Мемуары Нью-Йорка / New York Memoirs

Покинув Китайский квартал, Чэн Цзинсэнь попросил своего водителя отвезти его в частный клуб на Седьмой авеню. Сегодня вечером там будет вечеринка. Хозяином вечеринки был торговец оружием на черном рынке иранского происхождения. Он отмывал деньги через казино круглый год и был непосредственно связан с Чэн Цзинсэнем. Эта вечеринка была по случаю дня рождения его возлюбленной, поэтому Чэн Цзинсэнь пришел сюда в качестве одолжения. Все присутствующие здесь гости были либо неприлично богаты, либо занимали важное положение в обществе. Гламурные модели разносили напитки, чтобы поднять настроение. В темных уголках можно было наблюдать оживленные сцены поиска удовольствий. Некоторые обнимались и прикасались друг к другу прямо на публике. Беспричинный смех и стоны эхом отдавались в помещении. Чэн Цзинсэнь слегка опьяненный сидел на диване и пил, глядя на все вокруг. К нему подошла блондинка с сигарой в руке: – Шон, попробуй это. Ты не хотел бы заглянуть ко мне сегодня вечером? Кажется, несколько месяцев назад он уже ее трахал. Она сжалась в его объятиях во время разговора, а ее полуобнаженные груди терлись о его руку. Сильный запах духов ударил ему прямо в нос. Чэн Цзинсэнь обнял узкую талию, опустил голову и затянулся знаменитой сигарой «Cohiba Behike¹», которую она протянула. Дверь ложи внезапно открылась, и вместе с ветром вошла темная фигура, оглядывая вечеринку, полную людей. Чэн Цзинсэнь все еще курил в объятиях белокурой красавицы. Человек подошел прямо к женщине сзади, поднял ее за воротник одежды и оттащил в сторону. Вырвать кого-то прямо из рук Чэн Цзинсэня – такого, вероятно, никто никогда не делал! Весь зал погрузился в молчание. Чэн Цзинсэнь медленно поднял голову, его карие глаза обратились к незваному гостю. Инь Хань, над которым отлично поработал стилист, стоял перед ним в костюме от «Шанель» в восточном стиле. Красивый как скульптура, украденная из музея. На ленивом лице Чэн Цзинсэня вспыхнул свет. Инь Хань говорил так, будто рядом никого не было: – Мы с водителем ждали тебя внизу полчаса и продолжали звонить тебе, но ты не отвечал. Я боялся, что с тобой что-то случилось. Поэтому я пошел взглянуть. Чэн Цзинсэнь медленно улыбнулся. Интересно, очень интересно. Понимает ли этот юноша, что делает? Прождав всего полчаса, он осмелился проявить нетерпение. Он легко смог войти в клуб без приглашения, несмотря на охрану внизу. Полагался ли Инь Хань на свою внешность? Чэн Цзинсэнь готов был поспорить, что да. Но вместо того чтобы почувствовать раздражение, он невольно сравнил эту ситуацию со сценой, как если бы его жена застукала его в постели за изменой. Чэн Цзинсэню захотелось задобрить своего нового фаворита, который, казалось, так беспокоился о нем. Он достал свой телефон из кармана и нажал на него, но экран не включился. – Видишь? Батарейка села, – сказал он Инь Ханю. Блондинка, стоявшая в стороне, была так шокирована, что схватилась за свой переделанный подбородок. Чэн Цзинсэнь действительно объяснялся перед другим, почему он не отвечал на звонки? Инь Хань даже не задумывался, в какое положение ставит Чэн Цзинсэня своими действиями. Он вежливо спросил: – Ты еще хочешь остаться и продолжать развлекаться? Возьми мой телефон, а я подожду тебя в машине. Он протянул Чэн Цзинсэню новый айфон, который тот дал ему сегодня утром, и повернулся, чтобы уйти. Чэн Цзинсэнь сел, опираясь на стол, и притянул его к себе. – Не уходи. – Пьяный голос Чэн Цзинсэня был особенно сексуальным. – Я больше не буду развлекаться. Последнее предложение он произнес на китайском. Ему еще хотелось сохранить лицо.

