Отблески

      — Переспи со мной.       Мегатрон на клик притушил оптику, а после перезагрузил аудиосенсоры.       — Ну же, Мегатрон.       ЭМ-поле Мегатрона вспыхнуло недовольством, быстро сменившимся на мрачное злорадство.       — Прайм настолько повредил тебе разум, что ты уже не знаешь, к кому пристроиться? Дам совет: никто тебя здесь не держит, ты можешь возвращаться к нему. Уверен, он на твоё предложение ответит безусловным согласием.       Эта тренировка была особенно тяжёлой для Евы: Мегатрон нещадно гонял её по всему полигону, что системы на тридцатый брийм уже сбоили, а сервоприводы не держали. Весь недокибертронский корпус Евы скрипел и кое-где была повреждена проводка. Конечно, Нокаут всё это быстро починит: в конце концов бутафорский кибертронский корпус действительно было очень легко исправить, в отличие от настоящего.       — Нет, я хочу переспать именно с тобой, — Ева вытерла ладонью энергон с фейсплейта. Недовольно цокнула, заметив зеленоватые разводы, появившиеся от бензина. Тяжело. Как же ей было тяжело сидеть на этом недо-коктейле. Он почти не добавлял ей сил, а вот сознание будто становилось мутнее. Ева несколько раз замечала за собой состояние, похожее на лёгкое опьянение. В такие моменты ей становилось особенно весело, и все проблемы уходили на задний план. Оставалась лишь она — Ева — и её идея фикс.       Мегатрон хмыкнул, но ничего не сказал, давая шанс бывшей белковой объясниться. Эта конкретная органика интриговала Мегатрона. По-своему, конечно. В конце концов мало кто мог настолько заинтересовать Прайма, да и этот характер… О, Мегатрон не сомневался в том, что будь Ева настоящей феммой, то стала бы отличным Десептиконом. Вовсе не из-за идеологии; а исключительно из-за склада мышления. Такие в его армии шли далеко. Любыми способами.       — … я не вижу не одной причины, по которой мы не могли бы это сделать, — Ева вскинула голову, встречаясь своей оптикой с алыми линзами Мегатрона. Этот оттенок красного был совершенно иным, нежели чем цвет окуляров тёмного Прайма. Если у последнего это был цвет крови, то у Мегатрона алого пламени. Ева была рада, что на неё смотрит такой красный. — Тебя что-то смущает?       Вызов, прозвучавший в голосе Евы, Мегатрона только рассмешил. Любому другому бы это не сошло с манипулятором, но с Евой было весело. Мегатрона всегда интриговали те, кто так открыто совершал свои ошибки, а после расплачивался. Порой, своим активом. Не зря же он так много прощал Старскриму?       — Я не коннекчусь с белковыми, — Мегатрон не смог скрыть брезгливости в голосе. Органика в любом проявлении для бывшего гладиатора была примером самой настоящей мерзости, и это с тем условием, что Мегатрон брезгливостью не отличался. Заниматься коннектом с настолько мерзкими существами… Мегатрон обязательно введёт смертную казнь за подобные отношения, когда станет править Кибертроном.       — Я не белковая.       — Правда?       Тишина, воцарившаяся в помещении, резанула по аудиосенсорам обоих. Это не было неловким молчанием; скорее, чем-то задумчивым.       — А я не занимаюсь сексом с инопланетными роботами, — Ева пожала плечевыми сегментами. — У нас много общего. Это повод для того, чтобы переспать. Мегатрон на эту логику лишь хмыкнул. Что за несносная бывшая органика? В конце концов на Немезиде были и другие мехи, к которым можно было обратиться. Нокаут бы, например, не отказал.       — Зачем тебе это?       — Я хочу «изменить» Оптимусу Прайму. Сделать что-то, что будет моим… в этом отношении, — Ева начала говорить нерешительно. но с каждым словом её голос обретал всё большею и большею уверенность. — Для него моя измена с тобой — это самый унизительный вариант.       Мегатрон ответил Еве гулким смехом. В его бытность гладиатором многие сенаторы пытались использовать его процессор и корпус в своих целях, но конкретно эта интрижка… Интриговала. В конце концов не каждый цикл ему поступают настолько абсурдные предложения.       — О, так я должен стать твоим любовником, чтобы подпортить актив Оптимусу Прайму?       — Да, так, — Ева подходит вплотную к Мегатрону, задирает шлем, чтобы смотреть меху аккурат в линзы. — Соглашайся. От тебя не убудет.       На несколько кликов воцаряется молчание, а после, слегка поклонившись, Мегатрон жестом указывает на выход из тренировочного отсека.       — Продолжим в моей кварте.

