Мемуары Нью-Йорка / New York Memoirs

Наполовину жестокое, наполовину избаловывающее обращение Чэн Цзинсэня медленно грызло разум Инь Хана. Временами ему казалось, что хаотичная реальность разделяет его надвое. Одна половина продолжала испытывать глубоко укоренившуюся ненависть, в то время как другая половина превратилась в неописуемое чувство. Он не осмеливался назвать это любовью. Опасаясь, что весомость этого единственного слова навлечет на него беду. Настольный календарь наконец перевернулся на новую страницу. Наступил февраль. Молодой человек, который раньше с тревогой спрашивал о будущем, теперь спокойно отмечал свой восемнадцатый день рождения. На Восточном побережье Соединенных Штатов весна всегда приходит поздно. Этим ранним утром Инь Хань грыз пакет с молоком, стоя у окна от пола до потолка и глядя вдаль. Снег на верхушке самой высокой ели в лесу таял день ото дня, обнажая зеленые и тонкие иголки, но внизу все еще можно было увидеть бескрайнее белое пространство. Накануне вечером у Чэн Цзинсэня были какие-то дела в Филадельфии, и он не вернулся в отель-казино. Когда Инь Хань шел в школу после завтрака, то случайно увидел на парковке помощника Чэн Цзинсэня, Си Юаня. – Это твой подарок на день рождения от босса. Си Юань протянул ему ключи от машины и повернулся, чтобы взглянуть на «Порше-Каррера», припаркованный позади него. Кабриолет цвета звездного неба с откидным верхом и номерным знаком, состоящим из имени Инь Ханя и даты рождения: «HAN0201». Весь автомобиль был изготовлен по индивидуальному заказу оригинального производителя: окрашенный кузов, специальные шины, кожаные сиденья... Автомобиль был припаркован на эксклюзивной парковке Чэн Цзинсэня. От него так и пахло деньгами. Инь Хань был ошеломлен, он не ожидал получить такой щедрый подарок. Внезапно почувствовав, что ключ немного горячий, он захотел вернуть его Си Юаню: – У меня нет водительских прав, и я не умею водить машину. Подразумевалось – не хочу этого. Си Юань нахмурился и посмотрел на него: – Я отвечаю только за то, чтобы доставить тебе подарок, а хочешь ты этого или нет – иди и скажи боссу. Инь Хань несколько раз имел дело с Си Юанем и знал, что тот его недолюбливает и относится свысока к его положению рядом с Чэн Цзинсэнем, поэтому замолчал. Он положил ключ в карман школьной формы и вежливо сказал: – Извините, что побеспокоил вас. Договорив, он сел в бентли который уже ожидал его на парковке. По дороге в школу он отправил сообщение Чэн Цзинсэню, чтобы поблагодарить его, объяснив, что ему не нужна роскошная спортивная машина. Чэн Цзинсэнь всегда отвечал ему в течение часа или двух, но на этот раз он ничего от него не услышал. Урок фехтования после школы был отменен из-за технического обслуживания площадки, поэтому Инь Хань вернулся в отель пораньше. Когда машина въехала на стоянку, то он издали увидел машину Чэн Цзинсэня, припаркованную на круговой подъездной дорожке перед казино. У него внезапно возникло желание встретиться с человеком, которого он не видел всего два дня, поэтому он попросил водителя подъехать к дверям казино и выпустить его. В пять часов вечера посетителей было немного. Инь Хань оглядел казино и вскоре обнаружил Чэн Цзинсэня, который сидел за пустым столом для игры в техасский холдем¹ и разговаривал с пожилым дилером. Через несколько минут к Чэн Цзинсэню подошла красивая азиатка. Женщина одной рукой поддерживала себя за талию, а другой облокотилась на край игорного стола, спокойно беседуя с Чэн Цзинсэнем. Они поболтали несколько минут. Инь Хань не знал, что сказал Чэн Цзинсэнь, но это заставило женщину прикрыть рот рукой и рассмеяться. Инь Хань стоял более чем в десяти метрах от них и молча наблюдал за происходящим, его брови постепенно хмурились. У этого человека нет времени отвечать на его сообщения, но есть время пообщаться с неизвестной девушкой здесь?! Инь Хань не знал, откуда взялся этот гнев. Женщина развернулась и направилась к бару, как будто собиралась купить бокал вина для Чэн Цзинсэня. Инь Хань снял школьную куртку и бросил ее в угол вместе со школьной сумкой, затем ослабил галстук на шее и подошел. Женщина стояла, прислонившись к стойке, и ждала, когда подойдет бармен и примет у нее заказ. Инь Хань подошел к ней и дважды постучал своими тонкими пальцами по стойке. Женщина повернулась к нему, и в тот момент, когда она ясно разглядела его, на ее собственном лице, казалось, промелькнуло удивление. Он улыбнулся: – Мисс, могу я угостить вас выпивкой? Женщина была ошеломлена. Сам Инь Хань, естественно, не узнал ее, но, учитывая ее знакомство с Чэн Цзинсэнем, она явно знала происхождение этого красивого мальчика. Она вежливо улыбнулась в ответ, не осмеливаясь раскрыть личность Инь Ханя, поэтому смогла только вежливо отказаться: – Вы молодо выглядите, это законно – угощать меня выпивкой? Неожиданно Инь Хань достал бумажник из кармана брюк и показал ей удостоверение личности, в котором было указано, что ему двадцать один год. Естественно, удостоверение было поддельным, но по закону с двадцати одного года можно было покупать алкоголь. Улыбка на лице женщины не изменилась, но мысленно она была немного взволнована: