Отблески

      Оптимус ненавидит её лицо. Её глупое человеческое лицо. Мерзкое белковое — всё в ней, от и до, было совершенно отвратительным. Особенно это ужасное органическое покрытие и красные точки нём… «прыщи», вроде бы? Даже название мерзкое. Да он за весь свой актив не видел ничего отвратительнее! А её смех? Если, конечно, вот эти режущие аудиодатчики отрывистые булькающие звуки можно назвать смехом.       И запах. У органики в целом есть свой специфичный запах… хотя скорее уж вонь. А эта белковая его ещё и подчёркивает, какой-то жижей из крошечного стеклянного флакона с мерзко приторным ароматом. Жуть.       Оптимус презирал её, ненавидел само её существование всей своей искрой. Вполне возможно, эта конкретная белковая была худшим представителем своего вида, самым отвратительным и раздражающим органиком на Земле, паразитом, вроде тех насекомых, что питаются кровью. Да он бы лучше вызвался добровольцем на очередной сумасшедший эксперимент Рэтчета, чем столкнулся бы с этим мелким чудовищем лишний раз!       Если бы была такая возможность — он бы опротестовал само её право находиться на одной планете с ним.       Нет, даже не так.       Был бы этот мир идеальным — её бы не существовало. Она бы бесследно исчезла с лица Вселенной, не раздражала бы его своим отвратительным несовершенством.       Но мир не идеален — и ему остаётся только ненавидеть её глупое лицо.

***

      Какого шлака он так часто о ней думает?       О её словах, её действиях… Её голос, движения, взгляд. И даже сущие мелочи, вроде того, как… Хах… Как она морщит нос, когда солнце светит ей в глаза. Это даже как-то… мило?       Нет.       Нет-нет-нет!       Да быть этого не может!

***

      Оптимусу нравится её лицо. Нравятся обрамляющие его шелковистые волосы, непохожие ни на что кибертронское. Нравится её кожа, мягкая, гладкая, сияющая… И не так уж и заметна эта пара крошечных красных точек, в самом-то деле.       Ему нравятся её глаза, лучистые, светлые, заглядывающие в самую искру. Нравится её улыбка, её голос, да даже её смех!       И она это замечает. Она ловит его взгляд, она знает, что он смотрит. Нет, ещё хуже — она знает, почему он смотрит. И улыбается. Она не имеет никакого права выглядеть настолько довольной из-за этого! Воспринимает как свою личную победу над ним, ну-ну.       Его всё ещё раздражает её привычка видеть во всём хорошее, относиться с любовью ко всему миру вокруг. Но если это то, что ей нравится… Если это то, что делает её собой — то пусть делает это как следует. Говорит в полный голос, не стесняясь никого и ничего. Сияет ярче звёзд, ослепляет его своей улыбкой настолько, что приходится перекалибровывать оптику. Смотрит на него, смеётся для него.       Живёт для него.       Оптимус чувствует себя совершенно потерянным… когда она не рядом с ним. Она — его притяжение, его связь с реальностью, его гравитация. Она будто сняла с паузы мелодию, всегда звучавшую где-то в глубине его искры. Он что, сказал это вслух? Нет, пусть не смеет называть это милым! Какого шлака?! Он — Оптимус Прайм, лидер автоботов, повелитель Вселенной, эта жалкая органика должна трепетать от страха перед ним!       Был бы мир идеальным — они бы никогда не встретились. Она бы не посмела нарушить его покой, вот так нагло влезть в его актив, в саму его искру, вывернув всё наизнанку.       Но раз уж мир не идеален и помешан на том, чтобы рушить любые планы — Оптимусу будет нравиться её глупое лицо.

***

      Оптимус так скучает по её глупому лицу. Хотя, будь она здесь — наверняка презирала бы его.       Он всегда был упрямым, шлаково упрямым. И всегда знал, что актив жесток, Юникрон давно отвернулся от своих творений, и никакого «тихого счастья» нет и быть не может! Знал… и всё равно позволил себе обмануться. Поддаться эмоциям, позволить чувствам взять верх над разумом. Он поверил, искренне поверил в то, что они смогут быть счастливы вместе. И что теперь?       Её больше нет.       Оптимус не понимал, на что он всё ещё надеется, чего ждёт? Того, что это окажется лишь сном, удушающе жутким кошмаром, но не реальностью? Что он вот-вот очнётся, и она будет рядом?       Невозможно.       Как он мог быть настолько наивным? Как мог позволить ситуации дойти до такого, как мог впустить её настолько глубоко в свою искру? Это же органика! Слабая, хрупкая, беззащитная органика… которую так легко сломать.       Он сам всё испортил. Он сам разрушил своё счастье, своими собственными манипуляторами. Даже обвинить больше некого.       Будь мир идеальным — она бы всё ещё была здесь, в его объятиях. Он бы чувствовал мягкость её кожи и волос, тепло её тела, приторно-сладкий запах её любимых духов.       Но мир не идеален. И всё, что Оптимусу остаётся — это скучать по её глупому лицу.