***

      — И что мне делать? — Ева хмурит оптограни, поудобнее устраиваясь на бедренных сочленениях Мегатрона. Аккуратно кладёт манипуляторы на плечевые сегменты меха, но не сжимает. Ева до сих пор не уверенна в том, что в один прекрасный момент Мегатрон просто не скинет её с себя. Нет, не так. Она до сих пор не верит, что Мегатрон не прикончил её за дерзость.       — Ты это спрашиваешь у меня? — Мегатрон закинул манипуляторы за шлем с искренним интересом наблюдая за действиями бывшей органики. Телом. Не умом. — Ты ведь самостоятельная.       Ева матерится, а после тихо смеётся. И, действительно, эта авантюра — её инициатива. Это она хочет переспать с Мегатроном, а не наоборот. Значит, стоило постараться сделать так, чтобы это желание из одностороннего превратилось в двухстороннее. Всё же она его не насиловать собралась.       — Так бы сразу и сказал, что любишь быть снизу, — Ева посылает слабый разряд электричества в стыки между честплейтом и шейными сегментами Лорда десептиконов. Тот никак не реагирует: для столь мощного корпуса подобный разряд совершенно ничего сделать не может, даже активировать интерфейс-протоколы.        — Если это была попытка возбудить, то к следующей тысяче ворнов ты обязательно справишься, — Мегатрон даёт короткую команду на выпуск штекеров и те медленно выскальзывают из разъёмов. В конце концов если Ева хочет с ним интерфейса, то она его получит сполна. — Но ты продолжай.       Ева хмыкает, наклоняется к лицевым пластинам Мегатрона. Несколько кликов они смотрят друг на друга, линзы в линзы. Взгляд бывшего гладиатора насмешливый, Евин — вызывающий. Никто из не признает, что эта ситуация им нравится. Одна скажет, что хочет насолить Прайму; второй, что развлечься. И всё же…       Поцелуй выходит похожим на бой: Ева, гордо восседающая на Мегатроне, желает утвердить своё господство в этой кварте; Мегатрон же несносную человеческую фемку откровенно дразнит. Пускает через глоссу короткий разряд тока и с усмешкой наблюдает, как ЭМ-поле Евы быстро сменяет эмоции в себе: испуг, удивление, интерес… Она первая разрывает соприкосновение их дерм.       Вентиляция у Евы сбоит: не из-за близости с Мегатроном, конечно. Дело до сих пор в этом ужасном недо-кибертронском корпусе, построенном на коленке.       — А ты ломался, — Ева шипит, когда чужие штекеры подключаются к её разъёмам. Мегатрон не нежничает с ней, но, очевидно, использует далеко не всю свою силу. — Я-то уже переживать стала, что у тебя любовница на Земле есть… Знаешь, как в сказке: красавица и чудовище, Лило и Стич. Ты и кто-то из людей.       Мегатрон игнорирует бессвязный лепет бывшей органики: очевидно, что тот поток первичной энергии, который прошиб её корпус от него, немного перегрел несчастной процессор.       Лорд десептиконов не спешит начать полноценно передавать энергию: корпус органики слабый, он действительно может не выдержать особо сильного заряда. Но если его предварительно разогреть, то…       Ева многозначительно стучит металлическими пальцами по паховой броне Мегатрона, лукаво смотря на сосредоточенного меха.       — Раз уж мы разобрались, что ты не ломаешься и не хранишь свою верность для одной единственной, то…       Первый разряд тока на клик лишил Еву сознания: множество ошибок высветилось перед внутренним взором, а по корпусу пробежалась боль. Не сладкая, отнюдь; но и не выворачивающая внутренности наизнанку. Мегатрон себя контролировал, но столь откровенной насмешки не вытерпел.       — Очевидно, Прайм не занимается твоим воспитанием, — Мегатрон с легкостью приподнимает Еву над собой, а после толкает на спинные: та недовольно шипит.        — Он Дефективный — ему не до моего «воспитания», — оптограни Евы расширяются, когда паховая броня Мегатрона уходит в пазы, открывая её взору… — Слушай, а классный у тебя хуй.       — Ты с процессора съехала? — Мегатрон скептически всмотрелся в фейсплейт Евы: эмоции в её ЭМ-поле были размыты, будто бывший человек выпила несколько кубов сверхзаряженного энергона.       — Во время интимной близости у людей принято говорить партнёру комплементы, — возмущение в голосе Евы звучит почти что натурально. — Не моя вина, что на Кибертроне все такие чёрствые.       — Да? — Мегатрон молча наблюдал за тем, как Ева сперва аккуратно, а потом всё более решительно обхватывает его коннектор ладонью.       — А чего это он такой… — Ева придирчиво осмотрела то безобразие, которое находилось перед ней. Безусловно, впечатляющий размер, да, но… — Чего он не стоит то? У кибертронцев есть импотенция?       Искреннее недовольство в голосе Евы и её ЭМ-поле сбили Мегатрона с толку. Что значит «не стоит»? Что значит «импотенция»?       Ева приподнимается, опираясь всем весом на локтевые сегменты.       — Да ты не стесняйся, — Ева успокаивающе похлопала бывшего гладиатора по бедренным сочленениям, — На Земле много таких мужчин ходит и никто от этого не умер. Максимум — не удовлетворён остался. А я-то ещё всё голову ломаю, чего ты злой такой. Теперь же…       — Хватит, — Мегатрон толкает Еву, и та больно ударяется шлемом о острый край платформы. — Это коннект или фарс?       — Как пожелает мой Лорд, — Ева выгибается и в процессор начинают приходить оповещения о всё сильнее и сильнее нагревающихся внутренних механизмах. Ева не знает, что её возбуждает больше: ситуация или Мегатрон. — В конце концов…       Мегатрон прерывает этот бессвязный бред тем, что засовывает один из наиболее крупных штекеров в энергоприёмник Еве. Если получится, то в момент перезагрузки он накачает её нормальным переработанным энергоном взамен той дряни, которая сейчас подпитывает её силы. Во время тренировки ему нужен боеспособный боец, а не пьяное нечто.       … и мех как никогда рад тому, что Ева не в курсе, что кибертронцы говорят через воколайзер, который никак не связан с тем, занят ли энергоприёмник или нет.       Острые когти Лорда десептиконов царапают стенки порта, и в проц Еве приходит парочка незначительных предупреждений о повреждениях.       — Надеюсь, ты не передумаешь в середине процесса, — мех лениво гладит свою скрутку, перебирает провода. Ему всё же стоит нагреть себя самостоятельно: бывшая органика точно не в состоянии этого сделать.       Ева утверждающе мычит, аккуратно проводя глоссой по штекеру. Она не знала, возбуждает ли это кибертронцев, но если вдруг да, то стоило постараться. Пока что Мегатрон выглядел так, будто его притащили на каторгу, а не на секс.       Боли нет, когда Мегатрон начинает в неё входить: вряд ли Ева хочет это связать с собственным возбуждением, но многозначительные оповещения о повышенном количестве смазки в её интерфейс-системах говорят об обратном.       Ева скулит, а Мегатрон в ответ особенно сильно сжимает ей бампер. Там без всяких сомнений будут огромные характерные вмятины, а Нокаут будет очень многозначительно смотреть на них; но Еве наплевать. Ей не больно и, что намного важнее, ей даже хорошо. Физически — да, но и морально. Ева почти приходит в экстаз от той мысли, что изменяет Оптимусу. Прайму. Им обоим. И не с кем-то там, а с их заклятым врагом: чёрт бы её побрал, Ева готова была бы продать душу дьяволу за минуту лицезрения их фейсплейтов, когда они узнают.       