн Цзинсэнь сел в машину, Си Юань хотел доложить о ситуации по отмыванию денег с зарубежных счетов, но колебался из-за присутствия Инь Ханя. Чэн Цзинсэнь не стал уклоняться и сказал: – Они не потеряют деньги из-за меня. Это невозможно. Вместо того чтобы пользоваться подпольными банками, мы предоставляем им возможность открыть счета в швейцарских. Си Юань был немного удивлен и мельком взглянул на Инь Ханя, который все это время молча смотрел в окно, и задался вопросом, откуда взялось такое доверие. Через сорок минут они остановились на 139 Спринг-стрит около магазина «Шанель». У входа их уже ожидал хорошо одетый мужчина с черным зонтиком в руках. – Это стилист, которого я нанял для тебя. Его зовут Винс. Иди с ним. Я пришлю машину, чтобы забрать тебя, когда вы закончите, – Чэн Цзинсэнь сказал Инь Ханю. Самое важное, чему Инь Хань научился за эти несколько дней, – это беспрекословно подчиняться Чэн Цзинсэню. Ни о чем не спрашивая, он послушно кивнул и собрался выйти из машины. Когда он уже взялся за ручку двери, Чэн Цзинсэнь остановил его: – Дай мне свой телефон. Инь Хань замер и повернулся, чтобы посмотреть на него. Чэн Цзинсэнь не стал повторять просьбу и просто ожидал, когда Инь Хань исполнит ее. Холодными кончиками пальцев Инь Хань достал из кармана пальто треснувший самсунг и протянул его Чэн Цзинсэню: – Пароль для разблокировки – три, четыре, пять, шесть. Чэн Цзинсэнь взял его телефон и вручил ему новый айфон, сказав: – С этого дня пользуйся этим телефоном. Здесь уже указан мой контактный номер. Его тон был очень спокойным, но он не упомянул, как следует перенести прежние контакты из старого телефона. Инь Хань не задавал лишних вопросов, вместо этого он поблагодарил его и открыл дверь, чтобы выйти. Винс, который ждал снаружи, немедленно поприветствовал его с улыбкой на лице. Машина снова завелась и поехала в сторону казино. – Проверка прошла так быстро? Ты правда можешь дать ему телефон без колебаний? – немного удивился Си Юань, сидящий на переднем сидении. Чэн Цзинсэнь посмотрел на Инь Ханя, входящего в магазин, и сказал со слабой улыбкой: – Это просто игра. Зачем относиться к этому серьезно? Си Юань немного промолчал, а затем все же спросил: – Какие у тебя планы на него? Чэн Цзинсэнь, которого он знал, сильно отличался от других богатых подпольных бизнесменов. Он был спокойным и вдумчивым и всегда придерживался здравого смысла. Он не был избалован деньгами и властью и никогда не проявлял инициативы, чтобы играть в эти грязные игры. У него тоже были физиологические потребности, и он даже платил за то, чтобы переспать с мужчинами или женщинами, доставляя себе удовольствие, но как только он вставал с постели, у него не было к ним никаких чувств. Си Юань чувствовал, что Инь Хань появился слишком внезапно, а отношение Чэн Цзинсэня к нему было немного особенным. Си Юань считал себя умным и проницательным подчиненным, он не мог не проявить бдительности по отношению к восточному мальчику, слишком красивому и с таинственным прошлым. Ответ Чэн Цзинсэня был вполне ожидаемым. – Си Юань, – он лениво позвал его по имени, – ты знаешь, почему я держу тебя рядом с собой? Си Юань вздрогнул, понимая, что перешел черту. – Потому что ты не лезешь не в свое дело, – Чэн Цзинсэнь продолжил, разминая пальцы. – Отныне Инь Хань будет рядом со мной. Он не был настолько глуп, чтобы беспокоить тебя. Что касается тебя, то и ты не создавай ему проблем. У Си Юаня было три преимущества. Во-первых, он был наблюдательным. Во-вторых, он не вмешивался в дела других людей. И в-третьих, он был верен Чэн Цзинсэню. После того как Чэн Цзинсэнь закончил говорить, он сразу же подчинился: – Да, я понимаю.