***

Они покинули вечеринку под изумленными взглядами толпы. Красота Инь Ханя затмевала всех присутствующих, оставляя блондинок и светлокожих моделей в тени позади себя. С каждым шагом, который Чэн Цзинсэнь делал рядом с ним, он ловил бесчисленные завистные взгляды. Потребовалось около семи или восьми минут, чтобы дойти до парковки от места проведения вечеринки. И все это время Чэн Цзинсэнь не произнес ни слова. Только когда они сели в машину, он откинулся на спинку сиденья, взглянул на юношу, сидящего в тени, и с улыбкой спросил: – Ты такой нетерпеливый? Независимо от того, сделал ли Инь Хань это специально, но ему удалось войти в круг общения Чэн Цзинсэня самым привлекательным способом. Машина медленно тронулась, Инь Хань сел поближе к двери с другой стороны, и, прежде чем он смог придумать ответ, Чэн Цзинсэнь притянул его в свои объятия. Чэн Цзинсэнь медленно обхватил его лицо руками и пальцами начал тереть губы. Инь Хань слегка ахнул. Чэн Цзинсэнь прижался к его уху, продолжая ласкать губы, и снова спросил: – Ты же видел, чем я был занят, да? До тех пор как ты осмелился прийти искать меня... Ты хочешь сделать это вместе нее? Инь Хань в шоке отпрянул назад, но Чэн Цзинсэнь крепко обнял его и в то же время нажал кнопку рядом с собой. Затонированная перегородка медленно поднялась, и заднее сиденье стало личным пространством. – До возвращения на Лонг-Айленд еще час езды, так что у нас достаточно времени. – Чэн Цзинсэнь слабо улыбнулся. Его голос звучал мягко и опасно, а палец уже проник в рот Инь Ханя. Роллс-Ройс выехал со стоянки, уличные огни снаружи мерцали в окнах. Губы Инь Ханя были слегка приоткрыты, в свете мигающих ламп юноша выглядел развратно и непристойно. Мягким голосом, молящим о пощаде, молодой человек прерывисто произнес: – Но... мы в машине... Чэн Цзинсэню нравились его простота и невежество в сексуальных вопросах. Он вынул пальцы из его рта и снова привлек к себе: – Сядь. Инь Хань не смел сопротивляться. Он поднял ногу, чтобы оседлать колени, и сразу почувствовал твердую эрекцию мужчины под ним. Инь Хань напрягся. Он положил руки на плечи Чэн Цзинсэня, пытаясь немного приподняться. Чэн Цзинсэнь держал его за талию и не мог удержаться, чтобы не прижать к себе. – Что мне делать, Сяо Хань? Я такой твердый. – Чэн Цзинсэнь посмотрел на него снизу вверх со злым, но притягательным выражением. Инь Хань не смог сдержать тихий вздох. Казалось, все его чувства были сосредоточены на вещах Чэн Цзинсэня. Несмотря на то, что их разделяли два слоя ткани, он мог ясно ощущать удивительно большой размер. – Господин Чэн... – Его голос дрожал. – Я не знаю... Ему было стыдно продолжать: он не знал, что делать. Чэн Цзинсэнь разминал пухлые ягодицы Инь Ханя и возбужденным членом начал тереться взад-вперед о его бедра. Сексуальная привлекательность, присущая только молодым людям, заставила Чэн Цзинсэня пожалеть об обещании не трогать Инь Ханя до совершеннолетия. Он выпрямил верхнюю часть тела и укусил Инь Ханя за мочку уха. Он продолжал дразнить его с легкой улыбкой: – Не бойся, я тебя научу. Стилист Винс возился с Инь Ханем весь день. Теперь с головы до ног он был полностью в новом облике. Чэн Цзинсэнь стянул с Инь Ханя пальто и увидел, что под ним была облегающая черная футболка без какого-либо логотипа бренда, но хорошего качества. Она аккуратно обтягивала молодое