А они узнают. Однажды.       Ева не знает, в какой момент стала воспринимать всё происходящее, как измену. Де-юре, она ни в каких отношениях не состоит и ни с кем не связанная обязательствами. Де-факто, Ева уже давно не принадлежит сама себе. Нигде. Никогда. Ни в каком виде. Даже сейчас.       Темп у Мегатрона размеренный: он никуда не спешит, растягивая удовольствие. Во время войны есть не так много времени на то, чтобы заниматься чем-то помимо сражений, но если уж ему самому предложили, то почему бы не воспользоваться этой возможностью?       Несколько штекеров одномоментно усиливают поток энергии. У Евы белеет оптика, а по корпусу пробегают разряды тока. Она очень давно не чувствовала себя настолько бодрой и полной энергии: не держи её сейчас Мегатрон, то она бы не сдержалась и сорвалась бы с места.       — Шлак, — Мегатрон же, наоборот, удовольствие от этого процесса не получает. Слабый недокибертронский корпус Евы не в состоянии давать ему откаты, а, значит, является простой оболочкой для слива излишков. — Надеюсь, ты не перегоришь.       Ева невнятно стонет, то ли подтверждая опасения Мегатрона, то ли отрицая их. Ей всё равно сейчас. Процессор давно перестал адекватно регистрировать происходящие вокруг события. Даже ЭМ-поле Мегатрона — раньше всеобъемлющее, тяжелое — сейчас ей почти не ощущалось.       Для Евы мир смешался буйством пёстрых красок; ей никогда раньше не было так хорошо.       Первой в перезагрузку уходит Ева: корпус её на клик замирает, а после обмякает. И даже в этом невольном состоянии Мегатрон видит нечто человеческое. От этого становится мерзко, но физиологическое главенствует над психическим, и мех тоже улетает в ребут. Не так ярко, как Ева: в конце концов, если бы он себя не контролировал, то мог бы придавить бывшего человека.       Мегатрон с дезактивами не коннектится.       Мех перекладывает бессознательный корпус в сторону, после чего медленно поднимается: Мегатрону стоит наведаться в очиститель, а после заняться ежедневной военной рутиной.       Коннект — коннектом, а война всё ещё ждала его. В этом, пожалуй, и было одно из главных отличий между ним и Оптимусом Праймом.

***

      Саундвейв внимательно всматривался в величественную фигуру своего Лорда: мощную, крепко сложенную. Надёжную.       Сейчас Мегатрон уже находился на командном мостике, продолжающий нести своё бремя лидера фракции Десептиконов. Дела не ждали: нужно было просмотреть семьдесят отчётов по энергоновым шахтам, проверить несколько сотен подозрительных сигналов на Земле и в ближайшем космосе.       Но Саундвейв не мог.       В его тёмном визоре отражалась одна и та же зацикленная видеозапись, сделанная десятками бриймов ранее в кварте Лорда.       Мегатрон и Ева.       Датапад, который Саундвейв держал в тонком манипуляторе, с громким треском сломался.       Саундвейв никогда не страдал ревностью, но всегда имел острое чувство справедливости.       Ева принадлежала Оптимусу Прайму; Мегатрон — ему.       … и именно поэтому на главном компьютере Арка в скором времени появится слабо зашифрованное сообщение, в котором будут указаны одни единственные координаты.       Не потому что Саундвейв ревнует. Потому что он просто честный.