***

В четыре часа дня в «Чайном домике» уже не было такого ажиотажа, как в полдень, и постепенно все заведение погружалось в спокойную и тихую атмосферу. Чан Юй сидела в магазине, болтая с несколькими постоянными покупателями. Когда раздался звонок в дверь, она случайно подняла глаза, чтобы посмотреть. Высокая и стройная фигура вошла в помещение. Несколько покупателей в магазине завороженно наблюдали, как он прошел между рядами столов и направился к прилавку. Держа во рту леденец от кашля, Чан Юй удивленно позвала его: – А’Сэнь, почему ты здесь? Несмотря на то, что она принимала леденцы от кашля, ее голос по-прежнему был сухим и хриплым. Очевидно, ее болезнь прогрессировала, истощая ее. Чэн Цзинсэнь равнодушно посмотрел на нее. Способность Чан Юй задавать вопросы как ни в чем не бывало становилась все более и более совершенной после десятилетий актерской игры. Конечно, она знала цель его визита, но продолжала притворяться, будто ничего не произошло. Чэн Цзинсэнь был одет в длинное черное пальто. На его большом пальце левой руки было старинное кольцо, которое он унаследовал от своего отца, Чэн Лана. Прядь черных волос упала между его бровями. Такой красивый и совсем не под стать этому месту. – У Инь Ханя должно быть здесь несколько картин? Я заберу их для него, – неторопливо сказал Чэн Цзинсэнь. Наследник китайского гангстера приехал лично всего за несколькими картинами. Услышав, что он сказал, Чан Юй бессознательно раздавила конфету зубами, издав хрустящий звук во рту. Она слегка улыбнулась и сказала: – И правда... Когда я собирала вещи, то боялась, что ты не примешь эти куски хлама, поэтому не стала их упаковывать. Она назвала картины хламом. Казалось, что маску становилось носить все сложнее. Трещины правды вот-вот проявятся. Чэн Цзинсэнь посмотрел на нее, но не стал комментировать ее слова. Глядя на него, Чан Юй немного растеряла свою уверенность. Она сделала глоток чая и уставилась в потолок: – Картины наверху. Я попрошу помощника принести их. – Не нужно, я поднимусь сам, – ответил Чэн Цзинсэнь. Он повернулся и поднялся по узкой лестнице за прилавком. Это двухэтажное здание было куплено Чэн Ланом специально для Чан Юй. Это можно считать компенсацией за то, что он бросил ее, несмотря на то, что она была его любовницей в течение многих лет. На первом этаже располагался магазин, а на втором – три спальни и две ванные комнаты. Комната, в которой жил Инь Хань, была первой комнатой наверху, большинство вещей в ней уже было убрано. Картины, которые он написал за последние два года, были разбросаны по всему полу. Чэн Цзинсэнь сначала наблюдал стоя, но затем присел на корточки. Такого он не ожидал. Чан Юй была просто поверхностей женщиной и не понимала, каким талантливым был Инь Хань. В это время Чэн Цзинсэнь понял, что у ребенка, которого только что приютил, было многообещающее будущее. Его сердце колебалось. Внезапно позади него раздался голос: – Ты доволен человеком, которого я выбрала для тебя? Чэн Цзинсэнь обернулся и увидел Чан Юй, прислонившуюся к двери. Он встал, засунув руки в карманы брюк, и безжалостно поджал губы: – Сестра Юй, почему ты так говоришь? Разве он не твой племянник? Чан Юй стала безрассудной из-за ревности, но он продолжал делать вид, будто ничего не знает. Она не сомневалась, что Инь Хань заинтересует Чэн Цзинсэня, но чтобы Чэн Цзинсэнь пришел лично? Этого она предвидеть не могла. Более того, прошло всего три дня с тех пор, как он забрал его. Чэн Цзинсэнь был ее безответной любовью более