и подтянутое тело Инь Ханя, придавая ему еще больше сексуальности. Чэн Цзинсэнь взял его за лицо, притянул к себе и начал целовать. От тела Инь Ханя исходил нейтральный аромат ванили² и цитрусовых. Обжигающая похоть мгновенно усилилась. Чэн Цзинсэнь не тот человек, который возьмет на себя инициативу поцеловать своего партнера в постели, но, когда дело касалось Инь Ханя, он обнаружил, что у него хватает терпения попробовать на вкус каждый его кусочек. Поцелуй был глубоким и затянулся на две или три минуты. Когда Чэн Цзинсэнь наконец выпустил молодого человека из своих объятий, Инь Хань уже смягчился от поцелуя и ничего не соображал. Чэн Цзинсэнь поднял его со своих колен и надавил на плечи, заставляя опуститься на колени под своим сиденьем. У Инь Ханя было предчувствие о том, что произойдет дальше. Коснувшись коленями пола, он поднял голову, чтобы посмотреть на мужчину. В его глазах вспыхнули звезды. Изначально он был чистым и неукротимым подростком. У него даже могла бы быть яркая и бесстрашная жизнь, но ради определенной скрытой цели он был готов стать исключительной собственностью Чэн Цзинсэня. В тот момент, когда он опустился на колени и поднял глаза, его красные и распухшие губы выделялись на фоне бледного лица, а его черная одежда и волосы сливались с окружающими тенями, как у демона, выползающего из бездны. Внезапно это затронуло самую хрупкую и нежную часть сердца Чэн Цзинсэня. Инь Хань не знал, насколько соблазнительной была его поза. Чэн Цзинсэнь был так возбужден увиденным, что наклонился и схватил его за челюсть: – Я обещал не прикасаться к тебе, пока ты не достигнешь совершеннолетия, верно? Тогда сделай так, чтобы я почувствовал себя очень хорошо, и я отпущу тебя сегодня вечером. Закончив говорить, он достал повязку для глаз и надел ее на лицо Инь Ханя. Чэн Цзинсэнь больше не мог смотреть в эти глаза. Удерживая его голову одной рукой, он наклонил его шею. В противном случае он бы уже раздевал Инь Ханя догола и жестко трахал на сиденье, пока тот не кончал бы снова и снова, теряя сознание. Ремень и пуговицы брюк были быстро расстегнуты. Огромный налитый кровью пенис высвободился из штанов и прижался к губам Инь Ханя. И хотя Инь Хань не мог ничего видеть, он усвоил урок и не сопротивлялся. Он открыл рот, чтобы взять член, и начал облизывать его своими влажными губами и языком. Член оказался слишком большим. Несмотря на то, что весь его рот был заполнен, он все еще не мог полностью его проглотить. Чэн Цзинсэнь сидел на кожаном сиденье, чувствуя себя пьяным от вина, и наблюдал за сценой перед ним. Инь Хань был неопытен. Он был далеко позади тех любовников, которые пытались доставить удовольствие Чэн Цзинсэню в постели в прошлом. Однако такой распутный поступок человека с подобной внешностью мог у кого угодно вызвать всплеск желаний. Чэн Цзинсэнь прижал его еще ниже, заставляя сделать глубокий минет. Он услышал беспомощный кашель юноши под ним. Тем не менее Инь Хань не осмеливался отодвинуться. Инь Хань с трудом дышал и терпел дискомфорт, вызванный гигантским предметом, раздражающим его горло, позволяя Чэн Цзинсэню контролировать его. Член быстро входил в его рот, и Инь Хань постепенно почувствовал волну тепла, исходящую от его собственного тела. Ему было стыдно и больно, но он не мог контролировать свое растущее желание. – Это вкусно? – Чэн Цзинсэнь