спутаться с новым фаворитом своего босса и позволить собеседнику купить ей выпивку по поддельным документам – то же самое, что напрашиваться на смерть. Как раз в тот момент, когда она уже больше не могла продолжать играть и хотела обратиться за помощью к стоявшему неподалеку Чэн Цзинсэню, позади Инь Ханя появилась красивая фигура. Прозвучал спокойный мужской голос: – Встречаешься с моей сотрудницей у меня под носом и нелегально покупаешь алкоголь. Инь Хань, я слишком сильно тебя избаловал? Инь Хань был поражен, когда услышал этот звук. Чэн Цзинсэнь уже обнял его и задумчиво посмотрел на него сверху вниз. Женщина в фиолетовом костюме быстро представилась Инь Ханю: – Здравствуй, меня зовут Лилиан, работаю кассиром в казино. – Закончив говорить, она достала бейдж с именем и приколола его к своей рубашке, затем кивнула Чэн Цзинсэню. – Пожалуй, вернусь к работе. Инь Хань смотрел, как Лилиан поворачивается и уходит. Он все неправильно понял, ему было неловко, хотелось забиться в какую-нибудь нору и спрятаться. Однако мужчина был очень спокоен и не забыл поднять руку, чтобы поправить его наполовину развязавшийся галстук. Чэн Цзинсэнь прижал его к стойке бара и спросил с легкой улыбкой: – Почему ты такой неуправляемый? Дай-ка подумать... Подделать водительские права и приложить столько усилий, чтобы подцепить девчонку? Ты приревновал, когда увидел, как я разговариваю с Лилиан? Подобное открытое издевательство на публике было слишком самонадеянным. Несмотря на то, что все бармены и проходящие мимо официанты притворялись слепыми, лицо Инь Ханя все равно быстро залилось румянцем. Он попытался оттолкнуть Чэн Цзинсэня: – Я отправил тебе сообщение сегодня утром, но ты не ответил... Как только он это сказал, ему сразу же захотелось дать себе пощечину. Задавать вопросы и отвечать таким тоном... они совсем как влюбленная молодая пара. Никакого самоуважения. Чэн Цзинсэнь, казалось, наоборот наслаждался его редкой оплошностью, он медленно полез одной рукой в карман брюк и достал мобильный телефон с полностью разбитым экраном. – Мне жаль, детка. Прошлой ночью в Филадельфии произошел несчастный случай, и мой телефон сломался. Инь Хань был удивлен, и в его сердце зародились сомнения: – Что с тобой случилось? Судя по тому как был сломан телефон, это не очень-то походило на несчастный случай. Чэн Цзинсэнь отказался так просто отпустить его, ущипнул за тонкую талию и снова спросил: – Ты ведь ревновал только что? Румянец на лице Инь Ханя быстро распространился до самых ушей. Он опустил глаза, чтобы не смотреть на мужчину: – Господин Чэн, позвольте мне встать первым... Чэн Цзинсэнь прижал его еще крепче, отказываясь отпускать: – Сначала ответь мне, ты ревновал? Зная, что ему не сбежать, Инь Хань мог только стиснуть зубы и ответить: – Думаю, да... Чэн Цзинсэнь наконец-то был удовлетворен. Он отпустил его и взял поддельное удостоверение личности, сказав: – Давай найдем место, где ты сможешь рассказать мне, что произошло с твоими водительскими правами. Инь Хань беспокоился, что мужчина был недоволен его импульсивным поведением. Он не осмелился задавать вопросы и последовал за ним через замысловатые игорные столы и игровые автоматы к частному лифту. Дверь лифта медленно закрылась. Внезапно Чэн Цзинсэнь прижал Инь Ханя к стене и скользнул рукой ему под воротник, коснувшись татуировки. Мужчина улыбнулся уголками глаз, но его голос был слегка хрипловатым: – Не двигайся, позволь мне обнять тебя. Я едва смог вернуться, чтобы отпраздновать с тобой твой день рождения. Инь Хань на мгновение опешил, а затем догадался, что в Филадельфии произошло покушение на убийство. Его сердце сжалось. Он взял Чэн Цзинсэня за руки и осмотрел их сверху донизу. – Ты ранен? Чэн Цзинсэнь с улыбкой спросил: – Беспокоишься обо мне? Инь Хань поднял на него глаза, на его лице промелькнуло сомнение, но в конце концов он признался: – Я волнуюсь. Быстро поднимающийся лифт достиг верхнего этажа. Чэн Цзинсэнь опустил голову и поцеловал Инь Ханя в волосы: – Я в порядке. После этого он наклонился и поднял его. Инь Хань был застигнут врасплох в его объятиях: – Господин Чэн? Чэн Цзинсэнь вынес его из лифта и произнес редким для него ласковым голосом: – Что случилось с тем, что ты называл меня Шоном наедине? Вначале коридор был тускло освещен, но, по мере того как они проходили мимо, постепенно загорались автоматические лампы. Инь Хань с трудом мог поверить в то, что видел. Декорации были полностью заменены в течение нескольких часов после его ухода. Вместо них на стенах с обеих сторон в живописном беспорядке были развешаны десятки его картин, тянущихся вдоль коридора. – Шон... где ты нашел эти картины? Он даже не подозревал, что Чэн Цзинсэнь возвращался в резиденцию Чан Юй, чтобы забрать их. Позднее Чэн Цзинсэнь также ездил в школу Сицан и библиотеку Чайнатауна и сумел выкупить оставшиеся несколько картин, которые Инь Хань пожертвовал. Чэн Цзинсэнь крепко обнял его и сказал: – Не имеет значения, если тебе нравится. Затем отнес его в номер в конце коридора. Возвращенные картины были лишь прелюдией к сюрпризу. Все, что развернулось перед ним, совершенно ошеломило Инь Ханя.