десяти лет, но Инь Ханю удалось очаровать его всего за одну ночь? Чан Юй больше не могла думать об этом, поэтому, чтобы привести себя в чувство, она тайком ущипнула себя за руку, прикрытую шалью. – А’Сэнь, ты слишком спокоен... С твоими-то связями тебе не составит труда проверить его прошлое. Он не связан со мной кровным родством. Чан Юй знала, что ведет опасную игру, но Чэн Цзинсэнь, даже обладающий такой властью, не сможет устоять перед красотой Инь Ханя. В тот момент, когда он забрал его, она уже знала, что одержала победу. – У Сяо¹ Ханя нет опыта в постели, так что ты должен хорошо заботиться о нем. – Она едва заметно улыбнулась. Злые намерения становились все более очевидными в лучах заходящего солнца. Это небольшое двухэтажное здание, стоящее в северной части Чайнатауна, после долгого времени закалки наконец продемонстрировало жуткий холод в противостоянии старых друзей. Однако Чэн Цзинсэнь многое видел и многое пережил. Он уже прошел через свой собственный ад². Иссохшее умирающее сердце Чан Юй его не пугало. Он улыбнулся с холодным огоньком в светло-карих глазах: – Сестра Юй, не говори так. Он – это не ты. Подразумевалось, что у него еще не было секса с Инь Ханем. Чан Юй не выдержала и в конец разозлилась, схватив Чэн Цзинсэня, она стиснула зубы и прокричала: – А’Сэнь, если я не могу заполучить тебя, то и другим этого не позволю! Чэн Цзинсэнь позволил ее обнять себя, его лицо было спокойным. Чан Юй снова закричала: – Он тебе интересен?! Я знаю, что да! Просто знаю! Он похож на твою покойную мать, не так ли? И умеет рисовать, как твоя покойная сестра... Прежде чем Чан Юй закончила говорить, Чэн Цзинсэнь отшвырнул ее. Она ударилась о ножку кровати и упала на матрас. Чэн Цзинсэнь не стал больше к ней прикасаться и продолжать ссору. Его мать и сестра были мертвы уже много лет. Все это было далеко в прошлом. Старые раны полностью зажили и больше не причиняли боли. Он насквозь видел Чан Юй и все ее планы. Она соблазнила его, когда ему было пятнадцать, и они переспали. Это был его первый раз. С тех пор эта женщина была одержима им, безумно желала заполучить его. Он использовал ее в процессе свержения своего отца Чэн Лана, но потом безжалостно бросил ее. Он знал, что отправка к нему Инь Ханя на этот раз была последним возмездием Чан Юй перед ее смертью. Но Чэн Цзинсэню было все равно, он был на пике власти и финансовых ресурсов. По сравнению с ним Чан Юй была муравьем. Впрочем, как и Инь Хань. Даже если сейчас Инь Хань был ему интересен, это может измениться в любой момент. Когда это время придет, все то время и деньги, которые он потратил на него, он с легкостью сможет вернуть обратно. Он достал свой телефон, чтобы позвонить своим подчиненным, ожидающим снаружи магазина, и сказал им подняться и забрать картины. Чан Юй снова крепко схватила его: – А’Сэнь, разве ты не испытываешь искушения? Разве он тебя не привлекает? Ты знаешь, что он никогда в тебя не влюбится? Он никогда этого не сделает! Тогда твое сердце будет разбито, и ты будешь сходить по нему с ума! Я хочу, чтобы ты почувствовал вкус моих последних десяти лет! Чэн Цзинсэнь нахмурился, и тень нетерпения проскользнула в его сердце. Эта женщина, должно быть, действительно сумасшедшая. Когда же это закончится? Он остановил ее одной рукой, а другой набрал номер телефона. Когда двое подчиненных подбежали, Чан Юй все еще ругалась и кричала. Когда смерть близка, слова идут из самого сердца³. Но ее слова были неправдой. А на ее лице осталось лишь предсмертное безумие.