наклонил голову и улыбнулся, слегка поглаживая пальцами лицо Инь Ханя. Инь Хань не мог говорить и неохотно кивнул. Он знал, что это ничего не значит. В будущем будет только больше проблем. Теперь он просто хотел поблагодарить Чэн Цзинсэня за то, что тот завязал ему глаза, и ему не пришлось сталкиваться со всеми этими вещами напрямую. Мужчина внезапно схватил его. Пенис выскользнул изо рта Инь Ханя, и сразу же к его губам прижался набухший мешочек. – Оближи их хорошенько, а затем пососи ртом, – приказал Чэн Цзинсэнь хриплым голосом. Инь Хань высунул язык, облизывая и скользя взад-вперед по двум яйцам. Горячий член время от времени терся о его лицо. Он протянул руку и начал поглаживать пенис вверх и вниз. Наконец, он опустил голову ниже и послушно пососал одно из яиц, а затем другую сторону. Немного полизав, он засунул член обратно себе в рот, посасывая выступающие вены и обводя кончиком языка чувствительную часть головки. Сегодня Чэн Цзинсэнь потратил много денег на одежду Инь Ханя, включая его нижнее белье. Инь Хань знал, что он был лишь временной игрушкой. У Чэн Цзинсэня и раньше были такие игрушки, а в будущем их будет еще больше. Чтобы Чэн Цзинсэнь не устал трахаться с ним, он должен быть любовником, который достаточно удовлетворит его. Чэн Цзинсэнь прищурился, наблюдая за действиями Инь Ханя. Он знал, о чем думал Инь Хань, но что-то в его чистой и скромной внешности необъяснимо привлекало его. Чэн Цзинсэнь схватил Инь Ханя за затылок и запустил пальцы в его волосы, ускоряя ритм. Каждый толчок проникал в самую глубокую часть мягкого тугого горла. Инь Хань тихо хныкал и время от времени издавал сдавленные вздохи. Его губы были красными и распухшими от мучений. Когда горячая сперма была выпущена ему в рот, он услышал, как Чэн Цзинсэнь издал сдавленное рычание одновременно сжимая его. Сперма заполнила его рот и вытекла из уголка губ. Инь Хань дрожал от того, что его накормили. Замкнутое пространство было наполнено сильным мужским ароматом Чэн Цзинсэня. Казалось, даже дыхание Инь Ханя было в его власти. Инь Хань не знал, проглотит ли все это более опытный любовник... Неожиданно Чэн Цзинсэнь протянул руку и взял его за щеки. Медленно вытаскивая все еще эрегированный пенис, он тихо сказал: – Не глотай. Затем он засунул палец в рот и вылил белую жидкость на ладонь. Инь Хань почувствовал себя немного тронутым. Он не понимал, почему в этот момент Чэн Цзинсэнь проявил такую нежность. Его глаза все еще были закрыты повязкой, и он продолжал стоять на коленях перед Чэн Цзинсэнем. В этот момент Инь Хань немного наклонился, пытаясь слизать оставшуюся сперму с Чэн Цзинсэня. Мужчина вытер сперму со своей руки влажным полотенцем и посмотрел на лицо, которое было покрыто непристойной жидкостью. И не позволил ему снова открыть рот. Вместо этого он осторожно вытер пятна на его лице и помог снять повязку с глаз. В уголках глаз Инь Ханя собрались непролитые слезы, тонкие ресницы тоже были мокрыми. В тот момент, когда Чэн Цзинсэнь снял повязку, пара сияющих глаз посмотрела на него в изумлении. Розовые губы Инь Ханя все еще бессознательно дрожали. Изначально это было красивое и неукротимое юное лицо, но теперь оно выглядело довольно жалко. Чэн Цзинсэнь вздохнул. Он только что кончил ему в рот. Но видя его таким, он снова стал твердым. Он поднял Инь Ханя и заключил его в свои объятия.